Без лишних вопросов Ник рванул передачу и вдавил педаль газа в пол. Допотопный двигатель, найденный в куче хлама на черном рынке, не подвел на сей раз.
Дернувшись, автомобиль рванул с места. Вслед нам гремели выстрелы, но дробовик бил недалеко. Выкрутив руль, Ник свернул на главную дорогу.
Стрелок опустил ружье. В окнах склада показались знакомые маски. Вскоре вся компания загрузилась в черный фургон и пустилась в погоню.
На лбу у Ника выступил пот. Наше ржавое ведро никак не годилось для гонки. Не сбавляя хода, Ник выехал на Овал-роуд, целенаправленно проскочил поворот к I-4 и развернул машину.
– Пропустим их вперед. Потом через рынок и переулками до дома.
Маневр удался.
Сверкнув габаритными огнями, фургон помчался по ложному пути.
– Ник, смотри в оба. У них могут быть еще машины.
– Что мешало сразу предупредить?! – Пальцы Ника, сжимавшие руль, побелели от напряжения. – Кто это вообще такие? «Ветошь»?
– Она самая.
Ник грязно выругался и включил печку. Только тогда я поняла, что продрогла до костей, и машинально прильнула к Стражу, вслушиваясь в его сиплое дыхание. Потом улучила момент, достала из кармана ненужную симку и выбросила в канаву. Ник встревоженно наблюдал за мной в зеркало заднего вида.
– Страж, где ты ночевал, когда тебя схватили?
– Электроподстанция на Тауэр-стрит, – глухо отозвался он. – Чудовища больше не спят на пуховых перинах.
Тауэр-стрит пролегала совсем рядом с берлогой. Будь я в Севен-Дайлсе в тот момент, похищения удалось бы избежать. Голова Стража поникла, его сознание медленно угасало.
– Нельзя везти его в Севен-Дайлс, – сказал Ник, не глядя на меня.
– Знаю.
– В мою квартиру тоже нельзя.
– Едем в ночлежку. Других вариантов нет.
– Пейдж, ты чуть не попалась. Это уже перебор, слышишь!
В крохотной комнатке не горел свет, занавеси были наглухо задернуты. Страж забылся глубоким сном на кровати. Я успела только снять с него грязное пальто, как он растянулся на постели и провалился в недра лабиринта.
– Нельзя прятать его тут вечно.
– За ним охотятся рефаиты и Сайен. Мы не можем вышвырнуть его на улицу, – мягко возразила я.
– Рано или поздно ему придется уйти. Эта комната нам не по карману.
Я со вздохом взъерошила сальные волосы. Что за жизнь – ни дня без грязи.
– Ник, между рефаитами и Синдикатом есть связь, иначе «Ветоши» не удалось бы пленить Стража. Надо выяснить, сколько они знают. И заодно забрать наших беглецов из сектора.
– Только не говори, что ты снова собралась в Четвертый сектор Второй когорты, – нахмурился Ник. – Тебя наверняка будут ждать.
– Думаешь, они донесут совету?
– Вряд ли. Нет никаких доказательств, что в секторе поработала именно ты. И потом, сомневаюсь, что они захотят афишировать свои темные делишки.
– Ник, ты в Синдикате дольше моего. Что тебе известно про этого парня?
– Про Старьевщика? Практически ничего. Главарь мимов Четвертого Второй, заправляет сектором с незапамятных времен.
– Ты сам видел его?
– Нет. Даже по меркам Потустороннего совета он затворник, каких поискать. У них застарелая вражда с Аббатисой, но почему – никто не в курсе. – Ник понизил голос: – Пейдж, ты зашла слишком далеко. Если эти подонки не побоялись рефаита, тебя они точно не пощадят. Прошу, постарайся не делать глупостей.
Я вымученно улыбнулась:
– Какие глупости? Окстись.
