- Чего мы ждем... - раздраженно сказал Курран в пустоту, обращаясь, конечно же к Раттледжу. Тот не ответил. Из всех троих Курран, хотя он и был причастен к трагедии больше всех остальных - вины он чувствовал за собой меньше, чем остальные. В конце концов, у этого типа Маллена или как там его, было удостоверение сотрудника внутренней контрразведки и предписание, подписанное заместителем директора по разведке. И что он должен был звонить насчет этого мутного типа в Лэнгли и проверять его полномочия?! Да пошли они все...
Тот, кого они ждали, появился через двадцать минут. Сначала послышался ровный, нарастающий гул реактивных двигателей - а потом, на фоне пылающего огнем заката показался самолет. Такого самолета не видел никто и никогда, он был единственным в своем роде. Тяжелый транспортник С141 Старлифтер, окрашенный в обычный для транспортной авиации США темно-зеленый цвет - но это была необычная краска, такая краска поглощала часть лучей радиолокаторов**. Заходя на посадку, самолет описал круг над базой, на небольшой высоте - и плюхнулся на взлетно-посадочную полосу. Марковичу показалось, что в тот момент, когда самолетное шасси коснулось бетона, солнце окончательно кануло в темную пучину вод - и землю окутало покрывало ночи...
Пробежав по бетонке полосы самолет остановился на первой же стоянке, неподалеку - база была полупустой и полеты на сегодняшний день закончились. Один за другим глохли двигатели...
- Это за нами - бросил Раттледж и направился к самолету. Курран и Маркович, переглянувшись, поплелись за ним...
Внутри самолет был роскошен - но это была не крикливая роскошь, какой любят окружать себя арабские шейхи, а строгая, "державная" роскошь. Строгая отделка кожей и деревом, удобные кресла, несколько отдельных рабочих помещений, пассажирский салон. Но это был не сам самолет - это был огромный трейлер марки "Эйрстрим", изготовленный по меркам грузового отсека самолета. Такие трейлеры были изготовлены по специальному заказу во время реализации лунной программы - и использовались для транспортировки космонавтов. Их было изготовлено три штуки - и все три до настоящего времени находились в идеальном порядке: один в президентской эскадрильи, на случай если потребуется куда-то доставить президента США, не привлекая к себе внимания, второй находился в распоряжении ЦРУ и использовался интенсивнее обоих других вместе взятых - на нем полюбил летать директор ЦРУ. Третий находился в запасе на базе ВВС США Эндрюс.
У небольшого алюминиевого трапа их обыскали - тщательно, не только сканером, но и руками. Сканер реагировал не на металл, он искал подслушивающие устройства, которые человек мог вольно невольно внести в самолет на себе. Потом, сменив сканер их обыскали еще раз - на сей раз на взрывчатку. После посадки экипаж самолета включил "иллюминацию" - несколько мощных фонарей, направленных "от самолета" и слепящих глаза возможным стрелкам. Маркович ответил про себя, что экипаж самолета вооружен не обычными для ВВС револьверами .38 калибра и даже не армейскими пистолетами Кольт - а компактными немецкими, очень дорогими и точными автоматами МР5К.
В установленном в самолете трейлере было тесно, идти приходилось пригибая голову. Первым шел один из офицеров безопасности - безликий, похожий на робота, в сером дешевом костюме - оптом, что ли закупают? В этом самолете, на котором директор ЦРУ уже несколько лет перемещался по миру, он налетался изрядно - шел по узкому коридору трейлера быстро, знал где надо пригнуть голову. Следом за ним поспешали Курран, Маркович и Раттледж.
Пройдя ближе к хвосту самолета - почему то комната для совещаний конструкторами была расположена именно там - офицер показал какой-то значок двум безмолвно стоящим у ворот стражам - эти были почему то одеты в армейскую форму, осторожно постучал в дверь, заглянул. Через несколько секунд развернулся к опальным сотрудникам.
- Господа, вас ждут. Прошу.
Голос был вежливым, но безликим - так мог говорить какой-нибудь торговый автомат по продаже газировки. Хотя нет, там обычно женские голоса, покупателям больше нравится, когда газировку им продает женщина.
