- Делай, делай, петух престарелый. Попадешь ко мне ты в лапы духовкой своей белой.
Хвост пронзительно, как пьяная деревенская баба на масляной неделе, взвизгнул, сделал несколько балетных «па» и глубоко поклонился публике. «Обиженные» дружно зааплодировали. Внимание аудитории переключилось на танцора и все забыли о недовольном Губернаторе и, о стремительно пошедшем вверх по служебной лестнице, Суициде.
Ну, что вы куры, раскудахтались, - негромко напомнил о себе Су. - Забыли свой насест?
А этот наглый гусь откуда к нам залетел? - возмущенно кивнул в сторону Суицида бригадир.
К тебе, Обезьян, идет счастье спереди, - недобро ухмыльнулся Суицид, направляясь к бригадиру и одной рукoй поправляя промежность, а другой внутреннюю сторону бедра. - Прошу всех запомнить, когда я иду, все расступаются.
Су сдернул с себя ушанку, растолкал поломавших пятерки, сгрудившихся зеков и вплотную приблизился к бригадиру. Привыкший к беспрекословному подчинению, Кинг-Конг от удивления открыл золотозубый рот и, почуяв неладное, попятился было назад, но Су захватив его двумя руками за ворот бушлата, несколько раз ударил коленом в пах, а когда противник согнулся от боли, дернул его на себя и встретил ударом головы в переносицу. Обезьян, как-то боком, неуклюже раскинув в стороны руки, завалился на плац. Переносица у него провалилась, а белый снег вокруг головы окрасился красной рябью.
На уборку параши остается первая пятерка. - Суицид вплотную подошел к ошалевшему Хвосту - расслабь булки, балерун дырявый. На этот раз тебя пронесло. Назначаю тебя смотрящим параши. До конца твоего тухлого, позорного срока.
Суицид несколько раз ударил пытавшегося подняться бригадира ногой в живот, ребром ботинка наступил на горло и приказал Хвосту:
Возьми пару человек покрупнее и волоките Обезьна на санчасть. Сегодня выходной, и если лепилу(лепила*- врач (лагерный жаргон) там не застанете, сбегай на первый отряд и спроси Шукуна. Он на воле шаманом был, а сейчас на зоне фельдшером срок досиживает. Он быстро бугра на ноги поставит. А то, вы без него оборзеете и нюх потеряете. Скажи Шукуну, что я просил. Вечером зайду и отблагодарю. И прошу запомнить. Когда я иду, все расступаются. Так было, есть и будет.
И, указывая на Тыквенного педофила, добавил:
Это мой друг и семейник. Если кто-то прикоснется к нему, хотя бы мизинцем, я обеспечу тому путевку на инвалидную зону с первой группой инвалидности. А первую группу получают только лежачие больные.
Су зачерпнул горсть снега, и тщательно вытер попавшие на ботинок капли бригадирской крови.
-Да, и вот еще что - обратился он к «опущенным»- с сегодняшнего дня называете бригадира просто Конгом. На Кинга он не тянет. А лучше по русски Обезяном.
Неделя прошла спокойно, а к субботе над Губернатором опять начали сгущаться тучи. В пятницу вечером пятая бригада, дождавшись своей очереди, отоваривалась в лагерном ларьке. «Обиженные» шли в магазин последними, и ассортимент продуктов был почти исчерпан. В продаже оставалась только баклажанная икра, маргарин, черный хлеб, зубной порошок, гуталин, шнурки и немного конфет «Раковая шейка». Конфет хватило только первой бригадирской пятерке, а остальным пришлось довольствоваться икрой, маргарином и гуталином.
Поздно вечером по бригаде пошел слух, что у одного из счастливцев, которому достались «Раковые шейки», пропал из тумбочки кулек с конфетами и губная гармошка. Всем было ясно, что в бригаде появилась «крыса» и ее надо найти. Первым ясность внес шнырь бригады, убиравший в этот день помещение барака и обнаруживший обёртки от конфет в проходе, где квартировал Тыквоголовый.
Вот где собака зарыта, - возмущенно заорал уборщик и побежал докладывать «обиженным» о своей находке.
Когда Губернатор после вечерней проверки хотел, было улечься спать, то обнаружил под подушкой горсть злополучных конфет, а под одеялом разбитую на мелкие куски стеклянную банку. Ошарашенный Губернатор разыскал Суицида и хриплым голосом сообщил:
Меня хотят обвинить в крысятничестве. Подложили «Раковые шейки» под подушку. А я ни сном, ни духом. Они говорят, что пойдут к смотрящему зоны и, если тот даст «добро», мне сломают руку.
Не падай духом - успокоил его Суицид. Я догадываюсь, откуда ноги растут. И завтра найду настоящую «крысу». А пока не отходи от меня ни на шаг.
