Иногда исчерпавшие свой жизненный ресурс экземпляры падали на тротуары и тут же помирали. Дворники оттаскивали их за ноги в сторону и накрывали грязной мешковиной. Из-под нее торчали до крайности стоптанные башмаки, порой разного цвета и размера.
День стоял безветренный, и дышать рядом с ними было тяжело.
Коржик зашел в кредитный отдел известного банка. За столом сидел еще молодой засаленный тип с багровым от пьянства лицом. Вонь в кабинете не поддавалась описанию. Коржик надел приготовленную заранее марлевую маску, обильно пропитанную одеколоном. Он знал, куда шел.
Клерк уставился на него мутным бессмысленным взглядом. Коржик не был похож на своего – чисто одет, свеж и не вонял. Он огляделся по сторонам и икнул. Наверное, вспомнил, кто он и где находится. Затем протянул Коржику грязную руку с черными ногтями. Тыльная сторона ладони была почему-то ярко-розовой с синеватыми разводами, и кожа на ней шелушилась. Коржик натянул резиновые кухонные перчатки, в каких жена обычно мыла посуду, и сердечно пожал его руку обеими своими, как давнему знакомому, которого давно не видел. Может, он и был давним знакомым? Не его ли он видел месяц назад между электричками? Тот собирал бутылки в большую клетчатую сумку. А сейчас – вона где! Поднялся человек! Вот что делают энергия и целеустремленность. Да еще если знать английский и получить MBA. Или это был не он?
Они сели. Клерк посмотрел на Коржика умоляющим взглядом, как будто тот должен был о чем-то догадаться, и с трудом выдавил из себя сипящим голосом:
– Вам чего?
Коржик догадался. Он достал из кармана жестянку холодного пива, купленную по пути, и подвинул к нему. Тот схватил ее, ловко сорвал пробку и стал жадно пить. Нет, не пить, а просто лить себе в глотку, даже не глотая. Когда пиво закончилось, он еще некоторое время не закрывал рот, в котором не было половины зубов, ловя последние капли. Потом смял банку и бросил в корзину. Промахнулся. Перевел дыхание.
– Спасибо! – сказал он уже более внятным голосом.
Зашла еще не старая бомжиха-секретарша и принесла с собой волну новой, другой вони. Поставила перед ними чашки с чаем. Клерк с отвращением посмотрел на чай и отодвинул его в сторону, а Коржик к своему даже и не притронулся.
– А еще есть? – спросил он и заговорщицки подмигнул Коржику подбитым глазом.
Коржик достал из другого кармана еще одну банку с пивом. Клерк радостно ухмыльнулся. Эту банку он пил не спеша, делая глотки, как все нормальные люди. Глаза его были полузакрыты. Казалось, что он совсем забыл о Коржике и витает где-то далеко, в краю пивных рек. Временами он принимался что-то искать в голове грязными пальцами, а поймав, давил на столе ногтем и стряхивал на пол. Коржик отодвинулся подальше.
– Не бойся, – успокоил он, перейдя на «ты». – Это вши. Они не опасны.
И после очередного глотка продолжил:
– Ты не поверишь, но лет десять назад прошел слух, что они полезны от болезни Боткина. Все стали их искать. А у кого они были? Только у нас. Так к нам чуть ли не очереди стояли. За пару-тройку вшей в спичечном коробке на две бутылки водки давали. Смех да и только!
Он опять отхлебнул из банки:
– Так ты за чем пожаловал?
«Он уже обращается ко мне как к старому знакомому, – отметил Коржик. – Это хороший знак, шансы увеличиваются».
– Кредит бы взять, – сказал он.
– Кредит? Это денег взаймы, что ли?
– Да.
– И много?
– Тысяч пятнадцать.
– Ого! Рублей?
– Каких, к черту, рублей? – не выдержал Коржик его тупости. – Долларов!
– Долларов! – протянул он и почесал свою вшивую и плохо работающую репу. – А зачем тебе столько?