Кабинет для совещаний - его можно было бы назвать "залом" если бы не слишком маленький размер рассчитан был всего на восемь человек - и то им пришлось бы потесниться. Никаких излишеств - небольшой американский флаг на флагштоке на столе, несколько циферблатов на стенах, показывающих разное время в разных часовых поясах - Гринвич, Москва, Вашингтон, Париж, Сайгон - по старой памяти, не успели ни переименовать, ни убрать. Кресла - не обычные офисные для совещаний, а самолетные, с ремнями безопасности - чтобы можно было проводить совещания прямо в полете. На столе - ни воды, ни чая, ни пепельницы с дымящейся сигаретой - ничего такого.
Их уже ждали - четверо, причем из них они знали только двоих, остальные двое джентльменов были им не знакомы. Первым был конечно же директор, Уильям Кейси (прим автора - имя подлинное) - сильно постаревший за последнее время, осунувшийся, в сером теплом свитере, придававшем ему еще более гражданский вид. Тускловатое освещение придавало его лицу серый, нездоровый цвет, ярче вырисовывая морщины. Большие уши, отвисший подбородок, усталые глаза. Директор смотрел не на них, а на свои, выложенные на стол руки...
Вторым был их непосредственный начальник, один из самых опытных американских разведчиков, Милтон Уорден. (прим автора: настоящее имя Милтон Берден. Здесь и далее за исключением некоторых, имена будут вымышленные. Подлинные имена будут приводиться в книгах серии "Агония"). Недавно он уехал в Вашингтон отчитываться и выбивать дополнительное финансирование. Все присутствующие в этой комнате знали, что только случайность спасла его от того, чтобы стоять теперь с этими троими вместо Раттледжа.
Двоих остальных они никогда не видели, и представляться эти люди судя по всему не собирались. Скорее всего, контрразведка.
- Присаживайтесь... - устало сказал Уорден - представляться не надо.
Вызванные на совещание - вот теперь они точно были сбиты с толку, взяли стулья, осторожно, стараясь не нарушить тягучую тишину расселись...
- Господа... - сразу начал Кейси - мы собрались здесь для того, чтобы установить действительные обстоятельства попадания в плен ответственного сотрудника ЦРУ Александра Маллена. Вы приглашены сюда для того, чтобы рассказать о произошедших событиях и ответить на наши вопросы. При выработке решений вы присутствовать не будете. Должен также предупредить, джентльмены - сам факт проведения этого совещания, состав его участников, круг обсуждаемых вопросов является государственной тайной, вы не вправе разглашать данную информацию даже сотрудникам ЦРУ, имеющий равный с вами или более высокий уровень допуска к государственной тайне. Это понятно?
- Да, сэр... - сказал Маркович, остальные двое только кивнули .
- Тогда приступим. Вы, мистер Раттледж?
Он что, знает меня?
- Двадцать первого сентября сего года мною было получено распоряжение принять и обеспечить проведение внутренней ревизии сотрудника отдела внутренней контрразведки ЦРУ. Информация была передана установленным порядком, шифром ЦРУ, принята нашей станцией в посольстве, расшифрована лично мной, как это и полагается по инструкции. По прочтении я уничтожил бланк с информацией, немедленно. Телеграмма была подписана заместителем директора по разведке.
В целях исполнения данной телеграммы я дал своему подчиненному, присутствующему здесь Ричарду Марковичу встретить его на базе ВВС. Двадцать второго сентября присутствующий здесь Томас Курран доложил мне, что прибывший сотрудник отдела внутренней контрразведки ЦРУ собирается перейти границу с Афганистаном и попасть в базовый лагерь моджахедов "Тора-Бора" для проведения встречи с агентом. В соответствии с установленной инструкцией я запросил Лэнгли...
- Кого именно? - прервал рассказ один из никому незнакомых людей, невысокий, с бегающими глазами, на вид какой-то "пронырливый"
- Я попытался найти своего непосредственного руководителя Милтона Уордена, но не смог этого сделать. Потом я запросил дежурного офицера о полномочиях мистера Маллена - и полномочия мне подтвердили. Все записано в журнале, как и полагается...
- Дальше, дальше... - с раздраженным, скорее даже не раздраженным, а раздосадованным видом махнул рукой директор
- После чего, вчера двадцать четвертого числа, мне стало известно о ЧП, о разгроме каравана советским спецназом. Больше мне сказать нечего, кроме того, что я доложил в соответствии с внутренней инструкцией N 942/11 о чрезвычайном происшествии.
Марковичу внезапно пришло в голову, что все происходящее отдает дикостью. Если их допрашивают - то почему все трое находятся в одном помещении и слышат, кто какие показания дает? Чтобы согласовать показания? Так они и так бы успели их согласовать - потому что их не задержали, не держали в одиночках, почти никак не контролировали. Все происходящее означало, что им по-прежнему доверяют - иначе бы допрос велся бы совсем по-другому. Эта мысль подняла Марковичу настроение.
