Райм снова подумал о том, как же глупо он поступает.
Он сам был ученым, он консультировался с лучшими нейрохирургами страны. Он прочитал и понял всю специальную литературу. Ему было известно, что добиться улучшения состояния больного с такой серьезной травмой спинного мозга практически невозможно. И все же он готов идти вперед до конца — несмотря на то, что эта умиротворяющая картина за окном незнакомой больницы в незнакомом городе, возможно, станет последним, что он видит в своей жизни.
Разумеется, риск есть.
Тогда почему он на него идет?
О, на то есть веская причина.
Однако холодный рассудительный криминалист, сидящий в нем, никак не мог принять эту причину и не смел высказаться о ней вслух. Потому что эта причина не имела никакого отношения к возможности снова лично обследовать место преступления в поисках улик. Не имела никакого отношения к возможности самостоятельно почистить зубы и сесть в кровати. Нет-нет, главным была Амелия Сакс.
В конце концов, Райм вынужден был сказать себе правду: он жутко боится потерять ее. Рано или поздно Амелия встретит другого Ника — красивого тайного агента, бывшего ее возлюбленным несколько лет назад. Это неизбежно пока он, Райм, остается совершенно беспомощным. Амелия хочет иметь детей. Хочет вести нормальную жизнь. И поэтому Райм готов рисковать тем, что его состояние еще более ухудшится, возможно, даже окончится смертью, в надежде, что ему станет лучше.
Он сознавал, что операция, предложенная доктором Уивер, не позволит ему прогуливаться по Пятой авеню с Сакс под руку. Он надеялся лишь на незначительное улучшение — которое чуть приблизит его к нормальной жизни. Приблизит к Сакс. Призывая на помощь все свое воображение, Райм представлял себе, как кладет ладонь на руку Амелии, пожимает ее, ощущает прикосновение к ее нежной коже.
Для всех людей — незначительная мелочь, но для него — чудо.
В палату вошел Том. Постояв у двери, он сказал:
— Одно замечание.
— Не хочу слушать. Где Амелия?
— И все же я скажу. Ты уже пять дней не брал в рот ни капли спиртного.
— Знаю. Мне на это наплевать.
— Готовишься к операции.
— Предписание врачей, — раздраженно буркнул Райм.
— С каких это пор подобное имеет для тебя значение?
Криминалист пожал плечами.
— Меня собираются напичкать каким-то дерьмом. Вряд ли разумно вдобавок к этому накачиваться виски.
— Согласен. Ты прав. Ты прислушался к совету врачей — я тобой горжусь.
— Да, гордость — какое полезное чувство!
Однако в сравнении с дождем Райма Том был просто водопад.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — невозмутимо продолжал он.
— Ты все равно это скажешь, хочу я тебя слушать или нет.
— Я много читал о предстоящей операции. Линкольн.
— О, вот как? Надеюсь, в свободное время.
— Я просто хотел сказать, что если сейчас у нас ничего не получится, мы вернемся. Через год. Через два года. Через пять лет. И тогда обязательно получится.
Сентиментальности в Линкольне Райме осталось не больше, чем жизни в перебитом спинном мозге. И все же криминалист сказал:
— Спасибо, Том. Но все же, черт побери, где врач? Я трудился не покладая рук, ловя психопатов-похитителей. По-моему, я заслужил лучшего обращения.
— Линкольн, доктор Уивер опаздывает всего на десять минут. А мы сегодня дважды переносили назначенное время.
— Скоро уже будет двадцать минут. А, ну вот и она.
Дверь в палату открылась. Райм поднял взгляд, ожидая увидеть доктора Уивер. Но это был не врач.
В палату вошел шериф Джим Белл, мокрый от пота, со своим шурином Стивом Фарром. Оба полицейских были сильно возбуждены.
У криминалиста тотчас же мелькнула мысль, что найдено тело Мери-Бет. Мальчишка все-таки убил ее. И тотчас же Райм подумал, как больно отнесется к этому Сакс, поверившая Гаррету.
Но у Белла были другие новости.
— Извините, что вынужден сказать вам это. Линкольн. — И Райм сразу же понял, что случившееся имеет к нему большее отношение, чем просто Гаррет Хэнлон и Мери-Бет Макконнел. — Я хотел позвонить, но потом решил, что будет лучше, если скажу вам обо всем лично. Вот я и приехал.
— В чем дело, Джим?
— Речь идет об Амелии.
— Что с ней? — встрепенулся Том.
— Что случилось? — Естественно, Райм не мог чувствовать, как колотится его сердце, но все же он ощутил прилив крови к вискам. — Что с ней? Говорите!
