— Да! — со слезами выкрикнула она и, не выдержав, разрыдалась. — И виноват в этом ты! Только ты! Ты убил Марека!
— Снова-здорово! Доказано, что смерть наступила в результате естественных причин!
— Но ты был там! Вместе с ним!
— Да. И поверь, я ничего не мог сделать. Просто не успел. Кроме того, Мар был моим другом… моим братом, несмотря на… на то что было между нами.
— Другом! А ты его предал! И убил!
Внезапно мужчина вскочил на ноги. Он сделал это так быстро, что Агния ойкнула и отпрянула, вжимаясь лопатками в спинку кресла. Он навис над нею, сжимая кулаки. В серых глазах загорелся ледяной огонь.
— Послушай, Агни, — он никогда не звал ее полным именем, — я могу многое от тебя стерпеть потому, что ты мне нравишься. Но, клянусь кишками Первопредка, еще одно обвинение — и ты пожалеешь! Мар был моим сводным братом. Мы выросли вместе. И не тебе бросать мне подобные обвинения!
Похолодев от страха, она вдруг поняла, что сейчас он ее ударит. Кинув беспомощный взгляд в сторону двери, Агния заметила, что та прикрыта. Лимания, конечно, не станет ввязываться. Да и что она может сделать?
— Ариэл, — прошептала она. — Не надо…
Он отступил, все еще сжимая кулаки. Развернулся в сторону двери.
— Кто еще там? — рявкнул, срывая злость.
— Пи-пирожки есть будете? — послышался дрожащий голосок Лимании.
— Давно пора!
Бросая на людей робкие взгляды, сатирра засуетилась у стола, заново накрывая его для ужина. Она, конечно, не слышала и половины разговора, держась в стороне, как и положено вышколенной служанке, но ее присутствие действовало на Агнию успокаивающе.
Ариэл уже опять сидел в кресле, по своему обыкновению положив ногу на ногу и не обращая явного внимания на хозяйку дома. А та рассматривала незваного гостя с тревогой и недоумением. Ведь, как ни странно, ее покойный муж и этот человек действительно были друзьями. И действительно считали друг друга братьями. Хотя, казалось бы, двух более несхожих типов представить было невозможно. Один — весь на виду, прямой, открытый, честный. А другой — все время в тени, вечно окружен тайнами и что-то скрывающий ото всех. К одному люди тянулись, другой сам от себя всех отталкивал. Он показался Агнии таким еще при первой встрече, которая сама по себе была таинственной и пугающей.
Марек жил в большом общежитии, находившемся в глубине парка, который вплотную примыкал к университету. В конце липовой аллеи стояло четыре корпуса. В двух жили студенты, слишком бедные для того, чтобы снимать жилье в городе или квартировать у родни. Еще в одном обитали преподаватели и холостые мастера, а последнее было отдано для аспирантов, лаборантов, подмастерьев и многочисленных техников. Некоторые из них имели дело со столь сложными и дорогими приборами, поэтому им не дозволялось покидать территорию университета в течение всего срока действия контракта.
Аспиранты и подмастерья, однако, люди изобретательные. Несмотря на строгий запрет и необходимость то и дело отмечаться у вахтеров, куда и на сколько часов отлучаешься, некоторые находили способ покидать общежитие, не ставя никого в известность.
Марек занимал три довольно просторные комнаты в конце коридора: переднюю, представлявшую собой часть того самого коридора, только отгороженную фигурной решеткой, и две небольшие спальни, расположенные друг напротив друга. Коридор заканчивался декоративным балкончиком, на который вела зарешеченная стеклянная дверь. Вниз с балкончика спускалась короткая пожарная лестница. В передней комнате у окна стояли два кресла, вешалка, большое, в рост человека, зеркало, подставка для зонтиков и тросточек и скамеечка для обуви.
Агния приходила к Мареку в общежитие всего дважды, и не столько потому, что ради каждого прихода нужно было заказывать пропуск, а вахтер считал своим долгом с точностью до минуты контролировать ее нахождение здесь. Просто жила она на противоположном конце города, и если после свидания провожать девушку до дома, то Марек не успел бы вернуться в общежитие к сроку.
Агния немного робела. Ей казалось, что все, абсолютно все знают, зачем Марек Боуди ведет девушку в свои покои. Студенты ухмылялись как-то двусмысленно, вахтер покачал головой, вздыхая своим мыслям. Попавшиеся несколько раз на пути подмастерья и бакалавры расступались и, можно было голову дать на отсечение, провожали ее взглядами. Был уже вечер, и Агния прекрасно понимала, что засветло не успеет вернуться домой. Ей предстояло впервые в жизни провести с мужчиной так много времени.