Марковичу внезапно пришло в голову, что все происходящее отдает дикостью. Если их допрашивают - то почему все трое находятся в одном помещении и слышат, кто какие показания дает? Чтобы согласовать показания? Так они и так бы успели их согласовать - потому что их не задержали, не держали в одиночках, почти никак не контролировали. Все происходящее означало, что им по-прежнему доверяют - иначе бы допрос велся бы совсем по-другому. Эта мысль подняла Марковичу настроение.
- Вопросы? - директор испытующе оглядел всех
- Вы раньше видели мистера Маллена, имели с ним какие-то дела? - тот самый, с бегающими глазками, "пронырливый"
- Нет, сэр - никогда не видел и не имел никаких дел.
Пронырливый пожал плечами - этот жест мог означать все что угодно...
- Хорошо - директор выждал время, понял что вопросов больше не будет и продолжил - теперь я хочу послушать мистера Куррана. Если вы подтверждаете сказанное ранее - то повторяться не стоит, начните сразу с событий в лагере Барбай.
- Верно, сэр, потверждаю. В лагере Барбай этот самый Маллен предъявил мне директиву, подписанную заместителем директора по операциям, в которой пакистанской станции предписывалось оказать содействие в переходе Малленом границы.
- Вы имеете в виду афгано-пакистанской границы?
- Да, именно ее. Я в соответствии с инструкциями - да и просто мне это все сразу не понравилось - запросил мистера Раттледжа, что мне делать. Через пару часов - не помню точно сколько именно, сэр - мистер Раттледж связался со мной и подтвердил, что Лэнгли дает добро на переход. Тогда я отправил этого Маллена вместе с караваном - его вела группа Барьялая, очень сильного и авторитетного полевого командира. Вернуться он должен был... послезавтра, сэр.
В самолете повисла тишина - только посипывала система вентиляции и едва слышно работал генератор вырабатывая ток для самолета, находящегося на стоянке с выключенными двигателями
- Но не вернулся - прервал молчание директор, подводя невеселый итог - мистер Маркович вам есть чего добавить ценного?
- Нет, сэр - покачал головой тот - я с этим Малленом только один раз в машине ехал. И все.
- Тогда подождите снаружи. Вам сообщат.
Когда за последним из проштрафившихся сотрудников закрылась дверь, директор посмотрел в сторону "пронырливого", тот снова пожал плечами, как бы говоря - а черт его знает...
- Хорошо. Я хочу услышать мнение каждого - на что это похоже?
- Больше это похоже на переход... - пробормотал Уорден, затягиваясь вонючей турецкой сигаретой
И тут директор, не особо эмоциональный, буквально взорвался...
- Какой переход, во имя Всевышнего - какой к чертям переход?! Какого хрена его понесло сюда?! Почему он не мог совершить это переход в любом другом месте - в Западном Берлине, в Австрии, еще где-нибудь, почему он не мог нанять скоростной катер в Майами и через час уже оказаться на Кубе, почему он тупо не пошел в советское посольство в Вашингтоне, ведь тогда мы ничего бы не смогли с этим сделать?! Какого дьявола ему понадобилось лезть в пасть ко льву?!
Директор в этот момент был похож на загнанного в угол клетки зверя - тяжелое дыхание, безумный взгляд. Сотрудники еще никогда не видели его в таком состоянии.
- Продолжаем, господа - Кейси справился с собой - первая версия, это сознательный переход на сторону противника. Еще версии?
- Вторая версия - то, что Маллен сошел с ума. Просто сошел с ума - и все.
Говорил тот самый, пронырливый - Джон Майерс, один из самых приближенных к Директору людей, бывший телерепортер. Придя к власти, директор привел в Управление немало людей, которые до этого никогда в разведке не работали и даже не знали, что это такое. Тот же Майерс - типичный репортер-борзописец, однако с его приходом в Управление, наконец-то появилось то, чего там отродясь не водилось - разведсводка, написанная нормальным, человеческим языком, при этом содержащая хоть какую-то определенную информацию - а не бесконечные возможные варианты, скрывающие полную оперативную беспомощность.
- Маллен проходил ежегодное обследование? - на полном серьезе спросил директор
- Да, сэр...
- Тогда вторая версия отметается как маловероятная. Еще версии?
