— Хищник! — без сомнения объявила Анюта. — Провожу эксперимент!
Анюта подняла с земли палку и бросила в левый куст. В тот же миг шапки-ушанки перемололи палку в порошок. Даже правому кусту, который тут же потянулся своими каракулевыми пастями, ни крошечки не досталось.
— Нам между ними не пройти, — сделала вывод Анюта. — Проклятая баранина! Волка на нее натравить, что ли?
И как бы в ответ на эти слова из чащи донесся волчий вой.
Мухтар сразу же осмелел, потому что волк был существом знакомым, разбудившим в нем охотничьи инстинкты.
— Сидеть! — приказал Лаврик и спросил у Анюты: — А кто сказал, что нам нельзя отклоняться от путеводной нити? Если мы будем идти, как бараны, по раз и навсегда заданному маршруту, мы никогда не придем к цели.
— Логично, — согласилась Анюта, — но это из области неевклидовой геометрии.
— Географии, — поправил Лаврик.
И они поступили самым простым образом — обошли кровожадные кусты стороной. Как ни бесновались каракулевые уши, с каким зловещим свистом ни рассекали воздух бешеные тесемки, достать до Лаврика, Анюты и Мухтара они не смогли.
Ребята сделали небольшой крюк и вернулись к путеводной нити.
24
Теперь красная нить пролегла через степь. Это тоже был замечательной красоты пейзаж.
— Меня очень тревожит, — сказал вдруг Лаврик, — что мы никого не встречаем нуждающегося в помощи. Какого-нибудь зайчика, которого надо распутать, яблоньку, которую надо отряхнуть, царевну, которую надо освободить…
— Ты стал рассуждать скучно, как взрослый, — заметила Анюта. — Взрослых тоже чуть что тянет на благотворительность.
— Это не благотворительность! — возразил Лаврик. — В сказках всегда мы кого-нибудь выручаем, а они нас потом из еще большей беды выручают.
— По принципу «ты — мне, я — тебе»? — уточнила Анюта. — Нет уж, Лаврик, если помогать, то только бескорыстно. Как нам Баба-Яга помогла. И вообще, давай поторапливаться! Если мы не встречаем на пути никаких препятствий, значит мы очень нужны там, куда идем.
25
Тропинка круто поднималась на холм.
Вдруг Анюта, Лаврик и Мухтар увидели конец красной нити. Это был не тот конец, к которому они шли, а тот, который они оставили мирно лежать на берегу речки. Этот конец нити только мелькнул перед ними и быстро-быстро умчался на вершину и скрылся. Будто кто-то стоял за холмом и снова наматывал на клубок размотавшуюся волшебную нить.
Опасность навсегда сбиться с пути заставила наших героев бегом подняться на холм. И все-таки они опоздали: на вершине тропинка обрывалась и непонятно было, где среди степных трав еще несколько секунд назад лежала красная путеводная нить.
— Мухтар! След! — приказала Анюта.
Мухтар поднял уши и наклонил голову, вспоминая, что означает эта полузабытая команда.
— След, Мухтар, след! Ищи!
Мухтар наконец вспомнил, понюхал воздух, потом землю, радостно взвизгнул и рванулся вперед с такой силой, что Анюта еле удерживала его за веревку.
Радости Мухтара не было предела. Никогда в жизни он не приносил никому никакой пользы. Хозяева кормили его, выгуливали, вычесывали, заставляли стоять на задних ногах, служить, давать лапу, но никогда не поручали ни одного серьезного дела. И только здесь, в тридевятом измерении, Мухтар впервые почувствовал себя не декоративной собачкой, а настоящим служебным псом.
Мухтару открылся смысл жизни: жить надо так, чтобы самому себя уважать. Теперь гордый Мухтар ни за что не позволит себе потерять след. Он обязательно приведет Анюту и Лаврика туда, куда укатился волшебный клубок!
26
Мухтар привел Анюту и Лаврика к огромному дубу. Дети могли видеть такой только на картинках или в кино. Только для того, чтобы обойти его ствол кругом, нужна была целая минута!
Мухтар обходить ствол не стал. Он бросался вверх и звонко лаял на кого-то, кто прятался в густых ветвях. Этот «кто-то» начал бросать в Мухтара желуди, а желуди на огромном дубу росли размером в целую чайную чашку. Поэтому первый же желудь, попавший по носу, заставил пса заскулить и жалобно поджать хвост.
— Эй, вы, спуститесь, пожалуйста! — крикнула Анюта тому, кто прятался в ветвях.
— Это еще зачем? — спросил из ветвей противный голос.
— Вы не видели наш волшебный клубок? — спросила Анюта.
— Видел. У меня он, — сообщил противный голос. — Сейчас я спущусь и покажу его вам. Мне будет приятно видеть ваши лица, когда вы поймете, что клубок к вам никогда не вернется! Только зверя подержи, девочка! Не хочу, чтобы он мне последние штаны порвал.
