– Нам надо что-то решать, Настя.
– Ты это о чем? – спросила она машинально.
– О нашей семейной жизни. Я знаю, что у тебя кто-то есть. Не перебивай меня.
Она и не собиралась. Вот и дождалась!
– Меня не будет десять дней. Ты хорошенько подумай за это время: как нам жить дальше?
– У тебя тоже кто-то есть?
– Был. То есть, была. Но мы расстались. Я хотел все начать сначала. С тобой. Но раз у тебя кто-то есть... – он с досадой посмотрел на часы: – Черт! Мне надо в аэропорт! В общем, подумай. Я приеду, и мы поговорим.
Вскоре дверь за ним захлопнулась, а Анастасия Дмитриевна не тронулась с места. Все сидела, думала... Прошел час, другой. Она думала.
Гастроскопия (окончание)
– Дайте мне совет, раз вы из милиции, – умоляюще посмотрела на Алексея Владимирская. – Что мне делать?
– Вы были вчера у бабы Ани?
– Нет, я к ней так и не пошла. Мне вдруг все стало безразлично. То, чего я ждала долгих пять лет, случилось. Муж заговорил о разводе.
– А знаете, почему он так сделал?
– Почему?
– Вас сдали, Анастасия Дмитриевна. Поверьте опытному сыщику.
– Кто? Гена? – испугалась Владимирская.
– Нет. Это ему не выгодно. Судя по всему, подруга.
– У меня только одна подруга, – растерялась Анастасия Дмитриевна. – Иришка.
– Вот она и сдала.
– Не может быть...
В этот момент зазвонил телефон в кармане у Алексея.
– Минутку, – сказал он Владимирской, глянув на дисплей. Это звонил эксперт.
Отойдя за пальму, Алексей недовольно спросил в трубку:
– Что так долго, Палыч?
– У меня выходной, – сердито сказал тот. – А на дворе праздники. Ты еще не успокоился?
– Нет, не успокоился. У меня как раз дело пошло! – возбужденно сказал Алексей. – Говори, что там у тебя!
– Насчет ногтей... Какие, говоришь, у нее ногти?
– Длинные, острые. Лак золотой.
– Она ее не душила, – уверенно сказал эксперт.
– Точно?
– Я позвонил на работу... Из-за тебя, между прочим! Узнал результаты вскрытия. Ее душил человек с коротко остриженными ногтями. Скорее всего, мужчина.
– Точно мужчина?
– Судя по оставшимся на шее следам пальцев, да. Мужчина. Девяносто девять из ста. Или женщина с большими сильными руками. Мужеподобная дама. Есть такая?
«Шемякин, Пичугин, Синьборода... – тут же промелькнуло в голове у Алексея. – Костиков?»
– Так что, ищи мужика, Леша.
«Не Ольга».
– Почему молчишь?
– Думаю, – сердито сказал он.
«И не Ираида Осиповна. Какие у нее руки? Маникюра нет, это точно».
– Если что – звони.
– Спасибо. Огромное спасибо!
Алексей дал отбой. И тут же телефон зазвонил вновь.
– Алексей Алексеевич, Пичугина в картотеке нет! – отрапортовал Кислицкий.
– Не прошло и года, – проворчал он.
– Тут много карточек, – начал оправдываться Борис. – Пока все проверишь...
– Проверь на всякий случай Синьбороду.
– Как-как?
– Велемир Ипатьевич Синьборода.
– Такого точно нет, – уверенно сказал Кислицкий. – Я бы запомнил. Я эти карточки по три раза перебрал, чтобы ошибки не было.
– А ты еще раз проверь!
– Есть!
Алексей дал отбой и вернулся к Владимирской. Та сидела, беспомощно опустив руки. В одной был зажат мобильный телефон.
– За что? – подняла на него влажные глаза Анастасия Дмитриевна. Алексей понял: она только что звонила подруге.
– А как вы хотели? – он присел рядом. – Вы замужем, она нет. Вы не работаете, а она семью содержит. У нее тоже ребенок, и она тоже хочет, чтобы он учился за границей. Видимо, считает, что вам все слишком легко досталось.
