Сегодня мы знаем, что китайцы уже до эпохи Хань, 3000 лет назад, имели компас; что Чингисхан столь уверенно двигался по огромным европейским равнинам, потому что у него был компас; что финикийцы могли плавать далеко от побережья, потому что и у них был компас (они называли его «баилак»), – унаследованный позже арабами. Он представлял собой емкость, заполненную маслом, в которой плавала металлическая рыбка, всегда указывавшая на север.
Стало быть, мы не можем говорить, что история линейна; она циклична. Но циклична она только в двух измерениях или же в трех? Другими словами, когда я на доске провожу эту маленькую волнистую линию, эту синусоиду, очевидно, что я делаю ее двухмерной, но если бы у меня была доска, похожая на дальнюю стену Зала Хаоса в пирамиде Хеопса, с выступами и впадинами, эта линия, следуя им, имела бы три измерения.
Предположим, что История циклична, и не только циклична, но имеет новые измерения, новые направления движения, новые поиски своего пути. Почему? Потому что она не абстрактна, потому что История создана такими же людьми, как и мы сами. Мы тоже ведем свои поиски, и мы не всегда движемся то вверх, то вниз, то вверх, то вниз; нет, так мы бы не дошли даже до ближайшего города. Иногда приходится поворачивать налево или направо, то есть во всем, что мы делаем, существуют три измерения. И так же как есть три измерения во всем, что мы делаем поодиночке, три измерения есть также и в том, что мы делаем коллективно.
Поэтому наша синусоида усложняется и превращается, скорее, в своего рода историческую спираль, которая, хоть и не проходит никогда через одну и ту же точку и поднимается все выше, тем не менее, проходит через очень близкие этапы, где события не повторяются в точности, но очень похожи. Или вы думаете, что первый поцелуй вашего дедушки не был похож на ваш первый поцелуй? Конечно, он не тот же – у каждого свой опыт, но так ли уж они непохожи? Нет. События каким-то образом повторяются, хотя и не копируются, не калькируются; они повторяются внутри некой всеобъемлющей гармонии, которая объединяет людей, и не только нас с вами: она также объединяет между собой целые поколения, молодых, пожилых, женщин, мужчин, рожденных в Китае и в Средиземноморье. Все мы каким-то образом нашими собственными поступками воспроизводим исторические действия.
Сейчас мы находимся на одном из витков истории, в настоящей поворотной точке истории, где заканчивается эра Рыб и уже началась эра Водолея, в микроцикле, соответствующем Льву. Другими словами, мы находимся на самом суровом, самом трудном участке. Давайте посмотрим, как это отражается на нас.
Человечество обладает определенной исторической инерцией. Как мы можем определить эту историческую инерцию? Очень просто. Еще недавно она имела одно направление, и достаточно посетить дом наших предков или музей, чтобы найти формы искусства, мышления, старые книги, старые верования и представления, которые сегодня уже не имеют силы. Иными словами, течение истории, течение связанных друг с другом людей шло тогда в одном направлении, но сейчас законы жизни, которые управляют всем, в том числе и земной орбитой, заставляют нас меняться и менять направление.
То же самое происходит с Землей. Вы знаете, что Солнце движется с некоторой скоростью внутри нашей Галактики, которую мы называем Млечным путем. Земля вращается вокруг Солнца, чередуя равноденствия с солнцестояниями, и движение ее неравномерно: когда Земля двигается в том же направлении, что и Солнце, ее относительная скорость больше, чем при обратном движении. Тот же механизм, который движет Землю по ее эллиптической орбите вокруг Солнца, движет и Солнце вокруг центра великой Галактики, сталкивая его то с более, то с менее плотными скоплениями космической пыли.
Мы находимся в поворотной точке Истории, значит, сейчас действует инерция, которая заставляет многих людей покидать прежнюю орбиту и выходить на орбиту внутри этой Истории. Так рождается одиночество – появляются тысячи и тысячи людей, которые чувствуют себя одинокими, но не умеют объяснить, почему они одиноки. Это не только индокитайцы, которые изнемогают от палящего солнца и соленой воды и про которых мы все говорим: «Бедные индокитайцы! Смотрите-ка, что у них там происходит!» – но совершенно ничего не делаем, и люди продолжают умирать. Нет, это не только они, это все мы. Каким-то образом внутри у всех нас родилось нечто вроде одиночества, разобщения, индивидуализма, отчужденности одного человека от другого на индивидуальном уровне, а также сепаратизма на политическом и национальном уровне. Муж есть муж, но сегодня это уже не такой муж, как раньше, а жена – уже не такая жена, и дети уже не те, и нелегко найти родителей, которые по-настоящему могли бы их обучать, а учителя… да, конечно, есть учителя, но quod Natura поп dat, Salamantica поп prestat[7]. Время другое, время изменилось. Если мы этого не заметим, мы тоже будем выброшены течением, станем двигаться по орбите во времени, не имея ощущения возвращения. Но возвращения куда?.. Возвращения к нам самим.
