Получается, что я оживил Руну? Но она пока что не у меня...
– Коля, – тихо, почти ласково сказал я.
Прапорщик вскинул голову, по его грязным пухлым щекам текли слезы. Еще несколько дней назад мы весело жрали натовские консервы в затентованном кузове «Урала», шутили...
– Коля, подними Руну и дай мне, – сказал я.
– Нет, ради всего этого стоило испытать даже больше, чем мне довелось.
Это были слова Воскобойникова. Он беззвучно смеялся, вздрагивая всем телом, смеялся в том числе и надо мной. Пристрелить его? Стоп, но я не должен так думать, так может заставить меня думать Руна, но ведь она не властна надо мной, она не может управлять, за этим хреном нас и собрали по сусекам!.. Что-то не так, что-то идет неправильно...
– Кончаем комедию, – сказал Воскобойников, утирая глаза тыльной стороной кисти. – Выкинь ты на хер эту коробку, прапорщик. Нет там ничего.
Бац!
Три – ноль. Таким дураком я себя никогда не чувствовал, с самой школы, наверное, когда один урод из старших классов выменял у меня колоду порнографических карт на пачку американской жвачки, оказавшейся тонко нарезанной белой технической резиной, вымазанной в мятной зубной пасте.
– Там нет ничего и никогда не было, – уверил Воскобойников. – Ты меня потешил, сержант, а Руне, судя по всему, я надоел... Забирай ее с богом.
Он по-киношному, одним рывком, разодрал ворот рубахи и достал Руну, висящую на шелковом шнурке, словно православный крест.
– Дай нож, – сказал полковник. – Не развяжу и не разорву, шелк, толстая...
– Дай ему нож, – сказал я неизвестно кому. Послушался Костик – подал Воскобойникову перепачканный в крови нож капитана Москаленко. Полковник не дурил: аккуратно перерезал шнурок и протянул мне кулак, из которого свисала Руна. Маленькая металлическая Руна. Цена ей – копейки. С виду, конечно...
Я поймал Руну на ладонь, удерживая пулемет одной рукой, и Станислав Федорович отпустил шнурок.
Я охнул.
Он выдохнул.
Руна была тяжелой, очень тяжелой. По первому ощущению – граммов пятьсот, сконцентрированных в кусочке размером с горошину.
Я принял Руну.
Воскобойников – отдал.
– Прошу об одном, сержант, – сказал он. – Оставьте нас тут, живыми. Пожить хочу. Много не получится – чувствую, да и после вас кто-нибудь явится, будут же по-прежнему думать, что Руна у меня... Но оставьте. Прошу, сержант.
Я слышал полковника, но словно сквозь комья ваты, забитые в уши: ладонь дрожала под нелепой тяжестью, искры, подобные тем, когда батарейку пробуешь на язык, вливались в меня. Вот как это бывает, оказывается. Вот зачем я здесь.
Я быстро сжал кулак, словно кто-то хотел выхватить эту чертову железку. Примостил пулемет на сгиб локтя, тяжело держать суку...
– Что вы сказали? Ах да... Оставайтесь. Мы уходим.
– А вы верите, что сможете уйти? Все вместе?
В самом деле, сможем ли мы?
Я посмотрел на прапорщика, на Костика, с каменным лицом придерживающего женщину Воскобойникова.
– Я тоже прошу вас, – сказала неожиданно Юля, – заберите ее и уходите. Я никогда не думала, что это случится и что станет так... легко.
– Всё, – сказал я, согласно кивнув. – Мы уходим. Костик, возьми автомат.
– А она? – спросил Костик.
– Отпусти. Никто нам ничего не сделает, ты не понял, что ли?
– Я понял, – сказал Костик. – Понял. А ты вот понял, Валера?
Я не хотел сейчас с ним разговаривать, но зато имел пару вопросов к полковнику.
– Идите к лесу, – велел я. – Нагоню вас минут через пять.
