В отделении милиции синьора Фарини все еще не покидала кабинета начальника. Уговорить ее обождать в коридоре оказалось задачей невыполнимой, а вывести силой майор не осмелился, какая-никакая, а иностранка.
Дверь приотворилась.
– Разрешите, товарищ майор, войти и ввести? – послышался ликующий голос инспектора.
– Входите и вводите! – позволил майор.
Инспектор ввел в кабинет Гришу. Тот увидал Лучану и несказанно обрадовался, Лучана тоже обрадовалась. Вроде чужой Гриша, но в этом чужом городе уже не совсем чужой. Пес тоже признал Гришу, подав приветственный знак хвостом.
– Наконец-то я вас нашел! – сказал Гриша. – Я как увидел чемодан посреди комнаты…
– Где чемодан? – прервал Гришу зычный голос майора. Теперь он обрел силу и власть.
– В машине, сейчас принесу! – Гриша направился было к двери, но майор злобно взревел:
– Сидеть!
Гриша послушно сел, а пес вторично с недоумением поглядел на недоумка начальника: что он в самом деле, слепой, что ли? Не видит, что я уже битый час сижу здесь у двери, а он все орет – сидеть! Сидеть! Пес хоть и был итальянский пес и по-русски не понимал, но значение слова «сидеть» понял сразу. Это был сообразительный пес, сообразительный, как большинство собак, в отличие от людей.
Начальник отпустил инспектора и скомандовал Комарову:
– Пойди принеси чемодан! Возьми ключи у водителя!
Гриша отдал ключи:
– Только машина не заперта, ее нельзя запереть! – и обернулся к Лучане: – Я стал голову ломать, как вас найти…
– Я тоже ломала голову, – поддержала Лучана и жестом указала на начальника: – Он тоже ломал, он ведь гений! Он догадался спросить у меня номер вашей машины!
Гриша с уважением посмотрел на гения и только потом продолжил рассказ:
– Я волновался… Что делать? Вы меня не найдете, адреса не знаете…
– Не найду и не знаю…
– Поеду-ка я в агентство…
– Это потрясающе! – восхитилась Лучана. – Вы догадливый.
– Да, это у меня есть.
– У нас таких догадливых, – усмехнулся майор, – полные камеры!
Тут Комаров принес чемодан и, как приказал начальник, водрузил на стол.
– Хороший чемодан, элегантный, верно? – Лучана любовно погладила чемодан. – Я его купила на виа Кондотти, там самые дорогие магазины в Риме, мой муж взвился, когда узнал, сколько я за него заплатила… Скажите, начальник, когда ваша жена покупает дорогие вещи…
– Ей их не на что покупать, – перебил майор. – Комаров, составь быстренько акт о хищении чемодана у иностранной гражданки!
– Какое хищение, – поразился Гриша, – когда я хотел вернуть!
– Это мы каждый день проходим, – ухмыльнулся майор, – как кого поймаешь, так он именно в этот момент хотел вернуть! Комаров, пиши!
– Я пишу! – отозвался Комаров. – Вернее, я сейчас напишу и принесу!
Он отобрал у Гриши документы: водительское удостоверение, паспорт – и исчез.
Почуяв великую опасность, Гриша бросился искать спасения.
– Тебя как зовут? – вдруг на «ты» обратился он к Лучане, забыв все правила приличия.
Лучана нисколько не обиделась:
– Лучана, Лучана Фарини!
– Лучана! – воодушевленно произнес Гриша. – Я ехал в «Алиталию», я тебя искал, ты мне веришь?
– Москва слезам не верит! – вставил начальник.
– А я не Москва, – возразила Лучана, – я город Рим! – Посмотрела Грише в глаза и продолжила: – Да, я тебе верю, Гриша! Кстати, они меня спрашивали, как твоя фамилия? У тебя есть фамилия?
– Есть, Скворцов.
Лучана кивнула:
– Понимаю. Скворец это такая птица. Ходит по траве и клюет длинным носом. По-нашему il storno.
