Опять потянулись длинные дни в космосе. Опять были планеты метановые, планеты безвоздушные, планеты обледенелые и планеты раскаленные, планеты, населенные высокими цивилизациями и цивилизациями молодыми.
И вот, когда до конца отпуска Удалова оставалось всего шесть дней, и он уже боялся, что придется вернуться домой, так и не выполнив задуманного, они увидели еще одну планету.
Светлые облака плыли над ней, закрывая легкими тенями озера, реки и сосновые леса. Ни единого города, ни единой деревни. Необитаемый остров!
— Теперь, пожалуй, все в порядке, — сказал Удалов, выходя из корабля и садясь на траву. — Записывай координаты и начинай работу.
— Ой, не доверяю я твоей интуиции, — сказал Гнец-18. — Сколько уже планет мы облетели, и ни одной свободной.
Он достал из кармана Искатель Разума и осторожно включил его.
Искатель защелкал, и лампочка в нем зажглась.
— Я же говорил, — сказал Гнец. — Полетели дальше.
— И все-таки интуиция подсказывает мне, что еще не все потеряно, настаивал Удалов.
— Смотрите! — сказал Артур, показывая вверх. — Кто-то летит. Давайте собью.
— Ты свои шутки брось, — строго сказал Удалов. — Тоже мне, поклонник чистого искусства. Сразу сбивать.
Громадная белая птица опустилась рядом с путешественниками и сказала:
— Добро пожаловать в наши края.
— Здравствуйте, — ответил Удалов. — Вы здесь хозяева?
— Да, сказала птица. — Мы хозяева в небе.
— А мы думали, что это свободная планета, — сказал Удалов. — Вот товарищ ищет место, где бы разместить своих соотечественников. Если бы знали, не стали вас тревожить.
— Ничего страшного, — сказала птица. — Мы не возражаем.
— Против чего не возражаете? — спросил Гнец-18.
— Против ваших соотечественников. На что нам земля, раз наша стихия небо? Если ваши соотечественники обещают не поганить воздух своими заводами и не запускать слишком громких самолетов, мы согласны.
— Конечно, обещаем! — обрадовался Гнец. — За нас вся Галактика может поручиться. Больше того, у нас очень хорошо развиты медицина и холодильная промышленность. Если вы питаетесь, например, рыбой, то мы можем ее для вас сохранять. И если вам нужно медицинское обслуживание, омолаживание, исправление физических недостатков, всегда рады помочь.
— Нам, по-моему, повезло, — сказала птица и полетела собирать своих товарок, чтобы сообщить им приятную новость.
На следующее утро было заключено официальное и торжественное соглашение между птицами, хозяевами неба и будущими жителями планеты. Удалов вздохнул свободно. Главное дело было сделано.
— Ты прямо домой? — спросил его Гнец, когда они, попрощавшись с птицами, покидали атмосферу планеты.
— Нет, — сказал Удалов. — У меня еще несколько дней осталось. Хочу кое-какие дела утрясти.
— Только смотри: главный закон Галактики — невмешательство!
— Что-то ты, Гнец, слишком проницательным стал, — заметил Удалов.
— И еще, — добавил Гнец-18, - я думаю, что лучше потеряю два-три дня, но составлю тебе компанию. В конце концов, наша планета тебе, Корнелий, многим обязана. Я лично тоже. Куда направляемся?
— Сначала завезите меня на планету, где в прошлом году пела Кавалия Чух, напомнил Артур.
— Успеется, — сказал Удалов. Потом обернулся к Гнецу, обнял его и сказал: — Спасибо, друг. Я знал, что ты не покинешь меня. Я постараюсь не особенно вмешиваться, но ты знаешь, как трудно удержаться. И если я не попытаюсь кое-что сделать, меня всю жизнь будет мучить совесть.
— Ладно, располагай мной и кораблем, как считаешь нужным, — сказал Гнец.
— Тогда я должен первым делом вернуться на планету к генералам.
— Ты с ума сошел! — закричал в ужасе Гнец. — Я не имею права рисковать нашими жизнями. Как мои соотечественники узнают, что наша проблема решена, если мы погибнем?
— Тебе и не надо опускаться, — сказал Удалов. — Мы с Артуром все берем на себя.
— Ни за что, — сказал Артур. — Я ведь дезертир. Меня повесят, а я не хочу, потому что у меня есть цель в жизни.
— Постыдись! — сказал Корнелий Удалов. — Слушать музыку — это удовольствие, может, даже наслаждение, но настоящий мужчина не может избрать наслаждение целью жизни. Помогать другим — вот в чем цель жизни. Гнец помогает другим, я помогаю другим. А ты никому не хочешь помочь. Неужели тебе не горько, что все население твоей планеты сидит замаскировавшись и воюет друг с дружкой?
