Сцена была впечатляющая — ведь «Титанику» едва не пропороли бок, и все обошлось только благодаря умелым действиям моряков. Пассажирам даже показалось, что они присутствовали на показательной демонстрации морского мастерства. «Титаник» был надежным судном, но пароходу длиной в четыре городских квартала, или 882 фута, как им сообщил Филип, маневрировать было не просто.
— С таким опытным экипажем нас ждет спокойное плавание, — сказала Эдвина, зачарованная зрелищем, и ее жених кивнул.
— Думаю, да. Может, зайдем выпьем по бокалу шампанского, отметим наше благополучное отплытие?
Эдвина с удовольствием приняла приглашение, и они пошли назад к кафе, где столкнулись с запыхавшимся и взъерошенным Джорджем.
— Что ты здесь делаешь, сестрица? — без тени смущения поинтересовался он. В кепке набекрень, вылезшей из штанов рубашке и с грязными коленками он выглядел возбужденным и счастливым.
— Это я должна тебя спросить. Мама тебя везде искала. Где ты болтался? — сердито спросила Эдвина.
Джордж посмотрел на нее как на ненормальную, а потом, пустив в ход все свое обаяние, обратился к Чарльзу:
— Привет, Чарльз. Как дела?
— Отлично, спасибо, Джордж. Ну, как тебе корабль? Впечатляет? Ты доволен?
— Потрясающе! Ты знаешь, тут четыре лифта, которые ходят до девятого этажа. Тут еще есть корт для сквоша, и бассейн, и новенький «Рено», который везут в Нью-Йорк, и на кухне какие-то совершенно фантастические приборы. Я еще не был в третьем классе, но во втором мне понравилось, и там есть одна симпатичная девочка, — выпалил он.
Чарльз, похоже, находил все это очень занятным, но Эдвина ужасалась поведению своего братца, которого даже нисколько не смущал его растрепанный вид.
— Я бы сказал, ты хорошо все обследовал. Неплохая работа, — поздравил Джорджа Чарльз, и мальчик гордо ухмыльнулся. — Ты уже был на мостике?
— Нет, — расстроенно произнес Джордж, — корабль такой огромный, что не хватило времени, чтобы как следует осмотреть его. Я поднялся и на мостик, но там толпа пассажиров пялилась за борт. Надо попозже сходить. Ты пойдешь купаться после ленча?
— Я бы пошел, если твоя сестра не возражает. Но Эдвина была против.
— Я думаю, что тебя уложат спать с Фанни и Тедди. Если ты считаешь, что можешь носиться по кораблю подобно дикому индейцу, то мы с мамой и папой думаем иначе.
— О, Эдвина, — простонал Джордж. — Ты ничего не понимаешь. Тут столько всего интересного.
— Тогда веди себя как следует. Предупреждай маму, куда идешь, чтобы она не волновалась.
— Что здесь у вас происходит? — раздался позади Эдвины голос отца. — Привет, Чарльз! Здорово, Джордж. Я смотрю, ты был очень занят? — Берт весело смотрел на сына.
— С ума сойти, па. Здесь столько всего интересного!
— Рад слышать.
Но в эту секунду Кэт углядела своего сына и с упреками набросилась на мужа:
— Бертрам! Как ты позволяешь ему ходить в таком виде? Он похож… он похож на пугало!
— Ты слышишь, Джордж? — мягко сказал отец. — По-моему, пора бы умыться. Могу я попросить тебя пойти в каюту и переодеться во что-нибудь менее… м-м… грязное, прежде чем ты окончательно расстроишь маму?
Берт выглядел скорее довольным, чем рассерженным, и сын широко ему улыбнулся. Но Кэт была далека от шуток, она строго велела Джорджу пойти помыться и переодеться.