– Комаров, – прокричал начальник, – сколько можно возиться с такой ерундой?
– Кончаю, несу! – донесся издалека ответ Комарова.
– Скворцов, уйдем отсюда, мне здесь разонравилось, – призналась Лучана, – скажем спасибо господину начальнику.
Она взялась за ручку чемодана, сняла со стола, поставила на пол, но в это время Комаров принес государственную бумагу, и начальник размашисто подписал ее.
– Вы, синьора, можете уйти вместе с собакой, а он, – кивок в сторону Гриши, – он останется.
Лучана сделала вид, что не поняла:
– Кто останется, чемодан?
Начальник не был настроен шутить:
– Скворцов останется!
– Вы не имеете права! – возмутился Гриша. – Вы нарушаете права гражданина!
– Комаров, уведи! – приказал начальник.
Комаров ловко завел Грише руки за спину и повел к выходу.
– Лучана, – Гриша упирался, чтобы успеть сообщить Лучане адрес, – улица Александра Островского, три, квартира девять, запомнила? Дверь в комнату не заперта. Я скоро вернусь!
– Года через полтора! – пообещал ему вдогонку майор.
Лучана поглядела вслед Грише, затем решительно обернулась к начальнику и воинственно скрестила руки на груди.
– Это мой чемодан! – Синьора Фарини была настроена дать бой. – И это мой водитель. И я решаю: виноват он или нет! – Она подняла чемодан с пола и вновь водрузила на стол.
Начальник яростно схватился за чемодан, но Лучана ударила его по руке:
– Не трогайте мои вещи! Верните мне Гришу, немедленно!
– У вас свои законы, у нас свои! – Начальник кипел негодованием.
Лучана тоже кипела, оставалось неясным – кто кого перекипит!
– Всего хорошего! Чао! Фенкью! Прошу к выходу и гутен морген! Все! – Начальник краснел и потел.
Оба бойца пыхтели, каждый тянул чемодан к себе.
– Гутен морген! – язвительно произнесла Лучана. – Вам самому гутен морген! Я буду жаловаться Чрезвычайному и Полномочному Послу Республики Италия в России!
– Хоть Римскому Папе! – рычал майор. – Вон отсюда!
– Ах так! – Высокомерная усмешка осветила Лучану. – Тогда я остаюсь здесь навсегда! – Она уселась на стул и скинула пальто. – Я буду здесь жить, а вы меня кормить и поить! Пишите, я продиктую вам меню!
– Комаров! – в отчаянии завопил майор. – Унеси ее отсюда вместе с чемоданом!
– Только попробуйте до меня дотронуться! – строго предупредила милиционеров Лучана. – Дотронетесь – я подам на попытку изнасилования!
Комарову вся эта ситуация понравилась, а начальник был близок к инсульту.
– Уйдите! Уезжайте! Мы вас отвезем куда хотите, вам этот вор сообщил адрес, мы вас доставим туда бесплатно!
– Комаров! – Лучана держалась теперь как высшее руководство. – Организуйте мне кофе, учтите, растворимый я не пью, я пью исключительно сорт «лавацца». Повторите: ла-вац-ца.
Комаров с удовольствием повторил.
– Комаров! – стонал начальник. – Там напротив в забегаловке есть кофе, сведи ее туда! И пусть она дует кофе за мой личный счет!
– Вы отпустите Гришу? – вдруг тихо, с особым значением спросила Лучана.
– Суд решит! – так же решительно пообещал майор.
– Тогда… тогда… – шальная мысль пришла в голову Лучане, и сейчас она была во власти этой мысли, – тогда арестуйте меня тоже за… за кражу собственного чемодана!
– Комаров! – потребовал начальник. – Созвонись с судебной экспертизой и пригласи психиатра!
