И здесь тоже красивей, чем летом!
Или это во мне "сибирский зимний" человек говорит?
Кстати, я всегда зиму любил больше других сезонов. Чистая она всегда. Свежая.
Морозец на улице более чем слабый — всего минус пять. У нас на Енисее такой и не достоин гордого звания "Мороз". Здесь же — зима зимическая… А вот снега навалило много. Местами даже очень много, и ещё с небес валит. Трудяги ДТ-75 еле успевают своевременно проезжать — сгребать и сдувать "шнеком" сугробы с трасс и площадок, в две смены техника работает, первые машинисты начинают в пять утра, чтобы успеть пробить завалы к началу рабочего дня. Жаль, шнек стоит лишь на одном, второй с отвалом. Есть ещё один маленький шнекоротор, на мотоблоке — в Посаде. Теперь основные хозработы у нас, ну, те, что "в обязаловке" — это расчистка территории от снега. Остофигела эта "зачистка" всему населению. А делать нечего, без ручного труда тут никак не обойдёшься. Так что, наколотили плотники классических снеговых лопат с фанерной "гребалой", как у дворников, и "арбайт", всем миром.
Волга, как и предполагалось многими, не встала. И хорошо, и плохо.
"Дункан" лениво идёт от Острова, пыхтит хорошо видимым в морозном воздухе выхлопом — буксир топливо забрасывал, сначала в Заостровскую, а потом и Самохинской банде. Последние дни только по этому треугольнику пароход и ходит. Коломийцев весь изгвоздался, требует "логистики" — выучил слово, старый хрен. А не получается безупречная логитстика, ибо у нас тут "Замок Россия", не какой-нибудь там тевтонский "айне колонне марширт".
На севере, возле границы леса — густые дымы.
Две рубленые бани празднично кочегарят трубами, там течёт ручей Звонкий, впадающий в Волгу, там же выкопан бассейн с дощатым мостиком и сходнями, это для моржевания, есть у нас странные люди. Одна баня — женская. Медики, объединившись с пищевиками, выжали досуха все службы, изругались на год вперёд, но в итоге баньку бабам построили. Парятся они партиями, в очередь, по графику, что висит в столовой. Парятся… Партиями… Мягкие аппетитные бабы.
Так! Где тут стереотруба?
— Александрович, ни хрена ты так не увидишь, у них дверь сбоку, оттуда они выскакивают к бассейну. Как по расписанию, кстати, — весёлый Вотяков посмотрел на часы. — Скоро пойдут, но не отсюда. Это тебе надо на стену выйти, на угловую башню. Ну, и бинокль в руки.
— Всё знаешь! — восхитился я, — Вуайерист?
— Точно, — охотно согласился он. — Зато не гладиатор.
— Это как?
— Это те, кто уже просто гладят, гладят…
Жаль, что ещё не стемнело.
Между Замком и баней вечерами светятся гроздья огоньков. Кузнец с чехом своё совместное хозяйство не просто украсили, они там целый снеговой городок сделали. И елочка своя стоит, и фигурки миниатюрные из подручного материала. В центре, на снежной башенке с резными зубцами — совершенно сюрреалистический Дед Мороз, похожий на взлетающее привидение, собран он из тонкой проволоки, со стеклянными светильниками-подсвечниками. Вечером хозяева их зажигают.
Воспитатели в этот чудо-двор охотно и часто водят детвору, на экскурсию, Якуб не жадничает, времени на подрастающее поколение не жалеет, — выдувает из цветного стекла маленькие хитрые фигурки зверей и дарит их малышам. Полный восторг.
Чуть сбоку перед Замком — "Главная Елка анклава Россия".
Ставили её три дня. Ёлка-Красавица. Я бы и украшать такую не стал, только портить. Но густые тёмно-зелёные ветви уже опутаны тонкими светящимися трубками. Вечером включат иллюминацию.
Справа от замка — Штучный Рынок.
