— Не скажу.
— Решил поиграть в героя? Ну-ну… Ваша честь, — окликнул он следователя, — я обвиняю этого человека в двух убийствах и похищении женщины. И еще, позаботьтесь о том, чтобы завтра задним числом был подготовлен приказ об аресте мастера-алфизика Димера Молоса.
— Основание? — деловым тоном поинтересовался Холодный Туман.
— Пока — подозрение в соучастии в убийстве своего коллеги Марека Боуди. И незаконное использование человеческой души в личных целях.
— Ого! — фыркнул рогач. — И вы сможете это доказать?
— Да.
Мастер Молос не мог усидеть дома. Его небольшая холостяцкая квартирка в одном из жилых корпусов университета казалась ему тесной клеткой, западней, откуда надо выбираться, если он хочет сохранить жизнь. И без того большую часть времени проводивший в лабораториях и на кафедре и являвшийся сюда только переночевать, старый алфизик без сожаления готовился покинуть дом. Вещи уже были собраны, деньги — тоже. Дело было за малым — дождаться возвращения Фила из музея, и можно отправляться в путь. До рассвета они покинут столицу. Пока их хватятся завтра утром, пока проведут расследование, пока то да се — след простынет.
Минуты ползли одна за другой, и вместе с ними в никуда уползало терпение мастера Молоса. Ну где носит его помощника? Он должен был вернуться уже четверть часа назад! Неужели что-то пошло не так?
Нервы были напряжены до предела. Когда внезапно задребезжали часы, отмечая одиннадцать ночи, алфизик не выдержал и бросился на улицу. Он подождет Фила там, в условном месте, чтобы не терять времени даром. А если окажется, что его помощник сбежал или, хуже того, арестован, — тем более, какой смысл медлить? Бумаги Марека Боуди у него, ушебти — тоже. Есть люди, которым можно все это выгодно продать и обеспечить себе достойную старость.
Осенняя ночь выдалась ненастной — резкий ветер, вдобавок ко всему, кажется, опять начинался дождь. Тем лучше, значит, есть шанс покинуть город незамеченным.
Замаскировать самодвижущуюся карету оказалось проще простого — достаточно было запрячь в нее лошадь, благо университетская конюшня неподалеку. Мастер Молос накануне вывел оттуда нестарого крепкого мерина. Большую скорость он не разовьет, но, если машина будет ехать сама, а лошадь — только бежать в оглоблях, они успеют уйти далеко.
Дрожащими руками алфизик стал запрягать мерина, на чем свет стоит ругая себя и Фила за то, что не позаботились об этом заранее. Теперь, на ветру, в осеннем мраке, каждая секунда промедления казалась вечностью.
Закрепив последний узел, мастер Молос забрался на передок и стал ждать. Для себя он решил, что досчитает только до трехсот, после чего попытается уехать один. И запнулся на счете «сто тридцать три», ибо увидел вдалеке свет.
Огни. Факелы. Движутся в его сторону. Три… нет, четыре… пять… Растянулись цепью. Все пропало!
Нервы у старого алфизика и так были напряжены до предела, и сейчас словно что-то лопнуло внутри. Вскрикнув, он хлестнул лошадь, решив прорываться сквозь цепь загонщиков. Их не так много, можно объехать…
Мерин всхрапнул, дернулся, сдвигая машину с места.
— Вперед! Вперед! — крикнул мастер Молос условное слово.
Машина вздрогнула, как живая, и с неохотой поехала. Колеса завертелись и с грохотом — о Первопредок, с каким ужасным грохотом! — покатилась вперед.
— Вот он! Стоять! Полиция! — послышались голоса.
— Вперед! — завопил мастер Молос, хлестнув мерина кнутом.
Несколько человек, размахивая факелами, бежали наперерез. Их было много. Слишком много. Десять? Двадцать? Некогда считать! Рванув напрямик, машина тряслась и подскакивала на неровной дороге, забуксовала и опасно покачнулась, когда переднее колесо наткнулось на что-то. Алфизик закричал, слишком живо представив себе, как летит кувырком в грязь, теряя вожжи и контроль над ситуацией. Но машина выровнялась — не без помощи мерина.
— Вперед! Вперед!
Вот и аллея. Теперь прямиком до ворот. Если они открыты…
— Назад! — Знакомый голос, срывающийся на рев. — Мар, назад! Стой, Мар!
Машина внезапно вильнула колесами из стороны в сторону, пошла как-то боком. Мерин, не привыкший к тому, что груз движется самостоятельно, взвизгнул и поддал задом.
— Стоять! Мар, да остановись ты, брат!
Ариэл либо не знал, либо напрочь забыл кодовое слово, и мастер Молос почувствовал мстительную радость. Он все-таки победит! У него все-таки все…
Выстрел.