– Машину купить.
– Иномарку, небось?
– Да!
– Живут же люди, – с завистью сказал он. – Я тут штаны не могу купить, а они – машину. Могут себе позволить.
Коржик промолчал.
– Нет, правда, – продолжал он. – Мне штаны знаешь как нужны! Хоть какие-нибудь.
Он понизил голос почти до шепота и наклонился вперед:
– Я тут это, – он замялся, – ну, как сказать? В общем, обосрался немного позавчера. По пьяни, конечно. Штаны теперь воняют. Неудобно. Женщины же вокруг. Что делать – ума не приложу. Хоть это, на работу не ходи прямо, – он аж вспотел от такой длинной речи.
Коржик ничего не мог ему подсказать, хотя и понимал его проблему. Она все явственнее пробивалась сквозь надушенные слои марлевой маски. А глаза так и вовсе начинали слезиться. Но не от сочувствия, а от вони. Он пожалел, что не захватил с собой очки для плавания, в которых ходят в бассейн. Правильно кто-то сказал, что чужого горя не бывает.
– А жопу помыть не пробовал? – спросил он.
– Где же мне ее помыть? – вопросом на вопрос ответил тот. – Я живу на улице. Там, если ты заметил, душевых нет.
Длинный разговор с похмелья, наверное, утомил кредитного инспектора. Он замолчал, уронил вшивую голову на грудь и стал пускать пузыри.
Он спал. Сон его был, скорее всего, тяжелый. Он вздрагивал и иногда принимался тонко скулить. Порой он издавал нечленораздельное бормотание, в котором угадывался мат и просьба не бить по голове. Он перед кем-то оправдывался. Не перед своим ли начальством на заседании кредитного комитета?
«Интересно, как выглядит его начальник? – подумал Коржик. – Он воняет больше или меньше? И не мучают ли его похожие проблемы со штанами и другой какой одеждой?
– Ну, так как насчет кредита? – громко напомнил он о себе.
Клерк вздрогнул и проснулся:
– Какого кредита?
Он уже все забыл.
– Моего кредита.
– А ты кто?
– Заемщик.
– А я кто?
– Банковский клерк, блядь! Средний класс, можно сказать. Low middle, если быть точным.
Он хлопнул себя ладонью по лбу и хрипло рассмеялся:
– Вспомнил! Ага, точно! Так это я выдаю кредиты?
– Верно.
– Ну, тогда справку давай! – в голосе его появилась важность.
Коржик протянул ему ксерокопию справки и паспорта. Не мог же он отдать в его вонючие лапы оригиналы. Но тот и не настаивал.
Он стал изучать справку, раскачиваясь в кресле, которое было снабжено опцией качалки. Где-то Коржик уже видел это раскачивание. Кажется, так делал его прежний начальник, когда Коржик сам еще работал в банке. И очки у него были точно такие же – в тонкой золотой оправе. Странное сходство.
После продолжительного изучения бумаг, во время которого клерк пару раз начинал клевать носом и едва не заснул, он вернул их Коржику.
– Нет, – резюмировал он, – не получится.
– Почему?
– Ну, в наше трудное время, когда многим не хватает на штаны, покупать иномарки – это, знаешь ли, выглядит вызывающе.
«Взятку давит», – понял Коржик.
– А если я принесу тебе штаны?
– Тогда мы рассмотрим вопрос под другим углом.
Осознание собственной важности заставило его говорить о себе во множественном числе.
– И?
– Возможно, решим положительно.
– Тогда я завтра утром буду здесь со штанами.
– Ждем, – важно кивнул тот.
Они опять обменялись рукопожатиями. Хорошо, что Коржик не снял резиновые перчатки, хоть руки в них и порядочно вспотели.
Уже от дверей он обернулся:
– А у тебя какой размер?
– Если бы я знал, – развел тот руками. – В какой влезу.
Коржик на глаз прикинул, что размер у бомжеского клерка примерно, как у него самого. Это хорошо, старые джинсы должны подойти.