Почему его прозвали "штучным", никто не знает, само собой сложилось и свыклось, как и все местные рыночные заположняки. Вопреки ожиданиям, торговые ряды не свернулись по осени, Штучный рынок исправно работает каждое воскресенье, — народ, как выяснилось, всегда найдёт, что там продать-обменять. Сегодня, кстати, он тоже работает, лишь треть столов не занята. Порой мне кажется, что все наши бабушки там сидят — разноцветные леденцы-петушки у них есть, как положено.
Среди прочего, на Штучном знаете, что продают? Пирожки горячие! И расстегаи. Даже с визигой есть, просто Гиляровский какой-то. Колбасы варёные да копчёные, их не только жена Якуба делает, и на Кордоне освоили, и в Ментовке. А ещё мне нравятся рулеты варёно-копченые из куропатки, их тоже приспособились в Ментовке крутить, там на дальних полях сотенные стада "недокур" порхают. В посёлке своя коптильня. Рулеты сорта "толстый мент" — просто объеденье, с прослойками копчёного кабаньего шпига, с чесночком.
Куропаток и в окрестностях Замка немало, дети их силками ловят. В столовой — куропачье мясо часто бывает, ешь не хочу. И пирожки, как таковые, не редкость.
А всё едино, берут люди — на рынке всё домашнее, особое. Очень вкусное. На один топливный талон-"литрик" можно отхватить до десяти штук, в зависимости от начинки.
После праздников вводим "хиты" — деньги-талоны на приобретение товаров "канальной поставки". Помещения уже отремонтированы, плотники колотят мебель, торговое оборудование. Всё-таки решили сделать два магазина: "универсал" и "оружейный", спаренный с мастерской. Оба магазина, в силу своего статуса и специфики товара, будут находиться в Замке. В честь этого всю технику из периметра крепости изгнали окончательно, гаражик забрали под магазины.
Кстати, в Замке объявили конкурс на названия этих двух, победителям — килограмм "приза на выбор". В Посаде же владельцы решат.
Поставить на оружейный, кроме Гонты некого, это всем понятно, а ему нельзя. И со службы не отпущу. Вот и бегал Гриша две недели, как заведённый, жену себе искал — чтобы пригожую, да деловую. Весь анклав за этим сериалом смотрит, каждый день в столовой обсуждается новая серия "И Гриша тоже плачет". Претенденток на верную руку прапорщика, надо сказать, немало. Мужик-то из лучших, каменная стена, авторитет. Теперь все ждут второго января, Гриша что-то решил, результат объявит именно этого числа.
Но все ждут Нового Года, появления "Его Звезды" на балу…
Третьи деньги в оборот вводим в последнюю очередь, одновременно с открытием магазина и таверны в Посаде. Тут объём работы по контролю и регулированию пугает, будем косячить и исправлять. Правда, меня успокаивают, а более всего — старшины и старосты:
— Не грей голову, Александрович. Все эти твои "курсы" и "эмиссии" сами собой устаканятся. Люди тебе быстро напишут, что делать, в жалобах и ходатайствах. Там и разберёшь, какие кому "обменки", какие и за что зарплаты положить, и какие соотношения быть должны.
Наверное, так оно и будет.
А деньги эти по-моему сделаны будут. Таки так.
Чеканить начинаем не серебряные да золотые монеты.
Раз уж придётся таскать дурные тяжести по каналу, то в качестве материала для монет лучше использовать благородные металлы платиновой группы. То есть саму платину, рутений, родий, палладий, осмий, иридий и так далее. В случае изменения платежной системы их всегда можно изъять из обращения и пустить на промышленные катализаторы и легирующие добавки. А вообще, по закрытию канала может так случиться, что четыреста кило дневной поставки вольфрама, годного на нити накаливания, будут стоить дороже, чем несколько тонн золота. Золото и намыть можно, а попробуй вольфрам…
Казначея комиссией определили, матрицу с пуансоном выбрали, и притащили каналом, вместе с ручным прессом. Вообще-то, мы можем что угодно сваять, сами понимаете, хоть серебряный доллар, подайте, мол, нам матрицу из Казначейства США. Тут хитрость вот в чём. Скан Смотрящим не покажешь. Инета для комфортного поиска нет. Заказывай, если сможешь точно сказать и указать, что. Потому мы выбрали монету-прикол, по редкому частному каталогу. Таких готовых выборок у Смотрящих нет, это вам не "монеты мира" или "деньги мира" набрать. А сеанс — сорок минут.
