Рокуэлл привстал навстречу. Смятение мелькнуло и исчезло на его лице.
– Я не один, Драго…
Светловолосый стоял у входа. Кто действительно изменился – так это он. Прежнего подростка, кидающегося в спор каждую минуту, напоминала лишь чистая, опрятная одежда. Лицо заострилось, глаза быстро обшаривали Драго.
– Ну, здравствуй… Лучший из драконов!
Драго взглянул на Рокуэлла. Тот отвел глаза. В костре трепетало пламя. Корчились обугленные поленья, стаями светлячков вылетали искры.
– Где она?
Это место у нас называется Жжеными Холмами. Двадцать лет с Последнего Дня прошло – а тут до сих пор ничего не растет. Землю можно раскопать на полметра – она мертвая, буровато-серая, а плеснешь на нее воду – вода протекает насквозь, не задерживается. Вряд ли они оживут, Жженые Холмы…
Поднявшись наверх, мы перемазались мертвой землей. Особенно злился Принц. Его рыжеватая шерсть стала пепельной, он не переставая чихал. У меня тоже щипало в носу. И лишь Майк шел абсолютно спокойно. Монах чертов…
И тут до меня дошло. Какой же он, провалиться мне сквозь эти холмы до самой России, Брат Господен? Братья – мастера на пакости, это верно. Но своих они не предадут. Так кто же он? Фермер? Истинно Верующий? Главарь банды, растерявший подручных? Чушь… Принц скосил на меня настороженный глаз. Почувствовал растерянность. Нет, приятель, тут я разберусь сам.
Я тронул Майка за плечо:
– Смотри! Красиво!
Во все стороны до самого горизонта тянулись леса. Все оттенки желтого
– яркий, полузабытый солнечный цвет; оранжевые, апельсиновые полосы; багровые, кровяные пятна. А под ногами черный и темно-синий пепел… Я поддел его ногой – в воздух поднялось сероватое, похожее на густой табачный дым, облачко. Оранжевый лес пламенел внизу. Мой лес! Мой мир! Наплевать мне на Братьев Господних! На верующих и неверующих. Я здесь повелитель!
Я даже выкрикнул что-то от полноты чувств. Взглянул на Майка и наткнулся на его задумчивый, изучающий взгляд:
– Вы как автомат.
Я не сразу понял.
– Ты о чем?
– Вы сейчас радовались, как автомат. «Красиво». Восторженный жест. Звериный рев. Вы когда-то пришли на эти холмы и закричали так… от восторга, потому что действительно страшно и красиво одновременно. И решили, что будете так радоваться. И убивали вы, как автомат. Даже не злились, просто играли в ярость. Автомат.
Как будто сам он не убивал… Вежливый мальчик в чистеньком комбинезоне, сбоку на куртке расстегнулась пряжка, штаны в пыли, левый рукав грязный, а так – сама аккуратность. Я не разозлился. Мне просто стало грустно. Зачем напоминать сегодняшнее утро…
– Майк… Ты никак не поймешь одного – я дракон.
Я постарался сказать это помягче. Майк смотрел по-прежнему. И наконец до меня дошло: никогда он не станет хорошим драконом. Он вообще не будет драконом. И тогда меня прорвало.
– Чего стоишь? Щенок! Мы к вечеру должны дойти до реки!
Он зашагал вперед – лишь столбики пыли вставали за ногами. Сопляк, мальчишка, а неукротим. Уж если кто из нас похож на автомат, так это Майк. Все у него есть – и ум, и сила, и воля. Вот только дракона из него никогда не выйдет.
– Она никогда не стала бы драконом.
Светловолосый глядел нагло, уверенно. И ничего нельзя было прочесть в его глазах. Драго посмотрел на Рокуэлла, против силы посмотрел, даже не замечая, каким умоляющим стал его взгляд. А Рокуэлл заметил. И сказал торопливо, вызвав недовольную ухмылку на лице Светловолосого:
– Она чуть не убежала. Стреляй мы похуже…
В груди у Драго что-то сжалось и отпустило. Рокуэлл не предал. Друг всегда остается другом, даже если идет карать тебя как отступника. Они не мучили тебя, глупая девчонка, думающая, что дракон сам распоряжается своей судьбой. Что бы они с тобой ни сделали – ты уже была мертва. Мертва.
Светловолосый кончил улыбаться. Смахнул изгиб улыбки, заговорил:
– Ты знаешь наши законы, Драго. Ты проявил… – он помедлил, – доброту. Дракон, вспомнивший о доброте, должен уйти навсегда.
Рокуэлл отвернулся. Спокойно. Только спокойно, Драго. Ее не спасти. А себя еще можно…
– Дурак!
Драго заставил себя улыбнуться.
– Ты остался тем же кретином, что и раньше.
