– Задатки лидера? У меня?
– Не придуривайся. Ты ухитрилась организовать восстание и сбежать из вонючей клетки, куда тебя засунули.
– Мне помогли.
– Скромность – тоже порок. Возможно, без друзей тебе пришлось бы туго, но там, на лугу, ты смотрелась королевой. Даже произнесла речь! А правильные слова, моя милая странница, решают все. Слова дают крылья даже тем, кто совсем отчаялся и утратил всякую надежду на спасение.
Жаль, сейчас у меня не было слов.
– Пейдж, сколько, по-твоему, мне лет?
Вопрос застал меня врасплох.
– Тридцать пять?
– Сорок восемь.
У меня отвисла челюсть, а Джекс продолжал:
– У представителей пятой касты век недолог. Когда я отправлюсь в эфир, ты встанешь во главе Четвертого сектора Первой когорты. Из тебя получится знатная предводительница мимов: молодая, умная, потомок высшей касты с множеством преданных ясновидцев за спиной. Вся цитадель будет у твоих ног.
Перед глазами всплыла заманчивая картина: Бледная Странница, королева мимов I-4. Это здание станет моим. Все местные ясновидцы будут подчиняться мне.
Джекс протянул руку:
– Мир? Забудем наше недопонимание и начнем все заново.
С моим статусом беглой преступницы, и вдобавок особо опасной, мне не обойтись без банды и влияния Белого Сборщика. В противном случае меня сдаст первый попавшийся балаганщик или попрошайка. Остальные же прикинутся, что меня не существует. Джексон – мой единственный ключ к Синдикату, а Синдикат – единственная сплоченная коалиция, способная противостоять Сайену. Молчать я не собиралась, но сейчас мне оставалось только принять условия игры.
Мы с Джексом пожали друг другу руки.
– Разумный выбор, – похвалил он.
– Надеюсь.
Его хватка усилилась.
– Подожди два года. Но до тех пор будешь моей подельницей.
У меня защемило в груди, кивок стоил огромного усилия воли. Джексон улыбнулся одними губами:
– Ладно, теперь обсудим твое бедственное положение с остальными. – Приобняв меня за плечи, он направился к лестнице. – Нужно принять меры предосторожности, если мы и впредь хотим жить пауками в паутине Уивера. – Он забарабанил по потолку тростью. – Даника, бросай свои агрегаты и собирай моих голубков. У нас по плану совещание. Немедленно!
Не дожидаясь ответа, Джекс повел меня в кабинет. Будуар, как он это называл. Плотные занавески на окнах не пропускали внутрь ни капли солнечного света. Позади кушетки высился шкаф, где под замком хранились ингредиенты для абсента. На книжной полке выстроились издания с Граб-стрит, за исключением творений Дидьена. В комнате пахло табаком и розовым маслом. Антикварная лампа с причудливым абажуром бросала цветные отсветы на ковер. Ощущение, словно шагаешь по драгоценным камням: аметистам, сапфирам, изумрудам, тигриным глазам, оранжевым гранатам, огненным опалам и рубинам. Джекс уселся в кресло и закурил сигару.
Он велит мне все забыть. Пусть рефаиты и дальше разгуливают на свободе – всем плевать, кроме меня.
Даника с кислым видом вошла в кабинет. Вскоре к ней присоединились еще трое, понурые и уставшие. Завидев меня, Элиза ухмыльнулась:
– Так и знала, что ты вернешься.
– Не смогла удержаться.
– Духи привели ее обратно, медиум. Как я и предсказывал. – Джексон взмахнул рукой, отгоняя дым. – Садитесь, мои хорошие. Нам нужно многое обсудить.
Джексону сорок восемь! Невероятно. И ни морщины на лице, ни одного седого волоса в черной как смоль шевелюре.
– Начнем с зарплаты. Надин, это тебе. – Он с размахом вручил девушке конверт. – Ты славно потрудилась в Ковент-Гардене. Плюс небольшой бонус за продажу последнего духа.
