— Да, я слышал про Сташьяну Укенкорн, — подтвердил некромант.
Закрывшись от остальных, и от самой Сташи в том числе, покровом силенса, я решил выяснить у Бесса, откуда же он может знать нашу новую знакомую.
— И что же ты про нее слышал? И где?
— Честно говоря, не много, — огорчил он меня, — Когда я учился в академии, на некроманта, у нас среди студиозов ходили разные слухи про великих и не очень магов прошлого, байки, в основном. Я это и тогда понимал, а теперь и вовсе был в этом уверен. И в том числе среди таких баек была и одна про Великую Ведьму Востока, некую Сташьяну Укенкорн Чернореченскую. Сам рассказ… Знаешь, Михаил, это был один из тех, где магия — лишь повод поведать историю, а в самой рассказывалось про любовные похождения этой Сташьяны. Так что я не думаю, что ты для себя из этого рассказа что-то интересное можешь почерпнуть…
— Ты рассказывай, можно вырезая интимные подробности, а я подумаю, — я не стал уточнять, что кой-чего уже из титула Чернореченская мне стало понятно, по крайней мере в какую из стран этого мира, где я еще не успел побывать, мне сейчас надо двигаться.
— Если вырезать интимные подробности — то будет совсем кратко. Жила некогда великая ведьма Сташьяна, и то ли она полюбила, то ли ее полюбил Золотой Чародей, кто это такой — не знаю. Дальше описывается, что было между ними, ну а в конце то ли она его бросила и он разозлился, то ли она ему изменила, то ли просто у них конфликт возник — но Золотой Чародей попытался ее убить. Это у него почти получилось, но в конце концов ведьма на своем смертном одре смогла сотворить некое небывалое заклятье, и Золотой Чародей сгинул со своим замком и со всеми своими слугами и дружиной. Это, в принципе, все — остальное занимали описания отношений между ведьмой и чародеем, заклинания, которые они друг на друга насылали. Но я их даже не запоминал — мы в те годы любили пофантазировать, среди прочего — на тему волшебства, вот и менялись эти чары каждый раз в зависимости от того, насколько богата у рассказчика была фантазия.
— Ясно, спасибо, Бесс.
— Я ж говорил, тебе это ничего не даст. Я почти уверен, что не существует никакого Золотого Чародея, и история эта… — Бесс махнул рукой, даже не закончив фразу.
— Да ничего, я тоже почти уверен, — я не стал уточнять, что я почти уверен в обратном, — но все же спасибо.
Теперь предстояло поговорить с Сташей.
* * *— Золотой Чародей? Никогда про такого не слышала. Нет, дай подумать. Точно нет. Ничего даже близкого. Сожалею. А что?
— Да так, ничего, Сташа. Просто, решил кой-чего проверить… Не обращай внимания.
Жаль. Впрочем, это ничего не значит. Есть такая привычка у знаменитых людей — приставку к своему имени лишь после смерти от меткого народа получать. При жизни он может быть Васей Пупкиным, а после смерти Василием Вездесущим стать — всякое бывает. Но зарубку для себя стоит сделать. Раз уж я дал себе слово плыть по течению туда, куда оно меня несет — то теперь я срочно должен добраться до Черноречья и выяснить, какой из местных чародеев может быть Золотым и почему он должен умереть.
В том, что все события последних дней не случайны, я не сомневался. Это все — звенья одной цепочки. Нежданное самоубийство влюбленного вампира — это при том, что у вампиров инстинкт самосохранения намного сильнее развит, чем у людей, и я никогда не слышал про то, чтоб какой-то представитель этого вида добровольно лишил себя жизни. Обвинения женщины, которая явно не имела на этого вампира никаких планов. Неожиданное выяснение ее ведьмовской природы, это при том, что тут, в Темноводсве, она вообще, по ее словам, не колдовала, а если и рассказывала о своих способностях, то только тем людям, которые не пускали слухи. Выплывший древний закон о сожжение. Вести, которые, совершенно случайно, прошли десятки километров и попали в уши того единственного человека, который мог бы рискнуть своей мальчишеской жизнь и отправиться спасать свою сестру. И события до этого — маг, который вовремя пришел, влюбил, научил и скончался. Отец-воин, которые проговорился, как раз в то время, когда маг скончался, научил и не остановил своего сына. События, возможные по отдельности, но вместе, если хорошо подумать, сами по себе невероятные.
