Все вылезли и подождали, пока такси не уедет. Когда машина наконец скрылась из вида, Алица повернулась к Такеру.
– Ну, что теперь?
– С этого места мы отправим Кейна на задание. Но сначала его нужно экипировать.
Такер указал на парковую скамью, почти незаметную в тени старинного дуба. Густо поросшая буками и березами, кустарником и зарослями диких роз, вся улица казалась старой и заброшенной. В темноте мерцали огни нескольких домов. Сама дорога была разбитой, с многочисленными рытвинами, как будто по ней давно никто не ездил. Такер подвел спутницу к скамье, и они сели.
Кейн присоединился к ним лишь после того, как, задрав ногу над трухлявым пеньком, «пометил» улицу как свою законную территорию.
Ухватив пса за загривок, Такер встряхнул спрятанный под собачьим «комбинезоном» тактический жилет – хотел проверить, что никакая деталь не болтается и не выдаст лязгом его четвероногого напарника. С этого места они должны действовать как можно более незаметно. Такер включил видеокамеру, приподнял объектив и проверил наушник пса.
– Все в полном порядке, дружище, – сказал Такер, пригнувшись к собачьей морде. – Готов к охоте?
Ответом ему стало энергичное помахивание хвостом. Темные глаза Кейна блеснули в темноте.
Алица протянула Такеру шерстяной свитер. Кейн уже хорошенько обнюхал его, но дополнительная порция запаха дела не испортит.
– Цель! – произнес Такер. Пес старательно принюхался к свитеру, затем приподнял голову. Такер указал на обсаженную деревьями улицу: – Иди по следу и найди!
Пес вздрогнул и устремился вперед. Еще несколько секунд, и он исчез в темноте, как будто его здесь никогда не было.
Такер встал и вытащил сотовый телефон. Он заранее надел наушник и включил ларингофон, чтобы общаться с Кейном без помощи рук. Вскоре в наушнике послышалось шумное дыхание пса. Чувствительный микрофон многократно усиливал любые звуки. Отлично.
Проверив связь еще разок, Такер повернулся к Алице.
– Вы можете подождать здесь. Если мы что-нибудь найдем…
Она явно была не против остаться, но все-таки встала.
– Я пойду за вами.
Такер кивнул и, проверив отобранный у венгра пистолет, засунул его за ремень.
– Посмотрим, что найдет Кейн.
Они зашагали по улице. Такер шел, стараясь держаться в тени густо заросшей деревьями аллеи, избегая пятен света, отбрасываемых окнами редких домов. Впрочем, в подобной предосторожности особой необходимости не было. В наушник он слышал дыхание пса, а на экране мобильника видел, где тот находился. Собака была продолжением его органов чувств, а не просто напарником по работе.
Вскоре они услышали, как вдалеке залаяли другие собаки, по всей видимости почуявшие появление Кейна. Если люди имеют в носу примерно шесть миллионов обонятельных рецепторов, то поисковые собаки вроде Кейна – триста миллионов, что во много раз увеличивает их способность распознавать запахи. Это позволяет им обнаружить цель на расстоянии, равном длине двух футбольных полей.
Такер не сводил глаз с дороги и постоянно прислушивался, не идет ли кто сзади. Он также отслеживал передвижения Кейна – тот постоянно петлял в поисках следа. Такеру казалось, что его собственное восприятие расширяется. Все его органы чувств были напряжены до предела, сравнявшись по остроте восприятия с его четвероногим другом.
Он теперь по-иному, более остро, ощущал близость Алицы: запах ее кожи, звук шагов, участившееся дыхание. Стоило ей сократить расстояние между ними, как он спиной уловил тепло ее тела.
На экране телефона Кейн еще раз перебежал улицу, двигаясь, судя по всему, в направлении тупика. Домов там не было, заросли как будто стали гуще и выше, а деревья старее. На экране появилась кирпичная арка, наполовину скрытая деревьями. Ее фасад сильно потрескался и был изрядно выщерблен. Вход закрывали заржавленные чугунные ворота.
Интересно, что там, за ними?
Стараясь держаться в тени, Кейн обошел небольшую площадку перед входом. К арке прилепился крошечный домик смотрителя кладбища. В окнах было темно. Кейн подошел к воротам и понюхал их нижний край. Такер заметил, как пес тотчас напрягся: вытянул нос вперед и поджал хвост. Ага, значит, что-то нашел…
Такер обернулся и прикоснулся к плечу девушки.
– Кейн взял след, обнаружил там запах вашего отца.
В глазах Алицы вспыхнула надежда. Девушка торопливо шагнула вперед, но Такер крепко сжал ей руку и удержал на месте.
