- Здрасьте, дедко Митрич!
- Здравствуй, пигалица! - с улыбкой в голосе сказал я.
- И ничего не пигалица, - девчонка независимо повела плечиком, так же как делает взрослая женщина, означающий что-то типа: ах оставьте, ничего вы не понимаете в колбасных обрезках и в этой тяжелой жизни; и вообще... все мужики сволочи, а носить нечего. Вот ведь соплюха. Ведь никто их не учат, сами откуда-то умеют.
- Ну не пигалица, - послушно согласился я. - Чего Тигру гоняешь? Али непотребство какое сотворил?
- Ничё я не сотворил, - пробурчал висящий пацаненок, - я толь...
Девочка моргнула и пацаненок замолчал, как-будто ему воткнули кляп в рот.
- Он дрова не сложил и шкуры отказывается мне помочь в дом затаскивать, - наябедничала она, искоса поглядывая на незнакомцев.
- Да, что ты говоришь!? - подивился я и повернулся к пацаненку. - А ты, что скажешь?
Тот молчал, но было видно, что сказать пытается. Сурово посмотрев на девчоночку, я нахмурив брови указал на Тигру. Та опять независимо дернула плечиком, но блок сняла.
- Япочтивсесделал, - торопливой скороговоркой зачастил он, практически не делая пауз между словами, - аонашкурыпомогиабатяпродровасказалчтобыквечеру былиасрочноничегонеговорилатутгостиавдругуедутяинепосматрю. Вот! - и он с опаской покосился на сестренку.
Та стояла чересчур независимо, глядя в сторону и подрагивая пушистыми ресницами. Чувствовалось, что ей самой очень бы хотелось посмотреть на гостей и не будь она старшей, то ломанулись бы первой, невзирая на риск быть наказанной. Но то, что она старшая - меняло все, и естественно её до глубины души возмутила инициатива младшего брата, посмевшего слинять без её позволения. Я её понимал, понимал и мальчишку. Откашлявшись, я начал говорить. Попеняв им обеим на недопустимое поведение при гостях, при этих словах глаза у них сделались размерами с плошки, тем более что дроу и эльфа выпростали головы из капюшонов, явив на всеобщее обозрение свои необычные лица. При виде эльфы оба застыли в немом восхищение, а когда к ним повернулся дроу, девочка тихонько пискнула, а пацан смотрел огромными обалдевшими глазами. Такое ощущение. Что он сейчас скажет: "Дяденька, а можно вас потрогать?" Дроу улыбнулся, оскалив зубы, смотревшиеся белее снега на черном, как сажа, лице; я продолжил, не обращая на него никакого внимания. Упомянул о том, что дети такого славного Охотника, ведут себя хуже детей смердов; что нужно дружить, а не ссорится; что младшие должны всегда помогать старшим, но старшие не должны обижать; что все можно решить миром, всегда можно договориться, а драться нельзя. И завершил я словами:
- Значит гостей вы повидали, значит надо вернуться и доделать все дела которые поручили вам родители. Нельзя бросать начатое дело на половине, - девочка вздернула нос вверх. - А ты не должна носится так за братом, в принципе он ведь был прав. Ты могла попросить, а он имел полное право не соглашаться, - на этот раз уже Тигра посматривал на сестренку с оттенком превосходства. - Но если он настоящий мужчина, то выполнит твою просьбу.
С этими словами я отпустил детенышей и они чесанули назад вдоль улицы. Я был уверен, что встреча с гостями вскоре станет достоянием всех окрестных ребятишек, а затем и взрослых. Что поделать, поселок у нас небольшой, а посплетничать мы все любим. Мы же поехали дальше, Арни и эльфа спрыгнули с саней и пошли рядышком прислушиваясь к разговору.
- Сколько, ты говорил, у вас поселений, - равнодушно спросил дроу.
- Ну, во-первых, я нисколько не говорил, - сказал я. - А во-вторых: одно и несколько хуторов, где мы и принимаем гостей.
- А воинов сколько, - так же равнодушно спросил Седой.
- Много, - осклабился я. - Если кто сунется, то мало не покажется.
