Мужчину в кандалах подвели к помосту, и стражники отошли. Верховная жрица смерила притихших людей горящим взором и повернулась к обличителю.
— В чем провинился этот человек, и почему он взывает к свету? — звонко спросила она.
— Он убил свою жену, Светлейшая, — почтительно ответил тот. — Его вина доказана, и приговор вынесен — виселица. Он взывает к Суду Света.
Верховная перевела взгляд на убийцу. Вейн тоже присмотрелась и удивилась, что по лицу мужчины катятся слезы, а рот раскрывается, словно он силится что-то сказать. Но не издает ни звука. И стоит совершенно неподвижно. Ей стало не по себе и захотелось уйти.
— Суд Света состоится! — так же звонко объявила жрица и повела рукой. — На время Суда в храм Света я впускаю Тьму, чтобы решить судьбу этого человека! Если виры простят его прегрешение, Тьма отринет его!
В центре помоста стало темнее, словно там пролегла более густая тень. А потом эта тень сгустилась еще сильнее, перелилась в очертания фигуры, и вышел Темный.
В толпе кто-то ахнул и все-таки лишился чувств. Люси поддалась вперед, с жадным любопытством осматривая Перерожденного. Хотя смотреть там было особо не на что — черный плащ с объемным капюшоном полностью скрывал черты нелюдя.
Жрица окинула Темного презрительным взглядом, но склонила голову в приветственном поклоне.
— Камень Познания! — торжественно возвестила она.
Четыре юные девы в длинных церемониальных одеждах медленно вынесли на полотне камень. Вернее, его осколок. Один из сотни осколков Камня Познания, который раскололся от грехов людских, и в тоже время на земле образовался Излом. И Единое разделилось на Свет и Тьму. Тогда появились первые Перерожденные, те, что были темны в душе своей. Эти осколки бережно хранились в храмах, потому что даже маленький кусочек небесного камня всегда мог отделить свет от тьмы, определить, чего в человеке больше.
Девы дошли до помоста и осторожно возложили полотно с камнем на алтарь.
По лицу бородатого все так же катились слезы. Перерожденный неподвижно стоял сбоку, словно черная тень.
— Суд Света свершится! — крикнула жрица и подняла руки, взывая к вирам. Ее жест повторили все девы, и певчие тихо затянули песню, вознося благодарность мудрости и терпению всевидящих вир, что присматривают за глупыми и заплутавшими человеческими душами.
Мужчина вскинул голову, словно прислушиваясь к пению. С трудом, через силу, сделал шаг к алтарю. Потом еще один. На лице его застыло выражение муки и обреченности. Еще шаг. Его рот снова открыт, но не издает ни звука. И еще…
И вот он останавливается около камня, протягивает закованные руки к осколку. Толпа замирает. Очень медленно осужденный опускает ладони, касается Камня Познания… И его отбрасывает с такой силой, что он пролетает мимо неподвижного Темного и врезается в стену храма. Падает на пол с глухим стуком и замирает.
Тишина. Все молчат и снова ждут.
Вейн уже сто раз пожалела, что уговорила себя остаться. Все-таки правы были родители — зрелище не для девушек. Это просто… ужасно. Она до крови закусила губу, мимолетно порадовавшись, что вуаль хоть немного скрывает лицо. Может, для этого в храм и принято ее надевать?
Мужчина все так же не двигался. К нему подошел обличитель и дотронулся до шеи.
— Мертв, — коротко и равнодушно констатировал.
— Суд Света состоялся! — возликовала Верховная жрица. — Виры простили прегрешения этого человека и отчистили его душу, не позволили Тьме забрать его! Его имя отныне освещено светом!
Под купол взлетел благодарственный гимн и люди зашевелились, зашептались. Перерожденный растаял черной тенью, и Вейн вздрогнула, увидев это. Тело бородатого убийцы унесли стражники. И снова звенит песня, снова льется в храм утренний свет, но на душе так противно и гадко…
— Ты расстроилась? — встревожено спросил Леран, заглядывая ей в глаза сквозь дымку вуали. И добавил грустно: — Прости, надо было сразу вас увести.
— Просто мы еще ни разу не видели Суд Света, — через силу ответила девушка.
К ним подскочила Люси.