Эта поворотная точка Истории разрушила много представлений и верований, но разрушены они не окончательно. Я уже говорил, что существует некая спираль, которую мы проходим снова и снова, – это игра солнцестояния и равноденствия. Так как эта игра не разрушена бесповоротно, то те, кто сумеет «поймать» время, те, кто сумеет «оседлать» его, не будут выброшены силой материализма. Инерцией обладают все материальные объекты – это вы все прекрасно знаете; но какая идеология обладает самой большой инерцией? Очевидно, материализм. То есть материализм есть прибежище инерции, прибежище отживших идей. Именно поэтому вы видите, что в наши дни материалисты поддерживают идеи прошлого века. Кто их лидеры? Конт, Маркс и др. Материалисты еще хранят идеи прошлого века, не замечая, что поезд Истории идет уже по другому пути, что он идет уже не по тем рельсам. Поезд Истории возвращается на новом витке, и вместе с ним возвращается тип людей, осознающих самих себя; их уже не удовлетворяет пятно на полотне, про которое говорят, что это картина, потому что сегодня они хотят снова видеть что-то естественное. Мы стали снова отдавать предпочтение не синтетическим тканям, а натуральным – хлопку, льну, шерсти. Установлено, что синтетическая ткань горит намного легче, чем шерстяная, следовательно, даже соображения элементарной безопасности жизни заставляют нас сегодня вернуться к конопляным тканям и коврам из овечьей шерсти.
В этом витке спирали Истории она вновь, как гигантский бумеранг, возвращается к самой себе. Да, в авангарде сегодня не те, кто защищает идеи прошлого века, сегодня в авангарде выступают те, кто защищает идеи XXI века, века наступающего, века менее загрязненного, чем наш. Идеи, которые помогают нам отбросить много загрязняющего и искажающего, чтобы снова носить кожаную обувь, чтобы снова дышать свежим воздухом, чтобы снова иметь возможность застилать постели льняным и хлопковым бельем, – чтобы снова во всем была естественность.
Эта естественность должна быть не только физической, но и психологической и идеологической, а одна из основ этой естественности в том, что мы должны вновь встретиться с самими собой. Давайте не будем поддаваться инерции материализма, не будем стесняться вновь становиться самими собой. Приведу еще один пример: сегодня наши дети не стыдятся секса. Они изучают, почему кто-то мальчик, а кто-то – девочка. В этом для них нет никаких проблем, наши дети очень продвинуты и знают то, что мы, старшее поколение, узнали, когда нам было лет двенадцать или четырнадцать. Да, но нынешние дети, которые так продвинуты и, как правило, не стыдятся думать или говорить о сексе, стесняются думать или говорить о Боге. Они научились включать телевизор, перед которым попусту тратят долгие часы, смотря истории, придуманные другими, приключения, прожитые другими. Все это обессиливает нас, лишая способности проживать наши собственные приключения. Сегодня людям не нужно ходить ни на футбол, ни в театр. Зачем? Все это они увидят по телевизору. И мы перестали испытывать волнение, вызванное спектаклем. Люди становятся механизированными, похожими на роботов.
Мы должны вновь вернуться к самим себе, не стыдиться быть теми, кто мы есть; не стыдиться встать на колени, когда это требуется, или говорить о Боге, когда это необходимо; не стыдиться делать то, что делали в молодости наши деды, передававшие своей любимой маленькие записочки с только что написанными стихами; не стыдиться ни одной из этих естественных и подлинных вещей; не стыдиться разламывать хлеб руками и раздавать его за семейным столом; говорить, что мы больше любим вино, чем кока-колу, говорить, что мы испанцы, и не стыдиться испанского флага, который убирают из многих мест, потому что приписывают ему связи и ассоциации, которых он не имеет. И не стыдиться верить в Бога, в бессмертие души, иметь мужество противостоять всем испытаниям.
