Андрей вошел на кухню бодрый и свежий, с полотенцем на голых плечах и в спортивных брюках. Черные гладкие волосы были слегка влажные от только что принятого душа.
– Ты уже встала? Извини, я в таком виде, – заметил он Яну.
– Присоединяйся, – пригласила она его.
– Сейчас, только оденусь. – Андрей быстро исчез с кухни, но она успела заметить у него на спине большой шрам.
«От чего? Да, похоже, на гвоздях он отлежался».
Андрей вернулся через пять минут в джинсах и рубашке темно-синего цвета.
– Куда идем? – спросил он у нее.
– На конкурс красоты! – постучала она по повязке у себя на носу. – Глупый вопрос! Я первый раз в Румынии и, честно говоря, надеюсь, что в последний. Ты здесь живешь, вот и веди меня по интересным местам.
– Упрек принят, – склонил он голову перед тарелкой с овсяной кашей, которую ему подала Пелагея.
Яне даже смотреть на этот английский завтрак было противно, но Андрей, похоже, придерживался иного мнения, он всегда был за здоровую и полезную пищу.
– Оксана с нами идет? – спросила Яна.
– Зачем? – искренне удивился Андрей. – Ты обещала день мне одному.
Крышка кастрюли с грохотом выпала из рук Пелагеи.
– Ой, не к добру все это, – снова прошептала она, и Яна услышала ее слова, а Андрей молча продолжил есть.
Яркие солнечные лучи уже проникли на кухню и отбрасывали веселые блики на ее уютное содержимое. Дальнейший завтрак они провели в тихой, домашней обстановке.
Андрей вывел свою машину из гаража, и они с Яной укатили в небольшой городок – горнолыжный курорт.
– Я бы отвез тебя на море, в Румынии оно же есть, но слишком долго ехать по такой жаре, – пояснил Андрей, ставя автомобиль на платную стоянку и предлагая Яне прогуляться.
Городок был очень милым. Невысокие, аккуратные домики с фасадами, украшенными корзинами с цветочками, составляли узкие улочки, петлявшие и уходившие то вниз, то вверх. Брусчатая мостовая вместо привычного асфальта для того, чтобы вода, стекавшая с гор, не скапливалась в лужи, а сразу же уходила в землю, просачиваясь между камней. Правда, Яне, как всегда обутой в туфли на высоких каблуках, ходить по таким улицам было тяжело и неудобно. Они прогулялись по уютному зеленому скверу, посидели за чашкой кофе в самой лучшей в городе кондитерской, полюбовались фонтаном, бьющим на центральной площади, и не заметили, как оказались на рынке. Тут-то Яну и прорвало. Она заметалась по рынку, скупая сувениры и поделки народных ремесел, что попадались ей на глаза. Румынские мастерицы предлагали туристам хлопковые и льняные блузки, выполненные в национальном стиле с вышивкой, теплые жилеты из овечьей шерсти с ярким орнаментом, скатерти с кружевом и вышивкой разных цветов и размеров. И вот Яна скупала эти предметы народного рукоделия с большим размахом. Андрея, обвешанного пакетами со всех сторон, происходящее стало слегка пугать.
– Куда тебе столько скатертей?
– А ты знаешь, сколько у меня столиков и тумбочек? А если я переселюсь в замок к Карлу!.. – бойко ответила она, напрочь позабыв, что в данный момент она вместе с сыном, домоправительницей и ее мужем живет в обычной московской квартире. – А сколько у меня друзей и знакомых, представляешь?!
– Даже представить страшно, видя твою общительность, – заметил Андрей.
– То-то же! Я не привыкла приезжать из заграничных путешествий с пустыми руками, я всем должна привезти сувениры! Ты только посмотри, какая прелесть! Какая работа! Какие кружева! Как же они дешево отдают такой кропотливый труд! Да, и вот ту синенькую салфеточку я тоже возьму! Андрей, может быть, купим и тебе что-нибудь в замок?
– Я не знаю…
– Понятно! Магазинный мужской кретинизм, – махнула она хвостом из длинных волос. – Я возьму вон ту блузку для Пелагеи и вот эти аккуратные занавесочки в комнату Оксаны, – обратилась она уже к продавцу.
– Подожди, как ты назвала?.. – переспросил Андрей, у которого все руки были заняты, и он не мог убрать волосы со лба. Так и смотрел на Яну сквозь темные пряди, словно ризеншнауцер из-под нестриженой челки, настороженно и внимательно.
