Когда слезы и жалобы Лерки на злодейку-судьбу пошли на убыль, я рискнула вставить вопросик, чтобы направить разговор в нужное русло:
— Лер, а по каким признакам ты вообще заметила, что в квартире побывал кто-то посторонний? Замок был взломан? Или какие-то следы на ковре остались?
— Нет, никаких следов не было, — задумалась она, — только как-то все не на своих местах было… Знаешь, я бы опять ничего не заметила, если бы ящики стола не были так сильно задвинуты. И шкатулка не так стояла. Я как только это увидела, сразу заглянула в шкаф…
Господи, а он-то здесь при чем? Не успела я удивиться хваленой женской логике, как Лерка прояснила:
— Ну, ты понимаешь, я в одном фильме видела, что вор не успел из квартиры уйти и спрятался в шкафу. Конечно, никого там не было, но вещи в одну сторону сдвинуты были, как будто и правда кто-то там сидел… — засмущалась Валерия собственной догадливости.
Да уж, это уже не просто буйная фантазия разыгралась, а явная заявка на лавры Шерлока Холмса. Ладно, придется терпеть, потому что в наблюдательности Лерке действительно не откажешь. Теперь остается только проверить сохранность замка.
Я тут же отправилась осматривать дверь, но, к величайшему сожалению, ничего подозрительного не обнаружила. И это мне жутко не понравилось, потому что говорило только об одном — хитроумный дорогущий замок был открыт вовсе не отмычкой, царапающей любую поверхность.
Кстати, в моем арсенале подобный инструментик имеется, поскольку при расследованиях он очень даже может пригодиться. А вообще могу сказать точно — почти всегда, без экспертов, я определяю, когда в замках рылись отмычками. Это только моя коллекция отмычек безупречна. Так что единственным выводом, который я смогла сделать после осмотра двери Леркиной квартиры, был такой: у вора имелся ключ. А если так, то сам собой напрашивался и другой вывод: человек, совершивший кражу, должен был где-то этот ключик раздобыть.
Только я хотела вслух поделиться своим умозаключением с хозяйкой квартиры, как на меня из коридора вылетел пушистый рыжий комок, заходящийся в лае. Реакция проявилась мгновенно — я вскочила на табурет.
Лерка застыла как вкопанная, а потом взяла на руки визжащее чудовище, которое при ближайшем рассмотрении оказалось пекинесом. Видимо, освободившись из вынужденного заточения, пес решил превзойти самого себя и захлебывался, по-моему, от восторга. И тут, конечно, Валерия просто не смогла не представить мне своего любимца.
Честно говоря, я к орущим собакам трепетных чувств не испытываю, но для вида пришлось изобразить милую улыбочку и даже отломить новому знакомому кусочек сыра. Похоже, собачка таких милостей не часто удостаивалась от малознакомых людей, поэтому тут же полюбила меня и лаять перестала.
Изумленная Лерка просто дар речи потеряла от радости:
— Представляешь, Сенечка у нас такой нервный, что я стараюсь его гостям не показывать. Особенно он любит папу, зато других мужчин просто ненавидит. Когда ко мне Костик приезжал, приходилось Сенечку запирать, потому что запах его одеколона песик не переносит. А еще он не терпит запах ацетона, так что я лак с ногтей стираю, когда он в другой комнате спит. Сеньку можно купить только на шоколадные вафли, — довольно добавила Лерка.
Я посмотрела на мирно посапывающего теперь пекинеса и решила для себя окончательно и бесповоротно: столь зловредное создание, не терпящее присутствия мужчин, я бы никогда заводить в доме не стала. Но лирические отступления пора было заканчивать, поэтому я вернулась к главной теме разговора.
— Лер, вспомни, у кого были ключи от вашей квартиры? Ну, может, у соседей, которые иногда собачку кормили, цветы поливали. Или у домработницы… — Я вернулась на кухню и засыпала подругу вопросами.
Та от неожиданности растерялась:
— Нет у нас никакой домработницы… И цветов почти нет… Только у мамы — кактусы…
Я машинально окинула взглядом комнату: действительно, украшающие стену джунгли были искусственные. Кстати говоря, наличие настоящих живых цветов в квартире является для меня своеобразным показателем. Со времен чтения классиков в моих мозгах четко отложился образ чувствительных барышень, окруженных розочками-мимозочками. Понятное дело, что разводить засухоустойчивые кактусы предпочитают люди занятые, серьезные и сами немного колючие.
Искусственные цветы тоже навевают определенные мысли. Пластиковые и матерчатые деревья, плющи и цветы несомненно свидетельствуют о желании хозяев приукрасить собственное жилище, но вместе с тем никакой индивидуальности они в себе не несут, что и выдает в их владельцах натуру несколько ограниченную и «искусственную».