— Мне горько, — сознался Артур.
— И ты устраняешься?
— Нет, я не устраняюсь. Но ведь это бесполезно.
— А если я говорю, что не бесполезно?
— Тогда я с вами, Корнелий Иванович.
И корабль взял курс на планету, замаскированных генералов.
Снова четвертая планета— Скажи, Артур, — спросил Корнелий, — а много среди вас таких, как ты?
— Каких?
— Которым надоело воевать и маскироваться.
— Таких большинство, — сказал Артур.
— Так я и думал. И они не смеют в этом признаться.
— Даже себе самим, — сказал Артур.
— А у ваших противников?
— То же самое.
— Замечательно. Этот ответ я и надеялся услышать. Ты хорошо разбираешься в маскировке?
— Отлично. Я лучший специалист по маскировке.
Тогда Удалов обратился к Гнецу.
— Сколько, — спросил он, — может взять людей на борт наш корабль?
— Если лететь недалеко, то человек тридцать.
И тогда Удалов поделился с друзьями своим планом.
Перед тем как подлететь к воюющей планете, они изготовили несколько снотворных бомб. Потом Артур показал, как найти главные штабы обеих армий.
Ночью корабль низко опустился над тщательно замаскированным штабом, в котором Удалову пришлось провести несколько неприятных часов, и бросил бомбу прямо в спальню генерал-фельдмаршала. Операция прошла совершенно бесшумно, потому что на той планете не было самолетов, и ночью никто не ждал опасности с неба.
Потом корабль опустился на поляне у штаба, второй бомбой Удалов привел в безопасное состояние стражу. Спящих генералов и солдат, общим числом в двадцать человек, погрузили на корабль, в багажное отделение.
Перед рассветом то же самое сделали и со штабом враждебных войск. Всего на борту накопилось около сорока сладко спящих военных. Перегруженный корабль снова поднялся в космос и взял курс к планете, где остатки населения бедовали в подземельях.
Артур с Удаловым тщательно следили, чтобы пленники не проснулись раньше времени, и в багажном отделении стоял туман от снотворного газа.
Когда корабль опустился на холмистой, поросшей полынью равнине у входа в подземный город, пленников поштучно перетащили ко входу в туннель и опрыскали нашатырным спиртом.
Удивлению солдат и генералов не было конца. Представьте себе, вы заснули в надежном и хорошо замаскированном штабе, а очутились среди голой равнины, обезоруженные, по соседству со злейшими врагами. Некоторые генералы и солдаты попытались зарыться в землю, другие старались превратиться в полынь, но это им не удалось. Удалов и Артур, на всякий случай вооруженные бластерами, приказали им встать.
— Предатель! — воскликнул генерал-фельдмаршал, узнав Удалова.
— Дезертир! — крикнул генерал-поручик, с трудом угадав в загорелом мужчине в ковбойке генерала-клумбу, шефа камуфляжного управления.
— Спокойно, ни с места! — сказал им Артур. — С вами будет говорить сам Корнелий Иванович.
— Маршал танковых войск, — подсказал генерал-фельдмаршал, потому что генералу всегда приятнее, если его побеждает достойный соперник.
— Так вот, господа генералы и товарищи солдаты, — сказал Удалов. — Мы вас привезли сюда не случайно. Мы хотим показать вам ваше собственное неприглядное будущее. Здесь, на этой планете, долгие годы бушевала война.
— Не может быть, — прервал его генерал-фельдмаршал. — Здесь негде маскироваться.
— Раньше было где. Вот они и воевали. Довоевались до того, что ни одного живого места на планете не осталось. И пришлось им, бедным, спрятаться под землю, в бомбоубежище. Прошло уже много лет, и они живут там, потому что люди со временем забыли, что есть другой мир, кроме подземного. Они влачат жалкое существование, словно кроты и черви. Им страшно вылезти на белый свет. Вот эта дыра — единственное место, через которое можно проникнуть внутрь. Еще через несколько лет они все вымрут. Такая же судьба ждет и вас. Я ясно выразился?
Генералы и солдаты были поражены, но не поверили.
— Тогда вот что, — сказал Удалов. — Желающие могут пойти внутрь вместе с Артуром и Гнецем-18. Идите осторожненько, чтобы вас не поймали. А мы, остальные, подождем здесь.
Так и решили. Пока часть визитеров пробиралась под охраной Артура по темным коридорам, остальные беседовали с Удаловым о жизни на других планетах и обсуждали актуальные проблемы. Удалов был доволен тем, что среди его слушателей в основном были солдаты, которые рады были не маскироваться и посидеть спокойно на солнышке.