– Магазинный кретинизм, – охотно стала объяснять Яна, шурша долларовыми купюрами. – Страдают им исключительно особи мужского пола. Мужчины могут летать в космос, изобретать компьютеры, прокладывать тоннели под землей и возводить мосты, но прямой вопрос продавщицы: «Вам «Дарницкого» или «Бородинского»?» ввергает их в настоящую панику, и мужчина судорожно нажимает кнопки мобильного телефона, чтобы переадресовать этот вопрос жене. Эх, сколько я видела докторов наук и учителей, врачей и артистов, внимательно вчитывающихся в магазинах в списки продуктов, которые они должны купить и которыми их предусмотрительно снабдили их подруги жизни. Мужчине нельзя говорить: купи что-нибудь, что хочешь или что считаешь нужным. Он может принести из магазина на весь месячный денежный лимит пива и креветок и будет искренне недоумевать, чем так расстроена супруга и о какой такой крупе, муке, о каком таком мясе на косточке, чтобы сварить суп, идет речь? Мужчине всегда надо конкретизировать задачу, нельзя просить, например, купить что-нибудь к чаю. Эта миссия будет для него невыполнима. В лучшем случае он купит коробку дорогущих конфет, словно своей любовнице, в худшем – он прибудет в семью злой как собака, обежав всю Москву, и принесет заскорузлый пирог с просроченным сроком годности и незамысловатым названием «К чаю». А уж в промтоварных магазинах, магазинах мужской одежды на них вообще смотреть страшно. Интересно наблюдать, как вокруг великовозрастного детины крутится его жена и обсуждает с продавщицей, идет ему этот костюм или нет, сидит он на нем или нет. Сам объект внимания сосредоточенно смотрит на себя в зеркало, как глухонемой и слепой в одном лице, и послушно дает себя раздеть, чтобы надеть другие вещи, только бы эта пытка поскорее закончилась. Выражение его лица при этом глупее, чем у манекена… который этот костюм рекламирует. Сейчас, правда, появились молодые парни, которые что-то понимают в моде и умеют стильно одеться, а уж старшее поколение безнадежно…
– А вы и гордитесь, что переплюнули мужчин по части тряпок и магазинов, – подал голос Андрей в защиту мужской части населения.
– А что бы вы без нас делали?! – возмутилась Яна. – Я не знаю, откуда в вас генетическая нелюбовь к такому увлекательному мероприятию, как шопинг? Может, они уже чувствуют подвох, когда беременная женщина часами прохаживается по магазинам в поисках распашонок, чепчиков, игрушек. А потом получают второй стресс, когда подростка берут в магазин в качестве рабочей силы, чтобы таскать сумки матери. Затем выросший юнец, молодой человек, вынужден терпеть походы по магазинам вместе со своей любимой женщиной. Она выбирает заколочки, парфюмерию, помаду и одежду, а он со страдающим видом вынужден все это терпеть. И поэтому, когда уже в зрелом возрасте жена предлагает мужу пойти вместе с ней в магазин, он в ужасе отказывается и готов отдать ей все деньги, только бы она не брала его с собой.
Андрей задумался о том, что в словах Яны был некий смысл. Она между тем метнулась к рядам с керамикой и стала приобретать пепельницы, бокалы и настенные тарелки с изображением Дракулы.
– Знаю, знаю, ты мне поведал, что никакой он не вампир и вообще зря туристы проявляют такой повышенный интерес к его персоне. Но другие-то этого не знают! Все равно Румыния в первую очередь ассоциируется с именем Дракулы, главного вампира. Поэтому если я вернусь из Румынии и не привезу сувениров с его изображением, меня просто не поймут.
Она нагрузила Андрея тяжеловесной керамикой и довольная направилась на выход. Торговки, поняв, что такой шанс выпадает раз в жизни, а именно такая покупательница, обступили Яну со всех сторон, тряся перед ее забинтованным носом своим товаром.
– Самое знаменитое, коллекционное вино Румынии «Вампир»! – перекричал всех пожилой мужчина, размахивая перед Яной темной бутылкой с черной этикеткой, где красными буквами было написано «Вампир», и как будто с этих букв стекали капли крови. Яна обернулась на плетущегося сзади Андрея.
– Есть такое вино, – подтвердил он, решив не лгать, – оно действительно хорошее, коллекционное.
