«Хм, — проскочила в сознании мысль, — я тоже становлюсь телепатом? Да нет, просто я умею чувствовать женщину. Интересно, почему она одна?»
— Йорг, а у тебя есть жена? — спросил вдруг Гест. — Или у вас не бывает семей?
— Бывает, — усмехнулся Детеринг, — бывает. И жена была… давно. Вообще я происхожу из рода авантюристов и сорвиголов. Мой дед был разведчиком дальнего космоса… Немало побродил он по белу свету. В конце концов сколотил себе состояние и осел в одной из колоний. А сыновей своих отправил в Академию Военно-Космических Сил. И они погибли один за другим, мой отец пропал вместе со своим фрегатом через год после моего рождения. Двое из моих двоюродных братьев тоже нашли могилу в космосе. А еще двое — видные шишки в колониальной администрации. У них уже полно детей. Подрастают новые Детеринги… Ну а я пошел иным путем. В детстве меня считали самым странным отпрыском фамилии, и по-своему они были правы, ха…
— Ты поддерживаешь с ними связь? — поинтересовалась Ильмен, задумчиво водя пальцем по поверхности стола.
— О, конечно! На одной из планет Детеринги — хорошо известная, всеми уважаемая семья, мои братаны ворочают там большими делами.
— Но я почему-то думаю, что и ты не беден, — Иль-мен лукаво прищурилась.
— Как сказать… не особенно, если хочешь.
— Не особенно беден или не особенно богат?
Детеринг откинулся на спинку кресла, достал сигарету и улыбнулся — ослепительно-снисходительной улыбкой прирожденного ловеласа:
— А это ты решай сама.
— Что-то говорит мне, что форму ты надеваешь редко — гораздо реже, чем боевой комбинезон — и что очень дорогой штатский наряд на тебе сидит не хуже.
— Все может быть, Ильмен. А вот ты живешь на не очень-то роскошное жалованье старшего офицера и мучительно убеждаешь себя, что от жизни уже нечего ждать.
Ильмен вспыхнула на секунду, потом глубоко вздохнула:
— Может быть, ты и прав. Ведь у нас такая разная жизнь…
— Увы. Впрочем, пройдет немного времени, и все это может измениться.
— Мне это уже будет безразлично.
— Ильмен, ты поразительная женщина, — изящно играя у подбородка блестящим черным локоном, мягко произнес Детеринг, — ты могла бы стать настоящим украшением. Если бы ты встретилась мне в Метрополии или где-нибудь еще…
— Ты не преминул бы утащить меня в свою постель? Увы, господин Детеринг, мы на Рогнаре.
— Зачем ты? Или ты услышала в моих словах иронию? По-моему, ты слишком долго была одна…
Женщина слабо улыбнулась и налила во все бокалы вина.
— Все равно… поздно, Детеринг. Какая разница, где мы могли бы?..
— Хм… воля Норн темна, Ильмен. Выпьем за то, чтоб мы меньше теряли…
Глава 13 Финиш
За час до рассвета катер вполз в огромный ангар на аэродроме, где базировались мощные самолеты-разведчики — огромные четырехмоторные летающие лодки.
Танк был уже погружен в стоящий рядом с ангаром дирижабль — гигантский катамаранного типа воздушный корабль. Грузовая цистерна находилась между двух рыбообразных пластиковых баллонов с водородом. Необходимую жесткость всей этой громадине обеспечивал ажурный скелет из легкого сплава. К нему же крепились и двигатели — полтора десятка могучих турбин, вращавших многолопастные пропеллеры вентиляторного типа. Экипажный отсек был прилеплен к носовой части цистерны. По пустой цистерне мы легко могли пробраться к отсеку с танком, который для благоприятной развесовки расположили посередине в жестком силовом каркасе из мощных стальных балок. Одна из стенок могла моментально отстрелиться пиропатронами, заложенными в замки по углам. Пиропатроны должны были сработать от удара носовой части танка по стенке.