— Рич Калбо со своими дружками заглянули в тюрьму. Не знаю, что было у них на уме, — вряд ли что-нибудь хорошее — но так или иначе, они нашли там моего помощника Натана Грумера, в наручниках. А камера оказалась пуста.
— Какая камера?
— В которой сидел Гаррет, — сказал Белл, точно это все объясняло.
Но Райм по-прежнему не мог понять всей значимости его слов.
— И что…
— Натан сказал, — хриплым голосом закончил шериф, — что ваша Амелия направила на него револьвер и выпустила Гаррета. Она устроила побег подозреваемого в убийстве. Они вооружены и скрылись в неизвестном направлении. Никто не имеет понятия, где они.
Часть третья Время работать кулаками
Глава 23
Бежать. Как можно быстрее.
Ноги ныли от пронзительной боли, волнами разливающейся по всему телу. Она взмокла от пота. Голова начинала кружиться от жары и обезвоживания организма.
И еще она никак не могла прийти в себя от ужаса того, что только что сделала.
Гаррет молча бежал рядом с ней по лесу на окраине Таннерс-Корнера.
Мисс, это более чем глупо…
Войдя в камеру, чтобы передать Гаррету «Миниатюрный мир». Сакс увидела, как озарилось счастьем лицо мальчишки. Прошла минута-другая, и молодая женщина, словно уступая чьему-то требованию, просунула руки сквозь прутья решетки и схватила паренька за плечи. Тот смущенно отвел взгляд.
— Нет, смотри мне в глаза, — приказала Сакс. — Смотри!
В конце концов, он вынужден был подчиниться. Сакс всмотрелась в его покрытое язвами лицо, дрожащие губы, черные бездонные колодцы глаз, густые сросшиеся брови.
— Гаррет, мне нужно знать правду. Все это останется между нами. Скажи, это ты убил Билли Стайла?
— Клянусь, я его не убивал. Клянусь! Это сделал тот мужчина — в коричневом комбинезоне. Это он убил Билли. Я говорю правду!
— Гаррет, факты свидетельствуют совсем о другом.
— Но разные люди воспринимают разные вещи по-разному, — спокойно ответил Гаррет. — Понимаете, мы, глядя на то, на что смотрит муха, увидим совсем другое.
— То есть?
— Мы видим движение — мелькание руки, пытающейся поймать муху. Но глаза мухи действуют иначе, и она увидит сотню изображений застывшей в воздухе руки, приближающейся к ней. Как будто пачку фотографий. Рука одна и та же, то же самое движение, но мы и муха увидим это по-разному. А цвета… Мы увидим что-то равномерно красное, но насекомые различают десятки различных оттенков красного цвета.
Райм, улики предполагают, что он виновен. Но не доказывают. Улики можно истолковать по-разному.
— Ну а Лидия, — настаивала Сакс, крепче стискивая плечи мальчишки, — почему ты ее похитил?
— Я же всем объяснил. Потому что она тоже была в опасности. Блэкуотер-Лендинг — очень страшное место. Люди там умирают. Исчезают бесследно. Я просто защищал Лидию.
Разумеется, это страшное место. Но не исходит ли главная опасность от тебя самого?
— Лидия утверждает, ты собирался ее изнасиловать, — сказала Сакс.
— Нет-нет, нет. Она прыгнула в воду, и ее белый халат порвался и насквозь промок. Понимаете, я ее увидел… увидел ее грудь. И я… возбудился. Но это все.
— А Мери-Бет? Ты ее изнасиловал? Избил?
— Да нет же! Я же вам говорил! Она ударилась головой, и я вытер рану салфеткой. Я ни за что не смогу так поступить с Мери-Бет.
Сакс молча смотрела ему в глаза.
Блэкуотер-Лендинг… опасное место.
— Если я вытащу тебя отсюда, ты отведешь меня к Мери-Бет? — наконец спросила она.
Гаррет нахмурился.
— Да, а вы вернете ее в Таннерс-Корнер, и ей сделают больно.
— Иного выхода нет, Гаррет. Я вытаскиваю тебя отсюда только при условии, что ты отведешь меня к Мери-Бет. А потом мы позаботимся о том, чтобы с ней ничего не случилось — я и Линкольн Райм.
— Вы сможете это устроить?
— Да. Но если ты не согласишься, тебе придется провести в тюрьме очень много времени. И если Мери-Бет умрет, это будет равносильно убийству, как если бы ты застрелил ее. В таком случае ты никогда не выйдешь из тюрьмы.
Мальчишка уставился в окно. Казалось, он следит взглядом за полетом насекомого. Но Сакс ничего не видела.
— Вы сможете это устроить?
— Да. Но если ты не согласишься, тебе придется провести в тюрьме очень много времени. И если Мери-Бет умрет, это будет равносильно убийству, как если бы ты застрелил ее. В таком случае ты никогда не выйдешь из тюрьмы.