Остальные понятливо закачали головами, соглашаясь с дебильностью вопроса Седого, тот пожал плечами, соглашаясь с тем, что вопрос дурацкий, но спросить он был обязан. Вдруг я бы оказался идиотом и ответил. А на хрена им знать сколько у нас чего? Чай не сродственники.
Подъехав к дому старосты, который стоял тут же на площади, я сказал:
- Ну что ж, гости дорогие! Сейчас сходим к старосте, отдохнем, соберем припасы, а завтра - послезавтра опять поедем. Так что - прошу, - и я указал протянутой рукой на вход в дом старосты. Семен, одетый в свою обычную кацавейку, принимал гостей. Он не приоделся, ни нацепил на себя побрякушек и мехов, просто стоял и смотрел с ухмылочкой на приближающихся гостей.
- Интересно, - сказал дроу. - С одной стороны - он оказывает неуважение гостям, демонстрируя отсутствие видимых атрибутов власти и богатства при приеме гостей.
- А с другой стороны, - подхватил Арни, - демонстрирует полное доверие своим видом. Мол можно не напрягаться, свои есть свои.
- Только с чего бы такая доброта? - прищурив глаза поинтересовался Седой. - Кстати, а барон знает, сколько вас здесь?
- Ты не волнуйся, - заботливо сказал дроу. - В любом случае такого сюрприза он не ожидает, это точно.
Седой продолжил:
- До сих пор охотников считали легендой. По простой логике вещей вам выгодней оставаться легендой и дальше.
Мы с Семеном переглянулись в явном смущении:
- Да вот, - начал мямлить Семен, - мы тут эта, типа подумали...
- ... в общем мы решили начать легализовываться, - пришел я к нему на помощь. - Сами видите - нас немало и надо прибиваться к какому-нибудь углу. В наше время одиночки не выживают.
- Ну да! - обрадовался поддержке Семен. - Если сомневаетесь, то не волнуйтесь, есть тут вас никто не собирается.
- Это точно, - подтвердил Петруха и зевнул, смачно лязгнув острыми белыми зубами.
По моему, передернуло не только одного меня, но тем не менее все вошли в хату.
***
В доме был накрыт шикарный стол, конечно, может и не по городскому, но слюной, да еще после недели на сухпайке, изойти можно было без особых проблем. На столе стоял чугунок с вареной картошкой, куда бросили баальшой кусок сливочного масла и посыпали сверху укропом. Горячая, домашняя колбаса, истекающая жиром, с так туго натянутой кожицей, что казалось, задень её и она лопнет по всей длине, явив темнокрасное, парующее мяско. Соленые бочковые огурцы, при взгляде на которые, даже еще не попробовав их, лицо начинало перекашиваться, как будто ты сожрал лимон. Маринованные помидорчики, небольшие, с очень тонкой кожицей, острые и соленые, на один жевок, как раз под закусь. Квашенная капустка, политая подсолнечным маслом, так и просилась, чтобы её взяли щепотью и закинули в рот, смачно захрустев, чтоб остальные обзавидовались. Соленые грузди, намешанные с резанным луком и опять таки в постном масле. Маленькие рыжики, размерами не больше ногтя большого пальца мужчины. Сало, порезанное по нашему, а не по городскому, толстыми ломтями, с розовыми прожилками, прозрачное на вид и такое вкусное, что слюна начинала выделяться при одном взгляде на него. Ватрушки с картошкой и творогом, пироги с малиной, с рыбой, с мясом, с яйцом и зеленым луком, с яблоками, с брусникой; причем слепленные не на продажу, когда ты с трудом находишь в подгорелом тесте слабый запах мяса или рыбы, а по нашему, когда ты берешь пирог,и чувствуешь, что он сейчас разорвется под тяжестью начинки. Моченые яблоки, соленая рыба, мелкая щучья икра - все стояла и звало себя попробовать. Посреди стола, королевой, стояла четверть, прозрачной как слеза, настоянной на травах, а потом еще раз перегнанной, самогонки Беспутого.
Семенова баба наводила на столе последний марафет, недовольно ворча о том, что её не предупредили и дома ничего нет и бедно на столе. Семен, добродушно цыкнул на неё и проговорил:
- Ну что гости дорогие!? Прошу отведать, что Бог послал!