Спецы не подвели — успели за сутки, как было обещано. Гест пытался настоять на меньшем сроке, но инженеры в ответ лишь качали головами, ибо такой задачки они еще не решали.
Мы собирались с полуночи, и все шло нормально. Детеринг вручил Ильмен запасной «эйхлер», вкратце объяснил, как им пользоваться, и прилепил ей на спину кибердоктора. То же самое я проделал с Тин. Беспомощные раненые могли сильно осложнить ситуацию, а ки-бердок в силах поднять даже тяжелораненого. На время, конечно… но в танке есть кое-какое реанимационное оборудование и средства, позволяющие довезти до госпиталя даже клинический труп.
Нас провожал мрачный Гест. Лицо его имело какой-то синюшный оттенок — и вовсе не из-за позавчерашней пьянки. Он нервничал. По его словам, его мучили дурные предчувствия.
Зверский ветер, дувший всю ночь, выл в привязанных тросах дирижабля и только что не сбивал с ног. Катер медленно заползал в ангар, низко хрипели моторы, под его днищем змеились изумрудно-зеленые струи огня. Мы стояли спиной к ветру — Ильмен, Тин, Гест и я. Ильмен была одета в серо-зеленый комбез со множеством карманов, грудь ее перекрещивала портупея, крепившаяся к широкому поясу, на котором висели нож и массивная кобура с пистолетом. На ногах у нее были здоровенные башмаки на огромной подошве, вызвавшие у меня сильное недоумение — как можно бегать в этаких галошах по полпуда каждая? Свои роскошные волнистые волосы она связала на затылке в хвост концами широкой черной ленты, опоясывавшей лоб.
Мы стояли на темном аэродроме, в нескольких метрах от лесенки, ведущей в кабину воздушного пузыря, нависавшего прямо над нашими головами, и смотрели, как Детеринг загоняет катер в ангар.
Что-то мистическое было в безумной пляске изумрудного огня… и в этой ночи холодного ветра. Его злые порывы ерошили мои кудри, они почти закрыли мне лицо и плечи, смешались с рыжими локонами Тин, которую я прижимал спиной к своей груди…
Рядом со мной стояла Ильмен, держа на правом плече «эйхлер», она стояла вполоборота ко мне, глядя в разрываемый зеленым пламенем мрак ангара, и какая-то отрешенность была в ее глазах. Мне казалось, что она смотрит через катер, смотрит через металл и пластик, через броню и моторы и видит тонкие руки Детеринга, лежащие на штурвале, тонкие уверенные руки в черных перчатках.
Басовитое хрипение двигателей смолкло. Через полминуты в ангаре мокро гавкнул люк, и на пороге появился Детеринг. Он шел своей чуть покачивающейся, пружинистой походной, держа в руке шлем. В зубах тлела сигарета.
— К бою, господа, — негромко произнес он, приблизившись к нам. — К бою. Ян, что такой кислый? Все будет в порядке, вот увидишь. Первый раз, что ли? И не последний, черт его дери… Ну, давай. Береги нервы.
Детеринг хлопнул Геста по плечу, подмигнул и полез вверх по лесенке.
— Будь осторожен, Йорг, — грустно выдавил Гест.
— Увидимся, Ян, — я коснулся его руки, — мы вернемся…
— Да, я надеюсь, Александр… — Гест горестно вздохнул. — Ну, Ильмен… прощай.
Женщина медленно кивнула и полезла вслед за Тин в кабину. Я последний раз глянул на ангар, где стоял ставший родным наш «Тандеберд», и взялся рукой за холодный алюминий ступеньки.
Ильмен села в кресло рулевого, мы расположились в уютных креслах позади обширной панели приборов. Взревели турбины; дирижабль качнулся и лениво поплыл в воздухе — внизу отстрелились замки привязных тросов. Рев моторов усилился, и аэродром под нами медленно ушел во тьму. Теперь внизу была сплошная темнота, хоть глаз выколи.