– Держитесь позади меня, – сказал он. Затем потрогал ларингофон и отдал команду Кейну: – Молодчина. Пригнись. Спрячься!
Он увидел на экране, как пес нырнул в сторону и скользнул в тень справа от арки.
Такер повел Алицу вперед. Вскоре они дошли до конца улицы. Вокруг, похоже, все было спокойно. Уэйн подвел девушку к высокому буку.
– Я проверю ворота, – сказал он. – Посмотрю, заперты они или нет. Вы оставайтесь здесь и ждите, пока я не дам вам знак, что все в порядке.
Алица кивнула и нервным жестом машинально прижала руку к горлу.
После этого Такер последовал примеру Кейна: вместо того, чтобы идти по прямой, обошел стоянку по периметру, стараясь держаться в тени. Луна над головой светила ярко, бросая на землю слишком много света.
Такер пригнулся, чтобы его не заметили из окон пристроенной к арке сторожки. Нет, все тихо. Еще пара шагов, и он оказался возле ворот. На его счастье, те были не заперты. Такер рискнул протянуть руку, чтобы толкнуть одну половинку. Увы, прежде чем он успел это сделать, темноту за воротами прорезали лучи двух мощных фар. Ослепленный, Такер застыл на месте.
Из темноты раздался знакомый грубый голос. К несчастью, человек говорил по-венгерски. Такер решил не обращать на него внимания. Бросившись в сторону, он выхватил отобранный у оглушенного «охотника» пистолет и выстрелил по фарам.
Из-за ворот открыли ответный огонь.
Раздался треск разбитого стекла, и одна фара погасла. Затем машина устремилась вперед.
Черт!
Такер отскочил от арки, чтобы не попасть под колеса летевшего прямо на него седана. Не успел он отскочить в сторону, как у него за спиной с лязгом распахнулись ворота и мимо него на площадку вылетела похожая на огромного черного зверя машина. Раздался треск выстрелов, и Такер поспешил нырнуть в заросли, где спрятался за стволом старого дуба и попытался перевести дыхание. Затем через ларингофон отдал команду Кейну:
– Спрячься!
Сам он решил сделать то же самое.
В следующее мгновение до него донесся громкий крик, перекрывший собой даже рев мотора. Кричали по-венгерски. Такер осмелился выглянуть из-за дерева. Дверь заднего пассажирского сиденья машины была приоткрыта. В свете уличного фонаря он увидел, как Алицу затащили в салон автомобиля. По всей видимости, подъехавший сзади седан застал ее врасплох, а включенные фары высветили место, где она пряталась.
Верзила-венгр с рябым лицом держал девушку за горло, приставив к ее виску пистолет. На этот раз он попытался заговорить по-английски:
– Выходи сюда, или я ее пристрелю!
Не имея иного выбора, Такер, подняв руки, вышел из-за дерева. Пистолет он держал за скобу одним пальцем.
– Бросай оружие! – крикнули ему.
Такер бросил пистолет в сторону седана, и тот улетел под днище машины.
– Иди сюда!
Ага, история принимает интересный оборот – явно не к добру. Он приблизился к Алице. Та виновато посмотрела на него, как будто извинялась.
Такер покачал головой.
Ты ни в чем не виновата.
Такера довольно поверхностно обыскали, после чего вместе с Алицей под дулом пистолета повели к воротам, которые теперь болтались на петлях. Седан медленно покатил вслед за ними, подталкивая их вперед.
За кирпичной кладкой арки заросли сделались гуще. Деревья были обвиты плющом, повсюду рос папоротник. Могилы и склепы напоминали разбросанные по земле детские кубики. Многие были взломаны и зияли черными ямами. Ограды были повалены или, словно пьяные, стояли покосившись одна на другую. Белые мраморные плиты и камни поросли мхом и лишайником. Большая часть могил была завалена кучами листьев и мусора.
Такер посмотрел на Алицу. Судя по ее глазам, она узнала это место.
На ближней могильной плите была высечена звезда Давида.
Это было то самое заброшенное еврейское кладбище.
Их подтолкнули к домику смотрителя. В глубине крошечного помещения, просачиваясь через плотные занавески, мерцал свет.
Когда они подошли ближе, дверь открылась, и они на мгновение зажмурились от яркого света.
В дверном проеме стоял мужчина – высокий, похожий на скелет, в очках с толстой роговой оправой. Его взгляд равнодушно скользнул по Такеру и остановился на Алице.
Девушка неуверенно шагнула вперед.
– Профессор Чорба?..
Значит, этот человек ей знаком.
– Jу estйt, мисс Барта, – поприветствовал он ее. – Извините, что мы встретились с вами в столь прискорбных обстоятельствах.