Ник только фыркнул и принялся характерными круговыми движениями потирать левое веко. Мигрень мучила его раз в несколько недель и обычно сопровождалась видениями. Пока длился приступ, Ник целыми днями валялся в постели. Джексон заявлял, что головные боли – это ерунда, но для Ника они оборачивались сущим адом.
– Одно не могу взять в толк, – напряженно проговорил он, – откуда главарю мимов, да еще такому затворнику, известно про рефаитов? Или из колонии сбегали и прежде?
Пульс у меня участился.
– Да, двадцать лет назад.
После расправы, учиненной рефаитами над мятежниками, уцелели лишь двое. Ребенок и предатель, раскрывший заговор Нашире. Наследная правительница казнила заговорщиков и подвергла жестоким истязаниям помогавших им рефаитов, не пощадив даже своего жениха.
– Страж наверняка в курсе. Надо порасспросить его. – В ответ на выразительный взгляд Ника я терпеливо добавила: – Мы полгода провели под одной крышей, еще сутки погоды не сделают.
– Он не скоро проснется, а тебе лучше вернуться в логово. Джексон и так нервничает.
– От меня разит протокой. Он сразу догадается.
– Я отвлеку его, а ты переоденешься.
– Ладно. – Я покосилась на Стража. – Жди меня на улице.
Ник неодобрительно поджал губы, но спорить не стал и вышел.
Когда дверь за ним захлопнулась, я присела на край кровати и погладила Стража по волосам. Тот спал без задних ног, уткнувшись лицом в подушку. Нагрянь сюда враг – и участь рефаита решена.
Меня сильно тревожило, что в Синдикате знают о рефаитах. Конечно, тот же предатель вполне мог вернуться в Лондон и затаиться в катакомбах Камдена, где его днем с огнем не сыщешь, но меня томило дурное предчувствие, что это лишь верхушка айсберга.
Сама не понимая зачем, я коснулась щеки Стража. Странные синяки еще не сошли, но кожа стала теплее на ощупь. Страж шевельнулся, его веки дрогнули. У меня перехватило дыхание. Сразу вспомнилась ночь, когда я впервые перевязала ему раны. Спасла его, вместо того чтобы убить. В городе, застывшем между жизнью и смертью, у меня, вопреки всякому здравому смыслу, рука не поднялась на врага.
До сегодняшнего момента я не задумывалась, что будет, вернись Страж в мою жизнь. Впишется ли он в нее? Арктур Мезартим ассоциировался с бесконечными галереями «Магдален», алыми шторами, беседой у камина и старомодной музыкой. Сложно было представить его разгуливающим по улицам Лондона…
Ладно, проблемы надо решать по мере поступления. Пока пусть похитители кусают себе локти.
Я быстро нацарапала записку.
Попозже загляну, жди. Дверь никому не открывай. И большая просьба: переживи эту ночь. Спасать тебя – занятие слишком хлопотное.
Пейдж
14
Арктур
На следующий день он очнулся не в камере, где «Ветошь» морила его голодом и издевалась в свое удовольствие, а на добротном, правда коротковатом, матрасе. Под головой – продавленная подушка, на прикроватной тумбочке – букет искусственной герани.
– Ничего не напоминает? – усмехнулась я.
Страж с сомнением оглядел трещины на потолке и черные пятна сырости по углам.
– Это место – точно нет.
Его голос не изменился. Низкий, глубокий, он как будто обволакивал собеседника.
– Ты в Четвертом Первой, в ночлежке. – Я чиркнула спичкой. – Не «Магдален», конечно, но все теплее, чем на улице.
– Да, здесь тепло. Не в пример подземелью Камдена.
В сиянии свечи Страж приподнялся на локтях и сел. Синяки на лице странным образом исчезли.
– Который час?
– Четыре. Ну и силен же ты дрыхнуть.
– Твою записку прочитать успел. – Он немного помолчал. – Могу я узнать, где ты была?
– В Севен-Дайлсе.