Если, конечно, они происходят сами по себе, а не ведет их чья-то воля. Воля игрока, шахматиста. Если с Архимагом Нохом в свое время мы неплохую партейку в картишки разыграли, где мои козыря оказались сильнее, то с этим, новым игроком, более утонченным и более честолюбивым, шла другая игра — в особые шахматы. В шахматы, где игрок, он же "третья сила", играет не с противником, а со своими же фигурами. А это уже очень близко к шулерству! Жаль, что не могу я собрать все фигуры с доски и кинуть их в лицо шулеру… Пока не могу. А потом… Интересно, а если в шахматы ввести козырную пешку? Или фигуру-джокера, которая почти как ферзь, но еще и конем ходить может? Предусмотрел ли один шулер, что и я могу играть не по правилам? Скорее всего, да. Но все равно я что-нибудь придумаю! Что-нибудь такое, что от меня не только мой противник, а и я сам не могу ожидать! Только это и может подарить мне победу!
Впрочем, об этом потом. Пока же, если я правильно понял правила игры, от меня хотят сопровождать Сташу и Била, и сделать так, чтоб произошло то, что произошло. Без проблем! Пока мы держим путь в нужную сторону — по пшеничным полям на юго-юго-запад. Ну а чтоб не скучать… Займемся практикой. Тем более, пора бы мне подумать и о следующем шаге в своем развитии. А то что-то я засиделся на шестом уровне… Михаил Алистин, инший седьмого уровня — это круче звучит. Пока, конечно, для этого мне знаний и умений маловато — да и не было никогда в истории иншого седьмого уровня, получившего свой титул ранее чем в тридцать лет. Но начинать готовиться пора!
А, как известно, одно из основополагающих умений иншего седьмого уровня — умение Учить. Не просто учить, учить малышню магии и я могу, а именно Учить с большой буквы — передавать не только свои знания, а и передавать саму суть своих умений. Увы. Стать Учеником настоящего Учителя — редкое счастье. Мне лично такого не досталось — все, что я знаю, я познал своим собственным трудом, меня никогда не брали и я даже не входил в списки тех, кто претендовал на Ученичество. Впрочем, это ничего не значит — был, да и есть, наверно, у меня на службе один знакомый, который и был как раз Учеником. Ну да, стал он в шестнадцать лет иншим пятого уровня! Небывалые достижения! Чего ему только не пророчили! Но, увы. Парень, конечно, неплохой, хоть и родители его — весьма и весьма влиятельные в среде киевских инших. По их протекции он и стал Учеником, нашелся один инший седьмого уровня, не буду говорить его имя, хоть оно и достаточно известное и громкое в том числе и среди обычных людей, который соизволил взять его в Ученичество. Да вот только пятый уровень, полученный им в шестнадцать лет, так и остался его пределом! Сейчас ему за тридцать, почти тридцать пять, а он по прежнему владеет своим пятым уровнем, и вряд ли когда-нибудь в жизни сможет стать кем-то большим.
Но это ничего не значит. Да, не всегда Ученики становятся великими магами и чародеями. Но зато лишь получив седьмой уровень можно стать Учителем — и меня сейчас волновало именно это. "В контексте потенциальной перспективы", как бы наверняка выразился один мой знакомый, любитель говорить простые вещи сложными словами. А если быть короче — для начла я должен научиться просто учить, и почему бы не попрактиковаться на той же Сташе? Тем более она явно будет не против — девушка, хотя какая она девушка, женщина, старше меня — явно имеет немало честолюбия, и будет не прочь, если "великий маг" в моем лице возьмется преподавать ей волшебное мастерство.