Повезло, у одного из посадских родственник такими монетами в Сочи торгует, поэтому мы точно знали, где и что лежит. Из каталога мастера выбрали такой вариант монеты: на аверсе — цифра и надпись по кругу "Российская Империя", на реверсе — "Глобус России".
По-моему, нормально. Идеологически правильно. И хрен подделаешь.
А уж если чувства юмора у кого нет — таких в урну Истории.
После радиста я зашёл в дежурную часть, поздоровался.
Там — предпраздничный шалман. Хотел было просмотреть оперативный журнал, но сразу плюнул. Народ в дежурку идёт и идёт, постоянно, то наряды служб, то заявки на транспорт, то ищут кого… Доклады, крики, ругань, рация не умолкает.
И запах чая.
Как девчата успевают всю эту мундерацию разгребать, не понятно.
Поэтому сел я тихо в уголок на матерчатое кресло, возле самого настоящего фикуса в кадке, там и притих с кружкой чая в руках. В дежурке всегда хороший чай дают. Вроде, как у всех, с травками, как у всех, — с особыми. Но тут он реально вкусный. На столе у дежурной постоянно включены три радиостанции, сбоку на массивной приставной тумбе — пять аппаратов проводной телефонии: со мной, с Лагутиной, Бероевым, с караулкой и со старостой Посада. Кроме всего этого технопрогресса, перед дежурной стоит и светится экран ноутбука с оперативной информацией дежурной смены, а также дублирующий монитор башенной РЛС. Отдельно лежит, точнее, не лежит, прошнурованный журнал, который постоянно в работе — не возьмёшь посмотреть.
Сегодня на смене Инна, жена Руслана Бероева. Уже пришла в себя. Руслана выписали, быстро очухался парень. Ну, и Инна ожила, всем на радость. Дома она — спокойная тихая женщина. Здесь — энергичный Регулятор Замковой Движухи.
В дежурке царит многообразие цвета. Ноутбук горит синим. Монитор РЛС светится зелёным. Дисплей можно перевести в несколько гамм, все девчата выбирают свою. У Юльки Пилимонкиной, например, всегда фиолетовая.
Хлоп! Входная двери махнула тяжёлым крылом.
И большие хлопья снега посыпались на тёплый пол. Дугин зашёл.
— Здрасьте всем. Инна, "газон" где? — нервный какой.
— В Белую Церковь пошёл… Так… В 13–32. Трое местных и топливо.
— Когда будет?
— Голову не морочь, Евгений Иванович, сразу задачу давай.
— Генератор с починки закинуть на Кордон, — сообщил Дугин, подходя ко мне и здороваясь.
— Нет машины, — безжалостно сообщила Инна.
— Инна, это не шутки! — завопил главмех, наклонившись к ней и зачем-то указывая в окошко. — Как люди на Новый год без света?
— Женя, не томи меня, я всё знаю. Они восемнадцатого ещё один получили, новый.
— Одного мало! — замахал руками Дугин. — Там тоже ёлка!
— В 17–00 "уазик" на Кордон пойдёт, по заявке, — спокойно предложила дежурная. — Выпишу наряд, и иди, хоть сейчас свой генератор грузи.
— Кто заказчик-то? — вздохнул Женя.
— Оргкомитет, кто ещё… Ряженый Гонта поедет, Дед Мороз N2.
— Ох, ты. Точно про генератор забудет. А кто первый Дед, кстати?
— Гоблина подрядили, он на "газоне", сперва в Белую, а потом пароходом в Заостровское.
— Ещё хлеще… Живыми не вернутся.
Хлоп опять.
Надо Бероеву сказать, чтобы амортизатор ставил, разобьют дверь.
— Мужчины! — тут же взвилась Инна, — вы что, веники у дверей не видите, да? Глазоньки снежком запорошило? А ну, марш валенки отряхивать!