Последние слова доконали синьору Фарини. Синьора Фарини подскочила на стуле, синьора Фарини вскочила со стула, синьора Фарини размашистым жестом сбросила со стола начальника секретные милицейские бумаги, синьора Фарини сдернула с окна занавески, синьора Фарини принялась крушить что ни попадя. Что-то валилось с грохотом, что-то поднимало пыль, что-то кричал майор, заразительно хохотал сержант Комаров, а синьора Фарини под заливистый лай кобеля методично изничтожала имущество Министерства внутренних дел.
– Комаров! – хрипел начальник. – Уведи, запихни, засунь ее в камеру вместе с этой поганой собакой!
– Что у вас с голосом, милый начальник, – с ласковой улыбкой поинтересовалась Лучана, – выпейте чаю с медом, и почему вы подняли такой безобразный шум? Я ведь сама просила вас… засунуть меня в камеру!
Победоносной походкой в сопровождении собаки и сержанта Комарова, который нес чемодан, синьора Фарини зашагала в камеру предварительного заключения.
Начальник же подавленно оглядывал разгромленный кабинет и тяжко вздыхал. Возник еще один милиционер и доложил:
– Подозреваемый в убийстве трех человек доставлен!
– Веди его, – обрадовался майор, начальник отделения, – только не сюда, а в соседний кабинет. С убийцей будет полегче, чем с этой заморской стервой!..
Камеры, мужскую и женскую, разделяла обыкновенная стенка.
В мужской, куда поместили Гришу, дремал у стены полупьяный старичок и в сивушной дремоте вслух повторял:
– Ой, мать, четыре леса, четыре воды!
В женской камере коротали время две особы самой популярной на сегодня профессии. Одна изображала девочку. Торчали в разные стороны две тоненьких косички, переплетенных цветными ленточками, а пестрое платьице едва доходило до колен; до колен – мягко сказано. Это было мини-мини, не платье, а скорее намек на платье. Другая – с гладкими волосами, расчесанными на прямой пробор, в очках в металлической оправе и в платье с белым отложным воротничком – была похожа на Крупскую. Для тех, кто не знает: Крупская Н. К., жена Ленина В. И. А Ленин В. И. – великий вождь Великого Октября. Должно быть, эта милашка имела успех у коммунистической клиентуры.
– Ой, мать, четыре леса, четыре воды!
В женской камере коротали время две особы самой популярной на сегодня профессии. Одна изображала девочку. Торчали в разные стороны две тоненьких косички, переплетенных цветными ленточками, а пестрое платьице едва доходило до колен; до колен – мягко сказано. Это было мини-мини, не платье, а скорее намек на платье. Другая – с гладкими волосами, расчесанными на прямой пробор, в очках в металлической оправе и в платье с белым отложным воротничком – была похожа на Крупскую. Для тех, кто не знает: Крупская Н. К., жена Ленина В. И. А Ленин В. И. – великий вождь Великого Октября. Должно быть, эта милашка имела успех у коммунистической клиентуры.
Приход Лучаны никакого интереса не вызвал. Привели еще одну – только и делов-то. Крупская даже не подняла глаз, она решала кроссворд:
– Итальянский композитор, семь букв.
– Видала я его в гробу, твоего музыканта! – отозвалась девочка, продолжая жевать печенье. Пес подошел и отнял у нее остаток печенья, который она держала в руке.
– Все нас грабят! – пожаловалась девочка. – Клиенты, милиция, собаки!
– Пуччини, – подсказала Лучана, – две буквы «че».
– Как же это я сама сразу не догадалась, стыдно! – покачала головой Крупская.
Девочка достала из сумочки еще одно печенье, пес тотчас же требовательно ударил лапой по сумочке.
– Ты что, не кормишь его? – Проститутка-девочка снова поделилась едой с собакой.
– Нет, не кормлю! – Лучана присела на полосатый матрац, уложенный на старую кровать. – Матрац грязный!
– Такой же, как вся наша жизнь! – философски откликнулась Крупская и в первый раз взглянула на новенькую. – А ты что с собакой? Да еще не на поводке, а на веревке? Это у тебя такой имидж? Вот она я, с беспородным псом, зато сама смотрите какая породистая, так?