Детеринг встал за спиной Ильмен, держась рукой за подголовник ее кресла. Он напряженно вглядывался в панель управления.
— Н-да, — сказал он, — киберштурмана тут нет. Только компас, а? Как, кэп, взялся бы ты лететь на этаком пузыре без всяких там киберов, сонарной графики, трехмерных терминалов, сенсоров ближнего боя и прочей ерунды? А?
— Не знаю, — ответил я, вставая из кресла. — О, какие-то огоньки появились.
— Это один из пригородов столицы, — объяснила Ильмен.
— А это зарево — справа, за горизонтом — столица?
— Да, это она.
— Какая высота? — спросил Детеринг.
— Я продолжаю подниматься. Правда, ветер мешает, — Ильмен ткнула пальцем в циферблат какого-то прибора.
— Да уж, — хмыкнул Детеринг, — если б я в этом разбирался… Это все равно что посадить тебя за штурвал звездолета.
— Как же ты собирался лететь без экипажа?
— Ну, с моторами и рулями я бы разобрался.
— А приборы?
— Приборы? Сейчас, погоди.
Он взял свой шлем и пробежался пальцами по сенсорам справа от забрала.
— Надень-ка. Не бойся.
Ильмен послушно надела шлем. Повертела головой.
— Вот это техника… Теперь я понимаю.
— Смотри, — принялся объяснять Детеринг, — зеленые цифры — это высота полета… ну, в наших мерах и нашей графике, понятно. Белые символы — тоже цифры — это дальномер. Если ты сейчас посмотришь точно на горизонт и совместишь его линию с пульсирующей фиолетовой полоской, то белые цифры укажут тебе расстояние до него. Зеленый крестик — это твой компас. Своим алым концом он смотрит точно на север. Та синтетическая картинка, которую ты перед собой видишь, называется сонарной графикой. Я могу отрегулировать разрешающую способность так, что ты разглядишь каждую травинку на горизонте. А могу сделать забрало просто прозрачным. В бою всей аппаратурой можно управлять при помощи нижней челюсти — там внизу есть сенсоры.
— Смотри, — принялся объяснять Детеринг, — зеленые цифры — это высота полета… ну, в наших мерах и нашей графике, понятно. Белые символы — тоже цифры — это дальномер. Если ты сейчас посмотришь точно на горизонт и совместишь его линию с пульсирующей фиолетовой полоской, то белые цифры укажут тебе расстояние до него. Зеленый крестик — это твой компас. Своим алым концом он смотрит точно на север. Та синтетическая картинка, которую ты перед собой видишь, называется сонарной графикой. Я могу отрегулировать разрешающую способность так, что ты разглядишь каждую травинку на горизонте. А могу сделать забрало просто прозрачным. В бою всей аппаратурой можно управлять при помощи нижней челюсти — там внизу есть сенсоры.
— Да-а, — Ильмен стащила с головы шлем, — мы до таких штук еще не доросли.
— Когда-нибудь дорастете. Вообще он умеет делать очень многое, гораздо больше, чем ты видела.
— Теперь я понимаю, что приборы тебе действительно не нужны.
— Да, я думаю, что, когда ты устанешь, я смогу тебя сменить у штурвала. Что у нас, кстати, со скоростью?
— Идем по графику.
Начался рассвет. Мы шли курсом на восток, прямо на восходящее светило, которое заставило небо сперва тускло засветиться, из бархатисто-черного став густосиним, а потом вдруг порозоветь.
— Как красиво, — сказала Тин, — я никогда такого не видела.
— Ребята, вы, пожалуй, идите спать, — распорядился Детеринг, — там сзади есть что-то вроде комнаты отдыха. Один черт нам еще целый день ползти на этом пузыре. И выключи свой транс.
Я кивнул и протянул руку Тин. Мы прошли в узкое помещение с четырьмя жесткими топчанами вдоль стен.
— Зря ты не осталась, — вздохнул я. — Зря.
— Одна, в чужой стране? Без имени, без денег, без языка? — Тин села рядом со мной, и ее холодная ладошка легла на мою щеку.