— Вейн всегда слишком близко к сердцу все принимает! — фыркнула она. — Тут надо радоваться, а не грустить, сестра! Виры помиловали этого человека, теперь его душа в их царстве. Он не стал Темным, не стал проклятым Перерожденным!
— Но он … умер.
— Ну и что? — удивилась Люси. — Он ведь убийца, его все равно ждала виселица. А так он смог сохранить свое доброе имя и умереть достойно. Вейн, ну что ты как маленькая!
— Простите. Конечно, все правильно. Суд Света справедлив… — она улыбнулась, не желая портить своим спутникам настроение. Но неприятный осадок остался.
И даже ночью, уже засыпая, девушка все думала о бородатом мужчине. О его открытом в безмолвном крике рте, о слезах на грязных щеках. И когда все-таки провалилась в беспокойный сон, он снился ей и все силился что-то сказать.
***
Мертвые земли
Антар
Вейн обошла не только башни, но и весь замок. Молчаливых личей здесь было множество. Они безмолвными тенями скользили по коридорам и галереям, споро и слаженно выполняли всю работу.
На кухне хозяйничала толстая, неприветливая Темная и Вейн порадовалась, что в Антаре есть люди, пусть и Перерожденные.
Кроме Ксандра, «живых» Путница узнала пятерых: кухарку Хло и ее помощницу Анариш, мужчину, что встречал ее за слоями, кареглазого шатена, который принимал клятву, и блондина, род деятельности которого она пока не выяснила. Девушка внимательно, но ненавязчиво осмотрела цветные всполохи над головой каждого и удовлетворенно улыбнулась. Силы у Перерожденных было немного, плюс способности к трансу. У кухарки наблюдалась повышенная чувствительность к вкусу и запаху. У кареглазого — умение различать правду и ложь. Настоящая темная сила и умение входить в слои и создавать их, были только у Ксандра. Неудивительно, что он потребовал Клятву Жизни, как ни безумно это звучало. И в Антаре не было ни одного воина. Все Темные, сытые и спокойные, на вошедшую эри даже не оборачивались. Глаза ясные, без признаков безумства, с бледным красным ободком вокруг зрачков. Хотя, все правильно. Чем меньше сила, тем слабее голод. К тому же, вполне возможно, Путница предназначена для хозяина, а у остальных есть другие эри.
Она попыталась беседовать с женщинами на кухне, зная, что и темные склонны к сплетням, но кухарка лишь недовольно поджала губы и указала ей на дверь.
— Мое дело хозяину еду готовить, а не языком чесать, — грубо заявила она и отвернулась.
Вейн пожала плечами и отправилась на поиски более сговорчивых собеседников. Им оказался блондин Сайкериос, который тут же предложил звать его Сай. Он сообщил, что служит при хозяине писчим, при этом широко улыбался. Вейн чуть отстранилась. Ярко-красные всполохи над Темным ясно указывали на способность приманивать противоположный пол. И судя по тому, как полыхнули искры пожаром, он прямо сейчас решил этой способностью тьмы воспользоваться.
Путница про себя усмехнулась. Наивный Сай. Но сделала вид, что чары Темного на нее подействовали, и широко распахнула глаза, легко входя в привычную роль Кьяры: соблазнительницы и соблазняемой.
— Рад познакомиться с очаровательной эри, — почти пропел блондин, картинно облокачиваясь на невысокую ограду. — В этот раз Смотрящие прислали в Антар дивный цветок! Красота и сила эри, что может быть лучше?
— Может, красота и сила Тьмы? — улыбнулась Вейн.
— Тоже недурственно, — расхохотался Сай.
Путница чуть улыбнулась. В Темном мире не принято спрашивать, кем был человек по ту сторону Излома и за что попал сюда, но по манере разговаривать и держаться, становилось очевидно, что Сайкериос благородного происхождения.
— Скажите, Сай, в Антаре всегда так… немноголюдно? И где другие эри? А то я чувствую себя неуютно. Меня, знаете ли, на всех не хватит!
