— Я не знаю, прав ли я… Но я подумал, что отнесу это вам. Это сегодня нарисовал Мак, пока слушал очередное задание. Может, я не прав… но… пусть это будет у вас.
Доктор отбыл. А «чем-то белым» оказалась вырванная из блокнота страница, где во всю ширину, тщательно прорисованное шариковой ручкой, красовалось ее имя.
В этот вечер Лайза сосредоточенно склеивала порванную ранее картину с яхтой.
Она уже собиралась ложиться спать, когда по непонятной причине решила включить перед сном телевизор. Села на диван с чашкой травяного чая — Лайза так и не поняла, помогал тот уснуть или нет, — щелкнула пультом. Комната тут же наполнилась звуками: ревом мотора, динамичной музыкой и закадровым голосом ведущего.
— … до начала заезда остались всего сутки. Внедорожники, седаны, сувы — на чем бы вы ни ездили, у вас есть шанс проявить себя в качестве профессионального водителя и получить главный приз в ежегодном мега-шоу «Ралли ДелХааст Экс-Оу» — уникальный полноприводной Ван-До 720Z и денежный бонус размером в сто тысяч долларов. Не упустите шанс, проявите себя в гонке сезона…
Лайза нажала кнопку выключения телевизора — звуки стихли — и застыла. Она сама не поняла, о чем именно думала около минуты — рука на автомате потянулась к блокноту и сделала пометку.
«Записаться. Завтра».
Поставив в конце фразы восклицательный знак, Лайза отложила ручку, отнесла чашку на кухню и отправилась спать.
* * *- Уже месяц мы терпим провалы, а они тем временем продолжают распространять по Уровням поддельные бумаги с печатями Комиссии. Канн, это на тебе, разработай наконец новый рабочий план.
Стратег-тактик отряда специального назначения пригладил короткие взъерошенные волосы и угрюмо посмотрел на Начальника.
— Я разработал уже три. И все в трубу.
— Это говорит о твоих способностях, не так ли?
Дрейк наградил Аарона недовольным взглядом, и тот поджал губы. Сидящие за тем же столом Декстер, Аллертон и Конрад молчали. В углу, поднимая и опуская пластмассовую лопасть, работал кондиционер.
— Нам бы только выяснить, где именно находится база…
— Вот именно, — прервал Дрейк, — и вы до сих пор этого не сделали.
— Все потому, — вступился Мак, — что как только я сажусь на хвост любому из них, как они тут же меняют направление движения. Ни один не едет в лагерь, если чувствуют хоть малейший физический дискомфорт. Сутками кружат черт знает где. Страхуются, даже если кто-то чихнул или не вовремя захотел на толчок. Я говорил, кто-то слил им обо мне информацию, причем детальную.
— Значит, нужно выследить их так, чтобы они не чувствовали физического дискомфорта.
— Моя «прощупка» объекта всегда вызывает боль.
Начальник нахмурился. В этот день он ворчал с самого утра — встал не с той ноги, не иначе.
— У вас семь суток. Чтобы через неделю я увидел рабочий план захвата банды. Я не могу допустить, чтобы по городам ходили ложные бумаги с постановлениями от лжекомиссии. Канн, включай мозги, пока я не разозлился.
— Понял, шеф. Включу.
Декстер хмыкнул.
Дрейк обвел сидящих тяжелым взглядом и вышел из кабинета.
Халк посмотрел на Аарона, постучал по столу пластмассовым колпачком ручки и отложил в сторону. За столом повисла тишина.
Тактик какое-то время жевал губы. Белел в дневном свете шрам на виске; Аарон иногда, сам того не замечая, тер его пальцами.
— Нам нужен «левак», — произнес он наконец. — Человек со стороны, чтобы мы могли отследить его, а не кого-то из группировки.
— Ты имеешь в виду внедрить кого-то со стороны?
Декстер верно ухватил суть.
— Да. — Канн кивнул. — Предложить им кого-то: не нового члена банды, а кого-то крайне полезного, чтобы они захотели во что бы то ни стало доставить его к боссу. Вот тогда мы сможем проследить за ними. Предварительно проинформировав наживку, конечно.
— Умно. — Мак взял ручку, что минутой ранее отложил Конрад, и принялся вычерчивать на бумаге абстрактные линии. — Вот только кого им предложить?
Аарон мигнул; его светло-серые глаза казались в этот момент прозрачными.
— Я уже включил мозги, — проворчал он, вспомнил нравоучения Дрейка. — Что-нибудь придумаем.
* * *(Julie Zenatti — Tango (Princesse))
Он думал — привык.