Костик смотрел вопросительно, поднятый автомат держал за ремень. Он меня не боялся.
– Всё нормально будет, все живы, всё хорошо! – окрысился я. – Просто хочу спросить. Идите, догоню. Не ссыте, мужики...
Мужики пошли прочь, оглядываясь. Костик всё так же нес «калаш» за ремень, а прапорщик то и дело спотыкался, потому что назад смотрел чаще, чем вперед.
– Что придумал, сержант? – спросил устало Воскобойников. Мне показалось, что за последние минут пять он постарел лет на десять.
– Всё нормально, – повторил я. – Скажи, Станислав Федорович, а почему ты не убил финна? Кирьянена этого?..
– Керьялайнена, – поправил он. – Знаешь, сержант, просто не смог. Чувствовал ответственность за него, что ли.
– А как же вышло с немцем?
– А это уже не я. Руна. Но на тебя ведь она не действует?
– Не действует, – кивнул я.
– Уверен, сержант?
Я не был уверен. Совсем не был уверен. Руна сверлила мне ладонь, царапалась и кусалась, потому что хотела крови. Но я не готов был признаться в этом полковнику, больше того, я хотел отпустить полковника и его бабу, я не хотел их убивать.
– А финн?
– Что финн? – не понял Воскобойников.
– Мертвый финн, убитый. Приходил?
– Приходил, – сказал он спокойно. – Юленьку я сберег. Надеюсь, что сберегу и дальше, пока жив... А кое-кого – не сберег.
– Хочешь сказать, что он здесь до сих пор шатается?
– Почему же здесь? Он приходит и уходит. Я не знаю, куда, и никогда об этом не думал. Понимаешь, сержант, я с этим свыкся. Как человек свыкается с отрезанной ногой, с удаленным легким, с выбитым глазом.
– Понял.
– Наверное, я должен быть вам благодарен, сержант, – сказал Воскобойников, подумав.
– За что?
– Я прожил несколько жизней. Иногда я утром просыпался и не понимал: кто я? Где? Какой сейчас год? Что мне делать, куда идти, чем заниматься? Я изменился. Стал другим – говорю иначе, веду себя иначе, поступаю иначе. Я хромал – и уже давно не хромаю. Я помнил то, чего не может быть в моей памяти... Теперь всё это кончится. Знаешь, я читал книгу, не помню автора, там были вечные люди... Стриндберги? Жутко несчастные.
– Так что, Руна дает бессмертие?
– Бессмертие? – Он с сомнением пожевал губами. – Не знаю, не знаю. Не было времени проверить, понимаешь?
– Ладно, идите в дом, – велел я. – Я сваливаю.
Станислав Федорович помог Юле подняться. Она посмотрела на меня со странной смесью ненависти и любопытства, словно на мерзкую гадину в зоопарке – бывает же такое, живет же на свете такая вот гадостная тварь, – и отвернулась. Не верила, наверное, что я просто так уйду, оставлю их в живых. Пусть удивится, мне не жалко.
– Прощай, сержант, – сказал Воскобойников.
– А как же «кровью умоешься, падаль?» – напомнил я.
– Сам разберешься, сержант, – усмехнулся он.
– В смысле?
– После поймешь.
– Загадками разговариваешь, товарищ полковник? А я не обидчивый. Мне твои загадки что шли, что ехали.
– Тем более – после поймешь.
– Тогда прощай. – Я сделал шаг вниз по ступенькам и остановился. – На запад не ходи, комиссар, – там людно.
– Я знаю, – кивнул он. – Да я и не пойду. Не успею...
Не знаю, что он имел в виду, когда это говорил. Его дело. Впрочем, если он был в самом деле полковой комиссар Воскобойников Станислав Федорович, тысяча девятисотого, кажется, года рождения, то без Руны он скоро развалится. Лет-то ему сколько... и будет у его Юленьки кучка костей и тухлого мяса.