И, немного подумав, добавил:
Самое главное, это что бы они не читали Джека Лондона. Но если судить по их одухотворенным лицам, то бояться нечего. Думаю, что дальше букваря у них дело не пошло.
Причем тут букварь и Джек Лондон? - простонал Губернатор -я могу без руки остаться.
Да, это я так, к слову. А, если серьёзно, то нам помочь сможет только Шукун. Он твердо заявляет, что когда курнет, видит прошлое и будущее. Вот пусть скажет кто конфеты и гармошку «скрысил». Пойди в этот курятник и объяви, что завтра я приглашу шамана, и он уличит «шушару».
Поздно вечером следующего дня Суицид собрал бригаду «обиженных» в узком барачном коридоре и выстроил вдоль стены у дверей умывальника.
Я просил Шукуна помочь найти «крысу», но он сказал, что по таким мелочам духов тревожить опасно, и отказался. Духи могут рассердиться. Когда я попросил его вторично, шаман сказал, что найти виновного поможет его кот. Уже были случаи, когда он находил «крысу» на других отрядах. Дело верное. Коты крыс не любят.
Су расстегнул бушлат, извлек из под полы толстого, черного, ленивого кота и незаметно придавил ему заднюю лапу. Коту это не понравилось, он недовольно зашипел и забил хвостом.
Дело в шляпе – веско заметил Суицид – уже почуял неладное. Осталось только уточнить паршивую овцу. В дальнем углу умывальника я поставил тумбочку, в которой на нижней полке, вверх дном стоит большая кастрюля. Сейчас я выключу в умывальнике свет, посажу под кастрюлю кота, и каждый из вас, по очереди войдет в умывальник, откроет тумбочку и, положив руку на кастрюлю, сосчитает до пяти. И, после этого, закроет тумбочку. Это, своего рода, детектор лжи. Если кот будет сидеть тихо, этот человек невиновен. Как только к кастрюле прикоснется «крыса», кот даст о себе знать. Гармошка и конфеты у этого человека. Вход в умывальник без билета, но по очереди, как на построении, Из умывальника не выходить. Последними заходят бугор, Губернатор и я.
Публика недовольно завозмущалась.
Ты обещал привести шамана, а приволок какого-то кота.
За кота я отвечаю головой, это лучший ученик Шукуна и любимец профессора Куклачева - усмехнулся Суицид и, заскочив в умывальник, закрыл за собой дверь, выключил свет, вытолкал упирающегося кота через форточку в сугроб, и опять оказался в коридоре. А черный кот ловко выпрыгнул на протоптанную тропинку и. под покровом ночи, ошалело понесся на первый отряд.
Пошла первая пятерка, - скомандовал Су - и я гарантирую, что через полчаса вы будете пить чай, заедать конфетами и играть на губной гармошке.
Когда в коридоре оставалось всего несколько человек, а кот не подавал признаков жизни, Губернатор затоптался на месте, как будто наложил в штаны. А когда у дверей умывальника остались только бригадир, Суицид и он, а кот так и не подал знака, педофил вытер пот с лысины, зажмурил глаза и шагнул в умывальник, как в прорубь. К всеобщему удивлению, кот-ясновидец оставил педофила без внимания. Не подал знака кот и на прикосновение бугра и Суицида. И тогда все поняли, что эксперимент провалился.
Факир был пьян и фокус не удался, - хихикнул ехидным голосом из дальнего угла горбатый гомосексуалист по прозвищу Горбачев – а Куклачев никакой вовсе не профессор, а всего лишь дрессировщик вшивый и циркач. И ты, Суцид , ни какими иллюзиями не отмажешь свово семейника. От него все неприятности. Пока Плешивого не было, у нас в бригаде, все было на месте. А карамельки в его проходе отыскались. Надо завтря с утра идтить к смотрящему зоны. Пусть он с вором в законе советуется и принимает решение. В нашу пользу.
«Обиженные», усмотрев в словах Михал Сергеича глубокий смысл, начали выражать нетерпение и сходка могла закончиться непредсказуемо.
Плешивый педофил, под тяжестью неопровержимых улик и веских горбачевских аргументов, начал сдавать психологически, побелел лицом и, пользуясь темнотой, стал незаметно пробираться к выходу. Но маневр не удался. Дверной проем наглухо перекрыл восприявший духом Лисий Хвост и многообещающе прошептал педофилу на ухо.
-Теперь не сорвешься. Мы тебе руку ломать не будем. Как только смотрящий лагеря даст «добро», мы тебя продырявим. И даже Суицид тебя не спасет. Он на зоне теперь не в ролях. И за тебя с авторитетами воевать не потянет. Кончилось его время. Он теперь «никто» и зовут его «никак».