– Спасибо, – коротко поблагодарила та.
– Твоя доля, Иезекииль. Ты как всегда был на высоте.
Зик с кривой улыбкой принял плату.
– Что до тебя, Даника, то деньги получишь, когда в твоей работе наметится прогресс.
– Ясно, – равнодушно бросила медиум.
– Ну и наконец, Элиза. Сокровище мое! – Джекс протянул ей самый пухлый конверт. – За твою картину нам отвалили баснословную сумму. Твои комиссионные, как полагается.
– Спасибо. – Элиза спрятала конверт в карман юбки. – Постараюсь найти им хорошее применение.
Я силилась не смотреть на конверт в руках Зика, набитый драгоценными банкнотами. Вернулась бы к Джексу под крыло неделей раньше, сейчас тоже получила бы долю.
– Теперь к делу. Поскольку у нас под крышей обосновалась опасная преступница, предлагаю пробежаться по ЧС-протоколу. Конкретно, по вопросам отлучек в период «красного» режима. – Джексон стряхнул пепел с сигары. – Итак, перво-наперво избегайте лондонской подземки. Если соберетесь в другой сектор, обращайтесь напрямую ко мне – сам организую частника.
– Пешком тоже нельзя? – насторожилась Элиза. – Даже недалеко?
– Только в самом крайнем случае. В пределах Синдиката использовать клички, за его пределами – прочие позывные. Избегайте улиц с камерами наблюдения – их перечень вам известен – и остерегайтесь беспроводных устройств слежения. Прикрывайте лицо всякий раз, выходя из логова. Не покидайте убежища, если нет острой необходимости.
– Значит, можно больше не участвовать в этих дерьмовых юдифионах, что проводит Дидьен? – обрадовалась Надин.
– Аукционы – вещь надежная, как и черный рынок. – Джекс ласково погладил ее по руке. – Меня мутит даже от воздуха, которым он дышит, но это, как ты выражаешься, дерьмо приносит неплохую прибыль. И потом, наша драгоценная Пейдж вернулась и сама может участвовать в торгах. И параллельно выполнять свои функции подельницы.
– Верно, – насупилась Надин.
Я вопросительно подняла бровь. Смерив нас оценивающим взглядом, Джексон откинулся на спинку кресла:
– Теперь главное. Пик охоты придется на ближайшую пару недель. Потом постепенно сократим меры предосторожности.
– Джексон, – не выдержала я, – рефаитам известно, где мы живем. Они знают про тебя. По-моему, есть смысл разработать план отступления.
Звякнул фарфор – Элиза слишком резко поставила чашку на стол.
– Они пронюхали про логово?
Джексон закатил глаза. Упоминание рефаитов было ему явно не по душе, но меня это не смутило. Да, я согласилась сотрудничать, но нельзя же как страус прятать голову в песок!
– Их ясновидцы проводят сеансы, – продолжала я. – Там и всплыл образ колонны с солнечными часами. Рано или поздно рефаиты доберутся до нас.
– Да перестань! – Джексон поднялся. – В городе сотни таких колонн, не говоря уже о солнечных часах. Пускай охотятся. Скорее цитадель обратится в прах, чем мы покинем логово. Никакие сеансы не прогонят меня с собственной территории.
– Они жаждут заполучить тебя вместе с Антуанет. И скоро вновь попытаются это сделать.
– У меня есть дела поважнее разборок с кучкой чокнутых монстров. – Джексон схватил трость. – Но чтобы вам спалось спокойнее, идите за мной. Покажу вам кое-что.
Мы спустились по лестнице на первый этаж, где не было ничего, кроме огромного пыльного зеркала, велосипеда Зика и двери, ведущей на задний двор. Джексон кивнул на закуток под лестницей.
– Видите эти доски? – Для наглядности он постучал тростью. – Прямо под ними находится потайное убежище.
– У нас есть убежище? – нахмурилась Элиза. – Отходной путь?
– В яблочко.