Мы должны естественным образом вернуться к себе, и возвращение Истории приводит нас к встрече с самими собой, чтобы воссоздать в нас нового человека. Новый человек – это не тот, кто поддался инерции материализма, сошел со своей орбиты и движется, как какой-то глупый астероид, притянутый другими силами и пассивно наблюдающий за тем, что происходит вокруг. Наоборот, мы должны вновь вернуться на свою орбиту, к нашей Земле, на которой есть деревья и птицы, дети и горные реки, форель и хорошая еда, где есть хорошие идеи, хорошая религия, хорошие убеждения, хорошие исследования, хорошая дружба, где люди не стыдятся обнимать друг друга и бороться за то, во что верят, где мужчины не боятся защищать, где женщины не боятся детей; это мир новый и лучший, но он является повторением – в бесконечном цикле – миров, которые предшествовали нашему. Тех миров, где возвышались деревья из мрамора – колонны Парфенона, где вздымалось ввысь каменное пламя пирамид; те миры, где умели создавать столько вещей, которые нас сегодня удивляют, писать столько картин, сочинять такую музыку, которая наполняет жемчугом слез наши глаза.
Мы должны вернуться именно к такой музыке, к такой науке, к столь важному политическому понятию, как объединение; к конструктивной науке, которая служила бы всем и была бы не потребительской, не разрушительной, а позволяла бы каждому иметь то, что ему соответствует по природе. Мы должны вернуться к религии, которая была бы подлинной и говорила бы нам о бессмертии души, говорила бы, что произойдет с нами, когда мы умрем, говорила бы, откуда мы идем и где были до того, как родились. Мы должны вернуться к искусству, которое отражало бы то, что мы не можем видеть физическими глазами.
Художники, будьте милосердны, пишите кистью то, что мы не можем видеть, то, что мы интуитивно чувствуем и отчаянно пытаемся различить во тьме, но не видим! Ученые, создавайте основы познания, которые позволили бы нам рационально воспринимать этот мир и избегать наших сомнений! Поэты, пишите все стихотворения, которые приходят в ваши души, потому что мы страстно нуждаемся в них. Музыканты, улавливайте гармонию природы и изливайте ее через ваши инструменты, потому что нам отчаянно необходима ваша гармоничная музыка! Нам нужно снова учиться петь и танцевать, но не только на дискотеке, когда нам двадцать лет, но, может быть, и на траве, на пляже, дома вокруг семейного стола. И неважно, сколько нам лет, двадцать, шестьдесят или семьдесят, – это возраст тела, материи, но не возраст внутреннего существа. Внутреннее существо должно петь свои песни, выражать себя в танце, провозглашать свою любовь к родине, к своей религии, к самому человеку. Внутреннее существо должно протянуть свои руки тем, кто рядом, чтобы установить с ним связь и создать таким образом не только нового человека, но и новый и лучший мир.
Поэтому здесь, в «Новом Акрополе», мы предлагаем вам эту возможность – работать на благо времени, а не против него. По-новому жить, по-новому говорить – пусть просто, как это сейчас делаю я, но зато не по бумажке. А сегодня, когда великим политикам предлагают что-нибудь, будь то бокал вина или политический союз, они, чтобы поблагодарить, вытаскивают бумажку и читают: «Спасибо». И эти великие политики управляют нами, а мы кричим: «Чудесно, чудесно!» и аплодируем. Да, но мы же за них и голосовали. А как не голосовать за них, если на каждом шагу, идем ли мы по улице пешком или едем на машине (а в Мадриде это происходит примерно с равной скоростью), мы видим плакат: «Не будьте глупыми, голосуйте за Пепе!», идем дальше и видим другой: «Постойте, не будьте идиотами, голосуйте за Пепе!», продолжаем свой путь и снова видим: «Будьте людьми, голосуйте за Пепе!», а потом еще: «Пепе, Пепе, Пепе, Пепе, Пепе». И в результате, когда приходит момент голосования, мы, естественно, говорим: «Пепе, Пепе, я за Пепе, я за Пепе». Но мы-то не за Пепе – мы даже не знаем, кто такой Пепе, не знаем, что думает этот Пепе, просто его вдолбили нам в голову. Таким же образом нам вдолбили в голову супермаркеты и кока-колу; если нам захотелось пить, мы сразу говорим: «Дайте кока-колу». Мы сами не знаем, почему мы это сказали; возможно, на самом деле нам хотелось выпить бокал вина или что-то другое. Реклама убеждает нас, что если мы приобретем роллс-ройс, то все самые красивые дамы будут восхищаться нами, что мы будем неподражаемы и т. д и т. п. Не знаю, проводил ли кто-нибудь подобный эксперимент, но в действительности ничего подобного не происходит. Это еще одна из многих сказок.