* * *Да уж… Мало того, что "не прочь" — она от такого предложения просто загорелась! Ну и мы, все дальше пробираясь на юг, уже не по полям, а по проселочным дорогам, встречаемым тут в немалом количестве, начали процесс обучения.
* * *— Все, сдаюсь! — я поднял руки, — Сташа, я больше не могу!
— Но почему? — удивление на лице чернявой ведьмы было столь искренним, что у меня не оставалось выбора, кроме как в него поверить.
— Я не понимаю, в чем дело! Сделай Полог Силенса! — наступила тишина, — Молодец, а теперь попробуй зажечь огненный шар!
— Ты же знаешь, я не могу! Михаил, я не могу со стихиями работать! Я же ведьма, мне близка магия жизни, порядка, а огонь — это же стихия хаоса!
— Вот этого я и не понимаю!
И не только этого! Работа учителя оказалась намного сложнее, чем я думал изначально. Вроде бы все просто — показывай, как делать, и следи, чтоб ученик все за тобой правильно повторял. Но это только в теории! На практике же все мои идеи по поводу того, как надо учить, разбивались в пух и прах! Одно из двух — или я плохой учитель, или Сташа плохая ученица!
Но все же скорее первое. Сташа была не сильной, но очень способной ведьмой — она элементарно заучивала и воспроизводила заклинания второго и даже третьего уровня, как Полог Силенса. Не надолго, но она могла укрыться за покровом невидимости, научилась работать с иллюзиями и даже освоила ментальную магию. И все бы ничего, но заклинания первого, простейшего, уровня ей совершенно не давались! Я не мог понять, в чем тут дело — но Сташе не давались силы! Она совершенно не умела их концентрировать в себе, не умела силой Сумракатм преобразовывать одни виды энергии в другие, вызывать спонтанные торсионные сгустки высокоэнтропийной среды, в простонародье именуемые огненными мячами. И я не мог ее этому научить! Я показывал, и так, и этак — бесполезно! Как горохом об стену. Она меня внимательно слушала, все в точности повторяла, каждый жест, каждое усилие — и ничего! Пусто. Сташа не могла освоить сам принцип накапливания энергии. Вся ее магия была на внешних потоках, сколько она могла зачерпнуть оттуда силы за раз, так у нее и заклинания получались. Сложные, составные, но весьма и весьма недолговечные и слабые к силовому вмешательству.
Вина тут, как я понимаю, лежала полностью на мне, как на учителе. Я вспоминал свое детство — средние классы школы, когда умения иншого сами пришли ко мне. Я ничего специально не делал для этого, я просто взял, и научился призывать в себя магические потоки, это было столь же очевидно, как дышать. Но как объяснить человеку, который это не умеет, как нужно поступить? Как мне объяснить, какие нужно напрячь мышцы и в каком порядке, чтоб диафрагма сокращалась, и воздух поступал в легкие? Хотя, я привел несколько некорректный пример. Вернее было бы сравнивать умение работать с голой магической силой с умением ходить! Мы все сначала не умели, а потом научились ходить — а если бы нас не учили, то мы бы, наверняка, так и ползали всю жизнь на четвереньках. Как родители учат детей ходить? Честно говоря — не знаю! Своих детей не имею, с другими возился мало, по-моему просто берут за руки, и заставляют переступать ногами. А что делать, если ты учишь, учишь ребенка ходить, а он все ползает и ползает? Правильно, обращаться к врачу — может у него болезнь какая. А что делать мне, если я учу, учу, а Сташа так и не может простейшие вещи сделать? Я не знаю! Нет такого врача, что дал бы мне совет, а из магов, так я, наверно, самый опытный маг едва ли не во всем этом мире. Так что и решать проблемы мне предстояло самому!
* * *Завидую я "легендарным героям".