– Она сказала мужу всю правду? – вздрогнула Владимирская.
– Не думаю. Просто сказала ему о том, что у вас есть любовник. И что вы тратите на него много денег, из-за этого и ходите к ростовщице.
– Но почему?
– Если сказать, что вас шантажируют, то вы – жертва. Муж вас, скорее всего, пожалеет. А если узнает, что вы тратите заработанные им деньги на любовника, да еще и продаете подаренные им, то есть мужем, драгоценности ради этого любовника, то возненавидит. Мужчины на этот счет крайне щепетильны. Мужчине не обидно, когда он содержит женщину, это только повышает его самооценку, а вот когда он содержит мужчину... Если быть точнее, мужчину своей женщины. Тогда он звереет. Ваш муж и в Интернет не случайно залез. Нашел он этого вашего Гену.
– Зачем?
– А вы не понимаете? Чтобы сравнить. Узнать, кто таков его соперник? Оценить внешность, фотографии. Подруге скажите спасибо.
– Избавьте меня от кошмара, я вас прошу! – несколько театрально взмолилась Владимирская. – Скажите: что мне делать?
– С Геной-то я справлюсь, – вздохнул Алексей. – Когда вы должны передать ему деньги?
– Он сейчас отдыхает. Где-то на островах. Вернется пятнадцатого.
– Понятно, – усмехнулся Алексей. – На отдыхето поистратится. И сразу к вам, за деньгами! Очень удобно! Сколько он спросил на это раз?
– Пять тысяч долларов, – горько сказала Анастасия Дмитриевна.
– Ого! Аппетиты растут! И курс тоже растет! Не спрашивал, где вы берете деньги?
– Думает, мне муж много дает.
– К пятнадцатому мы успеем подготовиться. Купюры пометим, устроим образцово-показательное задержание. Уверен, что вы у него не одна.
– А если узнает муж?
– В вашем случае лучше, чтобы узнал, – мягко сказал Алексей. – Лишь бы он не увидел фотографий.
– А вдруг увидит? У Гены есть какой-то приятель...
– Поверьте мне, Анастасия Дмитриевна, я знаю эту публику. Как только запахнет тюремным сроком, все его приятели исчезнут. А все материалы по вашему делу мы изымем. Я вам помогу, но... При одном условии.
– Каком?
– Не делайте больше глупостей. – Алексей взглядом указал на идущего по коридору Руслана. – Клинику, говорите, подруга вам посоветовала? Хотите еще и ей платить?
– Это вы о чем? – вздрогнула Владимирская.
– Сейчас кризис, Анастасия Дмитриевна. У бизнеса большие проблемы. А вы подсказали подруге верный способ заработать деньги.
– Этого не может быть, – прошептала Владимирская.
Алексей замолчал: юноша в белом халате был уже в двух шагах. Ах, хорош, мерзавец! И пуговки сверху намеренно расстегнул! Дорогим одеколоном освежился! Как не на работу шел, на праздник! Анастасия Дмитриевна тоже смотрела на Руслана, и взгляд ее постепенно менялся.
– Я обо всем договорился! – радостно сказал куратор, подойдя к ним. – Идемте, Анастасия!
– Дмитриевна, – сухо добавила Владимирская, поднимаясь с дивана.
Руслан оторопел.
– Я передумала. Мне не нужна консультация у пластического хирурга.
– А у косметолога?
– Идемте сразу к неврологу, – также сухо сказала Владимирская.
– Но...
– Алексей Алексеевич, когда мне вам позвонить?
– Не только позвонить, но и прийти. Завтра, Анастасия Дмитриевна. Надо написать заявление о возбуждении уголовного дела...
– Какого дела? – вздрогнул красавец куратор.
– О попытке шантажа, – мстительно сказала Владимирская. – Кстати, привет Ирине!
– Какой Ирине?