Анюта взяла Мухтара за веревочный ошейник.
— Знаешь, кто это? — спросил Лаврик и шепнул имя Анюте.
— Не может быть! — возразила Анюта.
— Все сходится, — сказал Лаврик. — Огромный дуб среди поля. На дубу гнездо…
— Да… Влипли… — задумчиво пробормотала Анюта.
Наверху заскрипел какой-то давно не смазывавшийся механизм и на ржавых цепях в плетеной корзине спустился обитатель дерева. Физиономия у него была небритая, одежда штопаная, под глазом красовался синяк, а на щеке — царапина. Вид его при этом был устрашающим, хотя и держал он в руках спицы и вязал из клубка волшебных ниток себе свитер.
— Видите: был ваш клубок, стал наш клубок, — нагло заявил новый владелец клубка.
— Вор! — сказала ему Анюта.
— Я не вор! — обиделся новый владелец клубка и гордо представился. — Я Соловей… Кхе, кхе… Разбойник!
— Очень приятно, Анюта, — сказала Анюта.
— Лаврик, — назвал свое имя Лаврик.
— Мухтар! — гавкнул пес.
— Будьте добры, верните нам наш волшебный клубок, — попросила Анюта.
— Ты что, девочка, с ума сошла?! — возмутился Соловей-разбойник. — Что я тебе отдам?! Это же чистая шерсть! Ангора! Ты не представляешь, как холодно жить в гнезде, особенно зимой!
— Так вы в доме поселитесь, как все, — посоветовала Анюта.
— А кто прохожих и проезжих грабить будет? — спросил Соловей-разбойник. Кто тариф таможенный установит? Кто в Киев никого не пустит?
— Почему именно в Киев? — удивилась Анюта.
— Так сказка указывает, — объяснил Лаврик.
— Сказка мне, между прочим, не указ! — заявил Соловей-разбойник. — Ну что, посмотрели в последний раз на свой клубочек? А теперь я вам свистну на прощание!
Зажимая то одну ноздрю, то другую, Соловей-разбойник принялся проделывать дыхательные упражнения.
— Хатха-йога, — объяснил он. — Это я свистеть разминаюсь! Лаврик сверился с Книгой и негромко сказал Анюте:
— Его свист очень опасен. Падают кони, шумит камыш, деревья гнутся. В общем, как на концерте группы «Добры упыри».
— Выдержать можно? — спросила Анюта.
Лаврик пожал плечами.
Тут Соловей-разбойник встряхнулся, встрепенулся, распрямился, задрал голову повыше и засвистал соловьем. Настоящим. Только раз в сто громче.
До группы «Добры упыри» ему по громкости было конечно далековато, но вся листва с дуба осыпалась, будто сразу настала глубокая осень. И глазам Лаврика и Анюты открылся висящий на золотых цепях сундук.
— Что же вы от моего свиста наземь не падаете? — обиженно спросил Соловей-разбойник.
— Аппаратура у тебя слабенькая, — сказал Лаврик. — Давай меняться — ты мне этот сундук отдашь, а я тебе хороший усилитель пришлю.
— Нет! Сундук я никому не отдам! — сказал со всей твердостью Соловей-разбойник. — Я на нем сплю! Не стану же я спать на голых ветках!
Видя непоколебимость Соловья-разбойника, Анюта шепотом спросила:
— Лаврик, ты не помнишь, как с ним расправиться можно?
— Помню. Поразить в правый глаз, — сказал Лаврик.
— Это как?
— Точно не знаю. В сказке было написано: «И поразил его богатырь в правый глаз», — процитировал Лаврик.
Анюта пожала плечами, сложила пальцы руки «козликом» и вдруг ткнула «козлика» в лоб Соловью-разбойнику.
Тот аж руками замахал.
— Э, девочка! Так ты мне глаз выколешь!.. Ладно! Берите ваш сундук! Но с одним условием — ангорская шерсть остается мне! Согласны?
— Согласны!!! — хором закричали Анюта и Лаврик.
27
И тут вспыхнуло что-то, как электрический разряд на трамвайной дуге, поднялся в воздух столб красного дыма, как над металлургическим заводом в ясную погоду, и огромный дуб бесследно исчез вместе с Соловьем-разбойником.
Посреди степи на крышке сундука сидели Лаврик с Анютой.
— Так, — сказал Лаврик и спрыгнул на землю. — В сундуке — заяц, в зайце утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, а на конце иглы…
— Мама и папа? — спросила Анюта.
— На конце иглы смерть Кащея! — сказал Лаврик. — И освобождение всех его пленников.
— Папы и мамы? — уточнила Анюта.