В общем, к тому времени, когда вернулись экскурсанты, Удалов полностью разагитировал солдат, как балтийские моряки разагитировали казаков во время революции. Солдаты тепло братались и уже обсуждали мирные планы.
Экскурсанты вернулись из подземелья мрачные и потрясенные виденным.
— Это невероятно, — сказал генерал-поручик, который обзывал Артура дезертиром. — С этим надо покончить. Нам стыдно за наших братьев по разуму.
— Долой маскировки! Да здравствует мир! — сказал один из солдат, остававшихся с Удаловым.
— В ваших словах что-то есть, — ответил солдату генерал-поручик, который еще вчера с ним и разговаривать бы не стал.
Артур приблизился к Удалову и встревоженно прошептал ему на ухо, что генерал-фельдмаршала они потеряли. Он скрылся в темноте и убежал к начальству подземного города.
— Плохо дело, — заметил Удалов, но не потерял самообладания.
Генералы следовали примеру солдат и сбрасывали с себя маскировочные халаты. Тут и остальные заметили отсутствие генерал-фельдмаршала.
— Он заблудился? — спросил генерал-поручик.
— Нет, — ответил честно Удалов. — Я полагаю, что он сбежал. Для него, кроме войны, других дел не существует. Вот он и хочет объединиться с подземными милитаристами.
— Этого допускать нельзя, — сказал один из солдат.
— Погодите, не в этом дело, — остановил его Удалов. — Многих из вас я, пожалуй, убедил, но нельзя думать только о себе. Если мы не поможем подземным жителям, они вымрут. Уговорить их выйти наружу подобру-поздорову мы не сможем. Они боятся дневного света и отвыкли от свежего воздуха. Но оставлять их внутри тоже нельзя.
— Надо заставить их выйти наружу. Силой, — сказал генерал-поручик.
— Но нас ведь горстка, а внутри есть полиция.
Наступило молчание.
— Кстати, — заметил Артур, — генерал-фельдмаршал их наверняка уже предупредил, и они теперь организуют оборону.
— Мне нужны добровольцы, — сказал Удалов.
Десять солдат и пять генералов сделали шаг вперед.
— Остальные остаются здесь и принимают беженцев.
— Но что вы хотите сделать? — спросил генерал-поручик.
— Мы проникнем на самый нижний уровень и взорвем там баллончики с очень вонючим, отвратительным, слезоточивым газом. Я случайно обнаружил эти баллончики в корабле. Они предназначаются для того, чтобы отгонять хищных зверей. Газ распространится по подземелью, и его жители будут вынуждены отступать до тех пор, пока не выйдут наружу. Мы же пойдем сзади и, если какие-нибудь старики или больные не смогут идти сами, будем им помогать.
Удалов раскрыл чемоданчик и вынул из него подготовленные баллончики, противогазы для десантников и большой пакет с бутербродами.
Все поели бутерброды, потому что операция предстояла длительная, а генерал-поручик сказал так, чтобы все слышали:
— Корнелий Иванович настоящий стратег.
Удалов покраснел, но ничего не ответил.
Операция прошла, как было запланировано. Восемь часов добровольцам пришлось продвигаться по туннелям и коридорам, идя за волной газа, поднимаясь с уровня на уровень и подгоняя перед собой отстающих. Полиция была дезорганизована и не могла оказать сопротивления. На пятый час, прикрывая глаза от мягкого предвечернего света и обалдевая от свежего воздуха, показались первые жители подземелья. Солдаты встречали прибывших и успокаивали их.
Удалов выбрался из подземелья последним. Он гнал перед собой генерал-фельдмаршала и Начальника № 1. Они сдаваться не хотели, сопротивлялись, и пришлось их на ночь связать.
А утром, на первом собрании жителей двух планет, стало ясно, что пути назад нет, что война на одной планете и подземный плен на другой заботами неугомонного человека с Земли закончились. Лишь фельдмаршал и Начальник № 1 сказали, что жить в новых условиях не могут. На что их подданные заявили, что жить с ними не хотят.
— Ладно, — сказал тогда Удалов. — Я знаю, чем им заняться. Мы их будем перевоспитывать трудом.
— Расскажите, Корнелий Иванович! — попросили его.
— Есть тут одна планета, — сказал Удалов. — Я все мучился, что с ней делать. Люди на ней вели себя неразумно и полностью ее испакостили. Там предстоит большая работа, пока удастся ее очистить и как-то приспособить для нормального житья. Я на обратном пути намерен заглянуть в космический трест по очистным сооружениям. Они, конечно, дадут технику и подкинут кое-какие кадры. Но с людьми у нас всегда трудности. Все хотят быть или космонавтами, или врачами, или певцами. Я думаю, что для воспитания генералу и начальнику стоит потрудиться в ассенизационном обозе галактического значения. И специальность полезную заодно приобретут.