Коридор был освещен очень скупо. Две лампы горели желтоватым светом возле лестницы и еще одна — в противоположном конце коридора. Агния невольно теснее прижалась к Мареку, и тот взял ее под руку, накрывая пальцы девушки своей крепкой ладонью.
— Все будет хорошо.
Она ответила улыбкой.
Отперев дверь, отделяющую его переднюю от коридора, Марек посторонился, давая девушке дорогу, и вздрогнул, когда из полумрака послышался хрипловатый голос:
— Ну наконец-то! И где тебя носило столько времени?
— Ариэл?
Первый испуг прошел, и Агния увидела, что в кресле у окна сидит худощавый незнакомец в пыльном, несколько старомодном сюртуке.
— Он самый!
— Как ты сюда попал? — Марек переступил порог, пропуская Агнию внутрь.
— Вошел. — Незваный гость кивнул в сторону зарешеченного балкона.
— Но ведь решетка…
— Мар, — этот человек никого и никогда не называл полным именем, — если я хочу куда-то проникнуть, разве меня остановит какая-то решетка? — Он резко встал, оказавшись на полголовы выше хозяина комнаты. — Слушай, мне нужно где-то отсидеться. Ты приютишь меня на пару-тройку дней?
— Опять?
— Не опять, а снова. По-родственному! На сей раз мне есть чем заплатить за свое проживание и кормежку! — Он извлек откуда-то и подбросил на ладони золотой кругляшок. — Держи. Задаток.
— Ого! — Марек поймал монету. — Золотой декариал![2] Откуда у тебя такие деньги?
— Не скажу. Это секрет, но… — Тут он посмотрел на Агнию, и девушке показалось, словно ледяная рука сдавила ей горло, до того цепким и пристальным был его взгляд. — Я готов открыть тебе свою тайну, если ты поведаешь мне, где отыскал такую красавицу!
От него веяло силой и еще чем-то — может быть, опасностью. Агния невольно придвинулась ближе к Мареку.
— Мы познакомились случайно. На приеме у ректора. Это — Агния Пани. Моя… невеста. — И, прежде чем девушка сообразила, что он только что сказал, быстро добавил: — Агния, разреши представить тебе моего сводного брата Ариэла…
— Широко известного в узких кругах, — дополнил тот и склонился над рукой девушки, не сводя с Агнии пристального взгляда. — Ты не говорил, что собираешься жениться!
— Я, — Марек посмотрел на Агнию, — еще никому об этом не говорил. Мы…
— Мы не торопимся, — промолвила девушка просто для того, чтобы что-то сказать. Откровенно говоря, Марек еще ни разу не беседовал с нею о будущем. Они пока были просто друзьями и целовались-то всего несколько раз, так что звание невесты свалилось на Агнию как снег на голову.
— А зря, — под пристальным взглядом серых глаз было неуютно. — Ты должен как можно скорее сделать эту красавицу своей женой, пока не нашлись охотники отбить ее у тебя. Она слишком хороша для такого, как ты!
— Много ты понимаешь! — воскликнул Марек.
Агния же почувствовала неприязнь к этому худощавому смуглому мужчине. Вроде и лицо у него приятное, с резкими мужественными чертами, и сам он мог бы показаться привлекательным, даже красивым, и двигался он легко и непринужденно, а все равно Агния бы дорого дала, чтобы этот тип куда-нибудь исчез.
— Сейчас я понимаю только одно — в лотерее жизни ты выиграл самый счастливый билет. Ты родился с монеткой во рту![3] Она чудо. И я предлагаю выпить за это.
Агния запаниковала. Она вдруг подумала, что стоит Мареку хоть на миг покинуть комнату, как этот его кузен наброситься на нее — и одному Первопредку известно, что произойдет. Но Марек лишь улыбнулся, открыл стоявший в углу длинный узкий ящик и извлек оттуда две оплетенные лозой бутыли.
— Ого! — Ариэл бесцеремонно отобрал у него вино. — «Южная ночь» и «Северная звезда»! Шикарно!
— Остатки роскоши.
— Роскошный напиток для роскошной женщины! — торжественно провозгласил Ариэл.
Тот вечер был безнадежно испорчен. Ни о каком романтическом свидании и ужине при свечах не могло быть и речи, пока рядом находился Ариэл. Его присутствие холодило у Агнии кровь — и это при том, что он не был ни назойлив сверх меры, ни цинично-развязан, ни груб, ни нахален. Но с первой же минуты она мечтала только об одном — чтобы он исчез и больше не появлялся.
Разговор вертелся вокруг них двоих — Марек пытался осторожно выпытать у сводного брата, откуда тот свалился как снег на голову и где взял столько денег, а сам Ариэл то и дело обращался к Агнии, не спеша внятно отвечать ни на один вопрос. В конце концов девушке это надоело, и она объявила, что идет домой.