Двое смутно припоминаемых мною мужиков в каких-то мохнатых зипунах заполошно вылетели на улицу.
— Станичники это, с Заостровской, — пояснила Бероева, заметив моё недоумение. — Дичают там, если долго не приезжают в цивилизацию.
Те, уже чистенькие, вновь открыли дверь, зашли сторожко.
— С Новым Годом вас, дамочка, и вас, товарищ Главный, — степенно изрёк старший, похожий на ленивого, но боевого, кота. — Мы-то из Заостровской, на кораблике пришли. Сам, ну, старшина наш, Туголуков Семён Семёнович, приветствие передать вам просил, и подарочек в дежурную часть, для девушек.
Тот, что повыше, но попроще видом, положил прямо на стол свёрток.
— Икорка тут, паюсная, по-особому делана, наш рецепт.
— Ой, спасибо, ребята! А у меня к вам просьба, мальчики. Вы когда назад? Свёрток с детскими книгами захватите, — Инна развернула кресло, открыла шкаф за своей спиной, достала перетянутую бечёвкой тяжёлую стопку.
— А мы вечером и назад. Вот на Штучный зайдём, потом к кузнецу… На "Дункане" покатим, он какого-то Гоблина к нам повезёт. Что за Гоблин такой, скажите нам, будьте любезны? Не басурманин, часом?
— Наш, наш… Родной, — успокоила казаков дежурная. — Дед Мороз это. Детей ваших попугает маленько, и сразу назад. Хороший парень, да вы его помните, он на арабов ходит.
— А-а-а! — вспомнил старший. — Помним, как же! Крепкий мужчина, с двух стаканов не валится, уважаем.
У меня чуть кружка из рук не выпала.
Когда казачки ушли, Инна несказанно порадовала.
— Вот ведь выбрали в комитете "Дедов"… Говорила же, нужно помоложе девчат в оргкомитет включить. А вы знаете, кем вас хотят нарядить на торжественное?
— Как так нарядить? — растерялся я.
— Всех начальников наряжают, — сообщила Инна.
— Нахрена!
— Так маскарад ведь, — резонно заметила невозмутимая Бероева. — Оргкомитет решил вас эльфом на сцену поставить. С луком настоящим, у сербов взяли боевой, напрокат. Профессора гномом, например. Бедного Уксусникова — назгулом. Иштван идёт белым магом. Он соведущий.
— Кто?! Чево-о-оо? — к чёртовой матери такой чай, все штаны мокрые! — Каким эльфом! Какой Оргкомитет! Какой "назгул"! Инна, это ты шутишь так?
— Алексей Александрович, что вы, — укоризненно посмотрела на меня дежурная, шумно вздохнула, — ну, какие под Новый Год могут быть шутки.
Венгр, значит, Магом, а папа родненький — эльфюгой пидорастическим? Обломитесь, ведьмы!
Хлоп! Да что такое! Ещё кто-то прётся. Да как они тут смену высиживают?
Не дожидаясь раскручивания в помещении дежурки тугой пружины новой антрепризы, я выскочил на улицу. На Зону пойду, за ворота, на волю.
Ох, хорошо-тихо…
Часовой стоит у ворот, мается в зелёной пуховке "Хан-Тенгри", сейчас это просто "парилка", их и брали с расчётом на действительно низкие температуры, каковые ещё впереди. Воин несёт службу без шапки, сам белобрысый. Кивнули друг другу. Его тоже эльфом нарядить, что ли?
Неба нет, сплошное разведённое молоко.
Падает слабый снег, сыплются мелкие снежинки. Падая, кристаллы разбиваются на части — представляю это, и мне слышится тихий хрустальный звон. Идеальная материковская зима, всегда бы так.
Пш-шш…
— "Кабарга" — "Контуру".
Ага. "Кабарга" это я. Это у меня сейчас позывной такой, "с рогами". Страшно? И я ничего не понял, когда Вотяков с Уксусниковым настаивали на этой "антилопе", млять. Говорят, есть такие радистские правила, особо важные позывные в эфире должны читаться при любых помехах, поэтому их выбирают из специальных таблиц.