— И все одобрили предложение Удалова, лишь будущие ассенизаторы воздержались высказать свое мнение.
В эту последнюю ночь перед возвращением домой Удалов не спал. Было много дел. Плакали детишки, стонали старики и старухи, непривычные к свежему воздуху. Где-то перед рассветом, когда солдаты и генералы уже собирали вещи, чтобы грузиться на корабль и спешить домой, устанавливать там мир и убирать маскировочные сетки, Удалов случайно столкнулся с Артуром.
— Ну, как? — спросил он. — Тебя закинуть поближе к телевизору? Небось ждешь не дождешься сладкого момента.
— Куда? — не сразу понял Артур. — Нет, мне домой пора. Работать надо.
— Хорошо, — сказал тогда Удалов. — Обещаю тебе взамен, что если встречу певицу Чух, приглашу ее на твою планету дать концерт.
— Спасибо, Корнелий Иванович! — сказал с чувством Артур.
— Да, еще одна вещь, — сказал Удалов. — Там на корабле ценная статуя. Вернуть бы ее надо.
— Ни в коем случае! — возмутился Артур. — Это наш скромный дар чудесному человеку и великолепному организатору от населения всей планеты. Не отказывайтесь, Корнелий Иванович.
Корнелий искренне пожалел, что нет рядом товарищей из горсовета, часто журивших Удалова за недостаток организаторских способностей. А что, подумал он, может, просто масштабы на Земле для меня мелки? А здесь задачи как раз по плечу. И он внутренне улыбнулся.
ЗаключениеПосле того как завезли домой солдат и генералов и попрощались с Артуром, Гнец-18 высадил Удалова на межзвездном космодроме в Силярии. Сделал он это потому, что оттуда через день летел в сторону Солнечной системы пассажирский корабль. Он будет пролетать в каком-нибудь парсеке от Земли, и капитан обещал выделить для Удалова посадочный катер. А Гнец-18 спешил с добрыми вестями домой.
Он долго жал на прощание руку Удалову, обещал прилететь, как только выпадет возможность, расстраивался, что ничего не может подарить на память. Потом вдруг вспомнил.
— Держи, — сказал он, — наверняка тебе пригодится в будущем.
Он протянул Удалову Искатель Разума.
Удалов сначала отнекивался, не хотел брать такую ценную вещь, но пришлось согласиться. Может, и на самом деле пригодится, подумал он.
Они обнялись, Гнец пригласил Удалова в следующий отпуск побывать в гостях и, лукаво улыбнувшись, выразил надежду, что Удалову где-нибудь поставят памятник.
Потом Гнец-18 улетел, и Удалов остался один. До отлета был еще час, так что можно было выпить чашечку кофе и купить на память сувенир для Максимки. Максимка, уж наверно, выздоровел от свинки, а Ксения места себе не находит, волнуется, куда делся Удалов, что за рыбалка длиной в месяц? Ревнует, наверно, а может, в милицию заявила.
Но подарка Удалов купить не успел. Когда он проходил мимо ряда кресел, в которых отдыхали транзитные пассажиры, одно лицо показалось ему знакомым. Где же он его видел? В доме отдыха или на работе? И тут же Удалов понял бессмысленность подобных подозрений. Ну как мог человек из дома отдыха оказаться в другом конце Галактики?
— Вам автограф? — спросила его просто одетая женщина, заметив настойчивый взгляд.
— Вспомнил! — воскликнул Удалов. — Вы Кавалия Чух. Я только на днях видел вас по телевизору.
— Вы не могли меня видеть, — сказка знаменитая певица. — Я уже три месяца не выступаю.
— Что случилось?
— Вы присаживайтесь, — улыбнувшись очаровательной, но усталой улыбкой, сказала Кавалия. — Сами-то вы откуда?
— С Земли.
— К сожалению, там не бывала. Даже не слышала о такой планете. Так вот, у меня творческий кризис. Бросаю петь. Да, я знаю, что знаменита, что мне аплодируют, присылают цветы. Но глубокой, искренней любви к моему искусству я не ощущаю.
— Ясно, — сказал Удалов. — Такое случается с работниками искусства. Это и у нас называется — творческий кризис. Но вы неправы — вас помнят и ценят.
Кавалия Чух печально покачала головой.
— Не утешайте меня, незнакомец, — сказала она. — Вы меня не переубедите, потому что ваши слова объясняются добротой вашего сердца, а не действительным положением вещей.