- Возможно, Маллен решил самостоятельно провернуть какую-то операцию, не поставив в известность руководство? - предположил тот же Майерс
- Какую? Какую операцию он мог проводить в одиночку? Какую развединформацию можно добыть в этих проклятых Богом горах? В чем заключается смысл операции - в том, чтобы подставиться под пули спецназа?
- К тому же Маллен взрослый человек, я его знал как вполне разумного и адекватного человека - добавил Уорден - вряд ли бы он начал что-то серьезное, не поставив в известность руководство. Да и вообще - к чему человеку из внутренней контрразведки выполнять функции оперативника?
- Маллен раньше работал оперативником. Причем в русском отделе - напомнил Майерс
- Принимаем третью версию - отрубил директор - хотя и как нуждающуюся в серьезной доработке. Я просто не могу себе представить - что за операцию мог затеять Маллен, не согласовывая ее с начальством. Еще версии?
- Четвертая версия - что все наши местные друзья лгут.
- Лгут? - вступил в разговор Уорден - а как тогда быть с тем, что звонок Раттледжа действительно зафиксирован и документ, разрешающий Маллену его действия по переходу границы нами действительно найдены? Эти документы не могли появиться отсюда, из Исламабада, в этом в любом случае должен был участвовать кто-то из штаб-квартиры. Причем этот кто-то должен занимать довольно высокое положение, чтобы состряпать такие документы и ввести их в систему.
- Чертовщина... По санкции на Маллена установили?
- Подделка. Но чертовски хорошая и грамотно сделанная. Я не винил бы дежурного офицера - на его месте я бы тоже не заметил подлога.
- И кто-то эту подделку зарегистрировал в системе - пробормотал Уорден
- Вот именно. Это пробел и весьма серьезный - быстро среагировал директор
- Все усилия системы были направлены на то, чтобы не допустить несанкционированного выхода информации за пределы управления. О том, что кто-то может внаглую подделать приказ - никто не подумал, да эти командировочные приказы не относятся к категории "особой важности", их и не проверяют почти. Теперь конечно будем проверять.
- Запираем конюшню, когда убежала лошадь. Что известно о дальнейшей судьбе Маллена?
- Афганская агентура сориентирована на поиск. В полном составе. Но, чтобы довести этот приказ до всех, потребуется несколько дней. В Афганистане свои сложности с прохождением информации - вы же понимаете, сэр...
- Еще бы. Известно о том, жив ли он вообще - или нет?
- Точных данных нет. Но по косвенным данным - да жив. Мы сориентировали всю агентуру, объявлена немалая награда.
Директор помрачнел - это значило только одно - преследование группы советских спецназовцев завершилось ничем - группа прошла границу и ушла.
- Уорден... Милтон, будьте добры, подождите на улице. И вы, Джон, тоже...
Уорден встал с готовностью, Майерс с удивлением. Один из самых приближенных к директору людей, он полагал что уж от него то в управлении секретов нет и быть не может. Однако, ни были. Первый секрет - тот человек, четвертый, который сел в самолет не в США, на базе ВВС США Эндрюс, с которой они взлетали, а в Западной Германии, на базе ВВС Рамштайн, где они специально приземлились для того, чтобы забрать этого странного пассажира - Майерс его не знал и никогда не видел, и директор его никому не представил. Второй секрет - тот, что должен был обсуждать с ним директор сейчас.
Когда дверь закрылась за Уорденом и Майерсом, неизвестный придвинулся ближе к столу, матовый свет от лампы высветил его лицо. Он был безликим - белесые волосы, среднее, ничем не выделяющееся лицо, серые, спокойные глаза. Ему можно было дать и тридцать пять лет и пятьдесят. Выделились его руки - он не мог держать руки спокойно, его пронырливые пальцы постоянно находились в движении, складывали какие-то фигуры, прикасались друг к другу.
- Маллен был в курсе? - резко спросил директор
- Да.
Директор стукнул кулаком по столу - так он делал только в моменты крайнего раздражения
- И?
Неизвестный равнодушно пожал плечами
- Знаете сэр... Если по обе стороны доски играет один и тот же шахматист - какая к чертям разница, если одна из сторон потеряет фигуру? Или две? Решать, кто выиграет, а кто проиграет - все равно одному человеку.
- Не все так просто... - с сомнение протянул директор - и у нас и в СССР существуют разные группы людей с разными интересами. Все зависит от того, к кому попадет информация Маллена. Если не к тем людям...