— Этого в сказке не написано, — развел руками Лаврик. Анюта стала ходить взад-вперед и задумчиво бормотать:
— Папы и мамы? — уточнила Анюта.
— Этого в сказке не написано, — развел руками Лаврик. Анюта стала ходить взад-вперед и задумчиво бормотать:
— Зайца надо поймать, утку подстрелить, яйцо разбить, иглу сломать… Из чего будем стрелять в утку? Рогатка есть?
Лаврик отрицательно покачал головой.
— Что за мальчишки растут?! — возмутилась Анюта.
Пока Анюта и Лаврик решали проблемы вооружения, любопытный Мухтар вспомнил, что по происхождению он — хищник, причем уже проголодавшийся. Мухтар учуял в сундуке живого зайца, встал на задние лапы и носом приподнял тяжелую крышку.
— Мухтар! Фу!!! — закричала Анюта. Но было уже поздно.
28
Заяц мчался по степи, поджав уши. Мухтар скакал за ним, задрав хвост. Заяц начал петлять, но убежать от голодного пса не мог. В тот момент, когда челюсти Мухтара уже готовы были схватить несчастного за пушистый хвостик, заяц вдруг превратился в утку, которая быстро-быстро побежала к детям и прыгнула прямо в руки Анюте. Мухтар так и сел на хвост от удивления.
— Почему она к людям побежала? — спросил Лаврик про утку.
— Домашняя! — догадалась Анюта и погладила утку.
И тут утка крякнула и превратилась в большое, как желудь с дуба Соловья-разбойника, яйцо.
Анюта аккуратно очистила скорлупу и вынула из яйца хрустальную иглу, похожую на елочную игрушку-сосульку, только блестела она в тысячу раз ярче.
Дети склонились над иглой, пытаясь разглядеть «смерть Кащея» на ее конце и вдруг… сверху спикировала старая ворона Варвара, выхватила иглу из рук Анюты и с иглой в клюве устроилась на верхушке ближайшей ели.
29
— Что-то давно тебя не было видно, Варвара, — обратилась Анюта к любительнице всего блестящего. — Мы думали, что ты осталась в том измерении.
Ворона молча наклонила голову. Хрустальная игла была прочно зажата в вороньем клюве. Ситуация была до боли знакомой: ворона, ель, сыр, то есть игла вместо сыра…
— Ситуация стандартная… — выразилась по-научному Анюта. — Поэтому мы применим стандартное решение. Понял?
— Понял! — сказал Лаврик.
— Варвара! — обратилась Анюта снизу вверх. — Мы так давно не слышали твоего голоса. Ты очень славно поешь. Мы соскучились по твоему пению.
Ворона согласно кивала, но петь не собиралась.
— Спой, светик, не стыдись, — предложил ей Лаврик.
Ворона сунула иглу себе под мышку, крепко зажала крылом и спела:
— Кар-кар-кар-ка-ка-рр-рр!!!
Анюта и Лаврик поаплодировали.
— А теперь крылышками помаши! — попросил Лаврик. Ворона снова взяла иглу в клюв и помахала крылышками.
— Мы пропали. Ничего нельзя с ней сделать, — сказал Лаврик.
— Ты так думаешь? Тогда ты не знаешь кое-каких школьных анекдотов, сказала Анюта и обратилась к вороне. — Варвара! Между прочим, пока ты тут в тридевятом измерении концерты даешь, твой музей на чердаке нашли и всю коллекцию приватизировали!
— К-а-а-а-а-к???!!! — возмущенно заорала Варвара и замахала крыльями. Хрупкая хрустальная игла тут же выпала из ее клюва и с довольно большой высоты упала на твердый торчащий из земли древесный корень.
Осколки иглы разлетелись в разные стороны. И всё исчезло. Абсолютно всё.
30
Вокруг была полная темнота.
Полное безмолвие.
Вечное безветрие.
Лаврик сделал неуверенный шаг. Он наступил ногой на пустоту, но почему-то не провалился. Анюта решилась и тоже сделала несколько шагов.
Шаги получились не просто тихими, а совершенно бесшумными.
Ни Мухтара, ни Варвары поблизости не было. И вообще не было ничего.
Это трудно даже представить себе — ничего. Совсем ничего.
И вдруг раздался Голос.
— Вы победили… — печально сказал он. — Поэтому скоро вас не станет… Я снова буду тосковать…
Анюта и Лаврик испуганно молчали.
— Посмотрите туда внимательно, — сказал Голос.
Анюта и Лаврик почему-то точно почувствовали, в какую сторону надо смотреть. Они увидели, как далеко-далеко в вечной черноте вспыхнули две маленькие звездочки. Сначала они мерцали, едва заметные на огромном расстоянии, потом стали увеличиваться в размерах, как бы приближаться.
От этих двух звездочек веяло каким-то удивительным человеческим теплом.