Суицид включил свет, поднял на уровень груди левую руку ладонью вверх и громко приказал:
Хватит бакланить, животины! Забыли, кто перед вами. Все встали вдоль стены по периметру и показали левую ладонь. Когда я брал на кухне кастрюлю, то попросил, чтобы Небалютись намазал ее постным маслом и сажей. Все, у кого левая рука в масле и саже, не виноваты. И могут быть свободны. А у кого ладонь чистая, тот побоялся прикоснуться к кастрюле и только подержал над ней руку. У него грязная совесть. Я прошу человека с чистой левой рукой и черной душонкой выйти на середину.
Сорок пар глаз устремились к Губернатору, но тот гордо показал черную ладонь. На середину умывальника, пряча руки в карманы, нехотя вышел тощий, прыщавый зек по кличке Шмыгла.
Мой грех, - повинился он. - Не судите строго. Нечистый попутал.
На этот раз братва тебя прощает, - махнул рукой Суицид. – Но на эту ночь ты поменяешься постелью с Плешивым. И стекло с матраса не убирай. Будем считать, что ты йог Робиндронат Тагор. Можешь спать в робе. А тем, с чьей подачи ты стекло насыпал, передай, что я уже забыл то, что они только начинают понимать. А сейчас волоки гармошку и конфеты.
Шмыгла облегченно вздохнул и поплелся в барак.
Из дальнего угла выдвинулся Горбачев, перевернул волшебную кастрюлю, внимательно обследовал её изнутри и, ничего не обнаружив, вопросительно поднял вверх указательный палец.
-Ничего не ясно. А куда котяра запропастился? Тут что-то не так. Не обошлось без черного магнетизма.
- Кот ушел в беспросветные дали беседовать с духами – ответил Су – и просил сегодня его не беспокоить по пустякам.
Сергеич не угомонился и продолжал выражать неудовлетворение.
-И, все - таки, зря мы Шмыгле скощение сделали – недовольно и кровожадно прошипел Горбачев – мало того, что он прошушарился, так он еще есть интригант гнусный. Хотел, было, прикуп на Плешивого сбагрить. Хорошо, что кот не сплоховал и внес ясность в энтом вопросе. А то, мы могли Плешь-Папье руку сломать безневинно. Может, стоило со Шмыглы спросить по всей строгости и отвинтить ему клешню по локоть? Что бы другим неповадно было.
- Не судите и не судимы будете. Прощайте, и вам простится - так сказано в Писании – впервые за все время уверенно произнес Плешивый Губернатор и миролюбиво потрепал своего защитника по горбу.
Это было что-то новое, и Су посмотрел на него другими глазами. «А ты, педофил не такой уже и простой, как кажешься» - подумал он.
Суицид положил на тумбочку две пачки чая и кивнул Губернатору.
-Я смотаюсь по делам, а ты завари две трёхлитровки и угости эту ботву. Когда все улягутся, у меня к тебе будет серьёзный разговор.
В далекие сталинские времена зеки свободно могли передвигаться по лагерю и заходить в любой барак. В семидесятые, по режимным соображениям, территорию зоны разделили на локальные сектора и установили ограждения. А у каждого зека на груди появилась бирка, привязывающая его к определенному сектору, покидать который имели право только бригадиры и активисты.
Суицид достал из каптерки свою старую телогрейку с биркой 7-го отряда, белой краской исправил несколько букв на фамилии, перед семеркой дорисовал единицу, а на рукаве сделал надпись «Бригадир». По меркам свободы такие действия можно было квалифицировать как подделку паспорта и служебного удостоверения. Теперь, нарядившись в эту телогрейку, он приобретал право беспрепятственно пересекать локальные сектора и мог добраться до 17-го барака.
Суициду повезло. Зеки семнадцатого отряда почти все улеглись и только одинокий шнырь-уборщик лениво тер тряпкой полы. Су повесил телогрейку на крючок в раздевалке и прошелся по коридору.
« Шнырь на зоне это все равно, что дворник на свободе и лучшего собеседника не сыскать»- обрадовался Су.
- Привет всем, кто норму выполняет - поздоровался он со шнырем.
Уборщик выкрутил тряпку и недовольно посмотрел на незваного гостя.
-Привет в тумбочку не положишь. Что ты хотел?-
-Бросай уборку. Надо поговорить - предложил Суицид.
-О чем говорить, когда нечего заварить - заважничал уборщик.
Суицид достал стограммовую пачку индийского чая, пачку сигарет с фильтром, и вручил шнырю.
-Угощайся, сват приехал-
-«Индюха»- это дело-
Шнырь сразу же подобрел, и пригласил в каптерку.