Проведя сей нехитрый психологический тест, я снова вернулась на грешную землю, чтобы продолжить выяснение обстоятельств совершившейся кражи.
— Ты хотя бы можешь вспомнить, у кого эти ключи могли быть? — напомнила я Лерке свой вопрос.
— У меня, — не колеблясь отчеканила она, поражая оригинальностью ответа. Потом добавила: — Еще у мамы с папой.
— А родители свои ключи с собой забрали? — на всякий случай уточнила я, памятуя о том, что перед ответственными вылазками «во вражеский лагерь» лично я предпочитаю оставлять свои у соседки, из-за опасения, что могу их посеять.
— Да, с собой. В тот день я уходила на одну встречу… — замялась Фисенко, — в «Эдем». Это фирма такая, — пояснила она. — И квартиру я закрыла, точно помню, — обреченно произнесла Лерка. — Еще ключи у Костика есть, моего друга, — внезапно добавила она.
«Так, это уже лучше, — отметила я про себя, — хоть какая-то зацепка!»
А Валерия между тем тут же снабдила меня подробной информацией не только о друге, но и о его злобной мамаше, просто не терпящей возле сына каких-либо особей женского пола моложе шестидесяти лет. Но меня это обстоятельство смутило мало, потому что без особых причин показываться на глаза этой почтенной особе я не собиралась.
Записав координаты Костика, я почти распрощалась с Валерией, решив задать ей напоследок еще несколько «дежурных» вопросов, от которых меня саму коробило, но не задать которые я просто не могла:
— Ты кого-нибудь подозреваешь? Может, друзей или родственников? Вспомни, у родителей враги какие-нибудь есть?
Валерия глубоко задумалась. По крайней мере, такое выражение на своем безмятежном личике изобразила. А потом разочарованно покачала головой:
— Не знаю. Вряд ли. По-моему, таких людей просто нет.
* * *«Конечно, нет, — думала я, прогревая мотор „девятки“. — Папины друзья — люди довольно состоятельные и солидные, так что залезать к нему в дом им просто не надо. А вот с друзьями самой Лерки надо бы пообщаться».
По дороге домой я не могла думать ни о чем, кроме такой странной и нелепой кражи. Ведь, кроме знакомых и близких людей, имеющих доступ к ключам от квартиры Фисенко, никто этого преступления совершить не мог. Трудный вариант со сговором я пока решила не задействовать, чтобы не напрягать понапрасну «серые клеточки мозга», как говорит один из героев Агаты Кристи. Впрочем, вряд ли настоящие воры удовлетворились бы парой колец, оставив на месте видеокамеру и музыкальный центр. Да, странно все это…
Попав в очередную за сегодня пробку, я на этот раз решила сохранять спокойствие и провести время с пользой для дела: достала блокнот, в который успела сделать несколько записей в течение нашего с Леркой разговора.
Ага, вот и друзья-товарищи: Константин Руднев, бойфренд легкомысленной Валерии, с которым она то ссорится, то мирится. Кстати, по совместительству — преуспевающий адвокат в фирме «Олимп». Хм, не без претензий мальчонка — тридцати еще нет, а поближе к богам тянется.
А тут у нас кто? Ага, бизнесмены строительного концерна «Вавилон». Забавно, в этом деле все персонажи хотят поближе к солнцу!
Резкий сигнал клаксона вывел меня из задумчивости. Очень вовремя, кстати сказать, потому что дорога на перекрестке за светофором освободилась и можно было ехать. Так как по пути больше ничего интересного не случилось, я добралась до дома аккурат к тому времени, когда «спят усталые игрушки, книжки спят».
К счастью, мой новый квартирант еще не спал, а ждал меня в полной боевой готовности. В плане ужина, разумеется, потому что его кулинарный талант все больше меня радует… Впрочем, остальные его способности меня тоже не разочаровали.
Глава 2
— Алло, Лен, можешь помочь в одном деле?.. О\'кей, я сейчас к тебе приеду, это не телефонный разговор, — сказала я и положила трубку.
Конечно, приятно поваляться в постели. Особенно в такое утро, когда тепло и светло. Жаль, что дела заставляют покинуть удобное лежбище и мчаться на другой конец города, в Трубный район. Но моя подруга Ленка — человек просто незаменимый в плане знакомств и может поделиться любой информацией. Вообще-то человек она неординарный: при вечной нехватке денежных средств сохраняет маниакальную верность обыкновенной городской школе, в которой преподает французский язык, за что и получила от меня прозвище «Ленка-училка» и «Ленка-француженка».