– Сергеевне. Она, кажется, тоже ваша клиентка? Скажите, что ей непременно надо записаться на пластику. У нее морщины. И вообще: она выглядит гораздо старше своих лет! Идемте, молодой человек! – властно сказала леди в золотом костюме и зашагала к выходу. Растерянный юноша поплелся за ней.
«Браво, Анастасия Дмитриевна! – подумал Алексей, глядя вслед Владимирской и ее куратору. – Кажется, мы справимся». И тут же: «Но тогда почему в картотеке бабы Ани нет данных на Анну Дмитриевну Владимирскую? На Пичугина тоже нет. Но Пичугин денег и не брал, у него своих полно. А Владимирская брала. И закладывала драгоценности. У бабы Ани наверняка было подробное досье на нее: когда, что именно, за сколько. Убили не из-за денег? Преступник вывалил карточки на пол, чтобы следствие пошло по ложному следу. А несколько изъял. Владимирская попала случайно. Убийца не был должником бабы Ани, вот в чем дело! Он не был ее должником, на него не было данных в картотеке...»
– Леша!
– Что, родная?
Он обернулся: Саша только что вышла из кабинета. Лицо у нее было испуганное.
– Тебе больно, Сашенька?
– Приятного мало, – на глазах у жены были слезы.
– Нашли что-нибудь?
– Есть небольшие изменения. Мне все написали. Галина пошла за заключением.
Алексей сообразил, что и в самом деле не видит больше куратора: пока он сидел в глубокой задумчивости, Галина проскользнула за дверь.
– А почему они не дают заключение на руки пациентам?
– Откуда я знаю? – пожала плечами Саша.
Дверь открылась, и из кабинета, где делали гастроскопию, вышла улыбающаяся Галина с папкой в руках.
– Вам надо как-нибудь пройти еще и гастроэнтеролога, – заявила она. – И невролога тоже. Пойдемте, займем очередь на рентген, а потом я узнаю, когда освободится наш самый хороший врач. Доктор наук, между прочим!
– А почему они не дают заключение на руки пациентам?
– Откуда я знаю? – пожала плечами Саша.
Дверь открылась, и из кабинета, где делали гастроскопию, вышла улыбающаяся Галина с папкой в руках.
– Вам надо как-нибудь пройти еще и гастроэнтеролога, – заявила она. – И невролога тоже. Пойдемте, займем очередь на рентген, а потом я узнаю, когда освободится наш самый хороший врач. Доктор наук, между прочим!
– А что значит: займем очередь? – с опаской спросил Алексей.
– Видите ли... – замялась Галина. – Сегодня большой наплыв посетителей. Вы должны понять: праздники. А на рентгене у нас сегодня только один врач. Он же пишет заключение. Это займет какое-то время.
– А зачем мне рентген? – робко спросила Саша.
– Затруднение дыхания может вызвать инородный предмет, попавший в бронхи, – затараторила Галина с таким видом, будто у нее был диплом врача, а не инженера. – Или в легких идет процесс...
– Какой процесс? – вздрогнула Саша.
– Воспалительный.
– Если идет воспалительный процесс, должны быть еще какие-то симптомы, – сердито сказал Алексей. – Температура, например. Или кашель.
– Вы что, врач? – ехидно спросила Галина.
– Нет, как, впрочем, и вы!
– Вот и не будем спорить!
– Мы торчим здесь вот уже три часа! – сердито сказал Алексей, кинув взгляд на часы.
– У нас есть буфет на пятом этаже. А на первом – ресторан.
– Саша, как? – посмотрел на жену Алексей. – Может, подкрепимся перед рентгеном?
– Я не хочу, – вздохнула жена. – Но если ты голоден.
Леонидов, если честно, проголодался, но из солидарности ответил:
– Я не голоден. Идем на рентген!
– Все равно ведь оплачено, – заметила Галина.
Рентген
Они спустились на первый этаж. Эту длиннющую очередь в самом конце коридора Алексей заметил, еще когда они с Сашей ожидали приема у дежурного терапевта. Но тогда он и подумать не мог, что эта очередь может иметь отношение к ним.
Клиентов старательно водили по этажам, показывая клинику и буквально навязывая осмотр ненужных им врачей, прежде чем привести сюда. Потому что здесь время останавливалось.
