Барс с Отгрызенной Лапой рассмеялся, точно знал, что смерть в этот час испугалась его и укрылась в пойме реки.
...Больше никто не проронил ни слова. Все три тумена были построены. Все тридцать тысяч монгольских мечей были готовы к битве и ждали сигнала. Тишину нарушал лишь нарастающий дробный гул да тревожное позвякивание серебряных бубенцов на ордынском бунчуке.
Между тем туча пыли, поначалу едва заметная, сливающаяся с дымчатым сумеречьем горизонта, постепенно разрасталась, пухла, пока не превратилась наконец в сплошную клубящуюся тьму.
Схватка по всему была неизбежна. Зловещие цепи пыли, покачиваясь и дрожа, жадово поглотили еще недавно видневшиеся гребни холмов и, хлынув в долину, напрямик покатились к сторожевому кургану орды.
...Напряжение достигло зенита. Лица воинов лоснились от пота. Тревога всадников передалась и их коням.
Джэбэ почувствовал, как рванулось и замерло сердце в его груди. Он вновь ощутил во рту полынную горечь, и ему внезапно показалось, что степь живая... и тяжко ей под грузом неизмеримой, движущейся по ее груди силы. Чудилось, что в прерывистом вздошье колеблется твердь... и что где-то в глубинах, под неподъемными толщами Матери-земли бьется и задыхается неведомая жизнь.
* * *И вдруг... непроглядная тьма задержала свой ход. Сквозь черную паранджу пыли зыбко появилась отделившаяся от железной лавы группа всадников. В руках их были длинные копья, на которых развевались конские хвосты...
Мрачные лица воинов Субэдэя и Джэбэ настороженно просветлели. Из тридцати тысяч глоток вырвался вздох облегчения.
Перевели дух и на вершине кургана. Тень догадки пауком пробежала по лицам вождей.
– Ой-е! Похоже, это посланники Потрясателя Вселенной...
Субэдэй подал знак подскакавшему к часовым тысячнику Линьхэ. Сотня всадников помчалась навстречу приближающемуся отряду. Точно брошенные в цель копья, неслись кони. Мерцали за спинами окружья щитов; сабли и мечи сверкали в руках воинов, как молнии. Оскаленные морды коней сошлись ноздря к ноздре, едва не сшиблись грудью. Но вдруг застыли на месте, будто высеченные из камня, а всадники радостными завываниями огласили набухший ожиданием воздух:
– Хай-хай-хай-хай-хай-хай-хай!!
– Ойе! Доброй дороги карающим мечам Тохучара-нойона!
– Уо! Доброй дороги и вам!
Съехавшиеся, приложив ладони к сердцу, обменялись поклонами и, вперемежку прокрутившись на месте, в водовороте грив и хвостов, погнали коней к сторожевому кургану орды, где их уже встречал оглушительный плеск ладоней, визг боевых рожков и приветственный рев опустивших оружие туменов.
* * *...Устройство лагеря Субэдэя и Джэбэ точь-в-точь, как гипсовый слепок, повторяло порядок устройства лагеря Коренной Орды. Так же вокруг верховной высоты растянулись дозорами закованные в броню тургауды-телохранители; их зоркие глаза день и ночь наблюдали, чтобы ни одно живое существо не приближалось к юрте Совета.
Лишь те немногие, кто имел особые золотые пластинки – пайцзы – с чеканом оскаленной головы тигра, могли миновать стрелы и копья, мечи и секиры заграждений, чтобы достичь кургана с пятихвостым бунчуком.
Так же, как в стане великого Чингиз-хана: «поодаль, в степи, широким кругом рассыпались черные татарские юрты и рыжие шерстяные тангутские шатры. Так же, как у “Властелина Мира”, у Субэдэя был свой личный курень, – стан тысячи избранных телохранителей – всадников на черных конях. В эту охрану, как было заведено, входили только сыновья знатнейших ханов и беков; из них Субэдэй, с согласия Самого, выбирал наиболее сметливых и преданных и назначал предводителями отрядов»[107].
...Да, все было точь-в-точь, как в Коренной Орде. Только с той разницей, что всего этого под рукой Кагана было в сто раз больше: и воинов, и лошадей, и куреней, на дымах которых держался небосвод монгольского мира.
Стемнело. Всюду на равнинах, как на небесах звезды, бессчетно вспыхивали, разгорались костры. Между юртами, как угри в садке, заскользили тени... По всему стану татар-орды полетели возбужденные гортанные крики:
– Радуйтесь! Радуйтесь, люди Степи!
– Наш гость, прославленный Тохучар-нойон[108]! Левая рука Чингиз-хана!