Плевать. Их проблемы, не мои. Моя проблема – домой вернуться. Хотя где тот дом...
Подфутболивая ногами обугленные черепа, я шел к полоске зелени, в которой, наверное, ждали меня Костик и прапорщик Коля. Или не ждали. На их месте я рванул бы со всех ног через любой бурелом, лишь бы не встречаться... А может, они подобрали оружие из ямки, куда мы его сложили, залегли рядом, и мне стоит только подойти поближе. Вот только они забыли, что меня охраняет Руна.
А Руну я ведь так и не оживил. Когда я стрелял в доктора, Руна была у Воскобойникова.
Значит...
Ничего не значит.
Просто надо спешить и успеть первым. А самое главное – осталось выбрать: Костик или прапорщик. Прапорщик или Костик.
В самом деле, не собираюсь ли я отдавать эту железку правительству России? Не говоря уже об Украине.
Но ведь можно выбросить ее в болото. Руна найдет хозяина, но случится это через годы, десятилетия, века... Мои дети и внуки и те не доживут, потому что нет у меня в планах ни детей, ни внуков. И буду я сидеть в богадельне, срать под себя, есть пюре из сушеного картофельного порошка, запивать молоком из гнилого сухого молочного порошка и вспоминать былые годы.
И всё же: прапорщик или Костик?
Костик или прапорщик?
Я посмотрел на большой старинный пистолет у меня в руке. Пистолет со стволом, в который, казалось, можно было засунуть палец; прищурился и прочел выбитые на металле буквы: «Dansk-Rekilriffel-Syndikat. Kobenhavn. Patent Schouboe».
И услышал холодный, замерзший, пустой смех.
Вместо послесловия
Когда на мониторе появились первые строчки этой книги, еще не было президентских выборов на Украине с «оранжевой революцией». Не было президента Грузии Саакашвили. И, наверное, совсем случайно получилось, что значительная часть романа посвящена войне с Украиной, некоему вооруженному конфликту в Грузии, странному, неприглядному будущему самой России, хотя в последнее время принято считать, что всё у нас налаживается, всё идет хорошо... Да и о войне с Грузией или Украиной никто не упоминает. Тьфу-тьфу, как говорится. Не приведи бог.
В первом варианте вместо взорванных памятников Путину фигурировали памятники Ельцину, да и всё остальное, касающееся России, было написано не совсем так. Однако время шло, проект «Виктор Бурцев» был временно приостановлен по разным причинам, объективным и субъективным, а мир вокруг жил своей собственной жизнью, не подчиняющейся подчас никакой логике. Поэтому в итоговом тексте всё сложилось именно так, как видит сейчас на бумаге читатель.
В принципе «Пленных не брать!» – приквел (сиречь предыстория) другого романа Виктора Бурцева, «Зеркало Иблиса». Поскольку «Зеркало» вышло значительно раньше, автор постарался не создавать пересечений с ним и ввел в текст лишь одного героя «Зеркала», да и то мимоходом. Можно было и не вводить, но пусть будет. Фишка такая.
Обширное приложение с примечаниями к тексту дано с целью благой: всё-таки, как ни крути, читатели фантастики – люди преимущественно молодые, которым преподают в школе совсем не ту историю, которая была на самом деле. В примечаниях – кое-что полезное, не исключено, что самообразования или любопытства ради читатель заглянет в конец книги, чтобы посмотреть, что за человек был такой-то, когда помер, чего успел сделать... Конечно, и «Пленных не брать!» – совсем не история, не претендует на исторический труд, и Виктор Бурцев не ставил перед собой такой цели. Бурцев – не Радзинский (господи упаси!), не Волкогонов, не Бунич. Это фантастический роман, в котором автор постарался к тому же максимально отойти от собственных взглядов на историю России и попытался – в меру сил – не давать рецептов. Многие вещи тем не менее выписаны в книге пристрастно, поэтому если кто-то остался недоволен – как говорится, флаг ему в руки и барабан на шею. Или мы не живем в свободной стране? Ха-ха... Конечно же, не живем.