Когда он вышел на улицу из провонявшего бомжами банка, ему показалось, что самое прекрасное, что есть на свете – это свежий воздух. Он долго стоял на ступеньках и не мог им надышаться.
На следующий день он вернулся в банк со штанами в пакете, но бомжей там уже не было. Вместо них сидели обычные банковские клерки – чистые, аккуратные и хорошо пахнущие. Дышалось легко и свободно. Они показались Коржику милейшими ребятами.
В кабинете, где он был накануне, сидел совсем другой человек. Было видно, что со штанами у него нет никаких проблем. А жаль. Вчерашняя договоренность потеряла силу.
Коржик вышел на улицу и бросил пакет в урну. Вчера дышалось тяжело, но было веселее.
34
Нефтяники рассчитались с Толяном за трубы и цемент составом дизтоплива. Целых две тысячи тонн. Могли заплатить деньгами, но он прикинул, что от продажи дизтоплива выручит больше.
– Продавай, – сказал он Коржику.
– Но я раньше нефтепродуктами не занимался, – сказал тот.
– Все когда-нибудь делаешь впервые.
Коржик стал искать покупателей. Обзвонил знакомых трейдеров – никому дизтопливо не требовалось. Толян наседал.
– Нашел покупателей? – спрашивал он по нескольку раз на дню.
– Нет.
– Ищи активнее.
Коржик обзвонил просто знакомых по бизнесу – результат был тем же. Толян не отставал. Коржик пошел обзванивать по третьему кругу.
И тут покупатель нашелся. Маленькая фирмочка хотела купить дизтопливо для своих партнеров в регионе.
– Отлично! – обрадовался Толян. – Зови их сюда.
– Я их не знаю, – предупредил Коржик. – Может, не стоит?
– Отлично! – обрадовался Толян. – Зови их сюда.
– Я их не знаю, – предупредил Коржик. – Может, не стоит?
– Надо на них посмотреть, – решил Толян.
На приглашение Коржика в офис явились два ботаника, один из которых был в очках, повадки имели интеллигентные. Коржик подумал, что если бы их нужно было сравнить с овощами, то один напоминал бы тыкву, а другой – сельдерей. Главным был Сельдерей. Он сел напротив Толяна и долго втирал ему, какая они надежная и солидная фирма и какие у них замечательные партнеры в провинции. Они даже работают с тамошней городской администрацией, а та рассчитывается с ними собственными векселями, вот как. Толян стал скучать.
– Отлично, – прервал он Сельдерея, – платите деньги и забирайте.
Тот замялся:
– У нас нет всей суммы.
Примерно такого ответа Коржик от них и ожидал.
– А сколько у вас есть? – спросил Толян.
– Третья часть.
– Плохо. А остальные когда будут?
– Равными долями в течение двух месяцев, – ответил тот цитатой из типового договора, глядя на Толяна и Коржика чистыми голубыми глазами. – По мере реализации.
Коржик кашлянул и выразительно посмотрел на Толяна. «Может, не надо?» – спросил он его взглядом. Но Толян решил иначе. Ему срочно нужно было заткнуть две дыры, возникшие на других направлениях бизнеса, а денег не было. Обычное для него дело. Он привык лавировать и выкраивать деньги то там, то здесь, перебрасывая потоки на наиболее тревожные участки.
– Готовь договор, – велел он Коржику.
Овощи довольно переглянулись. Когда они ушли, Коржик еще раз попробовал отговорить Толяна:
– Анатолий, я этих ребят не знаю, дела с ними не имел. Они всего лишь знакомые моих знакомых.
– Как о них отзываются?
– Вроде, неплохо.
– Чего еще надо?
– Много чего. Они будут продавать дизтопливо не сами, а через партнеров, которые нам совсем не известны.
– Рискнем. Других покупателей все равно нет.
– Тогда я тут ни при чем.
– Ладно.