– Почему мы впервые о нем слышим? После стольких лет? – справедливо возмутилась Надин.
– Меньше знаешь, крепче спишь, – парировал Джекс. – И потом, кто станет нас искать? Вы с братом официально числитесь покойниками, до остальных тоже никому нет дела. Точнее, не было до недавнего времени, – поправился он, глядя на меня. – Кстати, убежище я устроил только после внезапного рейда в сектор. Элиза и Пейдж должны помнить.
Еще бы не помнить! Нам тогда пришлось спешно эвакуироваться к Нику.
– Место укромное, лучше не придумаешь. Если нагрянет НКО, Пейдж сможет там отсидеться пару часов. Если же ситуация усугубится, в убежище есть потайной ход в туннель до Сохо.
Обнажив спрятанное в трости острие, Джексон приподнял доску. Открылся проем примерно шесть на девять футов.
– У меня мороз по коже, – призналась Элиза. – Тут можно хоронить живьем.
– Хорошо сказано, медиум. Ключевое слово здесь – «живьем». Живой – не мертвый, учтите. – Джексон вернул доску обратно. – Главное, придерживайтесь правил, и все будет в порядке. – Он щелкнул пальцами. – Теперь за работу. Пейдж, ты со мной.
Надин проводила меня злобным взглядом, но не успела я открыть рот, как она исчезла.
– Прибереги свои страшилки, милая, – мягко проговорил Джексон, запирая дверь в будуар. – Ребята не желают слушать россказни про рефаитов.
– Они все, кроме Элизы, были в Первом Шиоле, – возразила я, стараясь держать себя в руках. – Видели собственными глазами.
– Им сейчас нельзя отвлекаться на ерунду. Пока в городе действует красный режим, нам всем грозит опасность. – Он стряхнул со стола бумаги. – Вернемся к нашим баранам. Сектор терпит большие убытки. Надин неплохо справлялась с ролью подельницы, но до тебя ей далеко. Ты в плане заработка самый настоящий талант. Если займешься аукционами, Надин со скрипкой отправится назад, в Ковент-Гарден.
– Вряд ли ей это понравится, – заметила я, усаживаясь в кресло.
– Она и раньше этим занималась. Разве не для того ее нанимали, чтобы балаганила?
– Конечно, – как можно спокойней ответила я. – Но кому понравится терять деньги? Ты ведь платил ей по моей ставке?
– Тебя же не было, – возразил Джексон с таким видом, словно его спросили: а правда ли трава зеленая? – Она заклинательница, Пейдж. Музыка для нее сродни нумам. – Порывшись в столе, он вытащил свиток, завязанный миниатюрным подобием галстука-бабочки. – Держи. Это приглашение на следующий юдифион. Уверен, Дидьен будет безумно рад тебя видеть.
Я сунула приглашение в карман.
– Мне казалось, ты против того, чтобы мы высовывались на улицу.
– Пейдж, наши доходы упали. Если не желаешь сидеть и смотреть, как деньги утекают, точно вода через решето, иди работать.
– Теряешь хватку, Джекс?
– Глупышка, никогда не вини своего главаря мимов в чужих неудачах. Финансовый кризис возник по ряду причин, от меня не зависящих. Во-первых, задержали парочку наших самых доходных балаганщиков – расслабились, идиоты! Только не обижайся, куколка, к тебе это не относится. Сразу два заведения перестали платить ренту. И в довершение всего вместе с тобой мы потеряли целую статью дохода, моя ходячая камера наблюдения за духами. – Джексон открыл шкаф и начал придирчиво разглядывать батарею склянок. – И последнее: тебе нельзя разгуливать по городу в таком виде.
– В каком?
– В своем. Твои волосы слишком бросаются в глаза. Вот тебе подручные средства. – Он вручил мне бутылочку и коробку. – Стань невидимкой.
7
Под маской
– Кто предложит сто?