Шутка.
Это не антивоенный памфлет – лучшие антивоенные памфлеты уже давно написаны, а те, что еще напишут, вряд ли будут принадлежать перу Виктора Бурцева.
Это не роман-предостережение, потому что романы-предостережения – нежизнеспособный вид литературы, который никогда не добивался поставленной перед собой цели. Попугали и забыли, и всё идет своим чередом.
Это не политический роман. Хватит с нас политики.
Это развлекательное чтиво. А если оно заставило кого-то о чем-то задуматься – на здоровье, не забудьте сказать автору спасибо, сделав какой-нибудь глубокомысленный вывод. Но если что – автор не виноват.
А читателю – огромное спасибо.
С уважением,
Виктор Бурцев
Приложение
«Ан-26». Многоцелевой транспортный самолет, разработан в 1969 г. ОКБ Антонова на базе гражданского «Ан-24» по заказу военно-воздушных сил.
Бандера, Степан Андреевич (1909—1959). Проводник (руководитель) крайне националистической украинской организации ОУН. В пантеоне национальных героев современной Украины занимает почетное место самого «великого» борца против советской власти и отождествляемых с нею «москалей». Убит в Мюнхене сотрудником КГБ СССР Сташинским (приведен в исполнение заочный смертный приговор, который ему вынес Верховный суд СССР).
Беранже Пьер-Жан (1780—1857). Французский поэт-песенник, поднявший традиционный фольклорный куплет с рефреном до уровня профессионального искусства и придавший песне (как правило, антибуржуазного характера) жанровое и композиционное разнообразие.
«Беретта». Общее название пистолетов (в данном случае) одного из старейших производителей оружия в Европе – итальянской фирмы «Беретта» (еще в XV веке Бартоломео Беретта организовал мастерскую в г. Гардоне в области Валь-Тромпия). Существует целый ряд моделей пистолетов, состоящих на вооружении разных стран мира, в том числе США («беретта M92-F» калибра 9 мм «парабеллум». Для того чтобы как-то сгладить протесты американцев против выбора иностранного пистолета, была создана отдельная компания «Беретта Ю-Эс-Эй Корпорэйшн», расположенная в г. Аккокик, штат Мэриленд).
Берия Лаврентий Павлович (1899—1953). Советский политический и государственный деятель. Маршал Советского Союза (1945). Герой Социалистического Труда (1943). В 1936—1945 гг. нарком, в 1953 г. министр внутренних дел СССР. В феврале 1941-го – марте 1953г. заместитель председателя Совнаркома (Совета Министров) СССР. С 1941 г. член, с 1944 г. заместитель председателя Государственного комитета обороны, курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности, в том числе все разработки, касавшиеся «атомного проекта». Входил в ближайшее политическое окружение И.В.Сталина. В июне 1953 г. выведен из ЦК КПСС, исключен из партии, снят со всех государственных постов, арестован по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти, объявлен агентом иностранных спецслужб. По приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР в декабре 1953 г. расстрелян.
Берлин, бригинтендант. Вымышленный персонаж.
«Бофорс». 37-мм противотанковая пушка «бофорс» шведского производства образца 1936 г. обычно устанавливалась в финских дотах. По бронепробиваемости не уступала советским 45-мм противотанковым пушкам обр. 1932 и 1937 гг.
Бродский, Иосиф Александрович (1940—1996). Поэт. Родился в Ленинграде, в 1963 г. был арестован и приговорен к пяти годам ссылки с обязательным привлечением к труду по Указу «Об ответственности за тунеядство». В 1972 г. поэт был вынужден покинуть родину и уехал в США. В 1987 г. получил Нобелевскую премию как русский литератор.