* * *Субэдэй-багатур и Джэбэ Стрела продолжали неподвижно сидеть у костра и невозмутимо наблюдать за суматохой в лагере... Вскоре в окружении пышной свиты к подножью кургана подъехал высокий, сухопарый всадник. Он, как и Джэбэ, весь был покрыт стальными латами.
Двадцать часовых на тропе к юрте Совета один за другим повторили: «Багатур приказал пропустить!»
– Мир вам и благость вечного Неба!
– Светлый день да не минует тебя, храбрый Тохучар-нойон!
Полководцы по обычаю Степи приложили ладони к сердцам, поклонились друг другу и прошли в юрту. Но не было единства в их сердцах, и сквозь напускное спокойствие медно-желтых, с тяжелыми скулами лиц проступал холод соперничества и глухой неприязни.
– Мы рады видеть тебя, – сквозь зубы процедил Субэдэй и, щурясь, осмотрел свои обгрызенные, грязные ногти.
– Зачем ты прибыл сюда? – Джэбэ испытующе вглядывался в сухое и бурое, как заветренный, вяленый кусок оленины, лицо Тохучара.
– Я прибыл от Золотого Шатра не по своей воле. Величайший приказал отыскать вас на западе и поставить мой бунчук рядом с твоим, Субэдэй.
– Хм... мы и без тебя до сих пор неплохо справлялись со всеми, кто стоял на пути наших коней...
– Это все знают, – кивнул Тохучар. На смуглом лбу, в косой морщине раздумья рыжела пыль пройденных дорог. – Я шел по вашему следу. Развалины и обгоревшие руины городов красноречивей слов... Но сейчас я буду говорить лично с тобой, Субэдэй.
Старик поднял голову. Взгляды их на мгновенье скрестились, как железо по железу, – жестко и непримиримо.
– С меня довольно! – Жгучие глаза Джэбэ метнули черные молнии в сторону незваного гостя. Грудь молодого нойона высоко вздымалась, как если бы он задыхался от быстрого бега. Вскочив на ноги, не отвечая на окрик Субэдэя, он вышел прочь.
...В юрте зазвенела тетивой напряженная тишина.
Тохучар-нойон сидел неподвижно, по-рысьи щуря желто-зеленые глаза. От его колючего царапающего взгляда не ускользнули ни дикие ненавидящие взоры, которыми порою обменивались вожди туменов, ни мучительная растерянность, проступившая на лицах при его появлении.
– Что это с ним? – с лукавым изумлением спросил Тохучар.
– Не догадываешься? Разве не этого ты хотел? – зло усмехнулся багатур и, кряхтя и откашливаясь, протянул правую ладонь к огню. – Стрела бесстрашный, испытанный воин. Он не любит делиться славой ни с кем. А тут ты... Сам знаешь, едущий на чужом коне – в грязи очутится... Не хмурь брови, Тохучар, он молод и горяч.
– Я услышал тебя. Забудем. Собака лает, караван идет.
– Зачем ты так? – осуждающе посмотрел багатур. Потом долго мял пальцами морщинистое горло, словно пропихивал застрявшее репьем слово, глядел в сторону. – Бранная речь далеко слышна... не забывай о сем. Цель Джэбэ – дойти по Последнего моря!
– Как и наша с тобой.
– Тохучар! Я не умаляю твоих заслуг... – Собрав на латунных скулах борозды морщин, Барс с Отгрызенной Лапой вглядывался, стараясь поймать за хвост ускользающую правду нойона. «Тебя здесь еще только не хватало, шайтана...» – подумал старик и перевел взгляд на лицо гостя, странно изменившееся за давностью их последней встречи. – Умерь гордыню, брат. Мы-то уж с тобой довольно напились крови врагов... И боги не раз испытывали зависть к нашим победам. Ответь мне: если я – правая рука Кагана, а ты – левая... то кто же, по-твоему, Джэбэ? – Вытаращенный глаз уставился на Тохучара.
– Он палец на твоей руке... У меня в тумене тоже есть такие же: молодые, ретивые, дерзкие...
– О, не-ет! Таких – у тебя нет! И не забывай... Джэбэ сам возглавляет тумен! Кстати, сколько с тобой мечей? Пыли было до небес! – едко усмехнулся багатур.
– Со мной весь мой тумен – десять тысяч всадников... и пять тысяч всякого сброда. Это «мясо» можно будет первым бросить в когти урусского медведя. Скажи, Субэдэй, что за племя хрисаны? Они сильны? Многочисленны?
– Да, они и вправду сильны и опасны, как разъяренный медведь. Народ их плодовит, мечи длинны, а руки в сече не знают устали... Но с приходом твоих воинов, – Субэдэй почесал грудь плеткой, – войско хрисанов... против нас будет не более, чем струйка дыма во тьме. Ты что-то хотел спросить?