— Ну, мам…
Джордж умоляюще посмотрел на Кэт, но безрезультатно: она решительно взяла его за руку и повела вниз, где и оставила с Филипом, изучавшим список пассажиров в надежде найти знакомых. Здесь, конечно, были Асторы, мистер и миссис Исидор Страус из семьи владельцев Мейси. Очень много известных имен, полно молодых людей, но — никого знакомого Филипу, во всяком случае пока, обнаружить не удалось. Правда, он заметил среди пассажиров несколько молодых барышень, которые ему понравились, и он рассчитывал с ними попозже познакомиться.
Он все еще разглядывал список, когда Кэт втащила в комнату Джорджа и попросила старшего сына проследить, чтобы Джордж умылся, переоделся и вел себя прилично. Филип обещал все сделать, но Джордж уже опять навострил лыжи. Он еще хотел сходить в котельную и на мостик, снова заглянуть на кухню с кучей загадочных агрегатов, которые ему не дали рассмотреть, и еще к лифту, чтобы проверить, действительно ли он скоростной.
— Жаль, что у тебя нет морской болезни, — мрачно сказал ему Филип, а Кэт оставила сыновей и отправилась на прогулочную палубу.
Они с Бертом прекрасно позавтракали в обществе Чарльза и Эдвины, а потом отправились к Филипу, Джорджу и Уне с малышами. После сна Алексис вроде уже освоилась с новой обстановкой и меньше боялась путешествия. Она с любопытством разглядывала гуляющих по палубе и потом познакомилась с девочкой, о которой говорил папа.
Ее звали Лоррейн, и по возрасту она была ближе к Фанни: ей было три с половиной года. Она и ее маленький братик Тревор жили в Монреале. Лоррейн играла с куклой, похожей на куклу Алексис. Это были уже взрослые куклы-леди, и Алексис назвала свою миссис Томас. Ее подарила на прошлое Рождество тетя Лиз, и Алексис с ней не расставалась. У куклы Лоррейн не было таких модных пальто и шляпки, а миссис Томас под черным бархатным пальто имела еще и розовое шелковое платьице, которое сшила Эдвина. На ногах у нее были высокие ботиночки на пуговках, и Алексис взяла ее погулять на палубу.
Пароход прибыл в Шербур вечером, когда Алексис собиралась укладываться спать. Малыши уже уснули, а Джордж опять исчез. Кэт и Эдвина переодевались к ужину, Чарльз, Филип и Бертрам ждали их в курительной.
Они ужинали в главном салоне на палубе Д; мужчины, конечно, во фраках, а женщины в изысканных туалетах, приобретенных в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. На шее Кэт переливалось потрясающее колье из бриллиантов с жемчугом, принадлежавшее когда-то матери Бертрама.
Обеденный салон был оформлен со вкусом: кругом дерево ценных пород, сияющие бронзовые и хрустальные люстры. Три сотни пассажиров первого класса, собравшихся в этой ярко освещенной комнате, напоминали персонажей волшебных сказок.
После ужина они сидели в соседнем салоне и слушали оркестр. Кэт украдкой зевнула и призналась, что ужасно устала и едва может пошевелиться. День выдался длинный, и как приятно отправиться наконец в каюту и хорошенько отдохнуть.
Эдвина и Чарльз решили немного задержаться, и Кэт не возражала. В своей каюте Филип обнаружил спокойно спящего Джорджа, и Кэт облегченно вздохнула.
В полдень следующего дня они сделали последнюю остановку, чтобы взять на борт в Квинстоне пассажиров третьего класса, и, когда те поднимались по трапу, Уна вдруг взвизгнула и вцепилась в поручни.
— О боже, миссис Уинфилд! Вон моя кузина!
— Как это ты разглядела? — недоверчиво спросила ее Кэт: Уна была очень эмоциональной девушкой, не без излишнего воображения. — Не может быть.
— Да я ее где угодно узнаю. Она на два года старше меня, и мы всегда были как сестры. У нее рыжие волосы, и ее нельзя ни с кем спутать. Вон посмотрите — Элис и ее маленькая дочка, я их обеих вижу… Миссис Уинфилд, я вам точно говорю! Она все время хотела поехать в Штаты. О, миссис Уинфилд, — в глазах Уны показались слезы, — как я разыщу ее на пароходе?