Почему нас обманывают? Почему манипулируют информацией? Ею манипулируют потому, что не хотят нового мира, не хотят, чтобы были люди, которые смеются и аплодируют, как это делали сегодня вы. Не хотят потому, что они люди прошлого века. Вспоминайте всегда: какие тела обладают инерцией? Материальные тела. Кто несет инерцию прошлых веков? Материалисты. Следовательно, мы, акропольцы, новые люди, которые хотят смеяться, аплодировать, плакать или бросаться тортами, если надо; мы те, кто хочет вновь стать человечными, мы в войне с материалистами. В прямом смысле этого слова – мы не находимся в «диалектической оппозиции», что позволило бы думать, что наши идеи «немножко расходятся с материалистическими идеями». Нет, позвольте! Мы в войне, в войне идеологической, но именно в войне, в оппозиции. Мы верим в дух, в человека, в цветы, в красоту, я верю вам, вы верите мне, мы все должны верить друг в друга и протянуть руки к другим людям, чтобы объединиться. Мы не связаны, не лишены способности двигаться, мы свободны, потому что наше сердце свободно, потому что наше сердце бьется. Так звучит барабан Истории, призывая новые знамена, новые символы для нового человека. В сердце каждого из нас шагает новый человек, шагает человек, который придет завтра.
Мадрид, 1979 г.
X. А. Ливрага
О ценности воспоминаний и надежд
Делия и Фернан: Многих наших знакомых некоторые современные авторы своими рассуждениями повергают в замешательство. В одних книгах превыше всего ставится память о прошлом, другие восхваляют будущее как нечто единственно ценное, третьи утверждают, что нужно держаться за настоящее, так как все остальное является иллюзией, и проживать «мгновение за мгновением», не задаваясь вопросами о том, что было и что будет. Что вы могли бы нам посоветовать?
Прежде всего, то состояние «хаоса» и растерянности, о котором вы говорите, является характерным не только для данной проблемы, оно затрагивает практически все проблемы и вопросы, возникающие на сложном первом этапе эры Водолея, и любая попытка найти хоть какие-нибудь решения и ответы приводит лишь к туманным рассуждениям и общему замешательству. Попробуйте провести простой опрос населения, и вы увидите, что если бы на мнения не влияли средства массовой информации, реклама, искаженно подающая все, то не нашлось бы людей, чьи позиции по какому-либо вопросу совпадали бы, людей, которые, рассуждая на любую тему, пришли бы хоть к какому-то элементарному согласию. Хорошо известная привычка выжидать «в засаде», пока кто-нибудь не выскажет свое мнение, чтобы тут же наброситься на оратора с критикой, превратилась в какую-то дьявольскую спортивную игру, в странное развлечение, приносящее особое удовольствие. Отсюда слабость и беспомощность, которую проявляют самые разные организации, отсюда и культ слабости и беспомощности, царящий повсеместно. Если сегодня кто-то говорит, что он здоров, силен, твердо стоит на ногах и непоколебим, то его сразу упрекают в тщеславии и осыпают насмешками. Более того, сейчас достаточно показать себя «убогим» на всех планах, слабым телом и душой, чтобы это послужило своего рода «паспортом», вызывающим доверие, пропускающим человека через всевозможные запретные зоны и границы… Поэтому меня не удивляет, что столь сложная проблема, о которой вы спросили, вызывает такое множество противоречивых мнений, каждому из которых не хватает силы подчинить себе все остальные, по крайней мере, в умах таких ясных и чистых, как ваши.
То, что мы называем прошлым, настоящим и будущим, существует не отдельно, а как части единого целого; более того, они даже рассматриваются не как нечто реально существующее, но лишь как кажущееся таковым, в зависимости от той позиции, того «наблюдательного пункта», откуда они созерцаются. Человек поистине духовный никогда не станет отождествлять себя с этими иллюзиями времени, ибо он был, есть и будет до конца времен.
Многие люди имеют более или менее отрывочные воспоминания о своих прежних жизнях. Эти воспоминания обычно фиксируются сознанием в форме, очень похожей на короткометражный фильм; это может выглядеть и так, словно перед нашим внутренним взором внезапно проецируется слайд, или, еще чаще, вспоминается какой-то особый, узнаваемый звук или запах. В таких случаях обычно испытываются два ощущения, возникают два варианта реагирования на происходящее: один – это попытка узнать все, а другой – боязнь того, что может быть узнано и испытано впоследствии, и отказ от более подробного воспоминания. В том и другом случае речь идет о своеобразной болезни души, которая обожглась на огне пережитого в одном из значимых для нее или очень болезненных предыдущих воплощений. Душа слишком отождествляется с тем, что было, и привязывается к нему, отдаляясь от того, чем живет сейчас. Тот, кому удается освободиться от столь прочных уз с прежними жизнями, уже не страдает по пережитому в прошлом, а если и страдает, то чаще всего это происходит, когда его застает врасплох какое-нибудь внезапное воспоминание.