— Это… удивительно. — Я вздрогнула. — Трент отлучился на обед в соседний ресторан. Он скоро вернется.
— Пускай лучше принесет мне что-нибудь поесть. Я помираю с голоду.
— И куда у тебя только девается еда? — проговорил клиент. — Если я съем риса, то наберу десять фунтов. А вам, китайским цыпочкам, все нипочем. Не понимаю.
— Я филиппинка, придурок, — сказала Хейзел, больно дергая его за ухо.
Парень вскрикнул.
Я поджала губы и вернулась в приемную. Несколько минут спустя вошел Трентон с двумя большими целлофановыми пакетами. Он опустил их на стойку и принялся доставать разную еду.
Хейзел вышла из зала вместе с клиентом.
— Я уже рассказала про уход за проколом, поэтому он может идти, — проговорила она. Затем взглянула на коробочки, стоявшие на столешнице, и просияла. — Обожаю тебя, Трент. И даже люблю тебя!
— Не заставляй меня краснеть, — улыбнулся он.
Мне довелось увидеть Трентона с пугающей стороны: в средней школе, старших классах, да и недавно в «Ред дор». Но теперь на его лице отразилось умиротворение, он радовался, что осчастливил Хейзел.
— А это тебе. — Трентон достал еще одну коробочку.
— Но ведь…
— Знаю. Ты сказала, что не голодна. Съешь, пожалуйста, чтобы не обижать меня.
Я не стала спорить. Сняла пластиковую крышку и накинулась на еду, как дикий зверь, не заботясь о том, как это выглядит.
— Обед? — Из глубины салона появился Кэлвин, явно ведомый аппетитными запахами.
— Это наше, — сказал Трентон, отмахиваясь от Кэлвина пластиковой вилкой. — Сходи за своим сам.
— Черт! Жаль, что у меня нет вагины, тогда бы меня здесь тоже кормили.
Трентон ничего не ответил.
— Бишоп приходил?
— Нет, — сказала Хейзел с набитым ртом.
Кэлвин покачал головой и вышел за двойные двери, вероятно направляясь в «Пей Вей». Зазвонил телефон, и я ответила, не переставая жевать:
— «Скин дип тату»…
— Э… а Хейзел занята? — спросили низким, но женственным голосом, как у меня.
— Она с клиентом. Могу я узнать ваше имя?
— Нет. Вообще-то… да. Скажите ей, звонила Алиша.
— Алиша? — переспросила я, глядя на Хейзел.
Та стала беззвучно материться и показывать средние пальцы в направлении телефона.
— Да, — с надеждой отозвалась девушка.
— Та самая Алиша?
— Полагаю, что да. — Девушка усмехнулась. — Так она подойдет к телефону?
— Нет, но она оставила для вас сообщение. Алиша, иди на хрен.
Трентон и Хейзел замерли, а на другом конце провода на несколько секунд воцарилась тишина.
— Что вы сказали?
— Иди на хрен! — отчетливо проговорила я и повесила трубку.
Отойдя от шока, Хейзел и Трентон разразились хохотом и ржали до тех пор, пока не начали задыхаться и утирать слезы. По щекам Хейзел потекла тушь. Девушка нагнулась и достала салфетку из коробки возле компьютера. Промокнула глаза и похлопала меня по плечу.
— Мы с тобой поладим. — Она направилась в свой зал, указывая на меня большим пальцем. — Не упусти ее, Трент. Она то, что тебе нужно.
— У нее есть парень! — крикнул ей вслед Трентон, пристально глядя на меня и улыбаясь.
Несколько мгновений мы так и стояли, обмениваясь улыбками, но потом я выпрямилась и взглянула на часы.
— Мне пора. Нужно прочитать главу перед сном.
— Я бы предложил свою помощь, но я не слишком силен в учебе.
Я перекинула через плечо красную сумку:
— Все потому, что в универе у тебя на уме были вечеринки и девушки. Возможно, сейчас все иначе. Тебе стоит пойти на курсы.
— Не знаю, — сказал он, поворачивая кепку козырьком вперед.
Он несколько раз покрутил ее из стороны в сторону, обдумывая мои слова, будто не рассматривал такой вариант до нынешнего дня.
Как раз в этот момент зашли трое шумных гогочущих студентов. Даже не будь они пьяными, для нас, местных, не составило бы труда распознать приезжих. Двое парней, вероятно первокурсники, приблизились к стойке, следом шла девушка в розовом сарафане и высоких ботфортах. Трентон взглянул на нее, и она поправила волосы.
— Джереми проиграл пари, — сказал один из парней. — Ему надо сделать тату Джастина Бибера.
— Не могу поверить, что вы заставляете меня это сделать. — Джереми опустил голову на стойку.
— Мы уже закрылись, — сказала я.