– Jу estйt, мисс Барта, – поприветствовал он ее. – Извините, что мы встретились с вами в столь прискорбных обстоятельствах.
Он отошел в сторону, уступая ей дорогу.
– Домонкош, проведи наших гостей. – Глаза профессора наконец остановились на лице Такера. – Вот уже не думал, что наша независимая мисс Барта наймет телохранителя. Это я недоглядел. Впрочем, не такой уж серьезный промах.
Рябой громила по имени Домонкош подтолкнул Такера в спину, и тот шагнул в дверной проем.
Помещение производило довольно странное впечатление: на полу из грубых досок были разбросаны толстые, хотя и изрядно потертые ковры; низкий потолок с деревянными стропилами, в углу небольшой очаг, в котором ярко алели угли.
Домонкош подтолкнул Такера к стене. Второй громила занял пост возле окна. Еще один вышел в прихожую, видимо для того, чтобы посмотреть, нет ли кого на улице, чтобы в случае чего открыть стрельбу.
Прислонившись к стене, Такер уловил знакомый кисловатый запашок. Тот доносился откуда-то из соседнего помещения. Все понятно. Где-то там лежит мертвое тело, а может, даже не одно, которое уже начало разлагаться. Скорее всего, хозяин сторожки.
Был и другой запах – запах свежей крови.
К стулу был привязан человек с растрепанными седыми волосами. Все его лицо было в синяках, один глаз распух. Из обеих ноздрей тянулись полоски запекшейся крови. Когда Такер вошел внутрь, единственный целый глаз вспыхнул искоркой надежды, однако эта искорка моментально погасла, стоило ему вновь увидеть своих мучителей.
– Алица! – надсадно прохрипел он.
– Отец! – она бросилась к нему и опустилась на колени рядом со стулом. По ее щекам потекли слезы. Девушка обернулась к человеку, который встретил ее в дверях: – Как вы могли?
– Боюсь, у меня есть на то девяносто два миллиона причин, моя дорогая.
– Но вы же проработали с моим отцом почти тридцать лет!
– Да, верно, в том числе десять лет при коммунистическом режиме, пока ваш отец находился в Лондоне, наслаждаясь радостями свободного мира. – В голосе профессора Чорбы звучала зависть и еле сдерживаемая ярость. – Вы не понимаете, каково нам было жить здесь. Я потерял мою дорогую Марию лишь потому, что у врачей не нашлось в нужном количестве антибиотиков. Затем я потерял мою маленькую отважную Луизу. Ее застрелили при разгоне демонстрации. Я не позволю, чтобы сокровище вернули нынешнему правительству, потому что оно не намного лучше прежнего. Просто до власти дорвались старые игроки от политики. Не позволю! Никогда!
– Так вы решили присвоить сокровище? – с вызовом спросила Алица. Было видно, что его слова не пробудили в ней сочувствия.
– Я использую его на благие цели, мы поможем угнетенным, исцелим страждущих!
– А что будет с моим отцом? – разрыдалась девушка. – Его вы тоже исцелите?
– Его я оставлю в живых – при условии, что он не станет упрямиться и согласится сотрудничать. Так же, как и вы, мисс.
Свежо предание, подумал Такер.
То же недоверие отразилось и на лице Алицы.
Чорба вытянул руку.
– Благодаря моим источникам я знаю, Алица, что вы раздобыли то, о чем просил вас отец. Сведения со спутника, полученные от американцев.
– Не… делай… этого!.. – выдавил привязанный к стулу старик. Каждый звук давался ему с великим трудом.
Алица посмотрела на отца, а затем на Такера.
Выбора у нее не было, Уэйн это понял. Ее обыщут, изобьют и в любом случае получат то, что им нужно.
Такер опустил голову – не только чтобы шепотом высказать свое мнение, но также спрятать ларингофон. У него отобрали телефон и нож, но не заметили горошину наушника в левом ухе и прилепленный к горлу ларингофон. Тот был довольно чувствительный, чтобы воспринимать даже малейший шепот.
Алица неохотно отдала похитителям флэшку. Чорба и его подручные моментально оживились. Пользуясь моментом, Такер прикрыл рукой рот и прошептал едва слышные команды.
Кейн прячется в тени. Такеру слышно, как стучит его сердце, слышно его негромкое дыхание.
Пес вспоминает грохот выстрелов, скрежет шин, вонючий бензиновый выхлоп. Он хочет броситься к партнеру, залаять, зарычать, впиться зубами в его врагов.
Но он остается в тени, потому что ему так велено.
Теперь в его ухе звучит новая команда.
ПРИНЕСИ МОЙ ПИСТОЛЕТ, СПРЯЧЬСЯ ПОД МАШИНОЙ.