Когда чифирнули, Суицид нехотя поинтересовался:
-А, что это пару недель назад мой земляк у вас на отряде кони двинул? По болезни или как?
Шнырь докурил сигарету до самого фильтра и забычковал в, служившую ему пепельницей, банку из под «шпрот.».
-Вообще-то он был мужик крепкий. Со спортплощадки не вылазил. Но недавно переболел желтухой. И на санчисти лежал по этой причине. А потом враз прихватило, крякнул и заломил хвоста. И медицина не помогла.
Суицид покрутил в руках «шпротную» пепельницу и сменил тему разговора.
-Кучеряво живется шнырям на 17-ом отряде. «Шпротами» питаются.
-Позавидовал барин холую - возмутился уборщик- эта жестянка как раз от покойного и досталась мне в наследство. Он с каким-то мухомором пировал в своем проходе, а я за ними мусор выносил. Тут его и скрутило в одночасье. Пикнуть не успел. А гостя как ветром сдуло. Даже опера не нашли. А может и не искали вовсе.
-Да, не повезло бедолаге - посочувствовал Суицид- видать консерва была просроченная. Такое бывает. А как выглядел этот мухомор, и с какого он отряда?
-Отряд не скажу, потому, как гость в свитере был и без бирки. Как ты сейчас - ответил шнырь, допивая чай –а мужичек он был так себе, неприметный и неказистый. Только плешь у него, как луна. На всю голову.
После отбоя, ближе к полуночи, Суицид растолкал Губернатора и отвел в курилку. Протянув педофилу пачку сигарет, он тихо пропел:
Закури, ты друг мой, закури.
А потом чифирку завари.
Мне сегодня бежать до зари.
Так давай же мой друг закури.
Тыквенная голова непонимающе потер лысину, откашлялся и спросил:
Заварить чаю?
Я уже заварил, - ответил Су. - Пусть запарится.
Он указал на обвернутую полотенцем алюминиевую кружку.
Хапнем по пару глотков на прощанье и расход по мастям и областям.
Как расход? - встревожился педофил. - Тебя на другую зону переводят?
Мне не нужен их перевод - усмехнулся Су - я сам себя перевожу. Только мне пора не на другую зону, а на свободу. Надоела жизнь собачья. А впереди еще пятнадцать январей. Лучше рискнуть и быть вольным, чем среди этих курей чалиться. Ну, а застрелят, значит не судьба.
А как же я? - забеспокоился Тыквенная голова - я же тут пропаду.
Я тебя за тем и разбудил. Если свободу любишь, цепляйся мне на хвост. У меня уже все на мази. К утру уйдем туда, где нет конвоя и труда. На наш фарт метель и снег нам в подмогу.
Су сделал два больших глотка, затянулся сигаретой и спросил:
У тебя на воле как с деньгами? Есть в тайничке что-нибудь на черный день? Или ты такой же пусто-порожний, как и я?
Губернатор радостно улыбнулся.
Имеется столько, что тебе и не снилось. И не только в электронном варианте, но и наличкой зеленой. Вытащи меня из этого ада. В долгу не останусь. Не то удавлюсь.
Самоубийство - это тоже побег. Но, в этом случае, мера преждевременная. Но, ты правильно мыслишь, тут тебе не место. Они тебя рано или поздно продырявят. Их сорок, а ты один на льдине.
Су протянул педофилу кружку.
На, хапни горячего и выполняй все, что я скажу беспрекословно.
Губернатор согласно кивнул головой и большими глотками осушил кружку до дна.
Возьмёшь в раздевалке четыре телогрейки, - продолжил Суицид. - Уложишь по две на наши нары и с изгибами укутаешь одеялом. Чтобы до подъема нас не кинулись. Как управишься, мигом во двор. Я буду ждать тебя в углу локального сектора, у угловой вышки. И прихватни из тумбочки пакет с халвой, так нам будет веселей в дороге. Но «шпроты» не бери. Вдруг они протухли. Когда будем бежать, повторяй про себя: «Это сладкое слово — халва», и уже завтра мы ковырнем твой тайник и будем стоять выше Яшки Косого. А он был авторитет серьёзный, и с большими деньгами. Братва его уважала.
Снегопад усиливался, видимость была минимальной и только два прожектора с угловой вышки, бившие вдоль заваленного снегом предзонника, слегка разгоняли темноту и давали возможность ориентироваться в пространстве.
Су откопал из сугроба вещмешок, быстро переоделся в белый комбинезон с капюшоном и жестом приказал сделать то же самое напарнику, выросшему из темноты. Тыквенная Голова согласно кивнул, подошел вплотную и протянул Суициду пакет с халвой.
Молодец, - похвалил Су. - Быстро натягивай комбинезон и одевай рюкзак, в нем наша гражданская сменка. Как управишься, ползи за мной.