Мальчишка уставился в окно. Казалось, он следит взглядом за полетом насекомого. Но Сакс ничего не видела.
— Хорошо.
— Далеко она отсюда?
— Пешком идти часов восемь-десять. Это зависит…
— От чего?
— От того, сколько человек будут нас преследовать, и как осторожно мы будем действовать.
Гаррет ответил не задумываясь, и его уверенный тон смутил Сакс — мальчишка словно ожидал, что его освободят, и уже обдумывал, как обмануть погоню.
— Подожди, — сказала Сакс.
Вернувшись в дежурную, она открыла сейф, достала оттуда револьвер и нож и — вопреки своему опыту и здравому смыслу — направила «Смит-и-Вессон» на Натана Грумера.
— Я очень сожалею, — прошептала молодая женщина, — но мне нужен ключ от его камеры. А потом вы повернетесь ко мне спиной, и я надену на вас наручники.
Широко раскрыв глаза от изумления, Натан стоял не шелохнувшись, вероятно, решая, воспользоваться ему или нет своим оружием. А возможно — только сейчас дошло до Сакс — он вовсе не рассуждал. Охваченный слепой яростью, Натан мог, не задумываясь о последствиях, выхватить револьвер из кобуры.
— Мисс, это более чем глупо, — наконец выдавил он.
— Ключ!
Выдвинув ящик, Натан достал ключ и бросил его на стол. Повернувшись к Сакс спиной, он подставил руки. Надев на него его же собственные наручники, она вырвала телефонный кабель.
Затем Сакс выпустила Гаррета и также надела на него наручники. Задняя дверь тюрьмы была приоткрыта, но молодой женщине показалось, что она услышала шаги и звук автомобильного двигателя. Сакс выбрала главный вход. Им удалось выскользнуть из тюрьмы незамеченными.
И вот теперь они пробирались сквозь заросли в миле от города. Гаррет вел ее по едва заметной тропинке. Его наручники слегка позвякивали, когда он показывал направление.
«Райм, но что еще я могла предпринять! — думала Сакс. — Пойми! У меня не было выбора».
Если центр предварительного заключения в Ланкастере хоть вполовину так плох, как она думала, мальчишку изобьют и изнасилуют в первый же день. Возможно, не пройдет и недели, как его убьют. И еще Сакс понимала, что это единственный способ найти Мери-Бет. Райм полностью исчерпал свои возможности по анализу улик, а упрямый вызов в глазах Гаррета не оставлял сомнений, что от мальчишки ждать помощи нечего.
(Нет, я не путаю материнские чувства с простым беспокойством, доктор Пенни. Мне только известно, что если бы у нас с Линкольном был сын, такой же целеустремленный и упрямый, как мы, и если бы с ним что-то случилось, я бы молила бога о том, чтобы рядом с ним кто-нибудь оказался — как я оказалась рядом с Гарретом.)
Они двигались очень быстро. Сакс была удивлена, как проворно мальчишка скользит через заросли, несмотря на то что его руки скованы наручниками. Казалось, он знает, куда поставить ногу, через какое растение можно идти напролом, а какое задержит продвижение. Где почва слишком мягкая, и на нее нельзя наступать.
— Осторожно! — строго окликал он Сакс. — Эта глина держит крепче клея.
Они бежали с полчаса. Постепенно почва стала топкой, воздух наполнился запахами метана и гниения. Наконец тропинка закончилась, уткнувшись в трясину, и Гаррет повернул к асфальтовой дороге. Они остановились в придорожных кустах.
Мимо неторопливо проезжали машины. Водители не имели понятия, что неподалеку находятся беглые преступники.
Сакс с завистью провожала их взглядом. Не прошло и часа после побега из тюрьмы, а ей уже мучительно больно видеть нормальную жизнь других людей, сознавая, что ее жизнь только что совершила мрачный поворот.
Мисс, это более чем глупо.
* * *— Эй, где вы?
Мери-Бет очнулась от сна.
Разморенная жарой и духотой, она задремала на вонючем матрасе.
Голос зазвучал снова, совсем рядом.
— Мисс, как вы? Мери-Бет, что с вами?
Вскочив с кровати, девушка побежала к разбитому окну. От резкого движения у нее закружилась голова, и ей пришлось постоять, прислонясь к стене. В висках пульсировала тупая боль. Будь ты проклят, Гаррет!
Наконец боль отступила, туман перед глазами рассеялся. Мери-Бет подошла к окну.
Это оказался Миссионер. На этот раз вместе с ним был его напарник, высокий лысеющий мужчина в серых штанах и клетчатой рубашке. Миссионер сжимал в руках топор.
— Спасибо, спасибо! — прошептала девушка.