Анюта и Лаврик почувствовали это тепло раньше, намного раньше, чем опознали в этих двух звездочках своих маму и папу, живых и невредимых. Кирилл Андреевич и Ольга Лавровна бежали из бесконечности навстречу своим детям. Лаврик с Анютой казались им такими же точно звездочками, которые тоже бежали и увеличивались.
Четыре звезды слились в созвездие, прощально загоревшееся на беззвездном небе Существа.
А потом звезд стало пять — это Мухтар с веселым лаем присоединился к созвездию.
И только гордая Варвара одиноко сидела в ледяной тьме, независимая, как Полярная звезда.
— Вы победили, — вновь сказало Существо. — Благодаря вам я нашло самую интересную игру в бридж, о которой впервые узнало из головы этого мальчика. Теперь вы уйдете от меня и я уже не смогу вас удержать. Я останусь со знанием правил игры, но без партнеров.
Лаврик и Анюта радостно обнимались с найденными мамой и папой и не очень внимательно слушали, что говорило Существо.
— Мне нужен хоть кто-нибудь, кто сможет ставать карты, — продолжало Существо. — Когда карта перевернута, она скрывает тайну. Я не могу играть в бридж само с собой, ибо у меня нет тайн от самого себя…
— Долго Оно еще будет жаловаться? — спросила Анюта. — Я сейчас расплачусь от сочувствия.
— Мне Его тоже жаль, — сказал Кирилл Андреевич, — но я, кажется, знаю, чем мы можем Ему помочь! Бридж — игра замечательная, но Ему нужна совсем другая. Тоже с бесконечным числом комбинаций, но обязательно с ОТКРЫТЫМИ КАРТАМИ!
— Чтобы все было очевидно и не было ни от кого никаких тайн, — пояснила Ольга Лавровна.
— Вы правильно поняли меня, — вздохнуло Существо. — Только такой игры, к сожалению, нет…
— Неправда! Есть! — закричал Лаврик. — Это — шахматы!
— Шахматы? — удивилось Существо. — А что это такое?
— Это то, чего Вам хватит на целую вечность! — уверенно сказал Кирилл Андреевич.
— А кто ему будет фигурки передвигать? — спросила Ольга Лавровна.
— Пусть Варвара передвигает, — предложила Анюта. — На это у нее ума хватит. Возвращаться ей все равно нельзя — они с Мухтаром в одном и том же измерении не уживутся. Мухтар рычанием в сторону Варвары подтвердил слова Анюты.
— Только надо дать ей какую-нибудь взятку, чтобы она здесь осталась, деловито сказал Кирилл Андреевич. — Эх, были бы здесь мои часы!
— И мое колечко с камушком! — воскликнула Ольга Лавровна. Анюта улыбнулась и взглянула на Лаврика. Лаврик достал из карманов и мамино кольцо, и папины часы на кожаном ремешке с тиснением «Рига».
— Жертвуем ради такого дела? — спросил жену Кирилл Андреевич.
— Ах, все это такие мелочи! — решительно сказала Ольга Лавровна, взяла из рук сына кольцо и часы и широким жестом бросила Варваре.
С часами на шее и кольцом на лапе гордая ворона присоединилась к Созвездию и уселась конечно же в самом центре.
— Скорее, скорее! — требовало Существо. — Научите меня играть в вашу удивительную игру и убирайтесь после этого прочь в свое измерение!
— Начнем, пожалуй, — сказал Лаврик. — Правило первое: пешка всегда делает ход только вперед…
Эпилог
Вся семья наконец ужинала вместе.
— И все-таки главное в жизни — это такие вечера, как сегодня, когда мы все собираемся вместе и все в хорошем настроении, — сказал Кирилл Андреевич.
— Правильно, — согласилась Ольга Лавровна. — Всех денег все равно не заработаешь. Да и жизнь состоит не только из бриджа…
— И не только из общей теории относительности, — согласилась с мамой Анюта.
— И не только из сказок и рисования, — добавил Лаврик.
— Погодите! — остановил их Кирилл Андреевич. — Этак мы начнем вычеркивать многое прекрасное. В жизни обязательно должно быть всё. Абсолютно всё. И сказки, и бридж, и теория относительности. Только в этом случае жизнь делается полноценной…
— И все-таки мне немного грустно без тридевятого измерения, — сказала Анюта. — Будто мы что-то очень важное забыли там оставить…
Все молча переглянулись, потому что чувствовали примерно то же, что Анюта.
И вдруг в дверь позвонили.
Вся семья заторопилась в прихожую. Звонок трезвонил не переставая.
За дверью стоял на задних ногах Мухтар и передней лапой давил на кнопку. На шее его по-прежнему была веревка.
Когда дверь открылась, Мухтар опустился на четыре лапы, поднялся вверх на несколько ступенек, взвизгнул, вернулся, снова поднялся на несколько ступенек.