Сто раз ей говорила, чтобы она искала другую работу, но даже после получения различных предложений, на мой взгляд, вполне иногда приличных, она с поразительным постоянством возвращалась на прежнее место. Хотя денег ей все так же катастрофически не хватало.
Зато (может быть, отчасти благодаря именно этому обстоятельству) у нее всегда была куча знакомых — от откровенно нищих до наиболее обеспеченных слоев населения. Именно она могла мне сейчас помочь.
Через час я уже была в пути. Правда, с некоторой опаской, потому что давно убедилась — прогулка по дорогам Трубного района Тарасова всегда отрицательно сказывается на жизнедеятельности моего автомобиля. Но я с завидным упорством продолжала двигаться к поставленной цели на своей «ласточке». Не пешком же, в самом деле, ходить, когда можно на колесах передвигаться. Слава богу, перед самым ужасным участком трассы на подъезде к дому подруги я заметила на остановке одинокую фигуру в знакомом пальто.
— С ума сошла? — накинулась я на нее, открывая дверцу. — Я же не сказала, когда именно приеду. Чего, спрашивается, мерзнуть на ветру, если я сама могу до тебя доехать.
Ленка с облегчением плюхнулась на переднее сиденье и протянула к печке заледеневшие пальцы. Меня осенило: в последний приезд я жутко ругалась по поводу трассы, и эта сумасшедшая решила мою «девятку» пожалеть. Вот балда!
— Давно стоишь? — спросила я, растирая Ленкины пальцы.
— Ага, — больше кивнула, чем ответила она, с трудом разомкнув посиневшие губы.
Решив, что я и сама рядом с ней — так от Ленки веяло холодом — могу превратиться в снеговика, если сейчас же не выпью горячего кофе, я развернула машину по направлению к центру. Спрашивать про уроки я не стала, так как, даже не обладая высоким интеллектом, можно догадаться: учительница никогда не согласится ни на какую встречу, не будь она свободна. А если француженке моей и нужно в школу к какому-то часу, то она сама об этом скажет.
После второй чашки кофе в ближайшем кафе Ленка немного оттаяла и поинтересовалась предметом нашего с ней разговора.
— Среди твоих оболтусов наверняка есть кто-то, чьи родители имеют отношение к драгоценностям. Лен, вспомни, пожалуйста, телефон какого-нибудь оценщика или покупателя золота, — попросила я, не надеясь на скорый ответ.
Но реакция меня просто потрясла:
— Ювелир подойдет?
Нет, я, конечно, предполагала, что знакомых даже у обыкновенной учительницы масса, но на такую удачу даже не рассчитывала. Я поэтому и завернула про оценщика — попроще все-таки.
С радостью записав телефон Андрея Сафронова, который являлся папой Игоря из пятого «В», как объяснила мне Ленка, я постаралась исключить из памяти всю насильно внедряемую ею в мой мозг ненужную информацию об оценках и способностях данного ученика и повезла подругу назад домой. Конечно, мне все равно пришлось выслушать еще массу бесполезных вещей из жизни того самого Игоря, но заветный номер телефона уже настроил меня на благоприятную волну, так что я почти не обращала внимания на Ленкину болтовню.
Но в одно мгновенье мне послышалось, что среди вереницы имен промелькнуло уж очень знакомое.
— Ты про какую Лерку говоришь? — насторожилась я.
— Как про какую? — У подруги округлились глаза. — Ты, кроме Фисенко, еще какую-нибудь Валерию знаешь? Я битый час про нее твержу, а ты только на дорогу смотришь!
Упреки были справедливы, поэтому на этот раз я возражать не стала, а навострила ушки и далее начала прислушиваться к потоку информации более внимательно.
— Я же давно просила Лерку какую-нибудь работенку мне найти, — специально для меня повторила Ленка последнюю фразу. — У нее же куча знакомых. В прошлом году она мне своих манекенщиц подфартила, когда они на показ мод в Париж собирались. А сейчас я со студентами занимаюсь — они на какой-то музыкальный конкурс прорваться хотят, поэтому и учат французский. Думаю, если наша Лерка этим делом занимается, так они непременно туда попадут, — без тени сомнения подытожила подруга.
— Лен, а что эти студенты собой представляют? — спросила я как можно более непосредственно. — И где Валерия их откопала?
Пока Ленка просвещала меня насчет «необычайно талантливых» музыкантов, которых чуть ли не на помойке нашла и привела в свой дом легкомысленная, но очень добрая Лерка, у меня в голове созрел план.
— Слушай, у меня тут кое-какая идея появилась, — прервала я подругу на самом интересном месте повествования. — Познакомь меня с ними, пожалуйста. Но только так, чтобы они ничего не заподозрили и лишних вопросов не задавали.