Алексей понял это сразу, как только увидел кожаные диваны перед кабинетом: ни одного свободного местечка!
– Присаживайтесь, Александра Викторовна, – сказала Галина и подошла к группе облепивших дверь в кабинет, где делали рентген, кураторов.
– Как здесь? – спросила она.
– Да никак! Ждем! Клиенты нервничают.
Клиенты томились в очереди и пока молчали. Здесь были все: во-первых, Ираида Осиповна. Вовторых, Шемякины. В-третьих, Александр Сергеевич Пичугин, который, увидев Леонидова, заметно испугался. Он занимал отдельный диванчик, или козетку, нечто небольшое, на изогнутых ножках, стоящее у пластиковой емкости с питьевой водой. Над этим затейливым предметом интерьера висело не менее затейливое бра. Vip-место было укрыто огромными листьями томящегося в кадке тропического растения вроде пальмы.
Алексей с удовлетворением отметил, что большая часть подозреваемых уже здесь. Оставалось дождаться Синьбороду.
Здесь же, на кожаном диване, полулежала измученная мамуся.
– Не хотят делать укол без полного обследования, – пожаловался Леонидову Семужка. – Мы были в лаборатории, кровь сдавали, потом мерили давление, а теперь, вот, застряли здесь! Похоже, надолго!
– Их ведь тоже можно понять, – неожиданно вступилась за «Медрай» оказавшаяся в этой же очереди Шаль. – Не хотят брать на себя ответственность.
– О-ох... – застонала мамуся. – Сколько ж можно по лестницам таскаться?
– И в самом деле: безобразие, – робко сказал ктото. – Лифт не работает.
– О-ох... Сил моих больше нет...
– Может, тебе водички принести, мамуся? – засуетился Семужка. И зашарил по карманам. – У меня тут твои таблетки... Может, выпьешь?
– Ох... Не хочу воды... – заныла мамуся. – Мне бы сочку... Кисленького хочу...
– Вы напрасно запиваете лекарства соком, – наставительно сказала Шаль. – Вы разве не слышали про последние исследования в области гипертонии? Сок, особенно грейпфрутовый, приводит к опасной концентрации вредных веществ в печени, и постоянное его употребление в сочетании с лекарствами может привести к...
– Алексей Алексеевич, мне надо что-то вам сказать... – схватил Леонидова за руку Семужка. – Чтото очень важное. Наедине.
– Идемте, – кивнул Алексей. – К окну, там нас никто не услышит.
– Опять вы лезете не в свое дело, женщина! – раздраженно сказала Шали Ольга Шемякина. – Поистине, в каждой бочке затычка!
– Я просто хотела дать совет, – слегка обиделась Шаль. – Лекарства, конечно, лечат, но иногда они же калечат.
– Шла бы ты со своими советами, – пробурчал Шемякин.
– А почему вы меня оскорбляете, мужчина? – тут же ввязалась в перепалку Шаль.
– Невыносимая женщина эта в шали, – пожаловался Семужка.
– Вас она тоже достала? – улыбнулся Алексей.
– По-моему, она достала всех!
– Что вы хотели мне сказать, Семен Ильич? – спросил Леонидов, когда они отошли к самому окну. На улице было солнечно и морозно. Как же хотелось туда, на волю! Алексей с тоской посмотрел на зарешеченное окно.
– Поймите меня правильно... – замялся Семужка. – Ведь получается, что я сплетничаю.
– Речь идет об убийстве. Так что, говорите!
– Мне сказал это Костиков, а Сашке Наиля. Это звучит смешно, – Семужка по-бабьи хихикнул, – но у бабы Ани был роман.
– С Синьбородой?
– Простите?
– Старик с тростью. Он сегодня здесь, в клинике.
– Откуда вы знаете?!
– Догадался. Вы это хотели мне рассказать?