Мы не стали просить себя дважды и кочевряжится, а, помыв руки, проследовали к столу. Склонив голову, Семен прочитал короткую молитву. Все чинно ждали, захлебываясь слюной и теряя сознание от ароматов. Не став томить наше терпение, Семен подмигнул и, налив по рюмочке, поднял и сказал тост:
- Ну!!! Будем!!!
Все выпили и смачно захрустели, кто чем и до чего смог дотянуться. Семенова баба торжественно внесла большой чугунок с дурманящим запахом ухи, за ней девушка тащила большущую глиняную миску, с вареной рыбой. Получив тарелку густой, всю в желтых кляксах жира, ухи; а к ней огромный кусок белорыбицы, Маг шлепнул туда здоровенную ложку сметаны (хотя по моему зря, без сметаны вкуснее, но он же городской, а они там все диковатые), довольно крякнул и выжидательно посмотрел; сначала на Семена, а потом на рюмочку. Понятливо кивнув, Семен наполнил посуду и сказал вечный тост:
- Ну!!! Чтобы муха не пролетела!
Поначалу мы настолько активно работая веслами, блин, прошу прощения ложками, что напоминали гребцов на галерах. Но постепенно движение замедлялось. Выпив все по третьей (кроме гнома, который в промежутке, не стесняясь, успел выпить еще три стопарика и громогласно потребовать "нормальну посуду", из которой можно пить, а не только нюхать, пытаясь языком вылизать случайно не испарившиеся со стенок следовые количества спиртного). Шустрая девка, собрала тарелки и утащила их в кухонный закуток и притащила второе горячее. Здоровенные жаренные куски мяса, натертые специями, посыпанные зеленью и источающие такой аромат, что даже гном бросил свою кружку, а заурчав, как голодный кот, вцепился зубами в самый большой кусок. Дроу, аккуратно отрезавший небольшой кусочек, наклонился ко мне:
- Ну!!! Чтобы муха не пролетела!
Поначалу мы настолько активно работая веслами, блин, прошу прощения ложками, что напоминали гребцов на галерах. Но постепенно движение замедлялось. Выпив все по третьей (кроме гнома, который в промежутке, не стесняясь, успел выпить еще три стопарика и громогласно потребовать "нормальну посуду", из которой можно пить, а не только нюхать, пытаясь языком вылизать случайно не испарившиеся со стенок следовые количества спиртного). Шустрая девка, собрала тарелки и утащила их в кухонный закуток и притащила второе горячее. Здоровенные жаренные куски мяса, натертые специями, посыпанные зеленью и источающие такой аромат, что даже гном бросил свою кружку, а заурчав, как голодный кот, вцепился зубами в самый большой кусок. Дроу, аккуратно отрезавший небольшой кусочек, наклонился ко мне:
- Что это за мясо. Митрич? Никак признать не могу.
- Вкусно? - улыбнулся я.
- Вкусно, - признался дроу.
- Ешь и не спрашивай - тошнить не будет, - с этими словами я тоже с аппетитом стал наяривать мяско, тихонько посмеиваясь про себя.
Секунду поколебавшись, эльф продолжил трапезу.
Седой, поначалу недоверчиво нюхающий рюмочку, разошелся и опрокидывал один стопарик за другим. Если бы я не знал точно, что оборотни не пьянеют - я бы решил, что он хорошо закосел.
Эльфийка, аккуратно пригубив первую рюмочку, отставила её в сторону, покушала горячего, а теперь налегала на пироги с брусникой, да соленые огурцы. Баба Семена, заметив, что та ничего не пьет, плеснула ей в большую кружку, из настоящего фарфора, фирменного морса. Кивнув, эльфийка благодарно улыбнулась, потом аккуратно попробовала морс. Глаза расширились, она неверяще посмотрела в кружку и залпом допила остатки. После этого наклонилась к Арни и что-то тихо сказала. Тот встал, во весь свой немалый рост, и передвинул кувшин с морсом почти вплотную к эльфийке. Та его очень плотно оккупировала, ревниво пресекая попытки остальных поживиться волшебным напитком.