– Нам ящик! – безапелляционно заявила она.
– Яна, – осторожно сказал Андрей, – боюсь, ящик мне уже некуда взять, у меня всего две руки, понимаешь?
– Нам ящик! – безапелляционно заявила она.
– Яна, – осторожно сказал Андрей, – боюсь, ящик мне уже некуда взять, у меня всего две руки, понимаешь?
– Бунт на корабле! Не дрейфь, я помогу тебе, возьму что-нибудь сама, – успокоила она его, предлагая разложить бутылки по пакетам.
Эти тяжелые пакеты она в итоге возложила на хрупкие с виду плечи Андрея, забрав от него только один легкий пакетик с кружевными салфетками. Яна была явно в ударе. Когда они вышли с рыночной площади, ее взгляд с удивлением остановился на фуникулере.
Яна показала на него пальцем.
– Смотри, фуникулер.
– Да, он идет вон на ту гору, – объяснил Андрей. – На вершине находится каменный сфинкс, вернее, каменная глыба, которую ветер обдувал тысячелетиями и придал ей форму сфинкса.
Голубые глаза Яны запылали огнем.
– Как интересно! Хочу! Хочу сфинкса! Хочу на фуникулер!
– Яна, это очень высоко, понимаешь, очень, – Андрей попытался отговорить ее от этой затеи, отдуваясь под тяжестью покупок.
– Хочу на гору! – не отводила она взгляда от фуникулера.
– Насколько я помню, ты боялась высоты! И самолетом ты боишься летать? – напомнил он ей.
– Хочу прокатиться на фуникулере и увидеть сфинкса! – Она не слышала возражений.
– Он поднимается на огромную высоту, – сделал последнюю попытку Андрей и пошел покупать билеты. Он понял, что никакая сила в мире не повернет его подругу назад, и смирился.
Кабина фуникулера была рассчитана на тридцать человек, но Андрей, груженный керамикой и вином, всерьез посчитал себя за три персоны. Яна встала впереди всех и приготовилась к подъему с блаженной улыбочкой на губах. Как только фуникулер вздрогнул, дернулся и пополз вверх, лицо ее стало постепенно вытягиваться. Кабина резко взмыла над землей, раскачиваясь. Сердце же Яны, наоборот, рухнуло вниз, она судорожно вцепилась в металлические перила и боялась оглянуться, чтобы не увидеть лицо Андрея с выражением: «Я же тебя предупреждал».
С ужасным скрипом железная люлька продолжала свой путь, Яна посмотрела вперед и увидела, что канатная дорога теряется где-то в тумане очень высоко. Другими словами, она не увидела конечной остановки, и это очень испугало ее.
– Когда мы приедем? – спросила она.
– Мы приедем не скоро, – зашептал он ей на ухо, и Яна сквозь охвативший ее ужас почувствовала приятный запах его туалетной воды. – Я говорил тебе, что фуникулер поднимается на очень большую высоту?
– Говорил, – сглотнула она.
– Так вот… чтобы атмосферное давление резко не менялось, фуникулер достигает своей цели через длительное время. Мы будем на месте минут через тридцать, – пожал плечами Андрей.
Она закрыла глаза, ощущая, как у нее начинается головокружение и подступает тошнота, страх, словно невиданный зверь, сжимал ей горло своей когтистой лапой.
«Двадцать минут… тридцать минут… мне не продержаться. Зачем… зачем я полезла в эту чертову люльку?»
Кабина медленно, но верно ползла вверх… Яна понимала, что ее состояние ухудшается с каждой минутой, а конечного пункта назначения по-прежнему не было видно. Она задрожала, домики у подножия горы выглядели размером не более спичечных коробков, а люди – словно муравьи. Андрей развернул ее к себе и пристально посмотрел ей в глаза.
– Плохо?
Яна судорожно кивнула головой, она была благодарна ему за то, что он не упрекал ее.
– Погрузить в гипноз? – спросил он.
Яна снова кивнула, чувствуя панику от высоты и тошноту.
– Глубже дыши, смотри мне в глаза и внимательно слушай, – сказал ей Андрей ровным голосом.
– Только когда мы приедем, выведи меня из него, – попросила Яна и уставилась в большие глаза Андрея проникновенным взглядом.
Легкий холод сковал ноги Яны, а лицо обдул свежий ветерок. Она посмотрела на Андрея и зевнула.