На следующий день ботаники явились для подписания договора. Сельдерей вынул из кармана деревянную коробочку, достал из нее «паркер» и подмахнул договор длинной витиеватой подписью, в которой при желании можно было разглядеть охоту чукчи на моржа или прибытие поезда на крытый перрон Киевского вокзала. Еще по ней можно было бы гадать на судьбу – так много линий и загогулин она содержала, гораздо больше, чем левая ладонь. Коржику показалось, что судьба из подписи вырисовывается геморройная.
Так оно и получилось.
Первый платеж поступил от них исправно, и состав с цистернами нехотя поехал по указанному ими адресу. Толян и Коржик стали ждать остальных денег.
Последующие платежи сначала поступали по графику, но потом волшебным образом суммы стали уменьшаться, а промежутки между ними – увеличиваться.
– Где деньги? – спрашивал Толян у Коржика.
– Где деньги? – спрашивал Коржик у Тыквы.
Он общался с Тыквой, потому что знал его домашний, рабочий и мобильный, а Сельдерей сразу соскочил с контактов, и Тыква говорил, что тот все время в разъездах.
– Деньги будут! – бодро отвечал Тыква, – просто случилась небольшая заминка. Сезонность платежей и все такое.
Коржик не очень понимал, что такое сезонность платежей, но надеялся, что все вот-вот образуется.
Но наступил день, когда платежи вообще встали. И Тыква стал отвечать уже не на все звонки, как раньше, а только через раз.
– Собирайся в командировку! – распорядился Толян. – И одного из этих пидоров захвати. Какой тебе больше нравится.
– Мне пидоры не нравятся, – сказал Коржик.
Но поехал с Тыквой, потому что телефон Сельдерея не отвечал.
– Завтра мы должны выехать! – сказал он Тыкве.
– Может, на той неделе?
– Нет, завтра, – был непреклонным Коржик. – Покажешь мне своих партнеров. Возьми два билета в СВ.
На следующий день он задержался в офисе. Поезд отправлялся в восемь вечера и возвращаться домой не имело смысла. Осталась и Татьяна. Она тихо что-то кнопила на компьютере, а он лазил по интернету. Обычно она рвалась домой, а тут сказала, что у нее срочная работа. Срочная – так срочная, он не стал вникать.
Ему не хотелось ехать, трястись всю ночь в поезде, пусть даже и в СВ. В интернете делать тоже особенно было нечего. Новости, порнуха, политика, попса. Сиськи-письки, в общем. Он вставил в дисковод фильм с Ал Пачино и стал смотреть его в наушниках.
По коридору пробежал Толян.
– На взводе? – спросил он, увидев Коржика через открытую дверь.
– Да.
– Давай. Без денег не возвращайся.
Прозвучало это как шутка, но не совсем. «Иди в жопу, – подумал Коржик, – я тебя предупреждал».
За час до поезда он вызвал такси и поехал на вокзал. Приехал как раз к началу посадки. Тыква уже ждал его на перроне. Он протянул билет. Коржик и не подумал отдавать деньги. Перебьется. Если бы не он, никуда ехать и не пришлось бы.
В вагоне было жарко натоплено. Когда поезд тронулся, они пошли в ресторан. Идти пришлось далеко.
– Если есть вагон-ресторан, – пошутил Коржик, – то должен быть и вагон-туалет.
– Хорошо, что их нет, – возразил Тыква, – проходить через них было бы тяжелее.
Коржик представил, как они пробираются через несколько вагонов-туалетов подряд, и был вынужден согласиться.
В ресторане они долго раскачивались над столиком, пили коньяк и закусывали дерьмовой железнодорожной едой. Тыква втирал ему за жизнь и бизнес, а он думал, где официанты и повара моют посуду и руки, и моют ли вообще. Так ничего и не придумав, решил, что лучше на этом не зацикливаться.