– Ты прозорлив, как гриф... и хитер, как барс, путающий след. Твои слова: Джэбэ завтра будет драться с урусами, так?
– К чему ты клонишь, нойон?
– А как же Стрела? Ведь он не желает ни с кем делиться победой... Даже с тобой?
– Кхэ... Вот ты о чем, – скрипуче хахакнул багатур. – Хороший вопрос. Но ответ на него сможет дать только завтрашний бой. Жизнь – это смерть. Смерть – это жизнь. Разве не так говорят наши мудрецы?
Вместо ответа нойон поманил длинным пальцем Субэдэя и, понизив голос до шепота, поведал ему о приказе Чингиз-хана.
– Теперь о главном. Мне было велено отправиться на запад, на поиски вас... Быть рядом в черный день... и передать тебе в руки послание Великого Кагана. Вот оно.
Отряхивая пыль со свитка, Тохучар протянул его багатуру.
– Тебе ведомо, что написал Величайший?
– Нет. Но я, как и ты, знаю другое... Ослушаться воли Кагана нельзя.
– Хай, хай... – Старик отдернул руку от протянутого свертка, как от огня. Язык Барса с Отгрызенной Лапой безмолвствовал, но Тохучар и без слов понял все. «Может быть, Единственный... желает нам удачи в битвах... – говорил слезящийся от дыма очага глаз старика, – а быть может, он приказывает повернуть коней на восток? К Золотому Шатру? Тогда... наши воины откажутся доставать из ножен мечи... А утром – тут будут урусы! Если орда уйдет перед самой битвой, что подумают о нас презренные хрисаны? Ойе! Эти злобные псы разнесут по всей Руси, что войско великого Чингиз-хана при одном только виде их бород показывает хвосты лошадей!»
Концом обгоревшей ветки зарывая в золу заплутавшего муравья, Тохучар спросил:
– Так каков будет твой ответ?
– Ты мне ничего не говорил. Я тебя... до битвы не видел. Стало быть, и ничего не слышал. Сейчас я буду спать. Отдохни и ты, путь был не близким. Утром я поведу войско навстречу урусам... И если боги сохранят мне жизнь, то после битвы, перед всей ордой... ты передашь мне свиток Потрясателя Вселенной...
– Ловко у тебя все получается, Субэдэй... Что тут скажешь? Но ты знаешь, как говорят наши мудрецы. – Тохучар зловеще усмехнулся и похоронил муравья, надвинув на него загнутым вверх носком сапога ворох раскаленной золы. – «Что сделаешь для друга, то сделает для тебя и друг... К скупому гость не стучится». Да, брат мой, все может быть так, как хочешь ты... если я буду знать, где завтра встанет для боя мой тумен. Я тоже, как и твой Джэбэ, ни с кем не привык делиться славой... Даже с тобой, Субэдэй...
– Хм, хороший ответ... – Багатур пару раз метнул на Тохучара подозрительный взгляд. Хитрые, злые искры мелькнули в его настороженном оке, когда он стал устраиваться на ложе. – На дне терпения оседает золото, брат. Были бы буйволы, а погонщики найдутся. Все будет завтра. Прощай.
Примечания
1
Дикая Степь (Дикое Поле) – название степей, прилегающих к южным и юго-восточным границам Русского государства. Понятие «Дикое поле» возникло еще в XIII веке и исчезло в концу XVIII века, когда Россия вышла на побережье Черного моря и почти не осталось неосвоенных степей. – Здесь и далее примечания автора.
2
Вид крупных степных орлов; стервятник – большая хищная птица семейства ястребиных, питающаяся падалью.
3
Плащ (устар.).
4
Древко с привязанным конским хвостом, служившее в старину знаком власти (у монголо-татар, казачьих атаманов, украинских и польских гетманов, турецких пашей).
5
Монголы – тюркское племя, к которому принадлежал великий завоеватель Чингиз-хан. Нация монголов подразделяется на северных (халха-монголы), западных (ойраты, мингаты, торгоуты, баиты, дербеты и др.) и восточных (баргуты, харачины, туметы и др.). В 1223 году монголами был предпринят первый пробный поход на Запад. Поход, который по сути своей был глубокой стратегической разведкой для подготовки намеченного Чингиз-ханом вторжения Великой Орды в Восточную Европу. В тот год воды Калки сделались алыми от крови героев. Так Древней Руси был брошен вызов Востоком. Тогда же русский меч впервые познал мощь и сокрушительный натиск татар, а Великая Орда – стойкость и крепость русского духа.