Марек тут же вызвался ее проводить, и Ариэл тоже вскочил с места:
— Разрешите и мне составить вам компанию!
— О нет! — вырвалось у Агнии.
— А разве тебе не нужно где-то отсидеться? — поинтересовался Марек. — Ты так и не сказал, что опять натворил!
— Я все обязательно объясню, когда придет время, — пообещал Ариэл. — Но можешь мне поверить — на сей раз я никого не убил!
— Точно?
— Клянусь чреслами Первопредка! Когда я уходил, тот тип еще дышал!
— И на том спасибо! — горячо воскликнул Марек. — Но ты уверен, что тебе безопасно появляться на улицах города?
— Ради твоей очаровательной невесты я готов рискнуть своей жизнью. Кроме того, я вооружен! — Распахнув камзол, Ариэл продемонстрировал два пистолета, крест-накрест заткнутые за пояс. — И не хуже тебя владею шпагой!
— Лучше! Намного лучше! — с улыбкой заявил Марек и пояснил Агнии: — Пока я корпел над книгами и учился составлять формулы, мой сводный брат упражнялся в деле, более достойном настоящего мужчины.
— А именно — учился всем способам отбирать жизнь у ближнего своего. Сначала воевал в колониях под знаменами его императорского величества, а с некоторых пор предпочитаю тихие городские улочки. — Ариэл набросил на плечи плащ и галантным жестом предложил девушке руку. Агния отступила, демонстративно беря под локоть Марека.
— Прекрати, — попросил Марек. — Ты пугаешь Агнию!
— Эта? Испугалась? Она сама кого хочешь в дрожь вгонит!
Марек неожиданно рассмеялся необидным веселым смехом, а Ариэл одарил девушку насмешливой улыбкой, от которой Агния покраснела, и отступил на шаг, пропуская пару.
Так они и следовали по улицам вечернего города.
Агния крепко прижималась к Мареку и чувствовала сквозь перчатку и ткань камзола тепло его руки. За спиной по брусчатке постукивали подковы сапог Ариэла. Стук был каким-то нарочитым, он словно заявлял на всю улицу о своем присутствии, и девушка не могла отделаться от мысли, что Ариэл топает не просто так. Это был какой-то знак. Возможно, для грабителей, поджидающих свои жертвы в подворотне. Агнии хотелось бежать со всех ног, и она все ускоряла и ускоряла шаг.
— Ты чего? — спросил ее Марек. — Устала? Хочешь домой?
«Я боюсь! — хотелось ответить девушке. — Боюсь этого человека, который идет по пятам!» Но вслух она ответила согласием:
— Да. Я очень устала. И… у меня ноги в туфлях болят.
— Хорошо, тогда я найду нам экипаж.
Марек остановился и стал оглядываться. Но тускло освещенная улица — фонари на обочинах горели не везде, гораздо больше света давали окна верхних этажей и лампады у дверей некоторых магазинчиков — была пустынна. Несколько пешеходов торопились, как и они, добраться до нужного места. По противоположной стороне не спеша грохотала подвода, мимо перекрестка проскочил извозчик-лихач, но в возке уже кто-то сидел.
Агния тоже остановилась, но не успела и слова вымолвить, как ее схватили в охапку. Девушка завизжала и стала отбиваться от похитителя.
— Ох, поосторожнее! — воскликнул тот голосом Ариэла. — Как я тебя буду нести, если ты так брыкаешься?
— Поставьте меня! — закричала Агния. — Марек, сделай что-нибудь!
— Неси свою невесту на руках, если не можешь найти экипаж, или позволь сделать это тому, кто справится с такой ношей, если у самого не хватает сил, — пояснил Ариэл.
— Поставь ее, — негромко и спокойно произнес Марек, и державшие ее руки разжались. — И лучше сам найди нам экипаж.
Ариэл одарил Агнию улыбкой и отступил, выходя на дорогу.
— Давай убежим, — прошептала девушка, цепляясь за жениха.
— От кого? От Ариэла? — не понял тот. — Почему?
— Я его боюсь!
Марек опять рассмеялся:
— Не бери в голову. Ариэл со странностями, это верно, но он неплохой парень. Просто ему не везло в жизни. Он ведь приемыш.
— Что?
— Только никому не говори, — подмигнул Марек. — Мои родители долго не имели детей. Им все советовали смириться: дескать, такова воля Первопредка и спорить бессмысленно. Но они все-таки взяли из приюта малютку. А через год у них родился я. Мы росли вместе, пока не умерли наши родители. А когда родственники стали разбирать документы, все и открылось. Нам тогда было довольно много лет. Ариэлу вот-вот должно было исполниться четырнадцать, мне только-только миновало двенадцать. Как раз на день моего рождения я и видел родителей последний раз.