Гном, устроившийся ровно посредине стола, равномерно налегал на закуску и спиртное. Дроу ел аккуратно, выглядя при этом так, как-будто находиться на званом обеде у короля. Арни немного терялся. Он все время пытался отдать ложку с посудой, а потом судорожно выхватывая её из уносимой посуды.
Но все хорошее рано или поздно заканчивается, вот и обед подошел к концу. И как не старался полупьяный гном запихнуть в себя еще хотя бы один кусочек, но это ему не удавалось. Гости с осоловелым, совершенно тупым выражением лица, отодвигались от края стола, попутно совсем расслабляя ремень, чтобы он не мешал набитому как барабан животу. Стол почти опустел. Оставив только пироги, девушки убрали остальное, изредка бросая заинтересованные взгляды в сторону Арни. Тот, когда умудрялся их поймать, начинал краснеть, что в принципе было странно, для одного из наследников престола.
Следом, в середину, поставили большущий самовар. Плошки с вареньем: брусничным, малиновым, клубничным, черничным, ореховым; с медом нескольких сортов: липовый, гречишный, каштановый, цветочный, разве что верескового не хватало, да экзотики, типа розового; куски сот. Арни, уставившись на большой сладкий пирог, ткнул мага в бок и сказал:
- Поправьте меня если я ошибаюсь, но это же вроде бы...
- ...торт, - закончил за него Семен.
Я же пожал плечами:
- А что такого? У нас конечно не столица, но вот Семенова жена - бывший кондитер королевского двора. Было бы странно, если бы она не умела выполнять свои прямые обязанности. Арни заинтересованно посмотрел на миловидную женщину средних лет,
Вот и обед подошел к концу. Оставив Арни беседовать с кондитером, эльфу пристроили в отдельную комнату, эльф о чем то негромко разговаривал с Семеном, мага и гнома и Седого я развозил сам.
***
Мага доставили первым.
С недовольной миной, маг последовал за мной в дом. Миновав калитку, я пихнул ногой ластящуюся ко мне собаку и сказал:
- Кстати, я Вам, достопочтенный, вроде бы диковины обещался показать? - спросил я.
Маг поморщился, показывая, что оценил мое обращение "достопочтенный", но возражать не стал. Так обращаются только в Имперской Академии, к признанным авторитетам в какой-либо области.
- Так вот! Это глорх!
Тот аж рассмеялся:
- Знаете, "достопочтенный", - с оттенком иронии ответил он, - я уже давно не ведусь на дурацкие розыгрыши и мистификации.
Я щелкнул пальцами и собака начала частичное превращение в глорха. Чудесно было наблюдать одного из крупнейших авторитетов этого времени в такой... положении. Человек, всю жизнь считавший глорхов вымыслом, либо вымершими животными, столкнулся с ним в обычной деревне (ну, скажем, не совсем обычной, но тем не менее).
Со словами: "Я должен это рассмотреть подробнее", двинулся ближе к зверю. Я едва успел его поймать:
- Знаете, профессор, желательно не подходить к глорху в режиме трансформации, даже частичной. Да и не в режиме трансформации - тоже. Даже с хозяином.
Тот недовольно посмотрел на меня, но возражать не стал, как ни странно. Условным свистом, я вызвал на улицу Беспутого. Тот выглянул на секунду, потом исчез. Потом снова выглянул, щелкнул снова на глорха, отчего тот забился в угол, и проорал:
- Проходите в избу, не стойте на холоду. Еще немного и я освобожусь...
Я вздохнул, больше по привычке, чем по необходимости. В этом весь Беспутый - ради своих опытов, готов позабыть все на свете. Но, тем не менее, человек для общества - полезнейший. Усмирив пса - мы прошли во внутрь. Не заходя в чистую половину, по привычке свернул в чулан, размерами, пожалуй, поболе избы. Маг следовал за мной, как привязанный. Зайдя в огромный не то чулан, не то амбар - он застыл в восхищении. Пробормотав что-то вроде:
- Какое оборудование! У нас в Академии многого нет, - он зачарованно побрел вдоль стенки.
Еще бы! Знал бы он сколько трудов для всего поселения стоила доставка этого барахла.