Второй… третий… Отчаянный визг раненого мерина. Сделав еще скачок, конь внезапно рухнул на колени. Громко, на весь университет, треснула одна оглобля. Машина по инерции врезалась в упавшего коня, забуксовала. Задняя нога забившегося в судорогах мерина попала ей под колесо, и она, покачнувшись, внезапно опрокинулась на бок. Мастер Молос вывалился наружу и на несколько секунд отключился.
А когда снова пришел в себя, кругом были люди. Два констебля поднимали его за локти. Еще двое стояли рядом. Остальные облепили машину. На глазах у все еще оглушенного падением и крушением всех надежд алфизика человек, которого он с некоторых пор терпеть не мог, вскарабкался на передок и, зарычав от боли и напряжения, отодрал переднюю панель, вынимая фигурку ушебти.
Ариэл освободился только через два часа. Ему предоставили служебную карету — такие в следственном управлении использовали, когда ехали кого-либо арестовывать, — и Ариэл не преминул воспользоваться ею. В конце концов, сегодня он славно потрудился на благо государства и имел право попользоваться жизненными благами. Тем более если возвращение на службу в Тайную канцелярию стало реальностью, ему время от времени придется разъезжать в таких каретах по делам. Пора привыкать. Кроме того, правая рука болела просто невыносимо. Швы, наложенные сегодня днем, разошлись, и, хотя ему перетянули рану жгутом, чтобы остановить кровь, он страстно мечтал о глотке чего-нибудь болеутоляющего.
Карета остановилась возле дома номер шестнадцать по Капустной улице. Выбравшись наружу, Ариэл запрокинул голову и ахнул. На втором этаже три окна гостиной были ярко освещены. Агния не спала, хотя было почти два часа ночи. Ее силуэт темным пятном виднелся в окне.
Боль внезапно схлынула, задавленная волной облегчения и глупого счастья. Чувствуя, что на губы сама собой наползает улыбка, Ариэл помахал рукой — и женский силуэт в окне ответил ему таким же приветственным жестом.
А еще через минуту он, прыгая через две ступеньки, взлетел на второй этаж и обнял свою женщину.
ГЛАВА 14
— Агни, собирайся!
Торжественный тон Ариэла немного сбил с толку. Последние два или три дня он то и дело исчезал из дома, убегая на целый день и отказываясь даже обсуждать с женщиной свои дела. От него нельзя было ничего добиться, кроме намеков, что у арестованного мэтра Молоса нашли кое-что интересное и важное. И вот он решил посвятить ее в свои дела?
— Куда?
— В полицию. Так надо. И не бойся — я с тобой!
— Ничего я не боюсь, — покачала головой она. — А зачем?
Вот сейчас он скажет: «Забери свое заявление!» И что ответишь? Что согласна? После того, что Ариэл для нее сделал, и после того, что между ними было, глупо продолжать сердиться на этого человека. Но и безоговорочно верить ему не получалось. Как же так? Если он действительно убийца Марека, как ей жить с этим? Она же обнимала и целовала того, кому должна желать если не смерти, то сурового наказания!
— Я хочу показать тебе кое-кого. Собирайся.
Внутренний двор следственного управления был все таким же — погруженный в вечный сумрак колодец каменных стен, заполненный народом. Люди, сатиры, несколько рогачей, лепрехуны, даже ликантроп — все спешили по своим делам, не обращая внимания друг на друга и не замечая посетителей, пока те не решались самостоятельно обратить на себя внимание.
Гордо держа руку на перевязи — Агния шла рядом, опираясь на его правый локоть — Ариэл прошествовал в холл, и почти сразу им навстречу попался знакомый рогач. Он выглядел довольным.
— Вы точны, — промолвил следователь гулким басом. — Добрый день, госпожа Боуди.
Агния кивнула.
— Зачем нас пригласили?
— Простая формальность, госпожа. — Холодный Туман предложил ей опереться другой рукой на его собственный локоть. Он был выше ростом, чем Ариэл, и держаться было неудобно. — Вы должны опознать одного…
— Двух, — тихо подсказал Ариэл.
— Да, двух человеков, — поправился следователь. — Процедура не совсем приятная, но нам всего лишь надо подтвердить или опровергнуть их личности. Вы знаете, так или иначе, обоих. Ваши показания будут занесены в протокол, после чего вас отпустят с миром.
— Я буду рядом, — негромко пообещал Ариэл, накрывая второй рукой ее ладонь.
Они прошли по узкому старому коридору, где стены нуждались в покраске, а доски пола поскрипывали и слегка прогибались, так угрожающе потрескивая под копытами тяжелого рогача, что Агния начала нервничать: вдруг полы не выдержат и проломятся? Справа шел ряд одинаковых дверей, слева было несколько окон с решетками. Коридор сделал поворот, и, вырвавшись вперед, следователь толкнул одну из дверей:
— Я буду рядом, — негромко пообещал Ариэл, накрывая второй рукой ее ладонь.