— Не переживай, красавица, — улыбнулся Темный. — Ты предназначена только для хозяина. Он никогда не делится своими… девушками. А жаль… У него встречаются такие редкие экземпляры…
— Не переживай, красавица, — улыбнулся Темный. — Ты предназначена только для хозяина. Он никогда не делится своими… девушками. А жаль… У него встречаются такие редкие экземпляры…
Вейн смотрела на блондина все с той же легкой улыбкой, ни на миг не показав охватившего ее омерзения от скабрезного тона собеседника. Она ненавидела Темных, что принимали эри не только за источник жизни, но и за развлечение. Жаль, но таких было слишком много. Продолжая мило улыбаться, Путница подумала, что на обратном пути нужно будет отправить этого блондина к праотцам, вслед за хозяином.
— У нас обычно многолюднее, — не подозревая о кровожадных мыслях собеседницы, продолжал Сай. — Конечно, не то чтобы намного… Хозяин не любит общения, живет затворником, хотя при его-то силе, мог бы уже и в Ниарант перебраться.
— Что же не переберется? — почти влюблено промурлыкала Вейн. Право, такие разговорчивые писчие — просто находка! И знает о хозяине много и не принимает ее всерьез. А уж поболтать и покрасоваться как любит! Путница облизнула губы, заставляя Темного восторженно замереть. Он чуть сбился с мысли, но быстро опять собрался. Красные всполохи уже сияли без перерыва, Сай использовал свою силу на полную мощность, рассчитывая приятно провести время с эри хозяина.
— Не хочет, я же говорю: затворник. Эх, а в Ниаранте сейчас время Полуночи! Можно знатно повеселиться! Вы любите Полуночные игры, прекрасная эри? — с придыханием спросил писчий.
Вейн улыбалась все так же обворожительно, хотя мысленно скривилась от столь откровенного намека. Полуночные игры столицы славились развратом и полной безнаказанностью ошалевших от силы Темных. Ей подобные развлечения были глубоко противны, хоть и приходилось пару раз принимать в них участие. Правда, те, кто развлекался с ней на играх, уже давно сгнили в сырой земле Темного мира, без надежды на возрождение.
— Ах, вы меня смущаете, Сайкериос, — похлопала ресницами Вейн. — Увы, мне не довелось принимать участие в играх. Но я о них наслышана… Там говорят, бывает так… горячо!
Блондин шагнул к ней, заглядывая в глаза. Красный ободок вокруг зрачка все такой же бледный, значит, Темный жаждет другого общения.
— Как жаль, что нам не довелось встретиться на играх, восхитительная Путница! — проворковал он. — Но я готов все вам показать… в подробностях! Быть вашим учителем и наставником, так сказать…
— Даже не знаю, — она сделала вид, что задумалась. — Возможно, мне стоит спросить позволения у хариса?
Упоминание хозяина заметно погасило жаркие всполохи Сая, и теперь они дрожали бледными тенями.
— Не надо! — торопливо проговорил он. — Эри свободны в своем выборе, так что не думаю, что хозяину нужно знать о нас…
— О нас? — Вейн придвинулась ближе, томно повела плечами и тяжело задышала.
— О нас, — Сай запыхтел еще тяжелее. Девушка подавила желание рассмеяться в голос. Светло-голубые глаза блондина отливали масляным блеском. Он торопливо оглянулся, удостоверился, что рядом никого нет, и прикинул, стоит ли зайти за конюшни, где у него было укромное местечко для таких неожиданных встреч.
— Не хотите ли прогуляться? Тут есть одно очень уютное место…— склонившись почти к ее губам, прошептал он.
Вейн разочарованно вздохнула, раздумывая, как вернуть писчего к разговору. Но кажется, Темный всерьез вознамерился развлечься и говорить больше не желал. Она с легким удивлением окинула его взглядом. Неужели, он, правда, думает, что она пойдет с ним на конюшню, спустит штаны и позволит такую…близость? Хотя, притяжение у него действительно сильное, так что, скорее всего, для Сая это обычная практика. И если бы не ее защита, вполне возможно, они уже приступили бы к активным действиям.
Но пора заканчивать этот балаган. Хотя и делать из писчего врага не стоит, еще пригодится.
— Очень хочу, — с придыханием прошептала она, томно облизывая губы. — К сожалению, увы… Никак не могу. Я буду мечтать об этом, Сайкериос, обещаю!
Она выскользнула из его рук, которые уже по-хозяйски легли на ее талию, и пошла к замку, оставив позади недоумевающего писчего. Серый туман хлопьями опадал при каждом ее шаге, змеей обвивал тело, и Вейн взмахнула рукой, отгоняя его.