Стараясь переорать шум, я позвал Беспутого:
- Оставляю тебе Академика боевой магии Имперской Академии. Естествоиспытателя андемичных видов магического и натурального мира...
Поняв по отсутствующему виду двух, оживленно беседующих, чудаков, что им до меня нет никакого дела, я сплюнул с досады и вышел на улицу. Проф отсюда своей волей никуда не пойдет. Да и не своей волей вытащить его будет проблематично. Вот же: встретились два одиночества.
Выйдя на улицу, я поехал дальше распределять остальных по местам ночевок.
Гнома, с недовольной пьяной рожей, требующего продолжения банкета, я завез через дорогу к Михасю, загодя предупрежденному мной. Подвыпивший гном орал, что никогда не покинет своих боевых товарищей и друзей, и сопротивлялся, не желая заходить. Завести нам его удалось только вместе с хозяином, при взгляде на которого вспоминались рассказы о великанах Черного Властелина. Затащив все еще сопротивляющегося гнома в дом, мы увидели стол, уставленный разносолами и способный накормить великана или гнома (несмотря на огромную разницу в размерах - жрут они совершенно одинаково). На столе выделялось ТРИ четверти и чинно сидели двое ближайших соседей Михася, не смогшие упустить такого случая, как посидеть и поговорить с гостем (НАСТОЯЩИМ, ЖИВЫМ ГНОМОМ). Стряхнув нас с себя неожиданным рывком, гном пробурчал: "Давно бы так, а то все как дети малые...", протянул руку и представился своим длинным и неудобоваримым полным именем, произнести которое, без риска сломать язык, мог бы только опытный специалист-лингвист, да и то не с первой попытки. "Михась..." - робко представился самый большой, сильный и самый добрый человек среди Охотников. Когда я заглянул к ним на обратном пути, все четверо сидели дружно обнявшись и орали в полный голос какую-то гномскую песню, без труда выговаривая куда более сложные гномские имена /сделать сноску про гномские песни, перечисление имен/, при этом звали гнома по ПОЛНОМУ имени, приятельски хлопая его по плечу. На столе стояло две полных и одна почти пустая бутыль. На мой недоуменный взгляд, Ирка, жена Михася, сказала, что первые три пузыря они уговорили, а это вторая перемена блюд. Я тихонечко ушел, чтобы меня не поймали, со словами: "Ты меня уважаешь?". Это, как вы понимаете, чревато.
Седого отправил ночевать к Петрухе, у того тоже намечалось легонькое продолжение. Я понимал, что Седой собирался делать вид, что нажирается, для введения нас в заблуждения. Если бы не настойка Беспутого, настоянная на каком-то специализированном ягодно-травяном сборе и совершенно безвредная для нас (в смысле спирт из неё никто не убирал, просто, сбором этим, мы травануться не могли), но достаточно сильно действующая на оборотней, то у него бы все получилось.
Ребята, конечно, серьезные, но немного странноватые. Не похожи они на тупых боевиков, нанятых прагматиками для выполнения задания, но и на прекраснодушных героев, занятых спасением человечества они не сильно похожи. Больше всего, пожалуй, похожи они на научную экспедицию, к которой был придан наш гвардейский корпус (если в соединение входит хотя бы одна гвардейская часть, то соединение называют гвардейским). Те же дебильные интересы, дебильные разговоры. Нас тогда, поскольку мы были из обычной пехоты, отправили на помощь этим уродцам - археологам (так они себя называли). Копали как проклятые, снимали "верхний слой", ну и использовали нас на других подсобных работах. До сих пор помню: "Ах, любезный, эти золотые монеты не представляют большой исторической ценности. Они есть не только в государственных хранилищах, но и во многих частных коллекциях, так что Вы уж, батенька, отнесите их в палатку к остальным не важным археологическим находкам...", а мы на золото жадными глазами смотрим. Золото для них так, фигня на постном масле, а глиняный черепок, или, вон, статуэточка маленькая - предел мечтаний. Ведь смотреть не на что, а они эти "сокровища" на стол выставят, да давай бухтеть между собой, да такими словами, что понять ну совершенно не возможно.