— Тин… — я обнял ее, положил голову ей на плечо, — я молю всех богов, каких только знаю, чтобы все это поскорее закончилось.
— И когда же это случится?
— Кто знает… Но думаю, что теперь уже скоро. Нужно нейтрализовать проклятую батарею, а дальше — уже не наше дело. И мы вернемся… точнее, вернусь я. А ты попадешь в новый мир. В мир, где нет войны, где нет богов и жрецов, где нет ненависти и злобы… по крайней мере, мне кажется, что мой мир именно таков. Или мне хочется в это верить… В моем мире много тепла и света, там можно спокойно жить, не думая о смерти.
— И мы?..
— Знаешь, я, вообще-то, думаю, что моя жизнь изменится. Будет много новой работы. Мне придется летать туда-сюда. А ты будешь ждать меня.
— Я не представляю свою жизнь без тебя. Где бы то ни было. Я хочу быть с тобой.
Она потянулась ко мне губами, расстегивая на себе куртку. Я наклонился над ней, целуя ее грудь, забывая обо всем на свете, вдыхая манящий аромат ее нежного тела…
— Готовность пятнадцать минут, — Детеринг надел шлем, тщательно пригнал его по наплечнику, распахнул забрало, — проверить оружие, снаряжение. Королев с Тин — в танк. Проверить все системы, боеготовность вооружения.
Мы проникли внутрь цистерны через специально прорезанную дыру. Я быстро спустил по веревке Тин и нырнул следом. Невыносимо яркий свет прожектора в шлеме выхватил из темноты черные склизкие стены, черную лужу на самом дне. Отвратительно воняло мазутом.
— 4-черт… — поморщился я. — Бегом!
Стараясь держаться подальше от мерзкой нефтяной лужи, мы побежали вперед. Метров через сорок появились грубо вваренные в стены цистерны стальные балки, за ними стенка контейнера с дырой в рост человека.
ТТТ стоял плотно, забраться можно было только через верхний атмосферный створ. Я подсадил наверх Тин, она взобралась на верхнюю броневую плиту, на «крышу» танка, я запрыгнул вслед за ней. Согнувшись в три погибели, отвалил люк и осторожно скользнул вниз.
— Прыгай! — крикнул я, усаживаясь в кресло. — Садись там, сзади.
Она опустилась в кресло связиста и выжидающе глянула на меня.
— Все в порядке. Справа от тебя, на стойке, здоровая красная рукоятка, видишь? Дерни ее. Когда на индикаторе замигает желтым, скажешь.
Я включил тест-программу. Все системы были полностью исправны и готовы к бою.
— Мигает желтым, — объявила Тин.
— Ага, — я мельком оглянулся, — дальняя связь в порядке. Шеф велел ее активировать…
— Готовность десять! — проревел в шлеме голос Де-теринга.
Я отвалился на спинку кресла и полностью расслабился. Все в порядке. Мы практически над целью. Корабль, несущий персону Ярга Максимилиана Фаржа с бригадой викингов, уже где-то совсем близко. Микула наш Селянинович со товарищи. Одесную — былинный богатырь орел наш флаг-мастер Каминский, ошую — дракон неустрашимый подполковник Ремер, братья по разуму, больше специалисты по части огня — как прицельного, так и не особенно. На каждом — не менее тысячи трупов. Герои диверсионно-разведывательных, карательных и просто десантных операций. Опора Империи. Веселые, дружелюбные парни. Кого хошь зарежут. Небольно. Свои люди, одним словом. Аж на душе теплеет, слезы на глаза наворачиваются. А может, и не они. Хотя вряд ли — насколько я знаю 3-е управление, это трио неразлучно. Фарж гнет какую-то свою, хитрую политику, он из кассанданских Фаржей, а это такая семейка… Его дядюшка — референт в Колониальном совете по экономике. Шутка сказать! А я — мафия, мафия.