– Все думают, что ее убили из-за денег. Она, в общем-то, жила тихо. Я ее сосед снизу, мне виднее. То есть, слышнее, – Семужка опять по-бабьи хихикнул. – Дома у нас, сами знаете, какие. Половица скрипнет – и то слышно. За последнее время была только одна громкая ссора. Они не говорили: кричали. Он ей даже угрожал, – шепнул Семужка.
– Синьборода?
– Я не знаю, как его фамилия. Она кричала: Велемир.
– Кричала?
– Ну да. Он начал ходить к бабе Ане в начале осени. Я иногда слышал в квартире наверху мужской голос. Старик засиживался у нее допоздна. И Новый год они встречали вместе. То есть, хотели встретить вместе.
Алексей вспомнил трость в упаковке. Без сомнения, это подарок. Подарок жениху.
– А почему не встретили?
– Не хочу сплетничать, – Семужка вздохнул. – Вроде бы она его уличила в обмане.
– В обмане?
– Ну да. Она кричала: «Да у тебя денег больше, чем у меня!» А он: «Вспомни, как ты меня разводила, когда я за тобой ухаживал!»
– Месть, значит, – невольно улыбнулся Алексей. – Забавные они, эти старики.
– Это было часов в одиннадцать, – сухо сказал Семужка. – Потом хлопнула дверь: он ушел. Новый год баба Аня встречала одна.
– А вы с мамусей?
– Я к этому привык, – смиренно ответил Семужка.
– Что ж. Ваши показания очень ценны для следствия, Семен Ильич. Возвращайтесь на свой пост. К маме.
– Пойду налью ей водички. Может, полегчает? – И Семужка засеменил к емкости с питьевой водой.
«Итак, дело о наследстве, – подумал Алексей. – Старуха была богата и бездетна. И ненавидела мужа единственной племянницы. Настолько ненавидела, что хотела лишить ее наследства. Она все время об этом говорила. Кому же баба Аня решила оставить свои деньги?»
Алексей поймал взгляд Ольги Шемякиной. Та явно хотела ему что-то сказать. Похоже, дозрела. Он еле заметно кивнул, Ольга тут же встала и направилась к окну. Когда она подошла, Алексей спросил:
– Что случилось?
– Вы хотите знать, кто открыл мне дверь?
– Какую дверь?
– Когда я пришла в первый раз. Без торта. То есть, прибежала.
– И кто?
– Тот старик с тростью.
– Синьборода?
– Да. Я сначала позвонила в квартиру к тете. Мне никто не ответил. Я позвонила консьержке. Ее тоже не было на месте. Я стояла под дверью, раздумывая: что же мне делать? И вдруг дверь подъезда открылась. Из нее вышел высокий старик с тростью. Лицо у него было такое... Такое... Словом, он меня не видел, хотя я стояла под дверью. Он шел словно слепой. Так быстро, насколько это возможно с его больной ногой. Я бы даже сказала, что он убегал.
– Вы сейчас правду говорите, Ольга?
– Да!
– А то я подумаю, что вы покрываете своего мужа.
– Никого я не покрываю! – вспыхнула Ольга. – Если Илья виноват, делайте с ним что хотите!
– Даже так? Что ж, ваши показания очень ценны для следствия. Идите на свой пост.
– Не поняла?
– К мужу, – улыбнулся Алексей.
– Он вроде бы пришел в себя.
– Не представляю, как вы его затащите на рентген.
– Затащу!
Ольга вернулась на диван.
«Итак, – подумал Алексей. – События вчерашнего утра проясняются. Сначала к бабе Ане примчался Шемякин. Где-то между десятью и одиннадцатью из подъезда вышел Пичугин. Был он у бабы Ани до Шемякина или после него? И был ли вообще? Потом приехала Ольга. Ее впустил в дом вышедший от невесты Синьборода. Точнее, выбежавший в панике, насколько это возможно с его больной ногой. И в этот же момент на вахте не было Ираиды Осиповны, которая утверждает, что поливала цветы. На самом деле она отсутствовала на своем посту, – он кинул взгляд на консьержку и отметил ее большие руки, ногти коротко острижены, без маникюра. – Ольга поднялась и увидела уже труп тети... Кто?»