Кейн выглядывает в темноту, на освещенную лунным светом площадку, где лежит пистолет. Он знает, что такое пистолет. Он видел, как тот полетел под машину, куда его бросил напарник. Пистолет лежит там.
Прижимаясь к земле, Кейн выскакивает из темноты и хватает зубами пистолет. Язык тотчас ощущает привкус дыма, пороха и пота напарника. Кейн двигается бесшумно и быстро ныряет обратно в тень. Затем бросается под арку на еле слышный звук остывающего мотора – туда, откуда доносится вонь горелого масла, – готовый скользнуть под брюхо машины и ждать.
Однако откуда-то слева доносится рычание.
Из зарослей возникает какая-то тень.
Он чует других собак, их запах на дороге, на кустах, в воздухе.
Они пометили эту территорию как свою. Кейн опускает пистолет на землю, в грязь. По движениям напряженных лап он узнает вожака стаи, когда тот выходит ему навстречу в окружении нескольких силуэтов, которым принадлежит это место. Это их земля, и на ней могут находиться только они. Чужакам здесь не место.
Чтобы помочь напарнику, Кейн должен сделать эту землю своей, хотя бы на одну ночь.
Приглушенно рыча, он бросается навстречу самой крупной тени.
Рычание и вой безумной собачьей драки зловещим эхом прокатились по сторожке. Эти звуки чем-то напоминали доисторическую эпоху, где всегда были кровь, злоба и выживание.
Такер услышал эти звуки в наушник.
Кейн.
Его сердце сжалось от страха.
Домонкош улыбнулся. Услышав этот дикий хор, он что-то сказал по-венгерски. Стоявший у окна громила ухмыльнулся в ответ.
В отличие от них Чорба даже не поднял головы от ноутбука, который извлек из «дипломата».
– Бродячие псы, – пояснил он, не сводя глаз с экрана. – Они нашли себе приют на этом заброшенном кладбище.
Неудивительно, что никто не отреагировал на присутствие здесь Кейна. Для них он всего лишь один из многих бродячих псов.
– Псы! – продолжил Чорба. – Вот кому вы хотели отдать сокровища, Якоб!
Отец Алицы поднял голову и посмотрел на бывшего коллегу. Якоб Барта и его дочь крепко сжали друг другу руки. Они не питали никаких иллюзий по поводу своего ближайшего будущего, зная, что живыми их отсюда не выпустят.
– Но те, кто стоит у власти, еще хуже диких псов, – продолжил Чорба. – Если дать им такое количество золота, оно вызовет настоящий огненный смерч коррупции и беззакония. Погибнет много людей. Нет, этому не бывать, им оно не достанется.
Такеру стоило немалых трудов прислушиваться к хору собачьей свары. Прекратилась она столь же внезапно, как и началась. Затаив дыхание, он напряг слух, пытаясь понять исход битвы, но так ничего и не услышал.
Никакого частого дыхания, никого сопения, никакого шороха лап по земле.
Привычное присутствие его Кейна куда-то исчезло, сменившись гнетущей тишиной. Неужели поврежден аудиодатчик? Или он как-то выключился во время драки Кейна с чужими собаками?
Или случилось нечто худшее?
Сердце Такера как будто подкатило к горлу.
Кейн…
Чорба радостно потер руки.
– Наконец-то!
На экране ноутбука появилось изображение старой карты кладбища, начерченной еще от руки. На ней была помечена даже кирпичная арка.
Профессор указал на экран.
– Якоб нашел эту карту среди старых документов, в которых описывалось погребение 1888 года и то, как могильщики пробились в пещеру, расположенную под кладбищем. Венгерский ландшафт изобилует целой системой таких подземных пустот естественного происхождения. Даже здесь, под Будапештом, существует примерно две сотни пещер – больших и малых, – которые тянутся прямо под нашей столицей. В основном это следствие естественной геотермической активности региона.
Алица вздрогнула, в глазах ее застыл ужас.
– Умирая, оберфюрер СС Эрхард Бок сказал, что похищенное золото спрятано под землей, где до него не дотянутся даже когти мертвых евреев. Он говорил прямо и недвусмысленно, имея в виду еврейское кладбище. Под еврейским кладбищем. Это вполне в духе нацистов – спрятать награбленные сокровища на еврейском кладбище. Должно быть, Эрхард Бок что-то слышал о небольшом захоронении, расположенном на некотором расстоянии от еврейского квартала, в частности о том, что под кладбищем есть пещера. Спрятав там сокровища, он, по всей видимости, ликвидировал всех, кому было о них известно, а также уничтожил все ссылки и сведения о ней в литературе. Тем самым Бок гарантировал, что тайна умрет вместе с ним, если он не сможет позднее забрать эти сокровища.