Голос его тоскливо дрогнул.
Братья тогда находились в закрытой школе для мальчиков. Родители приехали в гости, поздравили Марека и уехали, чтобы погибнуть. Накануне в их дом поставили техническую новинку — паровой котел. Отец Марека хотел идти в ногу со временем. Он не желал, чтобы дом отапливался по старинке, дровами в камине. Паровой котел должен был решить эту проблему, но взорвался однажды ночью, разворотив перекрытия. По злой иронии судьбы, супружеская постель родителей стояла как раз над ним.
Завещания отец не оставил — он не собирался умирать, — посему ориентировались на его дневниковые записи и общее мнение семьи. Большая часть состояния отходила Мареку как единственному прямому наследнику. Ариэл должен был поступить на военную службу — приемные родители уже отложили часть денег на покупку лейтенантского патента. В семнадцать лет Ариэл оставил школу и пошел в армию. Дослужился до лейтенанта, но вышел в отставку, когда совершеннолетия и права распоряжаться деньгами достиг его младший брат.
Марек к тому времени уже был на третьем курсе и считался одним из самых талантливых студиозусов. Смерть родителей повлияла на него странным образом — юноша во что бы то ни стало решил добиться, чтобы паровые котлы в будущем не взрывались и не губили людей. Получив состояние, он большую его часть тут же пожертвовал университету на развитие науки.
В это время к нему и явился Ариэл — с чином лейтенанта за плечами и кое-каким военным опытом. Он тоже попытался заняться наукой, но это дело показалось ему скучным. Обладая острым умом и наблюдательностью, Ариэл большую часть времени тратил на гулянки, попойки и дружбу с сомнительными личностями. Кончилось дело тем, что его отчислили после дуэли с каким-то студиозусом. И вот уже года три со дня своего отчисления Ариэл вел весьма странную жизнь — он то пропадал куда-то, то появлялся и просил брата приютить его по-родственному.
Однако после того вечера, когда Ариэл познакомился с Агнией, он, по словам Марека, изменился. Словно решил взяться за ум и наверстать упущенное. Стал чуть ли не ежедневно посещать лабораторию, подал документы о восстановлении его в звании вольного слушателя, ночевал только в общежитии, в апартаментах сводного брата, почти перестал куда-то отлучаться без ведома Марека… И неизменно сопровождал его на все свидания с Агнией. Девушка же его избегала. Он ее не то чтобы пугал — с первых дней было ясно, что Ариэлу она нравится. В присутствии Марека он держался в тени, когда они ходили куда-то всей компанией, от него и двух слов за весь день нельзя было добиться. Но тяжелые взгляды, которые он бросал на девушку и ее жениха, говорили сами за себя.
…На похоронах его не было — во всяком случае, Агния не могла вспомнить. И вообще за все три месяца он почти не появлялся в ее жизни, заходя лишь несколько раз, в первые дни ее вдовства.
Так было до сегодняшнего вечера. Зачем, ну зачем он пришел? Она же только-только начала успокаиваться! Чего он добивается? Хочет окончательно разрушить ее жизнь, от которой и так совсем ничего не осталось? Ну почему это случилось именно с нею? Почему Марек, умный, добрый, веселый, милый Марек лежит в могиле, а этот тип сидит здесь, закинув ногу на ногу, и как ни в чем не бывало смотрит Агнии в лицо? Почему жизнь так несправедлива?
Подняв глаза, молодая женщина встретила прямой открытый взгляд человека, которого она ненавидела. Гость рассматривал ее пристально, словно ощупывал.
— Ты стала совсем другой, — негромко промолвил он. — Побледнела, осунулась. Выглядишь плохо.
Агнии было наплевать, как она выглядит. Уже три месяца она не вылезала из траурных платьев, выходя из дома, опускала на лицо вуаль, перестала пользоваться косметикой. А зачем, если жизнь кончена? Но неожиданно слова этого мужчины причинили ей боль.
— Ничего себе! Умеешь ты сказать женщине приятное! — воскликнула она.
— Это не комплимент, а констатация факта. Я тебя не видел несколько недель. За это время ты ужасно переменилась. Если не возьмешь себя в руки, добром это не кончится.
— Ты жестокий…
— Какой есть! — Тонкие губы тронула кривая усмешка. — Я не Мар, красивые слова говорить не умею!
— Марек… он был… таким…
Вспомнив мужа, Агния почувствовала, как горло сдавила знакомая боль. Не в силах бороться с нею, молодая женщина уткнулась лицом в колени, пытаясь сдержать подступающие слезы.