— Мисс, с вами все в порядке?
— Я чувствую себя превосходно. Гаррет не возвращался.
Горло было пересохшим, и слова по-прежнему давались с трудом. Миссионер протянул ей новую фляжку с водой, и Мери-Бет осушила ее на одном дыхании.
— Я связался с полицией, — сказал миссионер. — Они уже в пути. Будут здесь минут через пятнадцать-двадцать. Но мы не будем ждать их, сложа руки. Мы освободим вас.
— Не могу выразить вам свою благодарность.
— Отойдите подальше. Я всю свою жизнь валил деревья, и эта дверь через минуту превратится в груду щепок. Это Тед. Он работает вместе со мной.
— Здравствуйте, Тед.
— Здравствуйте. Как ваша голова? — нахмурился он.
— Да рана только с виду серьезная, — ответила Мери-Бет, прикасаясь к запекшейся крови.
Тум… тум.
Топор вонзился в дверь. Из окна девушке было видно, как сверкает на солнце взлетающее вверх лезвие. Остро отточенное острие ослепительно блестело. Мери-Бет не раз приходилось помогать отцу колоть дрова для камина. Она помнила, как зачарованно смотрела на вращающийся точильный круг, летящие во все стороны искры, похожие на фейерверк в День независимости.
— Кто тот парень, что вас похитил? — спросил Тед. — Какой-то извращенец?
Тум… тум.
— Школьник из Таннерс-Корнера. У него не все дома. Только посмотрите на все это.
Девушка махнула на банки с насекомыми.
— О господи, — пробормотал Тед, просовывая голову в окно и заглядывая внутрь.
Тум.
Громкий треск. Миссионер отщепил от двери большой кусок дерева.
Трах.
Мери-Бет посмотрела на дверь. Судя по всему, Гаррет ее усилил — вероятно, сколотил две двери вместе.
— Я чувствую себя одной из этих козявок, — сказала она. — Гаррет…
Заметив какое-то движение, Мери-Бет запоздало отпрянула назад. Просунув руку в окно, Тед схватил ее за ворот рубашки. Притянув девушку к прутьям решетки, он прижался к ней своими влажными губами, пахнущими пивом и табаком. Его язык, раздвинув ее губы, ворвался в рот.
Рука Теда жадно зашарила по груди Мери-Бет, ища сосок. Девушка с криком оторвалась от его губ, отплевываясь.
— Урод, что ты делаешь? — воскликнул Миссионер, роняя топор и подбегая к окну.
Но прежде чем он успел оттащить Теда, Мери-Бет, схватив руку, пауком ползающую по ее груди, с силой опустила ее вниз. Запястье напоролось на торчащий из рамы стеклянный сталагмит. Вскрикнув от боли, Тед, разжав руку, отшатнулся назад.
С отвращением вытирая рот, Мери-Бет отбежала от окна на середину комнаты.
— Зачем ты это сделал, мать твою? — рявкнул на Теда Миссионер. «Ударь его! — думала Мери-Бет. — Пригвозди его к земле топором! Он сошел с ума. Сдай его полиции».
Тед не слушал своего дружка. Зажимая окровавленную руку, он смотрел на страшный порез, причитая:
— Господи… господи… господи…
— Я же сказал тебе, потерпи, — пробормотал Миссионер. — Еще пять минут, и она была бы в наших руках, и уже через полчаса мы бы трахали ее у нас дома. А теперь ты нажил на нашу задницу приключений!
Трахали бы ее…
Не успели эти слова дойти до сознания Мери-Бет, как за ними последовало жуткое продолжение: никакого звонка в полицию не было, помощи ждать нечего.
— О боже, ты только посмотри!
Тед протянул руку. Из перерезанных вен хлестала кровь.
— Мать твою! — пробормотал Миссионер. — Тебя надо срочно перевязать. Ну ты и осел! Не мог подождать? Пошли, я тобой займусь.
Тед, прихрамывая, направился к лесу. Футах в десяти от окна он остановился.
— Эй, ты, сука, мать твою! Готовься. Мы вернемся.
Он нагнулся, скрывшись из виду. Когда Тед выпрямился, в его здоровой руке был камень размером с хороший апельсин. Он швырнул его в окно. Мери-Бет отшатнулась в сторону, и камень, пролетев через решетку, ударился о стену в футе от нее. Обессиленно опустившись на койку, девушка залилась слезами.
С опушки снова донесся голос Теда:
— Готовься!
* * *Приятели собрались дома у Гарриса Томела, в солидном особняке в колониальном стиле с пятью спальнями, окруженном просторной лужайкой, на которой хозяин палец о палец не ударял. Представления Гарриса о садовом дизайне сводились к «Форду» перед домом и мини-вэну за ним.