У них все просто и ясно — есть враг, там-то и там-то. Есть конкретная боевая задача — найди то, не знаю что. Уничтожь силы тьмы, помоги силам света. Убей злодея, спаси героя. У них не было никаких сомнений, куда идти и что делать, вперед и с песней! Враг сам тебя обязательно найдет. Назгулы на своих черных конях, демоны Лэнга, пришельцы-инсектоиды, матки, выбрасывающие полчища убийственных насекомых. Враг сам тебя найдет, и все, что тебе надо — острый меч, боевой лазер, капельку везения, пол кило авторского вымысла, три рояля в кустах, и мир уже спасен. Можешь спокойно накидывать на затылок лавровый венок, ехать на заморский эльфийский курорт и предаваться неге. Ну, или в крайнем уж случае потчевать в темной и сырой могиле, пока тебе будут, как спасителю мира, почести воздавать. Но это потом — в конце саги, легенды, сказания или романа. А в середине уж изволь ляжками шевелить! Беги куда-то, торопись, прыгай через гиперпространство с планеты на планету. У тебя всегда будет определенная цель, ничего не поделаешь, такие законы жанра. Тебя будут торопить, преследовать, пытаться убить или обратить в рабство. Ты будешь страдать и терпеть лишения, но впереди путеводной звездой будет сиять светлая, или темная, если ты за другую сторону играешь, цель. Отбрось сомнения, отдых и лавры победителя будут потом, пока же летит драгоценное время, свистят у виска секунды, идет обратный отсчет и вот-вот заложенная в небоскреб бомба издаст громкое "Бам!"
Не завидую я "легендарным героям".
Квэст — это хорошо. Когда тебе сказали, что делать — это просто прекрасно. Но когда тебя совершенно никто не торопит, когда все силы тьмы плевать на тебя хотели, до Армагеддона еще пару десятков лет, и самое опасное, что тебя ждет — легкая простуда, это же еще лучше!
Наша компания, ведьма, принцесса, два мага и два воина, неспешно бродила по свету, наслаждаясь жизнью. Нас никто не трогал, в тавернах и трактирах не подсаживались подозрительные личности в закрывающих лицо капюшонах и не соблазняли богатством и славой. По ночам не нападали огромные волки с горящими глазами, из погостов не поднимались мертвецы, лешие не сбивали с дороги. Туман если и стелился — то самый обычный, утренний, а не устрашающий загробный, в котором глохнут все звуки и ты в чистом поле можешь заблудиться. Времени у нас было ровно столько, сколько мы его сами себе выделяли, и, по молчаливому согласию, никто не спешил отказываться от внезапной передышки и не спешил заняться поиском Золотого Чародея. Не буди лихо, пока спит тихо!
Все лето и половину осени мы просто жили, гуляли, бродили, ели и пили. Бесс с Леркой еще и любили, друг друга, а я с Федей — учили, я Сташу, Федя Била. Впрочем, успехи Федора на этом поприще были не лучше, чем у меня — его стиль боя Билу не давался. Сколько ни пытался племянник научить своего младшего дядю правильно рубить топором врагов, ничего у того не получалось. Бил, молодой, ловкий и гибкий, заметно уступал Феде в мускульной силе, превосходя в скорости, и их стили боя были совершенно различны. Потому и учебные бои между ними были скорее не способом научиться чему-то новому, а просто тренировкой, дабы за время отсутствия реальных боев не разучиться владеть оружием.