Как-то смирился с жизнью в пустоте, в вакууме, без желаний и чувств. Думал, эмоции уже не прорвутся через заслон. Привык спать в холодной постели, привык не искать среди черных голов проходящих на улице девушек знакомый абрис лица. Привык глушить нет-нет да возникающий внутри импульс поискать, где же она… Коснуться, почувствовать. Выдать себя.
Оказывается, ошибся.
Это случилось спустя два дня после заседания в кабинете Дрейка.
Под вечер Мак заглянул в гости к Рену, занес новые досье для изучения и остался поговорить.
В соседней комнате смотрела телевизор Элли, переключала каналы, гладила кота и неторопливо жевала лежащие на тарелочке шоколадные трюфели. В кабинет влетали то обрывки новостей, то сводка о погоде, то надрывный рев двигателей, видимо, по одному из каналов транслировали гонки.
— Я, вот, думаю, если они занимаются подделкой голограмм, им требуются узконаправленные специалисты.
Рен листал файлы с досье быстро, едва всматривался в фото и почти не вчитывался в текст, однако Мак знал, что тот, как и он сам, ухватывает нужную информацию за секунды.
— Конечно, у них уже могут быть свои люди, но прощупать не повредит. Всегда может найтись лучший техник, инженер-разработчик, дизайнер. Кинуть слух нужно в низших кругах, мол, появился человек, ищет работу. Те быстро донесут до верхов, потому что за такое могут подсыпать денег.
— Согласен. Где и через кого будем распространять?
— Да есть на заметке люди. Их и подключим.
Из гостиной донеслось ворчание: Элли журила Хвостика за излишнюю «когтеточивость» на ее юбке. Снова переключился канал; Декстер прислушался к звукам и улыбнулся чему-то своему. Мак в этот момент пожалел о том, что в его доме подобная атмосфера не удержалась. Воцарилась на несколько дней, рассказала о том, какой чудесной может быть жизнь, и выскользнула в окно.
Сердце кольнуло иголочкой.
Рен вернулся к изучению файлов, а Чейзер откинулся на спинку кресла, принялся думать и заодно рассматривать стоящую на краю стола в серебристой рамке фотографию, на которой его широко улыбающийся друг держал на руках счастливую Эллион.
Надо же, Рен, оказывается, умеет вот так улыбаться. Приятная неожиданность.
Из-за двери вновь послышался рев мотора, перекрываемый возбужденными комментариями ведущего; исходили в адреналинозависимом вое трибуны.
Что сегодня транслируют?
Разговор о делах прервался пятью минутами спустя истошным и одновременно восторженным визгом Элли:
— Рен! Мак!!! Да это же ЛАЙЗА!!!
Они оба выбежали из кабинета быстрее, чем если бы их позвали тушить пожар. Рен тут же приземлился на диван слева от Элли, а Мак остановился позади, глядя на экран с глухо колотящимся сердцем и почему-то за секунду пересохшим горлом.
Она стояла перед десятками телекамер, щурясь от вспышек, пытаясь отступить от нанизанных на палки, как камыши, микрофонов.
— Что вы чувствуете как победитель?! Наверное, это замечательно — выиграть такой чемпионат!
Женщина в костюме-тройке и с аккуратно причесанным каре пробилась ближе всех и теперь атаковала с напором кобры.
— Невероятно! Первая женщина-призер за последние десять лет! Вы счастливы? Скажите, каково это?
Лайза, одетая в короткую спортивную куртку, смущенно возилась с кожаными перчатками.
Мак жадно впитывал все детали: выражение лица, то, как лежали растрепавшиеся локоны, красноту разрумяненных от возбуждения щек и лихорадочный блеск синих густо накрашенных глаз. Если бы мог, он бы слизнул ее образ прямо с экрана, чтобы сохранить где-то внутри.
Его девочка. Его чертовка… Создатель, она выиграла «Ралли ДелХааст Экс-Оу», не побоялась участия, не отказалась сесть за руль после недавней аварии. Он бы гордился ею, если бы жадно не мечтал за очередной риск свернуть ей шею. Опять влезла в приключения вместо того, чтобы сидеть дома!
— Я пока ничего не чувствую. Наверное, еще не осознала…
Скромный ответ, достойный чемпиона; в груди болезненно заныло.
Репортеры тут же бросились вперед с вопросами.
— Вы только что выиграли сто тысяч долларов! Это для вас большая сумма?
— Вы собираетесь участвовать в соревнованиях в следующем году?
— На что вы планируете потратить выигрыш?
— Вы счастливы? Вы обогнали стольких мужчин? Не боитесь недовольства с их стороны?
— Почему я должна его бояться. Я соревновалась честно.
— «Ван-До 720Z» — лучший существующий мотоцикл четырнадцатого Уровня! Что вы будете с ним делать?