Ленка даже не спросила, зачем мне это надо. Уже знает: если я о чем-то прошу, то обязательно — в интересах дела. Только бросила на меня быстрый любопытный взгляд и тут же пообещала свое содействие. Есть, оказывается, люди, имеющие свободный вход в дом Фисенко! Это уже какая-никакая зацепка в моем новом расследовании. Так что встречу с музыкальными талантами я надеялась провести в самое ближайшее время.
Довольно мурлыкая себе под нос популярную мелодию, я спокойно вела машину по направлению к дому подруги, у которой, как выяснилось, были уроки в школе во вторую смену. Ленка, сгорая от любопытства, сидела рядом, стараясь не подавать виду. Она уже давно уяснила, что меня бесполезно расспрашивать. Зато в подходящее время я сама все расскажу.
На этот раз я высадила подругу прямо у подъезда, чтобы она по моей милости совсем не околела, оставив двух сирот на вечном моем попечении. Уж лучше изредка одаривать их небольшими подарками в виде десятидолларовых купюр. Конечно, Ленка отбрыкивалась от них руками и ногами, напоминая про бескорыстную нашу дружбу.
Дружба дружбой, но подружка моя далеко не миллионерша. Но я давно знаю, что доводы об оплате поставляемой информации на нее должного эффекта не производят, поэтому сейчас, желая вознаградить Ленку за потраченное время, затронула больное место — детей. От подарка, предназначенного любимым детям, она, конечно же, отказаться не смогла.
* * *Названный Ленкой господин Сафронов, отвечая на телефонный звонок, весьма благосклонно принял мое предложение заехать к нему в гости, когда я представилась работником городской прокуратуры. Так приятно пользоваться служебным положением, хотя бы и бывшим.
Помнится, на заре, как говорится, туманной юности мне пришлось некоторое время поработать в этом достойном учреждении. Но так как ежедневная рутина и постоянный контроль напрягают мою творческую и деятельную натуру, я быстренько закончила свою карьеру в доблестных рядах государственных служащих и перешла «на свободные хлеба».
Зато красные «корочки», внушающие уважение одной половине моих сограждан и вызывающие опасения, если не ужас у другой ее половины, так и остались в моем вечном пользовании. Меня не пугал даже тот факт, что срок их действия давно закончился, — мало кто из законопослушных граждан пристально всматривается в потертую от частого использования книжечку с выцветшими печатями и нечеткими датами.
Как я и предполагала, наша встреча с ювелиром прошла без сучка без задоринки. Господин Сафронов принял меня довольно благосклонно: предложил кофе, сигареты, а потом обстоятельно ответил на все мои вопросы. Я мысленно поблагодарила себя за находчивость, потому что прихватила с собой несколько фотографий Лерки и ее матери, на которых ясно были видны похищенные драгоценности.
Ювелир сразу же заинтересовался и полез за лупой. Пока он с ничего не выражающим лицом рассматривал снимки, я пялилась в окно, пытаясь хоть как-то скрыть свое нетерпение. Примерно через полчаса, вдоволь налюбовавшись на снимки, вернее — на ювелирные изделия, запечатленные на них, и полистав какие-то толстые каталоги, Сафронов с довольным видом сообщил, что кольца действительно имеют большую ценность, причем не только в денежном эквиваленте.
— Можете гордиться, если все-таки найдете эти драгоценности, — заверил он меня и продолжил с усмешкой: — Только лично я глубоко сомневаюсь, что вам это удастся. Вы уж извините, но ценность исчезнувших колечек — не в золоте или бриллиантах, а в том, что они старинной работы. Понимаете, в нашем деле это ценится гораздо выше… Такие вещи, когда их крадут, берут не для того, чтобы попадаться в них на глаза, особенно — сотрудникам органов внутренних дел.
Да уж, у нашей доблестной милиции репутация, мягко говоря, не очень. Но переубеждать кого-либо в обратном не входило в мои планы, поэтому я только поблагодарила Сафронова за помощь и детальное описание всех достоинств похищенных у Фисенко колец и отправилась полученную информацию переваривать.
Направляясь к следующему пункту назначения, я попыталась сделать кое-какие выводы. Если предположить, что в квартире Валерии побывал профессиональный вор, знающий истинную ценность похищенных им колец, то вряд ли бы он позарился на те баксы и рубли, которые и сама Лерка за деньги не считает. Оставалось одно — в квартире искали нечто совершенно другое, например, именно драгоценности, а пачку денег взяли только для отвода глаз. С другой стороны, если в квартире Валерии побывали обыкновенные рядовые воришки или просто люди, которым богатство Фисенко покоя не давало, то как же у них в запасе могли оказаться ключики от квартиры или подходящие отмычки, которые даже царапин на замке не оставили.