– Ясно. – Короткая пауза. – Снова под началом у Джексона?
– У меня не было выбора.
Мы долго смотрели друг на друга. С момента побега столько всего случилось. Да и сидеть вот так, на нейтральной территории, было неожиданно и странно.
В колонии я успела привыкнуть к его облику, но сейчас мне все казалось в новинку. И радужная оболочка, вспыхивающая, словно пламя за витражным стеклом, и черные как ночь зрачки. Суровые, но в то же время изящные черты: четкие линии губ, волевой подбородок. Спутанные пряди каштановых волос так по-человечески небрежно падают на лоб. Страж ничуть не изменился, только ореол сияния слегка поблек.
– Раз ты явился, значит возникла угроза, – нарушила я затянувшееся молчание.
– Верно. Хотел тебя предупредить, но верховный инквизитор и сам неплохо справился. – Страж окинул меня пристальным взглядом. – Лондон тебе к лицу.
– Регулярная кормежка творит чудеса. – Я откашлялась. – Не желаешь выпить? С вином в стране напряженка, но специально для вас в изобилии вкуснейшая вода из-под крана.
– От воды не откажусь. Мои тюремщики щедростью не отличались.
– Постиранная одежда в ванной.
– Спасибо. – Страж поднялся.
Я деликатно отвернулась и сосредоточилась на стаканах, дабы не смущать рефаита, привыкшего щеголять в вычурных нарядах. Вопреки ожиданиям, тот довольно равнодушно отнесся к своей наготе. Вскоре он вернулся в черном облачении торговца и уселся напротив меня на кушетку. Теперь нас разделял стол. Все в точности как в «Магдален», за исключением униформы. Ворот его рубашки распахнулся, приоткрыв грудь…
– Не ожидал, что ты доберешься до катакомб. Весьма впечатляет. Уже и не чаял спастись.
– Золотая пуповина помогла, – коротко ответила я и кивнула на свечу. – Не хочешь связаться с Тирабелл? Сеанс можно устроить прямо здесь.
– Давай сначала поговорим. Как только Рантаны узнают, что ты меня освободила, мы не сможем оставаться наедине, не возбуждая подозрений.
– Подозрений? – эхом повторила я.
– Не думай, что маскарад на этом кончился, Пейдж. Игра продолжается, поменялся лишь стиль. Не только Саргасы опасаются близкой дружбы между рефаитами и людьми.
– Но им известно о золотой пуповине.
– Им известно, что ты подняла бунт. Тирабелл и Цефей знают про пуповину. А еще, со слов Саргасов, они в курсе, что между нами возникло нечто большее. – Страж посмотрел на меня в упор. – Этим их знания исчерпываются.
У меня екнуло сердце.
– Понятно. – Я протянула ему стакан.
Даже здесь, вдали от колонии, этот будничный жест казался преступным.
– Спасибо.
Я кивнула и вновь устроилась на кушетке, подтянув колени к груди.
– Саргасы ищут тебя?
– О, не сомневайся. Уверен, Ситула Мезартим идет по моему следу, пока мы тут беседуем. Я ведь плотеотступник. Ренегат, – безразлично добавил он. – Все рефаиты осведомлены о моем предательстве.
– И что грозит плотеотступнику?
– Изгнание из загробного мира и рядов рефаитов на веки вечные. Кровеотступник предает лишь королевскую семью, но совершить преступление против плоти означает предать весь свой род. За мной числится самое страшное преступление – близость с человеком.
Со мной.
– Ты ведь знал о последствиях, – вырвалось у меня.
– Знал.
Страж говорил ровно, словно речь шла о погоде, а не о жизненно важных вещах.
– Нашира наседает на инквизитора, чтобы он задействовал все силы для поимки беглецов. Двое уже у нее, в пыточной.
– С чего ты взял?