– Я тех приманиваю, – Лучана развлекалась как могла, – кто животных любит! Значит, я должна на этом инфекционном матраце спать?
– Можешь не спать! – беспечно тряхнула косичками девочка.
Тут все дамы четко услышали:
– Ой, мать твою, четыре леса, четыре воды!
– Эта радость откуда? – спросила Лучана.
– Из-за стенки, стенка-то, как в коммунальной квартире, одна видимость. А там мужская камера, – охотно объяснила Крупская. – У меня чипсы имеются, желаешь?
– Нет! – отказалась Лучана. – Спасибо.
Зато собакевич охотно принялся за чипсы и даже, в знак благодарности, лизнул Крупской руку.
– Не лижись с ней! – строго и, конечно, по-итальянски приказала синьора Фарини. – Еще подхватишь что-нибудь!
И к полному изумлению услышала, и тоже на вполне приличном итальянском:
– Он ничего не подхватит! Я за своим здоровьем слежу, как никто другой!
– Вы… по-итальянски… – Лучана была растеряна.
– Да я в университете на итальянском специализируюсь, – улыбнулась Крупская, – у нас полно студенток несложным уличным бизнесом промышляет.
Из-за стенки опять послышался возглас:
– Ой, мать твою, четыре леса, четыре воды и два козла в огороде!
– Козлов добавил! – прокомментировала Крупская. – Разнообразит репертуар. Минерал, тринадцать букв, ненавижу, когда в кроссвордах минералы.
Лучане пришла в голову светлая мысль, она встала, подошла вплотную к стенке и постучала:
– Гриша, ты здесь?
Гриша одним прыжком оказался возле той же стены, но по другую сторону:
– Я-то, конечно, здесь. А ты откуда говоришь?
– Из женской камеры. Я тут в дружной компании с двумя уличными проститутками. Одна из них по-итальянски понимает!
– Как ты там очутилась? – недоумевал Гриша.
– Я борюсь за твою свободу, а борцов за свободу всегда арестовывают! – высказала свежую мысль Лучана.
– Вы… вы… – от восхищения Гриша снова перешел на «вы», – вы не только красивая, очень красивая…
– Повтори, пожалуйста! – прервала Лучана.
– Вы не только красивая, вы отчаянно смелая, вы гениальная женщина! – Гриша метался по камере. – Вы – это подарок судьбы!
– Во дает! – Девочка опять тряхнула косичками, которые заметались по воздуху. – Это кто, твой сутенер? Сколько процентов ты ему отваливаешь?
– Мне нравится, что я подарок! – задумчиво сказала Лучана. О чем ее спрашивала сокамерница – она вовсе не слышала.
– А собака? – волновался за стенкой Гриша. – Где собака?
– Здесь, со мной. Ее тоже взяли под стражу. Знаешь, Гриша, а ведь правда это не моя собака. Сейчас я расскажу тебе всю ее историю подробно. Ты будешь внимательно слушать?
– Буду! – честно пообещал Гриша.
Лучана начала рассказ от печки, то есть от свекрови:
– У моего мужа была потрясающая мама…
– Мужа? – перебил Гриша. – У вас есть муж?
– Пожалуйста, не перебивай! – попросила Лучана. – Мама моего мужа, мы с ней очень дружили, очень, она прожила девяносто шесть лет!
– Вот, мать твою, четыре леса, четыре воды, козел в огороде и чугунок на заборе! – оценил долгую жизнь мамы мужа синьоры Фарини пьяненький старичок.
Лучана же продолжала:
– Она любила собак и мужчин, собаки на первом месте. Но стоило назвать любую знаменитую фамилию человека из мира искусства, как она коротко замечала: «Я с ним спала». Сначала я не верила, но однажды спросила про нее всемирно известного кинорежиссера, тоже старенького, и он мне ответил, и тоже коротко: «Я с ней спал», а потом добавил: «С ней все спали».