А меня, оказывается, нужно шифровать.
Вот и выбрали, нелюди.
— Слушаю, — нехотя откликнулся "Кабарог".
Пш-шш…
— Три человека в пожарную группу на время сегодняшних вечерних мероприятий. Без вас "Берег" не согласовывает "Граниту".
"Гранит" — это Дугин. А Бероева я посадил почти под арест. Пусть сидит в Замке, любые выезды капитану до поры запретил, хотя тот и торопится жить, кичится здоровьем. Ну, мля, прямо пышет… богатырь с раной.
— "Контуру", согласовываю, под запись. Отбой.
Прямо передо мной самым настоящим проспектом лежит центральная улица Посада, на ней стоит уже десять домов. Здания таверны и магазина уже готовы, художнице отданы заказы на вывески. Еще шесть жилых зданий Посада в разной стадии строительства, они сформируют вторую улицу, перпендикулярную Главной.
А ведь мы так и не присвоили этой Главной улице название, даром, что месяц спорили, рядили. Два фонаря на столбах, этого освещения "проспекту" уже явно не хватает, после Нового Года Дугин будет ставить третий фонарь. Домики принаряжены, окна в ярких занавесках, проёмы приукрашены еловыми ветками, в каждом дворе — своя ёлочка и снеговик. Снеговики — вообще по всей долине натыканы, как и прочие новогодние сущности, некоторые снежные творения по размерам не уступают дольменам.
Постоял я, покурил. Пока тихо.
Пш-шш.
— "Кабарга" — "Контуру".
— Слушаю тебя, Инна.
— Оргкомитет в дежурке, запрос персональной дежурной машины. На всю ночь. Считаю нецелесообразным. Приём.
— "Контуру", не согласовываю. Пусть к Толкиену обращаются. Под запись.
Неподалёку от кузни ДТ-75 нагрёб большую снежную горку, дети с неё не уходят. Вот и сейчас целая ватага катается на самодельных ледянках.
Возле рынка суетятся разгоряченные Демченко с Кастетом, помогают Бронко Бронковичу ставить на вычищенную от снега площадку здоровенный и, соответственно, тяжеленный мангал. Или жаровню. Или чёрт его знает, как эта штукенция называется, — сварная конструкция, тяжёлая круглая решётка на ножках, с поддоном, по бокам теплоотражающие пластины. Вечером на жаровне сербы будут для всех желающих жарить какие-то немыслимые, как рассказывают слухи, "югославские колбаски". Такие запахи пойдут! Один раз славянские братья уже такое кулинарное шоу устраивали. Вот сталкера и вписались в помощники, чтобы первые сливки снять.
Подошёл к ним, поздоровался со всеми, пожал руки.
— Бог помощь! И с праздником.
— И тя с Новым Новым Годом, Командор! — Костя всегда бодрый, всегда готовый что-нибудь намудить. Доволен, как слон. Но от молодой жены уже сбежал, тусуется с друзьями, а жёнке, небось, спел про страшную нагрузку сталкера.
Морды красные, от мужиков пар идёт. А духан-то есть, есть!
— Вмазали, черти! — обрадовался я. И позавидовал.
— Есть немного, как не быть, день-то какой! — легко согласился Серёга. — Работаем, греемся. В общем, зашибисеем по тихой. Александрович, с нами будешь? Четвёртым, — Демон полез за пазуху, вытащил чудесного вида и приличного размера плоскую серебристую фляжку с золотыми всечками.
— Катрин мне передала, с Коломийцевым. Хороша, зараза!
— Катрин?
— Шутишь, что ли? Я её и не видел пока, всё подарочками обмениваемся… — махнул рукой Демченко.
— Но после Нового года забились совместный рейд замутить в сторону "неизвестных"… А выпивка хороша. Что-то типа коньяка, знаешь, шеф, эти франки даже самогон делают элитно. Так что, сорок семь грамм вдуешь? У нас уже и Деды Морозы тут были. Гы-гы.