– Альсафи – наш лазутчик в стане Наширы. Он сливает нам информацию. Кого именно она захватила – пока неизвестно, но я попробую выяснить. – Его взгляд затуманился. – Что с Майклом? Он в порядке?
Майкл был первым, кому Страж доверился до меня.
– В последний раз видела его у Тауэра, – вздохнула я. – «Щиты» перебили почти всех, кто был в поезде.
Страж сжал кулаки:
– Сколько спаслось?
– Из двенадцати – пять, включая меня.
– Пять… – С его губ сорвался горький смешок. – Пора мне завязывать с мятежами.
– Спасти их было моей задачей. Ты тут ни при чем.
Мы снова замолчали. Я успела забыть его взгляд. Пристальный, проникновенный, он точно смотрел в самую глубь моего лабиринта.
– Мне надо задать тебе так много вопросов!
– Спрашивай, – пожал он плечами. – Время есть.
– Через пару часов мне возвращаться в логово. Джекс явится к полуночи. Если не застанет меня, начнутся вопросы.
– И первый будет от меня, – отрезал Страж. – Объясни, надо ли было убегать от Наширы, чтобы снова плясать под дудку Джексона?
Я дернулась, как от пощечины.
– Никто и не пляшет! Просто не хочу терять его расположение.
– Не ты ли возмущалась на лугу, что устала от рабства? Этот человек грозил убить тебя, если откажешься служить ему. Тогда почему не он ищет твоего расположения, а наоборот?
– Да потому, что главарь мимов он, а не я. Я Бледная Странница, подельница Джексона Холла. Без него я ничто. А статус необходим мне так же, как тебе – аура. – Каждое мое слово отдавало невыносимой горечью. – Без Джексона мне не протянуть и дня. Так уж сложилось.
– Не думал, что тебе настолько дорог статус-кво.
– Страж, мое лицо знает вся цитадель. Мне нужна защита.
– Если ты вернулась к нему из необходимости, подозреваю, у тебя есть план, как отвоевать свою независимость.
– Мне по плечу ограбить Сайенский банк и стать самой богатой женщиной в Лондоне, но у меня нет оружия и верных солдат. Революция куда сложнее государственной измены. – Видя, что Страж не реагирует, я откинулась на кушетку и продолжила: – Но ты прав, мыслишка у меня имеется. Темного владыку убили. Если сумею выиграть битву за власть, стану темной владычицей.
– Темный владыка выбрал удачный момент, чтобы умереть. – Страж отпил из стакана. – Судя по всему, личность убийцы тебе неизвестна.
– Вообще-то, есть предположения. Думаю, твой похититель к этому причастен. Ты ничего не слышал в катакомбах?
– Ничего заслуживающего внимания, но мы знаем, что Нашира крайне заинтересована в разгроме Синдиката. Как убили темного владыку?
– Обезглавили в собственном логове. Его подручным перерезали глотку и покромсали все лицо в лучших традициях Потрошителя. Это был не обычный налет, – уверенно заявила я, – и не убийство с целью ограбления. У Гектора даже не забрали золотой брегет.
– Показательный акт, – кивнул Страж и привычно забарабанил пальцами по столу. – Обезглавливание – излюбленный прием Саргасов в материальном мире. Оно символизирует коллапс лабиринта. Вполне возможно, к убийству приложил руку рефаит. Или приверженец Саргасов.
– Человеку не под силу уложить восьмерых.
– Зато рефаиту – вполне.
Такая мысль не приходила мне в голову. Да, существу комплекции Стража не составит труда прикончить восьмерых пьяных в дым ясновидцев.
– Похоже, ты неплохо осведомлена о деталях преступления, – заметил Страж.
– Я и обнаружила трупы. Джексон послал меня утихомирить Гектора. Тот собирался вскрыть наши махинации с картинами.
Страж хлопнул в ладоши.
– А ты не думала, что Джексон к этому причастен?