Он чуть подался к Светловолосому:
– Я хотел сделать из нее дракона. Первая женщина-дракон. Это разрешено!
– Да, но лишь в течение месяца! А она жила с тобой сорок дней.
Драго кивнул. И сделал голос доверительным.
– Но еще десять дней разрешается держать пленников для развлечений! Я не нарушил срока, Светловолосый. Я хотел убить ее сегодня. А ты помешал…
Светловолосый дернулся. Он понял, что попал в ловушку. Хотел что-то сказать, но Рокуэлл вдруг вставил, как отрезал:
– Верно.
Драго кивнул. Заставил себя взять Светловолосого за плечи.
– Брат-дракон! Ты оскорбил меня ложным подозрением. Я могу это простить. Но ты лишил меня крови моей добычи! Ты знаешь закон.
– Знаю, – шевельнулись губы Светловолосого.
– Я хочу твоей крови, дракон.
Светловолосый встал. Его вялость длилась секунду. Он умел менять свои планы. Сгибая шею в ритуальном кивке, он негромко ответил:
– И я хочу твоей крови.
Они встали друг против друга, обнаженные до пояса, немного согнувшиеся, расставив безоружные руки. Рокуэлл медлил, и Драго зло взглянул на него.
– Согласны ли вы примириться чужой кровью, братья-драконы?
– Нет! – Два выкрика слились в один. Два прыжка взрыли песок. Две пары рук вцепились в чужие тела.
Когда драконы ведут ритуальный бой, их пальцы пусты. Автомат, нож – это для чужих. А для брата-дракона есть пальцы, сведенные яростью. Есть зубы, разжатые в крике. И ненависть, которая остается человеческой, сколько бы ты с этим ни спорил.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЧЕЛОВЕК
1. ПЕРЕПРАВА
Конечно, в тот вечер мы никуда не уплыли. Уже стемнело, и хотя Правый Приток – это далеко не Биг Ривер, но рисковать я не стал. Выбрал заросшую чаппарелью низинку, срезал десяток кустов, устраивая логово. Послал Принца на разведку.
Пока я возился с вещами, Майк уже уснул. А мне и спать не хотелось. Я порылся в его рюкзаке. Вот фонарик… Горит. Вот рация… Я щелкнул тумблером питания – засветилось несколько неярких огоньков, зашуршало в болтающихся на проводе наушниках. Ну, зачем ему рация? Такая техника есть лишь у Братьев… Ну и в некоторых гарнизонах.
В общем-то, гарнизонов вокруг много. Солдат и офицеров там почти не осталось, больше приблудные, из всяких шаек и разграбленных поселков. Но оружия у них много.
Вот, например, в Форт-Санта-Крус. Там когда-то была база бронетанковых войск. Горючка уже давно кончилась, танки врыты в землю по башни, широким кольцом опоясывая базу. По ночам в танках дежурят часовые, ходят патрули с собаками. В гарнизоне почти две тысячи человек, они держат контроль над огромным пространством. Двенадцать поселков и сотни полторы ферм снабжают их пищей, получая взамен надежную охрану. Молодежь отовсюду так и рвется к ним.
Я оставил рюкзак Майка в покое, улегся, расстелив на траве одеяло. «Щенок» вполне может быть из гарнизона…
С этой мыслью я и уснул.
Меня разбудил и вскрик Майка и рычание Принца. Спросонок я не понял, в чем дело, вскинулся, поднимая автомат…
Метрах в десяти от нас Принц гонял по берегу мокрицу. Огромную – больше метра в длину. Меня немного замутило. Потом разобрал смех. Гладенькое, словно облитое коричневым лаком, тело твари ловко увертывалось от ударов Принца. Тяжелые лапы со свистом трамбовали песок, ломали попавшиеся ветки… А мокрица понемногу пробиралась к кустам. Когда Принц совсем уже наглел, она останавливалась и угрожающе щелкала похожими на клюв челюстями. Принц сразу терял пыл. Когда он был щенком, его здорово тяпнула мокрица. Яд попал в кровь, и он чуть не погиб. С тех пор Принц не может спокойно пройти мимо мокрицы…
Я уже думал, что мокрица убежит. Но в это мгновение удар Принца достиг цели. С треском лопающегося яйца ракообразное выплеснуло на разбитый хитиновый панцирь студенистые внутренности. Я поморщился. Пес довольно взвыл. А Майк…
Он стоял на коленях. Его выворачивало наизнанку. А лицо было белее мела.
Драконы не знают жалости, ибо им неведома ни злоба, ни доброта. Но снисходительность знакома и драконам. Я поднял парнишку с земли, оттащил к реке. Помог умыться и заставил выпить воды из фляжки. Вчерашняя неприязнь к нему прошла.
– Эх, щенок… Из какого ты гарнизона?
Он дернулся и сразу ожил.
– Откуда ты знаешь?