— Если это в самом деле твоя кузина, мы попросим кого-нибудь из команды проверить список пассажиров третьего класса, и если это действительно она, то вы обязательно встретитесь. Как ее зовут?
— Элис О'Дэр. А дочку — Мэри. Ей скоро будет пять.
Кэт неприятно удивилась. Если Элис на два года старше Уны, значит, ей двадцать… и уже с пятилетней дочерью?.. Интересно, а есть ли у нее муж? Кэт боялась обидеть Уну вопросами и про себя решила, что мужа скорей всего нет.
— Можно я поиграю с ее маленькой дочкой? — тихо спросила Алексис.
Сегодня она держалась гораздо спокойнее. После ночи, проведенной в уютной кроватке, «Титаник» уже не казался ей таким страшным. И стюарды, и горничные были так добры к Алексис, что она уже стала получать удовольствие от плавания. И Фанни тоже здесь понравилось. Утром она прокралась в кровать к Эдвине и наткнулась там на Алексис, а потом и Тедди вскарабкался к ним. Через минуту появился Джордж, присел на край кровати и стал щекотать всех без разбора, пока визги и хохот не разбудили наконец Уну. Она тут же прибежала, но не стала их ругать, а с улыбкой наблюдала возню детей.
А сейчас, найдя имя кузины в списках, она вся засияла. Это она, ясно как день. Элис О'Дэр. Уна сообщила новость Эдвине, пока та одевалась к обеду.
— Мисс Эдвина, здесь моя кузина… Я только что выяснила. Я ее четыре года не видела, а она нисколечко не изменилась.
— А как ты это узнала?.. — приветливо улыбнулась Эдвина.
— Одна из горничных согласилась присмотреть за детьми, пока они спят, а я спустилась в третий класс. Она оказалась в списке, стюард сказал мне об этом, и я хотела бы с ней повидаться. — И, как бы оправдываясь, добавила:
— Миссис Уинфилд обо всем знает. Я ей говорила, и она позволила мне пойти навестить кузину.
— Конечно, конечно, разумеется, дорогая Уна! Эдвина иногда неловко себя чувствовала: не настоящая хозяйка, но уже и не девочка, она знала, что Уна и другая прислуга в доме не доверяли ей, опасаясь, что она могла пожаловаться матери.
— Твоя кузина, должно быть, страшно обрадуется. — Эдвина ласково посмотрела на девушку, чувствуя себя лет на сто старше.
Уна с облегчением улыбнулась.
— Она красивая девушка, и Мэри такая лапочка. Ей был всего годик, когда я ее видела в последний раз. И она точь-в-точь такая, какой была маленькая Элис. Волосы будто огонь. — Уна счастливо засмеялась, и Эдвина тоже улыбнулась ей, застегивая мамины бриллиантовые сережки.
— Она едет в Нью-Йорк?
Молодая ирландка кивнула в подтверждение и пояснила:
— Они давно собирались в Америку. У нее там тетя и братья, и я уговаривала ее поехать в Калифорнию. И она сказала, что постарается. Я все сделаю, чтобы помочь ей устроиться на новом месте.
Эдвина снова улыбнулась. Уна была так счастлива, здорово, конечно, встретить родственников на пароходе, но внезапно она вспомнила о том, о чем ее мама подумала бы в первую очередь.
— Ты хорошо вымыла руки, когда вернулась?
— Да.
Уна, казалось, была слегка задета, но она понимала: для ее хозяев третий класс был чем-то вроде болезни, местом, которого они не знали и не хотели знать. Но там было не так плохо, как ожидала Уна. Конечно, ничего похожего на ее каюту, никаких изысканных штучек, но все чисто и опрятно, и кузина благополучно доберется до Америки, а это, в конце концов, самое главное.
— Разве это не здорово, мисс Эдвина? На одном пароходе… только представьте себе!.. Честно, я никогда не думала, что мне так повезет.