— Деньги у нас есть. — Парень открыл бумажник. — Я вам такие чаевые дам, что у вас крышу снесет.
— Мы закрылись. Извините.
— Клей, ей не нужны твои деньги, — ухмыльнулась девушка.
— Ей нужны мои деньги! — Клей подался вперед. — Ты ведь еще работаешь в «Ред дор», так?
Я лишь молча посмотрела на него.
— Значит, вторая работа… — словно что-то обдумывая, проговорил Клей.
— Ладно тебе, — скривился Джереми. — Пойдем отсюда.
— Могу предложить неплохую подработку. За одну ночь получишь столько, сколько здесь за месяц.
— Соблазнительно… но нет.
Но не успела я закончить, как Трентон схватил Клея за воротник:
— Она что, похожа на шлюху?
Я уже видела этот взгляд: именно так Трентон смотрел, намереваясь выбить из кого-нибудь дух.
— Эй, полегче! — сказала я, вылетая из-за стойки.
Глаза Клея округлились от страха. Джереми положил руку Трентону на плечо. Тот медленно опустил взгляд на ладонь парня:
— Ты умереть сегодня решил?
Джереми тут же отрицательно покачал головой.
— Тогда, братишка, не трогай меня.
В приемную примчалась Хейзел, но напуганной не выглядела: ей всего лишь хотелось посмотреть представление. Трентон пнул дверь и вытолкнул Клея на улицу. Парень приземлился на пятую точку, потом с трудом поднялся на ноги. Их спутница неторопливо вышла из салона, поглядывая на Трентона и накручивая на палец длинный золотистый локон.
— Кайли, не обольщайся. Это тот псих, из-за которого пару лет назад погибла девчонка.
Трентон кинулся к двери, но я встала у него на пути. Возбужденно дыша, он тем не менее притормозил, а Клей поспешно скрылся в своем сияющем черном внедорожнике.
Пока компания покидала стоянку, я держала руку на груди у Трента. Он по-прежнему учащенно дышал и трясся от ярости. Его взгляд чуть не прожег дыру в автомобиле.
Хейзел крутанулась на каблуках и без единого слова удалилась к себе.
— Я не убивал ее, — тихо произнес Трентон.
— Знаю. — Я похлопала его по плечу, потом достала из сумочки ключи. — Ты в порядке?
— Ага.
Однако по мутным глазам было видно, что вовсе он не в порядке. Я прекрасно знала, что такое окунуться в неприятные воспоминания. Даже более года спустя одно лишь упоминание об аварии накрывало Трентона с головой.
— У меня дома есть бутылка виски «Краун» и колбаса. Давай так напьемся, чтобы нас тошнило сэндвичами.
Трентон слегка улыбнулся:
— Звучит потрясно.
— Еще бы! Идем. Хейзел, до завтра!
Трентон проследовал за мной до квартиры, а там я направилась прямиком к бару.
— «Краун» с колой или чистый? — крикнула я с кухни.
— Чистый, — сказал он у меня за спиной.
Я аж подпрыгнула от неожиданности.
— Боже, как ты меня напугал!
— Извини. — Трентон выдавил улыбку.
Левой рукой я подбросила бутылку в воздух, поймала правой и налила двойную порцию в два стакана.
— Классно иметь личного бармена. — Улыбка Трентона стала чуть шире.
— Странно, что я еще не разучилась. У меня было слишком много выходных. Когда в среду выйду на работу, то, наверное, не обнаружу прежних навыков на месте.
Я передала ему виски, и мы чокнулись стаканами.
— За «Краун».
— За сволочную жизнь, — сказал Трентон, и его улыбка погасла.
— За выживание, — провозгласила я, поднесла стакан к губам и запрокинула голову.
Трентон сделал то же самое.
Я взяла у него пустой стакан и налила новую порцию.
— Мы хотим напиться так, чтобы языком еле ворочать или чтобы молиться на унитаз?
— Как пойдет.
Я передала ему стакан, взяла бутылку и повела Трентона к дивану. Затем подняла свой стакан:
— За вторую работу!
— За то, чтобы проводить больше времени с классными людьми.
— За братьев, которые делают твою жизнь невыносимой.
— За это я тоже выпью, — сказал Трентон и опустошил стакан. — Я обожаю своих братьев. Что угодно для них сделаю, но иногда мне кажется, будто я единственный, кому есть дело до отца, понимаешь?
— А мне иногда кажется, будто я единственная, кому нет дела до моего.
Трентон перевел взгляд с пустого стакана на меня.
— Он старой закалки, — пояснила я. — Не спорить. Не высказывать своего мнения. Не плакать, когда он лупит маму.
Трентон напрягся.
— Сейчас он этого уже не делает. Но раньше бывало. Цеплялся к нам, детям, понимаешь? Чтобы она осталась. Чтобы по-прежнему любила его.