– Он все время был в Севен-Дайлсе. Но поручиться за него на сто процентов не могу, как, впрочем, и за других. – Я потерла ноющие виски. – На улицах подозревают меня. Если хочу завоевать уважение ясновидцев, мне нужно снять с себя эти нелепые обвинения.
– Ясно.
Огонь в его глазах только распалил меня. Интересно, сохранилось ли у него доверие ко мне, и сколько? Его руки по-прежнему были в жутком состоянии, по локоть покрыты трупными пятнами.
– Чем это убрать? – кивнула я на синяки. – Соль и кровь?
Конечно, моей крови он не получит, но Ник может раздобыть порцию в Сайене.
– Обойдусь солью. Полусдвиг остается на поверхности.
В углу притулился небольшой буфет со скудными остатками кухонных принадлежностей. Я опустошила солонку над стаканом и протянула его рефаиту.
– Благодарю. – Страж устроил тяжелую руку на колене.
– У тебя есть еще амарант?
– Нет. Разве что у Рантанов сохранилось немного, а пополнить запасы можно лишь в загробном мире. В любом случае амарант не лечит полусдвиг, только призрачные раны.
– Спасибо, что поделился флакончиком, – спохватилась я. – Он пришелся весьма кстати.
– Даже не сомневаюсь. Раны так и липнут к тебе, как пчелы к цветку.
– И неприятности тоже. – Я машинально коснулась шрама на щеке. – Это эктоплазма помогла нащупать пуповину.
– Все правильно. – Страж сосредоточенно втирал солевой раствор в кожу. – Эктоплазма в принципе обостряет шестое чувство, а поскольку это была моя кровь, ты смогла увидеть нашу связующую нить.
– Ах да! Наша таинственная связующая нить.
Страж пристально посмотрел на меня. Черные синяки таяли буквально на глазах. Такой способности к исцелению можно только позавидовать.
– Беглецы написали нечто вроде инструкции, как бороться с рефаитами и эмитами, – сообщила я. – Планирую продать ее на Граб-стрит.
– Скоро рефаитов в цитадели прибавится, и всем им нужно будет питаться. Думаю, стоит предупредить твоих друзей. – Страж отставил стакан. – Ну и что объясняет ваша инструкция? Как убить рефаита?
– Пыльцой анемона, желательно целиться в глаза.
– Во всех цитаделях закон запрещает хранение анемона, а выращивают его, насколько мне известно, только в теплицах Первого Шиола. – Он втер немного соли в запястье. – Впрочем, нелегальные теплицы наверняка есть и в Лондоне.
– Осталось лишь выяснить где. Кстати, это тебе. – Я выставила на тумбочку бутылку бренди. – Из неприкосновенных запасов Джексона Холла.
– Королевский подарок. – Страж немного помолчал. – Как только оправлюсь, сразу вернусь на подстанцию.
– Даже не думай.
– Куда прикажешь в таком случае?
– Ты останешься здесь.
Вместо ответа, он впился в меня взглядом. Мне давно не давала покоя мысль, легко ли рефаитам изображать человеческие эмоции, ведь свои у них отсутствуют напрочь.
Стук в дверь вернул меня к реальности. Страж поспешно отвел взгляд и удалился в ванную. Приходилось соблюдать осторожность: нет гарантии, что нас не выследили.
Я чуть приоткрыла створку и ахнула: на пороге, в фирменной униформе Сайена, стоит Ник. Пот катится с него градом, лицо белое как полотно.
– Jag kunde inte stanna, – задыхаясь, проговорил он. – Я не мог остаться.
– В чем дело? – Я усадила его на кушетку. – Что стряслось?
– СайОРТ… Я больше не в состоянии работать на них, Пейдж. Ни единого дня.
Постепенно он успокоился, обмяк. Я села рядом и обняла его за плечи.
– Они поймали одну беглянку. Эллу Парсон. Весь отдел вызвали смотреть.
По спине у меня пробежал холодок.
– Что смотреть? Ник, отвечай!