Она опять улыбнулась Эдвине и отправилась к детям, а Эдвина вышла в большую каюту, где ее уже ждали родители и Чарльз: обед в ресторане уже начался, а она задержалась из-за разговора с Уной, надо было поторапливаться. Входя, Эдвина не могла не улыбнуться своему суженому. Они все были счастливы и благословляли небо за свою жизнь, за людей, которых любили, за этот красивый корабль, который нес их в Штаты.
Эдвина, в своем бледно-голубом атласном платье, с зачесанными вверх волосами, с обручальным кольцом, сверкающим на пальце, держала за руку Чарльза, сознавая, что никогда в жизни еще не была так счастлива. Она гордо прошествовала в зал под руку с женихом, а Кэт и Бертрам, тихонько о чем-то разговаривая, шли следом. Эдвина знала, что сегодняшний день будет особенный — и это только прелюдия к будущей чудесной жизни.
Глава 3
Незаметно пролетали дни приятного путешествия. Казалось, кругом столько всяких интересных дел, и совсем нет времени, чтобы всюду успеть. Все выглядело таким удобным и приятным на этом плывущем меж двух миров корабле, где вам могли предложить многое — от изысканных кушаний до разнообразных развлечений, соответствующих самым требовательным вкусам.
Филип и Чарльз с удовольствием играли в сквош и упражнялись по утрам на велосипедах-тренажерах и механических лошадях, пока Эдвина разглядывала диковинные растения в зимнем саду. Джордж же сновал по всему лайнеру, катался на лифтах, заводил знакомства. Вся семья встречалась только за ленчем. После того как Уна уводила малышей, Кэт с Бертрамом долго бродили по прогулочной палубе, разговаривая о многих вещах, наслаждаясь свежим морским воздухом и общением друг с другом. Несмотря на долгие годы, прожитые вместе, у них всегда находились темы для бесед. Но дни бежали слишком быстро, не успеешь оглянуться, как путешествие закончится.
Вечерами они обедали в главном салоне или в более шикарном ресторане. Там, на второй день плавания, капитан Смит представил Уинфилдов Асторам. Миссис Астор многое рассказала Кэт о своей чудесной семье, и по некоторым признакам опытная Кэт догадалась, что миссис Астор в положении. Она была гораздо моложе своего мужа, но их выделяла среди других женатых пар страстная влюбленность друг в друга. Когда бы Кэт их ни встретила, они вечно держались за руки и тихо разговаривали, а однажды она увидела, как они целовались в коридоре.
Супруги Страус тоже понравились Кэт. Она никогда еще не видела такой дружной и любящей супружеской пары. Побеседовав несколько раз с миссис Страус, Кэт обнаружила в ней редкое чувство юмора.
На борту «Титаника» совершали путешествие сто двадцать пять пассажиров первого класса, многие из них были известны, некоторые даже знамениты, но особенное удовольствие Кэт доставило знакомство с дамой по имени Элен Черчилль Кэнди. Это была писательница, автор нескольких романов, и она, казалось, интересовалась самыми разнообразными предметами. В свою очередь, ее особа привлекала всеобщее внимание. Кэт неоднократно замечала, что привлекательную миссис Кэнди редко окружает меньше полудюжины мужчин.
— Смотри, как бы ты могла жить, если б не связалась со мной, — поддразнил Кэт муж, когда они проходили мимо сидящей в кресле миссис Кэнди, окруженной группой мужчин, ловящих каждое ее слово.
Кэт услышала ее звонкий смех и улыбнулась про себя. Она никогда не думала об этом. Сама мысль, что она могла бы жить, как миссис Кэнди, вызывала у нее улыбку. Она слишком любила мужа, детей и свой дом и была довольна судьбой.
— Боюсь, роль роковой женщины не для меня, дорогой.
— Почему бы и нет? — Берт посмотрел на жену обиженно, как будто она недооценивала себя. — Ты очень красивая.
— Глупенький, — Кэт чмокнула мужа в шею и покачала головой, — я все равно бы бегала с платком, вытирая кому-нибудь нос. Я думаю, мне на роду написано быть матерью большого шумного семейства.