В алькове горела свеча – единственный источник света в подземном склепе. Пламя дрожало на сквозняке, капал расплавленный воск под неусыпным взором каменного ангела с обломками крыльев. Я сидела, закинув ноги в сапогах на обитую бархатом скамеечку, рука покоилась на спинке соседнего кресла. Через пару секунд взметнулась карточка.
– Сто от Третьего сектора Четвертой когорты.
Дидьен приложил ладонь к уху:
– Вы сказали двести?
В ответ – тишина.
– Не поскупитесь на сто пятьдесят, мои дорогие подельники и подельницы. Ваши главари и королевы мимов по достоинству оценят этот лот. Выведайте у сержанта его секреты и, кто знает, может, сумеете заполучить жертву Потрошителя. А вслед за жертвой, глядишь, и самого старину Джека.
Кто-то поднял табличку.
– Ага, вот и нашелся желающий! Сто пятьдесят от Пятого сектора Шестой когорты. Давно бы так, сэр. Дамы и господа, кто предложит двести? Ага, вижу. Что, уже триста? Благодарю, Третья когорта, Второй сектор.
Аукционы при свече всегда утомляли. Казалось, чертов фитиль никогда не погаснет. От скуки я наматывала на палец выбившуюся из блузки нитку, но едва прозвучало «четыреста», подняла свою табличку.
– Четыреста от… – Дидьен махнул в мою сторону молоточком. – Четвертый сектор Первой когорты. Да, все верно. Четыреста от Бледной Странницы. Или правильнее будет сказать – Пейдж Евы Махоуни?
На меня оглядывались. По спине побежали мурашки. Неужели меня так бесцеремонно сдали?!
– Будете нашим следующим лотом, мисс? – откровенно веселился Дидьен. – Если не ошибаюсь, в Сайене вы сейчас в цене.
Публика зашепталась. Меня бросило в пот. Дидьен Вэй только что рассекретил меня. Бледная Странница была личностью известной, но ее лицо и настоящее имя – нет. Некоторые члены Синдиката отреклись от прошлого, целиком уйдя в подпольный мир, но другие по-прежнему занимали важные посты в Сайене, поэтому скрывали свою личину под маской и псевдонимом. Я принадлежала к тем, кто вел двойную жизнь. Дабы не опорочить отца и не поставить под угрозу наши встречи, Джексон велел закутываться по самые брови в алый шейный платок.
Все же мне удалось оправиться и бойко парировать:
– Только если ты, Дидьен, будешь лично проводить торги!
Взрыв смеха заставил его скрежетать зубами.
– Увы, светлая память о моей дорогой усопшей Юдифи вынуждает отклонить столь щедрое предложение, – возразил пунцовый Дидьен. – Кстати, мисс, вы теперь точная копия своего главаря мимов. Его, не побоюсь этого слова, доппельгангер. Неужели Белый Сборщик настолько нарцисс, что даже подельницу разукрасил по своему образу и подобию?
Под чутким руководством Джекса мои волосы приобрели оттенок воронова крыла, короткая стрижка открывала шею. Контактные линзы орехового цвета ничуть не походили на бледно-голубые глаза моего босса, но Дидьен не замечал подобных мелочей.
– Отнюдь нет, – усмехнулась я. – Уверена, Белый Сборщик в курсе, что его одного более чем достаточно для тебя, Дидьен. Как ни крути, ты ухитрился проиграть ему борьбу памфлетов.
Народ уже смеялся в открытую. Джек-Пружинки-на-Пятках заржал так, что Жемчужная Королева подпрыгнула в кресле. Дидьен аж почернел.
– Тишина! – рявкнул он и, запинаясь, пробормотал: – Я вовсю тружусь над новым памфлетом, который перечеркнет эти дрянные «Категории» раз и навсегда. Попомните мои слова…
Сидящий рядом со мной Джимми О’Гоблин отхлебнул из фляжки и зашелся в приступе хохота.
Кто-то из посредников похлопал меня по плечу.
– Вы и впрямь та девушка, за которой охотится весь Сайен?
Я скрестила руки на груди:
– Не понимаю, о чем ты.