— Черт побери, это ужасно.
— Твои родители любили друг друга? — спросила я.
— Безумно. — На губах Трентона появилась легкая улыбка.
— Здорово, — тоже с улыбкой ответила я.
— Ну а что… теперь?
— Все ведут себя так, будто ничего не было. Он сейчас стал получше, так что тот, кто не хочет забывать, как долго она по утрам собиралась, потому что приходилось маскировать синяки, — тот считается плохим. Короче говоря, плохая — это я.
— Не надо так думать. Если бы кто-нибудь обидел мою маму… пусть даже отец… я бы никогда его не простил. Он хотя бы извинялся?
— Ни разу. А следовало бы. Перед ней. Перед нами. Всеми нами.
На этот раз Трентон сам протянул мне пустой стакан. Я налила ему, и мы вновь произнесли тосты.
— За верность, — сказал он.
— За побег, — сказала я.
— За это я выпью, — согласился Трентон, и мы одновременно выпили.
Я подтянула колени к груди, опустила на них голову и посмотрела на Трентона.
Тень от красной бейсболки падала ему на глаза. Они с братьями были похожи как две капли воды, а четверо младших могли запросто сойти за близнецов.
Трентон притянул меня к себе за футболку и крепко обнял. Я заметила на внутренней стороне его левой руки надпись «Диана», а чуть пониже, более мелким и наклонным шрифтом — «Макензи».
— Это…
— Да. — Трентон развернул руку, чтобы взглянуть.
Мгновение мы сидели в тишине, потом он заговорил:
— Все эти слухи — брехня, ты же знаешь.
Я выпрямилась и замахала руками:
— Я знаю, знаю.
— Просто я не смог вернуться, ведь все смотрели на меня так, будто я убил ее.
Я покачала головой:
— Никто так не думает.
— Родители Макензи думают.
— Трент, им нужно найти крайнего. Козла отпущения.
Телефон Трентона зажужжал. Он поднял его, глянул на экран и улыбнулся.
— Намечается жаркое свидание?
— Это Шепли. Сегодня у Трэвиса бой. В «Джефферсоне».
— Хорошо, — сказала я. — Когда ночью назначается бой, в «Ред дор» бывает пусто.
— Правда?
— Тебе это неизвестно, потому что ты ходишь на все бои.
— Не на все. Сегодня я не иду.
Мои брови взметнулись от изумления.
— Я найду занятие получше, чем смотреть, как Трэвис в очередной раз кому-нибудь всыплет. К тому же мне известны все его приемчики.
— Да уж. Уверена: всему, что он знает, научил его ты.
— Только трети. Мелкий проныра. Пока мы с братьями росли, то колотили его так часто, что он запомнил все приемы, лишь бы увернуться от кулаков. Теперь он может побить всех нас, вместе взятых. Неудивительно, что никто ему не соперник.
— Я видела, как вы с Трэвисом дрались. Ты победил.
— Когда?
— Около года назад. После того… когда он сказал, чтобы ты бросал пить, пока не довел себя до могилы. Ты задал ему жару.
— Ага, — сказал Трентон, потирая шею. — И я этим не горжусь. Отец до сих пор меня попрекает, хотя Трэвис простил меня в ту же секунду, как мы закончили драться. Обожаю этого мелкого мерзавца.
— Уверен, что не хочешь пойти в «Джефферсон»?
Он покачал головой и улыбнулся:
— У меня все еще с собой диск «Космические яйца».
Я засмеялась:
— Ты помешан на «Космических яйцах»?
— Не знаю. — Он пожал плечами. — Подростками мы часто смотрели этот фильм. Все вместе, как братья. Мне от этого хорошо на душе, понимаешь?
— Ты возишь его с собой в машине?
— Нет, он у меня дома. Может, как-нибудь придешь в гости и посмотришь его со мной?
— Не нравится мне эта затея. — Я выпрямила спину, стараясь увеличить расстояние между нами.
— Почему? — обворожительно улыбаясь, спросил он. — Боишься остаться со мной наедине?
— Мы и сейчас наедине. За это я не переживаю.
— Поэтому ты только что отпрянула? — Трентон подался вперед, приблизив лицо к моему. — Не боишься находиться так близко от меня?
Взгляд теплых карих глаз остановился на моих губах. В тишине раздавалось только дыхание Трентона. А потом вдруг отворилась входная дверь.
— Я же предупреждала: не упоминать «Даллас ковбойз». Папочка ненавидит «Даллас ковбойз».
— Они футбольная команда Америки. Не очень-то патриотично их ненавидеть.
Рейган крутанулась на каблуках, и Коуди отпрянул.
— Но необязательно было говорить ему это! Боже ты мой! — воскликнула Рейган, увидев нас с Трентоном на диване, причем я пыталась отстраниться, а Трентон придвигался ближе. — Ой, — с улыбкой сказала она. — Мы помешали?