— Какая потеря для общества… а ведь у твоих ног могла бы лежать вся Европа, как у ног прославленной миссис Кэнди. — Берт явно ее поддразнивал — на самом деле он был очень рад, что она посвятила свою жизнь ему и детям.
— Я предпочитаю жить с тобой, Берт Уинфилд. Все остальное мне не нужно.
— И я бесконечно тебе за это благодарен. — Он улыбнулся ей, думая о годах, прожитых вместе, о счастье, радостях и печалях. Они прожили чудесную жизнь и не только любят друг друга, но и остаются добрыми друзьями.
— Я надеюсь, что у Эдвины с Чарльзом будет так же, — тихо и серьезно сказала Кэт.
— И я. — Несмотря на холодный пронизывающий ветер, он остановился, обнял жену и крепко поцеловал. — Я хочу, чтоб ты знала, как я тебя сильно люблю, — прошептал Берт, и Кэт улыбнулась. Он выглядел гораздо серьезнее, чем всегда, и она нежно коснулась его лица, прежде чем поцеловать.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Он выглядел слишком взволнованным. — Я считаю, что не мешает иногда вслух произнести те слова, что я только что сказал тебе, хотя ты слышала их от меня уже тысячу раз…
Был воскресный день, утром все собрались у капитана Смита, слушали мессу и молились «за тех, кто в море». Погода стояла тихая, но похолодало так, что почти все пассажиры покинули палубу.
Кэт и Бертрам заглянули в спортзал: там сидела миссис Кэнди с молодым Хью Вулнером. Уинфилды прошлись немного, вернулись к себе и решили попить чаю. В салоне они увидели Джона Джекоба Астора с женой, а потом заметили за чайным столиком Джорджа и Алексис, чаевничавших в обществе двух пожилых леди.
— Взгляни на него, — усмехнулся Берт, — меня иногда дрожь берет, когда я думаю, что из него вырастет.
Он оставил Кэт на диване у столика и подошел представиться двум дамам, которые угощали его детей. Берт сердечно поблагодарил их и отвел детей к жене.
— Ради бога, что вы там делали? — спросил Берт, весело глядя на Алексис, которая, к его великому удивлению, кажется, прекрасно себя чувствовала в обществе незнакомых людей, что было для нее редкостью. — И куда это вы подевали Уну?
Джордж радостно объяснил:
— Она пошла вниз к кузине, а малышню оставила с горничной. Я обещал ей, что провожу к вам Алексис, и Уна мне поверила.
— Джордж водил меня в спортзал, — гордо заявила Алексис, — и в бассейн, и еще мы катались на лифтах. А потом он сказал, надо найти кого-нибудь, чтобы угостили нас пирожными, мы и пошли. Они хорошие, — добавила она, кивнув в сторону дам. Алексис явно радовалась своему большому приключению. — Я им сказала, что завтра мой день рождения.
Так оно и было на самом деле. Кэт накануне заказала именинный пирог, сюрприз для Алексис, и Чарльз Джоуин, шеф-повар, пообещал украсить его кремом и сахарными розами.
— Ну я рад, что вы отлично провели время, — с улыбкой заключил Берт, и Кэт тоже улыбнулась, слушая рассказы Алексис об их путешествии по кораблю. — Но, может, в следующий раз вам лучше пойти все-таки с нами, чем напрашиваться на чай к незнакомым людям?
Алексис прижалась к матери, и та ласково поцеловала ее и обняла. Алексис очень любила стоять так, рядышком с мамой, любила ее тепло, мягкие волосы, запах ее духов. Их двоих, казалось, связывали какие-то особые нити. Это, конечно, не значило, что Кэт меньше любила остальных детей, просто в какие-то моменты в Алексис проступало что-то особенное. Кэт обожала всех своих детей, но Алексис нуждалась в ней гораздо больше других. Казалось, что Алексис так и не станет вполне самостоятельным существом, не сможет окончательно отделиться от матери. Кэт была уверена, что Алексис никогда бы не решилась уехать и жить так далеко от нее, как это сделала Эдвина.