Разговор ее разочаровал. Она надеялась узнать больше. Девушка достигла массивной двери, ведущей в нижний зал, и вошла в нее. В животе настойчиво заурчало, напоминая, что эри живая и ей давно пора пообедать.
Путница кивнула, подзывая молодую девушку с пустыми глазами. Ошейник на личе был именной с общими символами, значит, она подчиняется всем обитателям Антара, а не только хозяину.
— Я хочу есть. Проводи меня в гостиную, — громко и четко приказала Вейн. И добавила мысленно: «Нет, проводи меня в кабинет хозяина».
Лич застыла. В безжизненных темных, как эбонит, глазах дрожало отражение зеленных светильников. Потом она дернулась в сторону, сделала два шага, замерла и повернула обратно, туда, где располагалась гостиная. И уже уверенно пошла вперед, размеренно переставляя ноги. Вейн, чуть улыбнувшись, спокойно двинулась следом.
В гостиной было пусто, и Путница с комфортом расположилась за небольшим столиком, приказывая принести ей обед. Две безмолвные прислужницы выполнили ее распоряжение быстро, и вскоре она уже наслаждалась восхитительным вкусом грибного супа и нежнейшей запеченной тартейкой. Эти птицы водились лишь на востоке, в болотах Великой Глуши, но, похоже, у Призрака не было проблем с доставкой деликатесов, чему Вейн искренне порадовалась. Она смаковала десерт, когда серый туман вполз в щель под дверью и перелился в фигуру Ксандра.
Он опустился на стул напротив и вытянул ноги.
Вейн безмятежно продолжала есть маленькой ложечкой яблочное суфле и молчала. Поддерживать беседу эри не обязана. Закончив трапезу, со вздохом сожаления отложила блюдце. Облизнулась, сняла перчатку с левой руки и протянула Темному. Он не двигался, молча рассматривая на ее коже спираль Тьмы и клеймо принадлежности.
— Печать Северного Оста, — задумчиво произнес он. — Откуда она у тебя?
— Откуда у эри появляется клеймо? — с легкой насмешкой ответила Вейн. — Разве ты не знаешь, Призрак?
Он резко наклонился вперед и сжал пальцами ее запястье, словно заключил в кандалы. Чуть придвинулся, рассматривая бледное клеймо.
— Владелец Гнойной Впадины умер за год до твоего появления в Темном мире, Вейн, — спокойно сказал Ксандр. Поднял голову, заглянул ей в глаза. — И он не оставил приемников. Ветвь чертополоха — узнаваемое клеймо, но владелец никак не мог поставить тебе его, потому что я точно знаю, сколько лет ты здесь. Так откуда у тебя этот знак, Путница?
Вейн попыталась вырвать руку, чувствуя, как заползают в душу холодные щупальца страха. Но освободиться от его хватки было невозможно. Ксандр держал крепко, с холодным безразличием рассматривая ее лицо.
— Я не обязана отчитываться, — прошипела Вейн. — Ты делаешь мне больно!
Он разжал пальцы и откинулся в кресле.
— Я все чаще задумываюсь, кого именно мне прислали Смотрящие. Слишком много… несоответствий. — также безразлично обронил Ксандр.
— Ты просто ищешь к чему придраться, — Вейн постаралась, чтобы ее голос прозвучал обиженно, с легкой ноткой усталости и скорби. — И в чем-то обвинить меня. Это клеймо не Гнойной Впадины, а Хряков. Если ты так хорошо разбираешься в геральдике, то должен знать, что их отметки почти одинаковы, кроме одной детали, — она повернула руку и пальцем провела по белесому шраму над клеймом. — Вот здесь была корона.
Он молча смотрел на нее, не мигая. Зрачки глаз были расширены, и тьма струилась вокруг Темного бесконечным потоком. Вейн внутренне сжалась. Его сила не мелькала цветными всполохами или темными вкраплениями, она окутывала его, словно непроницаемый плащ, заполняла собой все пространство, черной ртутью зачерняя серебро глаз. Но Вейн продолжала смотреть, не отворачиваясь, зная точно, что Ксандр не может проверить ее слова. Хряки живы и здоровы, хоть и живут за тысячи лье от Антара. Наличие или отсутствие на отметке короны уже не проверить: удар ножом оставил на запястье некрасивый рваный рубец, перечеркнувший клеймо.