– Сколько она брала? – проявила деловой интерес Крупская.
– Она это делала даром, из любви к искусству и литературе! – ответила Лучана. – По происхождению она была русской и завещала похоронить ее в Москве. Она умерла в девяносто восемь лет…
– В девяносто шесть… – поправила проститутка, изображавшая девочку. – Ты только что сказала, что в девяносто шесть.
– Ужасно, что не дожила до ста, – вздохнула Лучана. – Я выполнила просьбу, изложенную в завещании, и похоронила маму моего мужа в Москве. Когда, три года спустя, умерла ее любимая собака, у которой было шесть золотых медалей, я решила, что будет справедливо похоронить ее тоже в Москве. Так вот, в Риме я сдаю в багаж мертвую собаку, а в Москве получаю из багажа живую, вот эту! – Лучана нагнулась и погладила пса с загадочной биографией.
– Обалдеть! – воскликнул Гриша, но самой неожиданной была реакция Крупской:
– Может, мертвую собаку съели?
Воцарилось паническое молчание.
– Что вы все перепугались? – Крупская усмехнулась. – Я ездила на заработки в Корею, так там собак едят. Не живых же они едят!
Первой нарушила молчание Лучана:
– Гриша, скажи что-нибудь! Почему молчишь?
– Переживаю ваш рассказ про собаку. Действительно непонятно, как это могло произойти. Фантасмагория какая-то!
– Знаешь, Гриша. – В интонации Лучаны прозвучали нежность и признательность. – Кроме тебя, мне никто не поверил про мертвую собаку, ни на аэродроме, ни в гостинице, ни в «Алиталии», все держат меня за… за…
– За чокнутую! – сказала Крупская. – Я тоже. Кто же это возит из Рима дохлых собак! Выходит, ты не проститутка?
– Извините, но выходит, что нет! – повинилась Лучана.
– А по профессии вы кто? – спросил Гриша.
– Женщина. Разве это не профессия? – с вызовом провозгласила Лучана.
– Значит, все-таки проститутка! – подытожила та, что работала под девочку.
– Не обращайте на них внимания! – посоветовал из-за стенки Гриша. – Лично я от вас в восторге! Но объясните, как же этот болван майор посмел вас засадить?
– А я разгромила его кабинет к чертовой матери, правильно я выражаюсь? – похвастала Лучана.
Проститутки расхохотались, и Крупская оценила:
– Можно к чертовой матери, можно и к другой матери, и оба раза будет правильно.
– Гриша, – грустно спросила Лучана, – ты уже начинал разговаривать со мной на «ты», а теперь я говорю «ты», а ты мне «вы», за что ты меня обижаешь?
– Момент классового различия. Но я исправлюсь, обещаю тебе! – весело сказал Гриша. – Слушай, а собака у тебя без клички. У меня появилась идея!
Лучана с особой заинтересованностью приложилась ухом к стене, хотя и без этого было отлично слышно каждое слово.
– Сюрприз! – предложил Гриша.
– Что, какой сюрприз?
– Собаку, которая как с неба свалилась, предлагаю назвать Сюрприз!
Лучана подумала и согласилась:
– Принято!
– Ай, мать его так и растак, четыре леса, четыре воды, козел в огороде, чугунок на заборе и холодец с хреном на ужин! – мечтательно произнес во сне пьяненький старичок.
А на улице уже воцарилась ночь. А на улице редкие прохожие остерегались всех и каждого, включая милицию. А по улицам ехал милицейский «газик», он вез домой бедолагу майора.
– Есть будешь, ночь уже? – спросила жена.
– Буду! – рубанул голодный муж.
– Нашли коллекцию? – спросила жена.
– Ты с ума сошла! – рубанул вежливый муж. Не удержался и похвастал: – Сегодня засадил иностранку, взял и засадил заразу, пусть поспит среди клопов!
– За что ты ее?
– Она у меня в кабинете дебош учинила!