Все верно…
– Я дракон… Так откуда?
– Резерв-шесть.
Про такой гарнизон я не слышал. Но расспрашивать не стал.
– Плот вязать умеешь?
– Да, меня учили.
– Плот вязать умеешь?
– Да, меня учили.
Учили его. Вот только пауков и мокриц не бояться его забыли научить. Я довольно улыбнулся. А Майк умоляюще попросил:
– Давайте перейдем в другое место!
Я кивнул. Через полчаса мокрица начнет смердеть так, что без противогаза не выдержишь. И добавил:
– Рюкзак свой возьми. И автомат. Таскать твои вещи я не собираюсь.
Вначале я собирался переправиться на чужой берег Притока и сразу двинуть в горы. Река здесь неширокая, метров сто, но по лесу пришлось бы идти километров девяносто. Это минимум – трое суток…
Карта предлагала и другой вариант. Спустившись по течению, мы могли высадиться на берег в том месте, откуда до гор оставалось не больше сорока километров. Это можно одолеть и за один переход… Правда, свой риск имелся и в этом случае – уже в предгорьях придется пройти вблизи монастыря Братьев Господних. Его точного местоположения я не знал – так, обрывки слухов, фермерская болтовня. Да к тому же потом, в горах, нам надо будет возвращаться к отмеченному на карте месту…
Я взглянул на плот. Пять не очень толстых бревнышек, неумело связанных вместе. Переправляться можно, а вот плыть по реке, хотя бы и десяток километров, не стоит… Пожалуй, эта мысль и определила выбор. Я всегда поступаю наоборот здравому смыслу.
– Мы будем сплавляться.
Майк спорить не стал. Он нагнулся, сталкивая плот в мутноватую воду. Плот качнулся, начал поворачиваться, норовя уйти от берега. Майк прыгнул в самый центр плота, присел на корточки, удерживая равновесие.
Да, Майку повезло, что встретил меня, подумал я, глядя на его неуверенные движения. Недалеко бы он… Впрочем, Майку повезло относительно. Он не станет драконом. А значит, дойдя до цели, я вынужден буду его убить.
Вместе с Принцем я запрыгнул на плот.
Плавания на плоту словно специально придуманы для отдыха в пути. Будь у меня под рукой лодка или даже такая полузабытая вещь, как катер, я бы на них сейчас не позарился. Раздевшись до пояса, я лежал на бревнах. Раньше так загорали, сейчас загорать не под чем – солнца не видно. Но какая-то иллюзия солнечного тепла осталась…
Майк сидел, обхватив руками колени, уставившись на проплывающие берега. Раздеваться он не собирался – в его десантном комбинезоне жарко не будет. Комбинезон замечательный, под любую погоду, способный смягчить удар, и задержать радиацию. Лениво, мимоходом, я подумал, что комбинезон с мальчишки надо будет потом снять. Или вначале снять, чтобы не испачкать. Или…
– Дракон…
Это было что-то новенькое. Раньше Майк звал меня по имени.
– Ну?
– А как тебя зовут? Драго – это ведь кличка…
Я вздрогнул. Как меня зовут? В принципе никто и никогда не запрещал нам иметь настоящие имена. Клички – это так повелось. Пожалуй, я им и дал начало, своим «Драко – драго».
– Или ты забыл?
Еще чего…
– Джекки… – уменьшительное, детское имя, которым меня в последний раз называли перед Последним Днем, прозвучало так неуместно, что я рассмеялся. – Джек… Чушь это. Меня зовут Драго, ясно?
– Конечно, я на всякий случай спросил.
Я посмотрел на Майка – не издевается ли? Нет, лицо его оставалось серьезным. И тут сквозь легкий плеск воды до меня донесся знакомый звук – короткие автоматные очереди. Стреляли далеко за деревьями, и стреляли, похоже, наугад – выстрелы были какими-то неуверенными, отрывистыми.
Повернувшись на живот, я устроил автомат поудобнее. Если стреляли не в нас, это еще не означало, что удастся отсидеться. Рядом растянулся Принц. И даже Майк без всяких подсказок лег на бревна. На берегу пока никого не было видно. Невысокие оранжевые деревья спускались к самой воде, но за тонкими стволами спрятаться было невозможно.
– Похоже, попали, – предположил я.
Выстрелы раздались снова, и явно ближе к нам. Ответных не было. «Кто-то с автоматом гонится за кем-то безоружным», – объяснил я сам себе.
– Может, дракон охотится? – спросил Майк.
– Драконы без нужды не стреляют… – я хотел предупредить Майка, чтобы он оставил свой язвительный тон, но события вдруг завертелись с головокружительной быстротой. Из леса выметнулась человеческая фигурка, замерла у воды. Майк, уже с минуту рывшийся в рюкзаке, поднял к глазам бинокль.