– Мы на месте, – сказал ей Андрей, – как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно! Только холод собачий! – огляделась Яна и онемела.
Она в легкой футболке, короткой юбке и босоножках на голых ногах стояла в снегу на пронизывающем ветру.
– Что это? Где это я?
– На высоте более двух тысяч метров, – ответил Андрей, который, судя по виду, тоже не испытывал большого удовольствия от этой поездки.
– Но почему здесь снег?! Было же тепло?! Ты что, усыпил меня на полгода? – закричала Яна.
– Наверное, потому, что высоко, здесь круглый год снег, – рассудил Андрей.
– Почему ты не предупредил меня, что тут снег и чтобы я оделась потеплее? – продолжала возмущаться Яна.
– Знаешь, я ведь не горнолыжник. Откуда я мог знать, что здесь холодно до такой степени? – ответил Андрей. – А потом, ты уже была высоко в горах и тоже говорила, что тебе холодно. Я думал, что один случай уже кое-чему научил тебя и ты знаешь, куда едешь.
Яна поняла, что попала в жуткую ситуацию, весь ее оптимизм выветрился из головы. Самое неприятное то, что билеты на обратную дорогу Андрей, по ее желанию, купил на такое время, что нужно было ждать два часа. Столько времени она отвела себе на созерцание румынского сфинкса, будучи у подножия горы. Теперь же Яна понимала, что ей в раздетом виде на таком злом ветру, при минусовой температуре не продержаться и двадцати минут, а уж через два часа они с Андреем и сами превратятся в сфинксов, и будет в Румынии еще один интересный объект, даже два. Как любая женщина, в трудную минуту, возникшую по ее вине, Яна сделала круглые, невинные глаза и вцепилась в Андрея.
– Сделай что-нибудь! Я замерзаю! Я сейчас умру, пожалуйста, сними отсюда!
Сказать было легче, чем сделать. Андрей оглянулся, на ровном горном плато не видно было ни одной постройки, кроме платформы для причаливания фуникулера. Под ногами лежали голые серые камни вперемежку с блестящим на солнце грязно-серым от каменной пыли снегом. В поле зрения Андрея попали длинные, худые ноги Яны с острыми коленками с ссадиной на одной из них, как у маленькой девочки, и с синей кожей, покрытой мурашками. Она присела над пакетами и судорожно копалась в них.
– Черт! Одни кружевные салфетки! Они не спасут меня от ветра. Почему я не купила шубу, шапку и щитовой домик с печкой?
Вдруг Андрей заметил молодых людей, появившихся на плато с противоположной стороны, и пошел им навстречу. Молодые мужчины были легко одеты, но, несмотря на это, по их лицам и футболкам струился пот. На ногах были надеты специальные ботинки, а за плечами висели рюкзаки и альпинистское снаряжение. По всей видимости, группа альпинистов возвращалась с тренировочного восхождения. Мужчины разговаривали между собой на незнакомом Андрею языке, и он обратился к ним по-английски:
– Извините, не поможете нам, у нас возникли небольшие проблемы.
– Проблемы? – остановились альпинисты и посмотрели на посиневшую Яну, тщетно пытавшуюся замотаться салфетками с вышитыми цветочками, прикрывая голову ажурной скатертью. Со стороны могло показаться, что на гору забралась сумасшедшая продавщица салфеток и скатертей.
– Да, у нас проблемы, – подтвердила Яна и скорчила самую жалостливую физиономию на свете.
– Русские? – уточнил мужчина со странным акцентом.
Яна всхлипнула, утвердительно кивнув головой.
– А мы – группа финских спасателей, проводим свой отпуск в Карпатах, – сообщил мужчина, который, видимо, немного владел русским языком.
– Братья наши, финны, спасатели! – кинулась к ним Яна, не попадая зубом на зуб. – Спасите нас!
«Братьев» не пришлось просить дважды, и они с удовольствием откликнулись на призыв о помощи туристов, оказавшихся в идиотском положении. Быстро была разбита палатка из материала, не пропускающего ветер, и предложено замерзшей женщине воспользоваться для обогрева теплым спальным мешком. Яна велела откупорить вино «Вампир», которое она приобрела на рынке, и разлить его в новые керамические кружки, купленные там же.
– Мир не без добрых людей, – сказала она, переставая дрожать, – за мир во всем мире!
Альпинисты-спасатели дружно поддержали ее тост и выпили за мир.