Зарабатывали мы на жизнь… Разными способами. Иногда честно, то Федя дрова порубит, то Сташа скотину исцелит, то Лерка по хозяйству поможет, да и для Била с Бессом находились занятия. А иногда мне это надоедало, и я убеждал какого-то купца, что он просто обязан подарить мне кошель с золотом. Даже лучше не мне — лучше Лере. Вампиры, а мы по их стране гуляли, хоть к магии и устойчивы, но красивых, а особенно очень красивых, девушек не меньше, чем обычные люди любят. Так что мне особо даже напрягаться не приходилось. При виде такой самки любой самец начинает с ума сходить, легкое, едва заметное вмешательство в его мысли — и вот он уже добровольно, в дар, приносит нашей принцессе свое кровью и потом, чужим, заработанное богатство. И не важно, что в ответ, кроме нежной улыбки и искренней благодарности, он ничего больше не получит. Сделать так, чтоб эта улыбка запомнилась ему на всю жизнь, и чтоб он не испытывал в дальнейшем никаких сомнений по поводу причин своей столь дивной щедрости — это уже моя работа. С которой я успешно справлялся.
Так что в финансах затруднений мы не испытывали, и, смакуя каждый миг этой прекрасной жизни, неспешно двигались на юго-запад.
Описывать разные мелкие и забавные эпизоды, что с нами происходили за время этого странствия… Я бы мог это сделать, но не хочу. Для этого нужна другая обстановка — уютный камин, любимые внуки вокруг, фотоальбом в руках и произнесенные старческим голосом слова об "этих прекрасных днях моей молодости". Благо самих фото я наделал достаточно. Можно упомянуть, что Лерка и Бесс наконец-то решили обвенчаться. Можно вспомнить несколько ночей, когда стоны и крики раздавались не только из их комнаты, а и из комнаты Феди, куда, убедившись в том, что меня так просто не соблазнить, регулярно зачастила Сташа. Можно рассказать о самой жизни вампиров, попытавшись немного пофилософствовать и доказать, что "лица кровососущей национальности" отнюдь не всегда плохие. Но я ничего этого делать не буду. Я устроил себе каникулы! Я сознательно максимально абстрагировался от всех проблем и забот, я даже не вспоминал о загадочном маге, научившимся занимать чужие тела, я не спрашивал о Золотом Чародее и не искал способов выйти победителем из схватки Черноречья и Ада.
Единственное, о чем я не могу не упомянуть — это обед в одном из провинциальных вампирских городков. Его название известно всем вампирам, и ничего не скажет жителям других стран — а потому и упоминать я его не буду. А сделаю лучше официальное и ответственное заявление. Итак.
* * *Безаппеляционность мне, честно говоря, не свойственна. Я очень редко говорю что-то, как истину в последней инстанции. Еще бы, кому, как не мне, с моим-то опытом трех миров и почти трех десятков лет, большую часть из которых я провел рука об руку с самыми разными магическими силами, знать, что в мире всякое бывает. Вот скажу сейчас "небо синее" — а где-то оно наверняка зеленое! Так что я за своими словами предпочитаю следить.
Но любые правила имеют свои исключения! И сейчас я могу с абсолютной уверенностью заявить — человек, который ни разу в жизни не пробовал сваренные в молоке крылья молодого рекхтара, зря прожил свою жизнь! Да, да, господа гурманы, именно что зря. Я много чего в жизни ел — и французские лягушачьи лапки, и саранчу по-китайски, и даже собачатину пробовал! Меня разными суши не удивишь, я и черепашье мясо ел, и настоящие индийские сладости — но ни одно из этих блюд и в подметки не годится крылышкам молодого рекхтара! Тут даже спорить не о чем. Возражения, типа некорректно сравнивать мясное блюдо со сладким, тоже не принимаются! Почему? Да потому что! Человеку, который хоть раз в жизни пробовал нежные крылышки летающей рептилии, и доказывать ничего не надо, а те, кто не пробовали, все равно ничего не поймут! Как можно описать словами слепому радугу? Да никак! Так словами и не опишешь все то блаженство, что ты получаешь от нежных, только-только сваренных крылышек рекхтара! Бесподобное чувство, в самом прямом смысле этого слова — подобий этому вкусу я не встречал! Если у кого-то сразу же возникли ассоциации со змеиным мясом, оно тоже нежное, или, не дай бог, с куриным — разочарую. Ничего общего. Крылья рекхтара столь же далеки по вкусу от куриных, как шоколад от ветчины!