– Девчонка…
В лесу опять защелкали выстрелы. Девчонка перегнулась и прыгнула в воду.
– Вот и все, – задумчиво сказал я. – Эта история так и останется для нас загадкой.
– Думаешь, попали? – быстро спросил Майк.
– Нет, дело не в этом.
Голова девчонки показалась над водой. Она плыла наперерез нашему неторопливому плоту. Из-под ее рук серебристыми веерами взлетали брызги.
– Лучше отвернись, – посоветовал я Майку. – И в Большой Реке, и в обоих притоках водятся такие маленькие рыбки… Их по-разному называют, но обычно зубастиками. Каждая не больше двух сантиметров. Но стая съедает человека за полминуты.
По спине Майка прошла ощутимая дрожь.
– Как пираньи… – прошептал он.
А девчонка еще продолжала плыть. Она не покрыла и половины расстояния к плоту, когда на берегу показался преследователь. Не старше Майка, голый по пояс, с автоматом в правой руке. Увидев плывущую девчонку, он что-то громко и зло крикнул, потом присел, целясь в нее с колена.
Девчонка нырнула, и пули бодро защелкали по воде. Это становилось совсем интересным. Преследователь не собирался ее ловить, что было бы вполне понятным. Он хотел ее убить, причем даже боялся передоверить работу зубастикам… Привстав, парень высматривал свою жертву. И тут он увидел плот.
– Драконы стреляют так, – только и успел сказать я Майку, нажимая на курок.
Первая пуля попала в приклад уже нацеленного на нас автомата. Брызнула деревянная щепа. Парень прыгнул в сторону, выпуская оружие. Я выстрелил еще, целясь в голову. Увы, не попал. Но, похоже, пуля прошла совсем рядом – парень бросился бежать. Третьей я всегда закладываю в обойму пулю со смещенным центром тяжести, чтобы не рисковать. Стреляя, я уже понял, что попаду. Парень запрокинул голову и выгнулся в какой-то дикой судороге, словно пытаясь изобразить ту фигуру, которую описывала в его теле разбалансированная, крутящаяся, как фреза, пулька.
Принц одобрительно зарычал.
Я посмотрел на девчонку – и обомлел. Она оказалась метрах в трех от плота. Майк выгнулся, протягивая ей руку, а другой придерживаясь за загривок Принца. Как ни странно, пес не обращал на это никакого внимания.
Сделав еще пару гребков, девчонка вцепилась в протянутую Майкам ладонь. И вдруг отчаянно взвизгнула. Майк дернул, втаскивая ее на плот, на ноги ему хлестнула вода. Я налег на противоположную сторону, удерживая равновесие.
Какую-то секунду мне казалось, что Майк вместе со своей подопечной окажется в воде, возможно утянув туда и Принца. Или что перевернется весь плот, прихлопнув нас в воде сырыми, тяжелыми бревнами.
Плот выправился. Нас окатило волной, оставившей между бревнами десяток мелких серебристых рыбок. Принц с яростью забил лапами, давя рыбешек. Одна рыбка болталась у него на боку, намертво вцепившись в шерсть.
– Я думал, она постарше, – сказал я.
Девчонке было не больше двенадцати. Худая, с некрасивым, перепуганным лицом, на котором из-под воды выступали слезы, в мокром, липнущем к костлявому тельцу, не раз перешитом платье. По наган текли тоненькие струйки крови. Правая нога, обутая в тяжелый мужской ботинок, казалась длиннее левой, босой. Представлялось невероятным, как это жалкое существо проплыло добрую сотню метров. Девчонка сидела у ног Майка, цепляясь за его руку, и с откровенным ужасом смотрела на нас с Принцем.
Что же. Не надо много ума, чтобы признать во мне дракона.
– Думал, постарше, – повторил я. – Ладно, не важно.
Лицо Майка вдруг перекосилось.
– Слушай, дракон, – почти прошипел он. – Если ты хоть что-нибудь ей сделаешь…
Повинуясь моему безмолвному приказу. Принц поднялся на задние лапы. А передними оперся на плечи Майка. Раскрытая пасть собаки застыла в сантиметре от его лица.
– Если еще раз попробуешь мне указывать, убью и тебя, и ее, – искренне пообещал я.
Майк молчал. Полюбовавшись секунду на его окаменевшую позу, я перевел взгляд на девчонку.
– Как звать?
– С-сюзи…
Сюзанна. Нет, тяга людей к красивым именам способна пережить даже ядерную войну.
– Кто тебя преследовал?
– Не знаю. Он из банды…
– А ты откуда?
– Из поселка…
– Какого?
– Тенистое Местечко…
Основатель поселка имел неплохое чувство юмора.
– Банда там?
– Ага…
– Ты убежала? Не реви! Сколько их?
– Шесть или пять…
– А мужчин в поселке?
Губы у Сюзи задрожали.