6
Киев – один из древнейших русских городов. Точное время основания неизвестно. По летописи, существовал уже в IX веке. В IX–XII вв. – крупнейший торгово-ремесленный и культурный центр, столица древнерусского государства. Кий, Щек и Хорив – по преданию, вошедшему в «Повесть временных лет», – братья, основатели Киева, первые киевские князья.
7
Субэдэй-багатур (Субудай) – один из выдающихся монгольских полководцев; участник битвы при Калке. По мнению некоторых военных историков, поход Субэдэя, закончившийся битвой при Калке, был глубокой стратегической разведкой для подготовки намеченного Чингиз-ханом вторжения монголов в Восточную Европу. Это вторжение было предпринято через 12 лет после смерти Чингиз-хана его внуком Бату-ханом (Батыем), в 1237 году, причем главным военным советником и руководителем этого похода был не кто иной, как Субэдэй-багатур, сделавший указанную разведку.
8
Чингиз-хан (Чингисхан, собств. имя – Темучин, ок. 1155–1227) – монгольский хан и полководец. Объединив кочевые скотоводческие племена, Чингиз-хан основал обширное раннефеодальное монгольское государство. Он создал многочисленное конное войско по десятичной системе (десяток – сотня – тысяча – десяток тысяч). Его огромное войско, в которое входило все мужское население, способное носить оружие, было весьма мобильным и дисциплинированным, обладало большой подвижностью. Чингиз-хан создал также сильную гвардию. В 1206 г. на курултае (съезде знати) Темучин был провозглашен Чингиз-ханом (великим ханом). В 1207 г. Чингиз-хан завоевал Сибирь, в 1211–1215 – Северный Китай и Северную Индию. Захватив огромную добычу, Чингиз-хан усилил свою конницу китайской военно-осадной техникой. В 1219–1221 гг. войска Чингиз-хана покорили Среднюю Азию; крупнейшие города (Самарканд, Бухара, Ходжент, Термез, Балах, Ургенч, Мерв и многие другие) были преданы огню и разрушены. В 1220 г., опустошив Северный Иран (Персию) и Азербайджан, монголы во главе с Джэбэ и Субэдэем, пройдя Кавказ, вторглись в южно-русские степи и в 1223 г. в битве при Калке разбили русских князей и половцев. По приказу Чингиз-хана монголы беспощадно опустошали завоеванные области, массами уничтожали жителей. При Чингиз-хане завоеванием Средней Азии завершился первый этап монгольских завоеваний на Западе. Незадолго до смерти Чингиз-хан разделил завоеванные земли (на улусы) между сыновьями Джучи, Чагатаем, Угедэем и Тулуем.
9
Дружинник монгольской знати в IX–XII вв.; с начала XIII в. – воин личной гвардии монгольских ханов, слуга (монг.).
10
Буквально – «хан ханов», повелитель монголов и татар; титул главы государства у тюркских народов в средние века, а также лицо, носившее этот титул; наименование хазарского хана в VIII–X вв.; каганат – государство, глава которого носил титул кагана (Хазарский каганат).
11
Тумен – тьма: в древнерусском счете – десять тысяч; великое множество чего-либо (монг.).
12
Съезд, общее собрание у некоторых монгольских и тюркских народов (тюрк.).
13
Воин из личной охраны монгольских ханов; телохранитель.
14
Джэбэ (Джебэ) – знаменитый полководец Чингиз-хана. Джэбэ выдвинулся из рядов простых нукеров. «Так как Джэбэ был храбрый человек, Чингиз-хан дал ему командование над десятком; так как он хорошо служил, – сделал его сотенным беком; так как он выказал отменное старание и усердие – стал тысячником. После того Чингиз-хан дал ему бекство “тьмы” (тумена), и долгое время он состоял на службе в свите, ходил с войском и оказал хорошие услуги» (Рашид ад-Дин).
15
Князь (монг.).
16
Кипчакская степь – огромная территория от Днепра и на восток до Семиречья, населенная многочисленным кочевым народом тюрского корня – кипчаками. В русских летописях кипчаки назывались «половцами», на Западе – «куманами». В Венгрии имеются области «Великая Кумания» и «Малая Кумания», населенные потомками половцев, бежавших в XIII веке от нашествия монголо-татар.
17
Ярун – воевода половецкого хана Котяна.
18
Прославленный, знатный воин.
19
Одно из древних названий Днепра.
20
Главный, могущественнейший хан половцев; участник похода на р. Калка.
21
Коренной ордой монголы называли северо-восточную часть Монголии по течению рек Онона и Керулена, где жили ближайшие родичи Чингиз-хана.
22
Курень – монгольское слово «kurien» означает круг юрт с юртой начальника кочевья в центре.
23
Монгольский обычай – пожелание здоровья и долголетия.
24
Питательный напиток из перебродившего кобыльего (реже верблюжьего) молока (тюрк.).