Они прошли по узкому старому коридору, где стены нуждались в покраске, а доски пола поскрипывали и слегка прогибались, так угрожающе потрескивая под копытами тяжелого рогача, что Агния начала нервничать: вдруг полы не выдержат и проломятся? Справа шел ряд одинаковых дверей, слева было несколько окон с решетками. Коридор сделал поворот, и, вырвавшись вперед, следователь толкнул одну из дверей:
— Прошу сюда.
Просторная комната была почти пуста. В одном углу стоял письменный стол, где устроился секретарь, рядом — два стула. Третий стул находился у противоположной стены, подле боковой двери, установленный за невысокой оградой. Секретарь что-то торопливо дописывал и, привстав, подал Агнии перо:
— Прошу прочесть и подписать.
Она пробежала глазами сухой канцелярский текст, повествующий об ответственности за оговор невинного человека:
— Я должна… опознать преступника?
— Вы просто должны будете внимательно на него посмотреть и сказать, видели ли вы его раньше и при каких обстоятельствах. Это формальность, но она нам крайне важна.
— А если я не буду в этом так уверена? Ну мало ли…
— Так и скажете, что вы его не знаете.
— Хорошо. — Агния поставила подпись. Ариэл неловко, вкривь и вкось, нацарапал рядом свою фамилию левой рукой. — Я готова!
— Тогда присядьте… Давайте этого! — гаркнул следователь.
Его зычный раскатистый бас, казалось, был слышен даже на улице. Агнии показалось, что задребезжали стекла.
Боковая дверь отворилась, и под охраной двух констеблей вошел человек. С виду — обычный мужчина, каких десятки, если не сотни бродят по улицам любого города. Встретишь его на улице — пройдешь мимо и второй раз не посмотришь.
И тем не менее Агния так и впилась взглядом в это лишенное особых примет лицо. Человек остановился возле стула за загородкой, оказавшись в пяти шагах от нее, и посмотрел на женщину долгим взглядом, в котором смешались гнев, презрение, удивление и многое другое. Гнева и ненависти было больше — столько, что молодая женщина отшатнулась и тут же услышала, как мягко переступил с ноги на ногу стоявший рядом другой мужчина. Мысль о том, что он здесь, принесла уверенность.
— Успокойтесь, сударыня, — пророкотал следователь-рогач. — Здесь вам ничего не грозит. Подумайте хорошенько и скажите, узнаете ли вы этого человека?
— Да, — кивнула она.
— Вы с ним раньше встречались?
— Да, — снова кивок.
— Когда? При каких обстоятельствах?
— Я должна отвечать? — Агния обернулась на собеседника.
Арестант скривился. Взгляда он не отводил, продолжая сверлить глазами и саму женщину, и ее спутника.
— Да. Все ваши ответы будут занесены в протокол и потом приобщены к делу в качестве оправдания или обвинения…
— Обвинения, — подал голос арестант. — Кто тут кого собирается обвинять? Ретрограды, вставляющие палки в колеса прогресса? Так знайте — его не остановить! Рано или поздно придут другие, и тогда…
— Замолчите! У вас еще будет время высказаться! На суде! — рявкнул рогач и снова повернулся к женщине: — Так что?
— Я встречалась с ним, — кивнула Агния.
— Когда?
— Дня три или четыре назад. Мне… было трудно следить за временем, но этот человек говорил со мной, когда я… когда меня… в общем, когда я была там… в подвале, — закончила она шепотом. Вспоминать проведенные там часы не хотелось. Слишком жуткими были воспоминания.
— И о чем вы с ним говорили? Хотя бы вкратце?
— Да не все ли равно? — начал арестант снова. — Эта глупая курица…
— Молчать!
Агния вздрогнула — и тут же ей на плечо легла мужская рука. Этот властный жест собственника, как ни странно, вселил в женщину мужество. Она еле сдержалась, чтобы не накрыть эту руку своей, и без страха посмотрела на арестанта.
— Он хотел… — Агния с трудом отвела взгляд от его лица. Сейчас ей мерещились на нем печати всех мыслимых и немыслимых пороков. — Хотел, чтобы я отдала им наследство мужа… То, что он мне оставил…
— И то, чем ты со своим ограниченным бабским умишком никогда бы не смогла воспользоваться! — Арестант не мог долго молчать. — У тебя оно бы пропало втуне, а у меня…
По знаку рогача один из констеблей ударил арестованного в живот так, что тот согнулся пополам, хватая ртом воздух.