— Почему я должна его бояться. Я соревновалась честно.
— «Ван-До 720Z» — лучший существующий мотоцикл четырнадцатого Уровня! Что вы будете с ним делать?
Лайза какое-то время молчала, наверное, никто, кроме Мака, не заметил мелькнувшую в ее глазах грусть.
— Продам, — прозвучал короткий ответ, и ошеломленные репортеры на несколько секунд притихли.
— Продадите? Невероятно! Это будет самый ценный лот этого сезона! Вы уверены?
— Я больше не вожу мотоциклы. Да, продам.
Она развернулась, чтобы уйти из плотно окружившей толпы — не желала быть в центре внимания; Мак ее понимал.
— Так на что вы потратите выигрыш? А деньги от продажи мотоцикла?
Лайза обернулась и пожала плечами.
— Может быть, куплю маленькую лодку. На яхту все равно не хватит.
И ушла с помоста.
Фотографы бросились следом за ней, а камера переключилась на основного ведущего гонок, который принялся с нескрываемой гордостью, будто сам находился в их числе, перечислять имена победителей.
Мак не слушал.
В его голове, вращаясь в десятый раз, звучали последние слова Лайзы и то, что не было озвучено: «Куплю лодку… куплю лодку… и поеду в плавание по безымянному морю. Без карты и направления».
В этот вечер, сидя в каюте, он впервые напился до чертиков. До вертолетов и почти до беспамятства. А чтобы не позвонить и не поздравить мисс Дайкин с победой, выкинул телефон в море.
Глава 10
Звонили отовсюду: из компаний по перепродаже транспорта, из магазина «МотоЖизнь», из автомобильных агентств и даже из журналов. «Ван-До» хотели приобрести музеи, выставочные павильоны и частные коллекционеры.
На третьи сутки Лайза отключила оба телефона — и домашний, и сотовый.
Какая сволочь дала им номер? Наверное, то регистрационное бюро, больше она никому не оставляла своих деталей. Доставали и дома, и на работе, и по пути на нее.
Лайза негодовала.
Теперь в квартиру ломились журналисты, аплодисментами приветствовали на этаже коллеги, даже шеф выписал премию — за привлечение внимания к его фирме. Заказы сыпались, как из ведра, а она едва могла вынести всеобщее внимание и сосредоточиться на работе.
Чертова гонка.
Лайза не хотела ее выигрывать. Совсем нет. Она лишь хотела побороть появившийся после аварии страх перед скоростью и отвлечься, развеять усугубившуюся в последние дни депрессию, а вышло с точностью до наоборот: отчаяние навалилось с новой силой. Посреди гомонящей толпы, которая, казалось, не отставала ни на минуту, Лайза чувствовала себя загоняемым в ловушку зверьком и старалась как можно реже появляться в собственной квартире.
Обедала в крохотном тихом кафе на углу, ужинала, где придется, а вечерами уезжала к особняку Чейзера, чтобы в очередной раз убедиться, что окна так и не горят. Часами просиживала в машине, в тишине, замирала во времени и в воспоминаниях и все тяжелее тосковала по Маку.
Однажды не вынесла, поехала к доктору, и задала наболевший вопрос:
— А почему в особняке никогда никого нет?
На что получила вполне резонный встречный вопрос:
— Значит, вы там бываете?
Пришлось признаться.
Док помолчал.
— Мак больше не живет в доме. Не знаю почему.
— А где?
— На какой-то яхте.
— Ясно.
Лайза поблагодарила за ответы, отказалась от предложенного чая, завела Мираж и выехала по направлению к дому.
Той же ночью ей приснился сон, но не обычный, как часто бывает со снами — легкий и призрачный, — а плотный, живой, тяжелый и донельзя реалистичный; она увязла в нем, как в трясине. В том сне Мак сидел на стуле с высокой спинкой — сгорбленный, усталый, едва живой. Вокруг пыль, паутина, запустение…
Она тянула его за рукав, шептала: «Выбирайся!», — держалась за жесткий и почему-то холодный локоть, но человек из сна не двигался и не отвечал.
— Не сиди, пойдем… тут нельзя сидеть. Слышишь?
Бледное лицо, погасшие глаза, взгляд в сторону.
— Посмотри на меня. Ну же! Давай, оживай!
Тот прошептал: «Не хочу», — и опустил голову. Лайзе стало холодно.
Она проснулась, клацая зубами, и впервые за все это время с пульсирующей на груди Печатью (как же, значит, не умерла связь?), все никак не могла отдышаться и вышибить из носа ощущение затхлого воздуха; в ушах стол хриплый шепот.
Откуда такое видение? Почему Мак был таким — страшным, погибшим изнутри, холодным?
Что же она наделала в тот день?