«Ну вот, — сказал я себе. — Ну вот. Это уже не цинизм, это хуже. Это паскудство — такие мысли в отношении товарищей по оружию. Они-то тебя не бросили бы, случись что. И плевать им, что ты из «никаких» Королевых, что у тебя и отца-то не было. Пропал папик. Вибрируешь, Королев? — строго спросил я себя. — Начинается… Стыдитесь, капитан, вы же доблестный имперский офицер. Вы же — ветер и сталь Империи, плоть от плоти, кровь от крови…»
— Готовность две! — гаркнул Детеринг. — Королев, двигатели! — Я дернулся. Все мысли куда-то исчезли. Совершенно твердыми руками запустил оба мотора. Железный ящик наполнился сдержанным гулом.
Дирижабль сильно тряхнуло. В люке появились чудовищные башмаки Ильмен, измазанные в мазуте, следом и она сама. Я быстро указал ей на четвертое кресло в рубке и взялся за штурвал, поставив ногу на педаль акселератора. Дирижабль опять дернуло, я ногами почувствовал сильный удар о землю, но пузырь снова взмыл вверх. Удар! Еще! Нас поволокло, и в этот момент с криком «Пошел, мать твою родмать!!!» в рубку ввалился воняющий нефтью Детеринг, перемазанный черным дерьмом с ног до головы.
Я действовал, как робот: правая рука рванула вниз рычаг трансмиссионного селектора, нога ударила по акселератору, Танк вышиб стенку и рухнул носом вниз. Из всех, кто был в рубке, один я остался на своем месте: боковым зрением я уловил, что Детеринг уткнулся головой точно в нижнюю часть живота распростершейся на полу Ильмен, а сверху на них плюхнулась Тин. Но мне было не до этого пикантного зрелища. Дико взревели двигатели, с лязгом хлопнулась о землю кормовая часть, я ударил по тормозам, снова газанул, отъезжая подальше от полыхающих останков дирижабля, крутнул влево, под прикрытие скального уступа, и тут заметил нору. Нора была здоровая, и видно было, что ею недавно пользовались: бросались в глаза свежие следы гусениц.
Детеринг был уже рядом со мной, в соседнем кресле, он выпустил наружу смертоносные жала пушек, по экранам забегали алые перекрестия прицелов.
— Гони! — коротко скомандовал он.
И я погнал. Ильмен стояла за моей спиной, вглядываясь в экраны.
— Стоп! — вскрикнула она. — Назад. Направо. Нам нужно все время вниз.
Я послушно тормознул, сдал назад и повернул. И погнал. Коридор в правом повороте полого шел вниз. ТТТ, послушный моей ноге, упруго бежал по каменистому полу осклизлой мышиной норы. На стенах висело какое-то мерзкое на вид, слабо фосфоресцирующее дерьмо, и я возблагодарил богов за то, что не могу его обонять.
Танк подпрыгнул на какой-то ступеньке, я плавно вывернул штурвал влево, следуя за коридором, и тут началась пальба, потому что прямо на нас, сверкая прожекторами, вылетела гусеничная имперская платформа — то ли с пятью, то ли с шестью рылами. Детеринг жахнул пушками — куда, друже? — я резко наддал газу, рассчитывая просто расплющить всю эту гоп-компанию, но тяжелую корму занесло на проклятых осклизлых камнях, и мы налетели на них правым бортом. Удар был дай боже, кого-то мы расплющили, кого-то нет, но меня это мало интересовало: мы застряли. Моторы ревели, как трубы Судного дня, танк трясло, гусеницы рвали в порошок металл и камень, но наш катафалк еле полз вперед, запутавшись в завале рухнувшей стены и металлическом месиве платформы. К тому ж по нас таки стреляли, и я не мог понять, откуда.
Я сбросил газ и передернул рычаг селектора, вбив нижний ряд гидротрансмиссии — тяни, родная! С ужасным стоном ТТТ выполз обратно в коридор, на экранах промелькнула чья-то аккуратно оторванная нога.