— Он хотел заставить меня отдать наследство Марека, — отчеканила Агния. — А иначе пообещал никогда не выпустить оттуда… живой!
— Значит, этот человек лишил вас свободы и шантажировал? — уточнил следователь.
— Да.
— Вы его узнали и готовы повторить свои показания в суде?
— А его, — Агния покосилась на арестанта, — посадят?
— Срок заключения определит суд, но думаю — да!
— Тогда я согласна!
— Подпишите протокол.
Агния взяла перо и аккуратно вывела внизу листа свои имя и фамилию.
— А теперь, — Ариэл так и держал руку у нее на плече, — позволь тебе представить… Фила Годвина, собственной персоной!
— Фил Годвин? — Агния вздрогнула. — Но он же…
— Убит мною? — В голосе Ариэла промелькнули знакомые горькие нотки. — Нет. Он инсценировал собственную смерть, прекрасно зная, что обвинят в этом только меня. Ибо это моим кортиком было совершено убийство. А кортик был заклят и лишь в одних руках мог наносить смертельные удары. Ему нужно было хоть на время убрать меня с дороги, чтобы подобраться к тебе и к тому, что оставил тебе Марек.
— Я до сих пор ничего не понимаю, — беспомощно произнесла Агния. — Неужели пузырек и бумаги были настолько ценны, что даже тот старый алфизик…
— Мастер Димер Молос, — подсказал следователь. — Он получил их. Прочел в них то, чего не могли заметить вы. И понял, что это далеко не все.
Агния вздохнула. Она ведь вообще не читала бумаг. Только просмотрела некоторые из них и понятия не имела, что там написано. Достаточно того, что это были записи, сделанные рукой ее любимого мужа.
— Да уж, — фыркнул Фил Годвин. — Это был прорыв! Гениальная идея! Ее нужно было только доработать. Марек не смог — он испугался, дрогнул в самый последний момент! Струсил, сообразив, какие это открывает перспективы. А вот я — нет. И я сделал то, на что никогда не решился бы такой трус, как Марек. Всего-то и надо было, что убрать его с дороги и…
— Ты! — Агния вскочила как подброшенная. — Так это ты его убил?
Ариэл предостерегающе сжал ее плечо, но женщина сбросила его кисть одним движением и кинулась вперед, протягивая руки и намереваясь вцепиться арестованному в глаза. Один из охранявших его констеблей встал у нее на пути, заслоняя Фила собой. А в следующий миг Ариэл настиг ее и обнял одной рукой, прижимая к себе.
— Ты! Ты! — исступленно кричала Агния, пытаясь вырваться. — Убийца!
Рогач пришел людям на помощь. В его племени к самкам не относились с таким пиететом, как у других рас, — считалось, что главные достоинства самки — это скромность, смирение и умение соглашаться с мнением самца. Следователь легко поднял человечку на руки, отнес в сторонку и, без особой почтительности свалив на стул, плеснул ей в лицо немного воды из графина. Не рассчитал, выплеснул больше половины, и Агния зафыркала, мотая головой и стряхивая с лица и шляпки воду.
— Так-то лучше, — из своего угла прокомментировал Фил Годвин. — Тем более что я его не трогал. Я его предупреждал: «Не лезь в подземелье Духов! Не суйся куда попало!» Он меня послушал? Он полез!
— Ты сам его подначивал, — через плечо бросил Ариэл.
— Я настоящий ученый! Я поставил опыт и не жалею о его результатах, — парировал тот. — Переворот в науке стоит нескольких жертв!
— Вы совершили преступление, — спокойно сказал рогач.
— Я сделал великое открытие. Я двигаю науку, а вы — только тормоза на пути прогресса! Ничего, еще придет наш час! Настанет время, и кругом будут разумные машины, способные сами принимать решения. Оружие, которое само выбирает себе цель. Приспособления, которые полностью избавят человека от жизненных трудностей и облегчат ему существование. Механизмы все будут делать за нас. Нам останется только создавать для себя все новые и новые машины, чтобы…
— Если вы таким представляете себе будущее, — все так же спокойно перебил его рогач, — то я постараюсь сделать все, чтобы оно никогда не наступило.
— Время покажет!
— Увести. — Следователь предпочел оставить последнюю реплику арестованного без ответа.
Агния постепенно успокоилась. Она прижалась к Ариэлу, и тот тихонько гладил ее одной рукой по спине. Наконец она выпрямилась, вытерла мокрые щеки ладонью, машинально приняла от Ариэла платок, поблагодарила кивком.
— Сожалею, что вам пришлось через это пройти. — Рогач стоял перед ними, высокий, плечистый, слегка наклонив голову. — Но если вы уже успокоились, вам надлежит пройти еще одну неприятную процедуру. Если хотите, можем отложить ее на завтра или даже послезавтра.