Перед глазами пронеслись картины из зала суда: одинаково безразличные лица, тень доктора в углу на скамейке, собственные побелевшие руки вокруг стакана с водой. Почему все повернулось так страшно? Не просто бедой… катастрофой.
Покрывало из-за отсветов с рекламного щита окрасилось в мертвенно-синий. Затем посветлело, сделалось бледно-голубым.
Лайза поднялась, плотно задернула шторы и сделала шаг обратно к постели. Застыла, какое-то время стояла потерянная, чувствовала, как зябнут на том месте, где нет ковра, голые ступни. Затем осознала: она должна найти его. Найти Мака. Пусть всего на минуту, но сказать, что любит.
Чтобы человек из сна отогрелся.
* * *— Вы ведь совсем не разбираетесь в судах, да?
Усатый продавец раскусил ее за минуту.
— Мне нужна лодка. Какая вам разница, разбираюсь я или нет? Я человек способный оплатить покупку.
Высокий мужчина в полосатой майке с прикрепленным к лацкану золотым якорьком крякнул; посмотрел на нее с застывшим в карих глазах вопросом и сочувствием.
— А где хоть собираетесь ходить?
— Ходить?
— Плавать.
— По морю.
— В прибрежных зонах или дальше?
Создатель, вот ведь пристал! Она не знала! Ближе, дальше? Как далеко от берега Мак отогнал «Мечту»? Как высчитать координаты, как все выяснить? Она готова рискнуть, и это все, что важно.
— Меня без лодки в клуб не берут.
— Какой еще клуб?
— Яхт-клуб.
— А зачем вам в яхт-клуб? Тем более с лодкой?
Она не ответила.
— Ладно. — Усатый махнул рукой. — Какое должно быть водоизмещение? Мощность двигателя? Стационарный, подвесной?
Лайзе захотелось сбежать из пахнущего деревом, пластиком и лаком магазина.
Лодку ей все-таки продали. Не лодку — спортивно-прогулочный катер. Большой, вместительный, новый; при взгляде на него Лайзу колотило от страха: это только издали казалось, что катер — простой агрегат и управлять им легко, а на деле выяснилось, что для приобретения навигационных навыков потребуется несколько недель, а то и месяцев непрерывного обучения. Но она не отступалась от задуманного.
Научится. Почитает, посмотрит видео, что-нибудь придумает.
Оформив покупку, Лайза вышла на солнечную улицу и впервые пожелала, что не курит. Тряслись руки.
Услужливый продавец пообещал, что покупку доставят туда, куда она пожелает. Дал номера телефонов, сказал, что будет ждать звонка.
Лайза пообещала, что перезвонит сразу же, как определится с данными.
Осталась лишь самая малость: выяснить, где находится безымянное море, и отправиться в путь. Заводя мотор Миража, она чувствовала себя полной идиоткой, не соображающий ни в катерах, ни в том, куда вляпалась, дурой.
* * *Руки не перестали трястись и вечером. Список необходимых покупок выходил невнятным, как экзаменационный лист юнги-недоучки.
1. Консервы (консервный нож/вилка/салфетки). Рыба, мясо, паштеты?
2. Вода (емкость для воды?)
3. Хлеб (Много? Продукт быстро портится).
4. Лапша… Чай… (в чем кипятить воду?)
5. Таблетки от морской болезни.
6. Купальник?
7. Навигационное оборудование (читать!)
8. Компас (читать!)
9. Поправки на погоду, ветер, дополнительное топливо…
Читать, читать, читать.
Через час разболелась голова; за окном монотонно стучал дождь. Лайза около минуты всматривалась в темноту воспаленными глазами, затем вернулась к столу и дописала «Постельное белье, полотенце, аптечка». Добавила слово «книга» и тут же его вычеркнула.
Помассировала виски и отправилась на кухню за чаем.
* * *— Скажи, что ты шутишь, Лай… Ты ведь не поедешь!
— Поеду.
Они стояли на кухне и перешептывались, как заговорщики. Рен работал в кабинете, но по дому перемещался бесшумно — стоило быть начеку.
— Не поедешь! Куда! Ты даже не знаешь, где его яхта!
— Найду. А не найду, так вернусь.
— А если шторм, если не вернешься? Куда ты вообще одна собралась, дура что ли, уж прости за эти слова.
Лайза поджала губы и выпятила вперед подбородок. Элли знала этот жест, означающий, может, и дура, но все равно сделаю по-своему.
Вот ведь вредная! Упертая, как баран… как стадо баранов, и не отступится. А у самой под глазами круги, лицо бледное, руки дрожат. Куда можно ехать в таком состоянии? Знаний нет, умений тоже, сплошной неоправданный риск.