— Нет, — ответила я, отталкивая Трентона. — Вовсе нет.
— А похоже, что да, — заговорил Коуди, но Рейган вновь обрушила на него свой гнев.
— Просто замолчи! — закричала она и удалилась к себе в комнату.
Коуди поспешил за ней.
— Отлично, — сказала я. — Теперь они всю ночь будут воевать.
— Поезжай домой! — крикнула Рейган и захлопнула дверь в свою спальню.
Из-за угла понуро вышел Коуди.
— Посмотри на все с хорошей стороны, — посоветовала я. — Если бы ты ей не нравился, она бы не злилась.
— Ее отец использует подлые приемы. Может, я и промолчал бы, не болтай он целый час о Брэзиле. Я хотел сменить тему, но не смог удержаться.
Трентон засмеялся и посмотрел на Коуди:
— Подвезешь меня домой? Мы тут немного выпили.
— Конечно, старина. — Коуди потряс ключами. — Я вернусь сюда утром заглаживать вину, если захочешь забрать свою машину.
— Отлично.
Трентон поднялся, взъерошил мне волосы и взял свои ключи:
— Увидимся завтра на работе.
— Спокойной ночи, — попрощалась я, приглаживая волосы.
— Добился с ней чего-нибудь, старина? — спросил Коуди, намеренно говоря громче нужного.
— Третья база, — усмехнулся Трентон.
— Знаешь что? — сказала я. — Я тебя ненавижу!
Трентон подбежал к дивану и завалился на меня сверху, прижимая к подушкам.
— Не может быть! С кем еще ты будешь пить из горла «Краун»?
— С собой, — прокряхтела я под его весом.
Я толкнула его локтем в ребра, и он неуклюже и слегка театрально встал, опираясь на спинку дивана.
— Вот именно. До завтра, Кэми.
Когда дверь захлопнулась, я попыталась сдержать улыбку, но не смогла.
Глава 6
Бутылка с грохотом упала на пол. Хэнк и Рейган уставились на осколки в луже.
— «Коорс лайт»!
— «Вегас бомб»!
— Вот зараза! — сказала я, наклоняясь, чтобы все убрать.
— Я помогу, — проговорил Грабер, забегая за стойку бара, чтобы устранить учиненный мною беспорядок.
Пошла вторая неделя на новом месте, а я уже выбилась из сил. По понедельникам и вторникам было несложно идти после занятий прямиком в «Скин дип», а вот работа со среды по воскресенье напрягала. Я еле успевала с учебой и курсовыми, заканчивала смену в два ночи, а потом к девяти шла на занятия. Такой режим меня изнурял.
— С тобой все хорошо? — крикнул мне Хэнк. — Ты впервые уронила бутылку с тех пор, как научилась жонглировать ими.
— Со мной все хорошо, — подтвердила я, вытирая мокрые руки о полотенце, свисающее из заднего кармана.
— Я же сказал, «Коорс лайт»!
— Да подожди ты минуту! — закричала Рейган на нетерпеливого придурка, стоящего возле бара среди сорока таких же нетерпеливых придурков. — Я по-прежнему не могу понять, почему ты делаешь это для Коби, — сказала подруга, неодобрительно нахмурившись.
— Так проще.
— Да ты просто потакаешь ему. Зачем Коби браться за ум? Пару минут он поиграет на твоей совести, а потом ты выручишь его из новой переделки.
— Рей, он еще неразумный подросток. — Я обошла Грабера, чтобы взять ликер «Блю Кюрасао». — Ему позволено совершать оплошности.
— Он твой старший брат. Он не должен доставлять больше проблем, чем ты.
— Не все в этом мире так, как должно быть.
— «Блю мун»!
— «Блайнд пиг»!
— У вас есть разливное «Зомби даст»?
— Бывает только в октябре, — покачала головой я.
— Да что за бар такой! Это одна из десяти лучших марок пива! У вас оно должно быть круглый год!
Я закатила глаза. В четверг устраивалась пивная вечеринка, поэтому здесь собралось много народу. На танцполе было не протиснуться, возле бара в три ряда теснились клиенты, выкрикивая заказы, здесь же находились лучшие места для просмотра того, что Хэнк с любовью окрестил «мясным рядом», а ведь еще и одиннадцати не было — тогда хлынет основной поток.
— Западный угол! — выкрикнул Хэнк.
— Понял! — сказал Коуди, пробираясь сквозь толпу к парням, затеявшим потасовку.
В течение двух-трех дней после боя посетители всегда вели себя более агрессивно. Посмотрев, как Трэвис Мэддокс безжалостно избивает какого-нибудь парня, они уходили с мыслью, что столь же непобедимы.
Рейган улыбнулась, застыв на пару секунд, чтобы посмотреть за работой Коуди.