Коржик знал, что с должниками лучше не разговаривать на отвлеченные темы, иначе к ним невольно возникает расположение и требовать денег с прежней решимостью становится неудобно. Все общение лучше сводить к двум вопросам: «Сколько денег ты должен?» и «Когда отдашь?» А после этого – сразу в лоб. Но так получалось не всегда.
В ресторане тоже заплатил Тыква, хотя и ерзал. «Плати, урод! – подумал Коржик. – Нечего было пальцы перед нами топырить с деревянным „паркером"».
В купе было душно, и ночью Коржику приснилось, что они едут в поезде, состоящем из одних вагонов-туалетов. Тыква прячется по разным кабинкам и ему нужно того обязательно найти, а то денег не будет.
Во всем поезде они одни, Коржик дергает разные двери, но там только унитазы и капает вода. А Толян в форме проводника то и дело появляется откуда-то сзади и сурово спрашивает.
– Нашел?
– Нет.
– Ищи!
Коржик боится, что Тыква мог где-нибудь сойти, хотя они едут без остановок.
– Тыква, – говорит он, как будто разыскивает кота, – хороший мой, иди сюда. Ты где?
Но в ответ только стучат колеса и где-то хлопают двери. По радио все время крутят одну и ту же частушку.
«Ехали цыгане – хрен догонишь,
А догонишь – тоже хрен возьмешь,
А у них гитара – хрен настроишь,
А настроишь – тоже хрен поймешь».
Песня почему-то кажется ему очень жалостливой, и он плачет, представляя себе чью-то безнадежную погоню за цыганами и за их гитарой. Ему кажется, что если бы гитару все-таки настроить, жизнь сразу пошла бы по-другому – ровно и радостно. Но все попытки тщетны. Хитрый Тыква знает, как догнать цыган и настроить гитару, но продолжает прятаться в туалетах.
Так в слезах от песни он и проснулся. Лицо было сухим – все приснилось. Но до чего же явственно. Не иначе, коньяк был фальшивым. Он еще вчера показался Коржику подозрительным.
Поезд подъезжал к городу. За окном было еще темно.
– Уже Тамбов? – спросил он.
– Это Саратов, – поправил Тыква. – Ты в разговоре с ними не перепутай, а то они обидятся.
– Да я хрен ложил на их обиды, – сказал Коржик. – Деньги пусть отдадут, потом уже обижаются.
Тыква промолчал.
На привокзальной площади они взяли такси и поехали завтракать.
– Где тут получше? – поинтересовался Коржик.
– В гостинице «Центральная» вроде неплохо.
В ресторане гостиницы посетителей еще не было. Сонные официантки меняли залитые вином и засыпанные пеплом скатерти.
– Это надо было сделать еще вчера, – раздраженно сказал Коржик одной из них. Та промолчала. Они сели за стол с чистой скатертью. Долго изучали меню. Есть вчерашнюю еду не хотелось. Заказали омлет – его не разогреешь. Но они ошиблись. Принесли что-то коричневое и плоское, холодное внутри. Похоже, повар вчера бухал вместе со всеми. Кофе тоже был отвратительный. До открытия офиса Тыквенных партнеров оставался еще час. Брать номер глупо, тем более, что вечером уезжать.
Они завтракали не спеша. Коржик осматривал зал. Красные бархатные шторы, непременный фикус в кадке, высокий потолок с лепниной и тяжелой люстрой. «Кто-то же сюда ходит, – подумал Коржик, – и на следующий день вспоминает, как хорошо вчера провел время».
Офис у Тыквиных партнеров был большой. Много кабинетов, охраны и сотрудников. Только туалет странный – чтобы подойти к унитазам, надо было подняться на две ступеньки вверх. Это придавало процессу некоторую торжественность. На улице стояли два импортных микроавтобуса. Как не поверить в платежеспособность такой фирмы? Если бы не одно «но». Они Толяну были ничего не должны. Они были должны этим овощным клоунам, а Коржик, и Толян вместе с ним, не знали, какие между теми отношения и кто реальный должник по актам сверки.