БТР. Бронетранспортер. В России (СССР) выпускались БТР-50 (гусеничный), БТР-60, БТР-60ПБ, БТР-70, БТР-80 и БТР-90 (колесные). Первым советским БТР был трехосный БТР-152 на базе грузовика «ЗиС-151».
Буденный Семен Михайлович (1883—1973). Советский военачальник, Маршал Советского Союза (1935), Герой Советского Союза (1958, 1963,1968). В гражданскую войну командовал 1-й Конной армией (1919-1923). В Великую Отечественную войну в 1941-1942 гг. – главнокомандующий войсками Юго-Западного и Северо-Кавказского направлений, командующий Резервным и Северо-Кавказским фронтами, проявил неспособность управлять крупными массами войск. В 1943-1953 гг. командующий кавалерией Красной Армии.
«Виккерс». Британский легкий танк, прототип советского «Т-26».
Виноградов, комбриг. Командир 44-й дивизии, расстрелян перед строем: при выходе из окружения потери дивизии составили 30 процентов в личном составе, 50 процентов стрелкового вооружения, 80 процентов тяжелого вооружения и все танки. Вместе с ним расстреляны начальник штаба дивизии полковник Волков и начальник политотдела Пахоменко.
Военно-Грузинская дорога. Историческое название пути из Владикавказа в Тбилиси: по долине реки Терек, через хребет Скалистый, по Дарьяльскому ущелью, через Крестовый перевал Главного хребта Большого Кавказа, по долине реки Белая Арагви и по правобережью Куры. Протяженность свыше 200 верст. Была известна с древности. Особое стратегическое значение имела после присоединения Грузии к России (1801).
Ворошилов Климент Ефремович (1881—1969). Советский политический, военный и государственный деятель, Маршал Советского Союза (1935), Герой Советского Союза (1956, 1968), Герой Социалистического Труда (1960). В 1934—1940 гг. нарком обороны СССР. Член Президиума ЦИК СССР (1935—1937 гг.). В 1940—1953 гг. заместитель председателя СНК (СМ) СССР. В годы Великой Отечественной войны член ГКО, Ставки ВГК. С 1941 г. главнокомандующий войсками Северо-Западного направления, затем командующий Ленинградским фронтом; за неспособность руководить войсками был смещен с поста командующего Ленинградским фронтом. Впоследствии выезжал на фронты в качестве представителя Ставки ВГК. В 1953—1960 гг. председатель Президиума ВС СССР. После смерти Сталина поддерживал противников Н.С.Хрущева, участник так называемой «антипартийной группы» 1957 г.
Гамарник Ян Борисович (1894—1937). Советский партийный и военный деятель, армейский комиссар 1-го ранга (1935). С октября 1929 г. начальник Политуправления Красной Армии и член РВС СССР; ответственный редактор газеты «Красная звезда». С июня 1930 г. заместитель наркома обороны и заместитель председателя РВС СССР. Покончил жизнь самоубийством. Как говорилось в приговоре по делу Тухачевского, было установлено его участие «в антигосударственных связях с руководящими военными кругами одного из иностранных государств», шпионаже и ведении вредительской работы. В 1955 г. реабилитирован.
Гарькавый Илья Иванович (1888—1937), советский военачальник, комкор (1935). В 1928—1930 гг. начальник Командного управления Главного управления РККА. В 1931—1935 гг. помощник, затем заместитель командующего Ленинградским военным округом. С 1935 г. командующий Уральским военным округом и член Военного совета при наркоме обороны СССР. Расстрелян по обвинению в антисоветском военном заговоре.
Геббельс Йозеф Пауль (1897—1945). Политический деятель фашистской Германии. В 1927—1933 гг. издатель нацистской газеты «Ангрифф». В 1928 г. возглавил в нацистской партии работу по ведению пропаганды. С 1933 г. – имперский министр народного просвещения и пропаганды. В 1944 г. имперский уполномоченный по тотальной военной мобилизации. После вступления советских войск в Берлин покончил жизнь самоубийством. Автор нескольких книг.