– Мне послышалось «пятьсот»? – с достоинством проговорил Дидьен.
Из-за косых взглядов и шепотков я никак не могла сосредоточиться. Редко кого из Синдиката прилюдно рассекречивали. Дидьен видел меня однажды, год назад, и сейчас сдал с удовольствием. Что пугало по-настоящему, так это его нескрываемая ненависть.
Выставленный на торги фантом при жизни был Эдвардом Бэдхемом, сержантом знаменитого подразделения «Эйч», охранявшего закон и порядок в дни монархии и курировавшего район Уайтчепела. Подразделение, ставшее предтечей паранормальной полиции Сайена, основал лорд Солсбери после смерти королевы Виктории и признания ее сына паранормалом. Такой фантом мог вывести на самого Потрошителя. Устроившись в первых рядах, Джек-Пружинки-на-Пятках, Дженни Зеленка и Мария Огненная только успевали поднимать таблички. В торгах активно участвовал и Трясун, сурового вида подельник из II-6, не пропускавший ни единого аукциона, связанного с Потрошителем.
Пока таяла свеча, цена сержанта стремительно росла. Вскоре нас осталось шестеро потенциальных покупателей. Конечно, Джексон по праву считался богатейшим главарем мимов в цитадели, но горящая свеча на юдифионах не допускала жульничества. Фитиль вспыхнул и погас. Я подняла табличку, но в последнюю секунду взметнулась другая.
– Пять тысяч.
Все разом обернулись. Ставка исходила от Монаха, подельника из I-2. Лицо мужчины, по обыкновению, скрывал черный капюшон.
– Пять тысяч! Продано! – торжествующе объявил Дидьен, делая паузы чтобы подольше покрасоваться в напудренном парике и мешковатых брюках. – Свеча погасла, и дух сержанта Эдварда Бэдхема получает Аббатиса из Второго сектора Первой когорты. Мои глубочайшие соболезнования проигравшим.
Склеп наполнился проклятиями и сетованиями представителей менее богатых секторов. Я только фыркнула. Пустая трата времени, но зато вырвалась из логова на пару часов. Великан Трясун вскочил, опрокинув стул. Под сводами тут же воцарилась тишина.
– Прекращай цирк, Вэй! – загромыхал он. – Этот фантом принадлежит Шестому Второй. Как ты его достал?
– Как всегда, исключительно законным путем, – прошипел Дидьен. – Задумайтесь, сэр, почему я регулярно нахожу ваших духов на своей территории.
– Потому что ты чертов мант и мошенник!
– Вы можете чем-то подкрепить свои обвинения, сэр?
– Погоди, – последовал зловещий ответ, – вот разыщу Потрошителя, он докажет на твоей же шкуре.
– Надеюсь, это не угроза, сэр. – Распорядитель аукциона весь затрясся. – Я не потерплю таких разговоров в склепе покойной супруги. Юдифь никогда не допустила бы подобных оскорблений.
– А где дух твоей жены? – выкрикнул какой-то медиум. – Может, стоит пустить и его с молотка?
Дидьен посинел, как покойник. «Сэры» закончились, дело и впрямь принимало скверный оборот.
– Достаточно! – рявкнула предводительница мимов, вставая. Ее короткие огненно-рыжие волосы были уложены в стиле помпадур, в голосе слышался легкий болгарский акцент. – Виновата свеча, а не тот, кто ее зажег. Трясун, ищи своего Потрошителя на своей территории.
Ничего не ответив, тот пулей вылетел из склепа. За ним последовал Джек-Пружинки-на-Пятках, на ходу заливаясь своим фирменным безумным смехом. Дженни Зеленка удалилась, скрежеща зубами. Пока я натягивала плащ, Дидьен опрометью бросился за Монахом, но тот уже поднимался по лестнице.
Путь Вэю преградила молоденькая девушка.
– Дайте.
Ее рыжая коса была уложена в пучок и заколота гребнем в форме веера.
Дидьен безропотно протянул незнакомке квитанцию.