Саре очень хотелось, чтобы Бобби обернулась и увидела ее, как в день их первой встречи, но вместо этого голову повернул ее брат. Сара успела заметить прямой нос и ямочку на подбородке, прежде чем молодого Уэвертона закрыли от нее шляпки двух сидящих впереди девушек, склонившихся друг к другу, чтобы поболтать немного. Сара без труда услышала их перешептывание.
— Элси, ты видела, видела? Артур Уэвертон, кажется, посмотрел на Диану Рейнбридж!
— Не может быть, Бет! — прошипела Элси. — В прошлую субботу на званом вечере он совсем не обращал на Диану внимания, как она ни строила ему глазки.
— Тогда куда он смотрел? Не на Энн же Воллмер!
— Он просто повернулся, шея затекла, наверное, вот и все! Или эта нахальная девица, его сестра, надоела ему своими дерзкими высказываниями!
— Да уж, тут ты права, малышка слишком возомнила о себе! Вот бы ее как-нибудь проучить! Ты помнишь, как она назвала меня тощей индейкой?
— Ладно, хотя бы не толстой! — хихикнула Элси, и сидящая рядом с ней мать или тетка тотчас призвала обеих леди к порядку.
Сара подумала, что Элси, возможно, действительно глупа, как индейка, иначе Бобби бы так не выразилась, и тут же почувствовала угрызения совести из-за того, что отвлеклась от проповеди ради глупой болтовни двух семнадцатилетних девиц.
Она склонила голову и не видела, что ближе к концу проповеди мисс Уэвертон, похоже, начала терять терпение и стала все чаще оглядываться. Признаться, Бобби никогда не нравилось сидеть на передней скамье, ведь все самое интересное происходило позади нее. Она сразу же приметила мистера Фоскера рядом с мисс Принс, а опущенная головка в темной шляпке справа от него могла принадлежать только его племяннице.
По окончании службы Бобби принялась проталкиваться к выходу, не дожидаясь родителей и брата, но она могла не опасаться, что мистер Фоскер уведет Сару домой. Как и следовало ожидать, он остановился обменяться приветствиями со знакомыми, в то время как стоящая подле него мисс Принс самодовольно улыбалась, а ее матушка перешептывалась с приятельницами с самым многозначительным видом. Сара благоразумно отошла в сторону, ей хотелось увидеть мисс Уэвертон и поговорить с ней немного, но сама она не отважилась бы подойти к Бобби.
— Сара Мэйвуд! — Сара поспешно обернулась на зов. — Как давно мы не виделись!
— Да, мисс Уэвертон, целых два месяца, — поторопилась согласиться Сара. — Я слышала, вы были больны…
— Называй меня просто «Бобби»! — заявила ее собеседница и небрежно отмахнулась. — Да, мы с братом заразились какой-то нелепой лихорадкой, которой болеют только летом, по крайней мере так утверждал наш врач. Но теперь я вполне здорова и очень рада тебя повидать!
— Я тоже… Бобби, — робко ответила Сара.
— Смотри, вот идут мои родители, а за ними плетется мой брат. Он — самый красивый из молодых джентльменов в округе, и все девицы от пяти до двадцати лет влюблены в него! — по выражению лица было видно, что думает Бобби об этих девушках.
Сара вспомнила разговор двух леди, сидящих перед ней, и кивнула.
— Я слышала, как две девушки шептались о том, что он посмотрел на кого-то. И еще одна из них сказала, что ты назвала ее тощей индейкой!
Обе девочки, не сговариваясь, рассмеялись.
— О, да-а, значит, это была Бет Хиллсток, — пояснила Бобби. — Она не умнее курицы, но воображает себя самой образованной леди в Сент-Клементсе и за его пределами.
Сара не успела ответить — к девочкам подошли остальные Уэвертоны, и ей пришлось приседать и кланяться мистеру и миссис Уэвертон. Родители Бобби ласково поздоровались с мисс Мэйвуд, а мистер Артур Уэвертон с улыбкой сказал ей:
— Похоже, моя сестра нашла родственную душу и теперь, наконец, прекратит донимать меня своими детскими фантазиями.
— Можно подумать, ты сам очень взрослый, — фыркнула Бобби, но не стала отрицать родство своей души с душой мисс Сары. — Матушка, посмотрите на мистера Фоскера! Он крутится возле мисс Принс, как будто у него в башмаках горячие угли!
Миссис Уэвертон бросила взгляд в сторону дядюшки Эндрю, потом с явным сочувствием обернулась к Саре.
— В прошлый раз вы назвали меня сплетницей, — продолжала Бобби. — Но я уверена, еще до Пасхи он женится на мисс Принс.
— А малышка, пожалуй, права, — вмешался лорд Уэвертон. — Мисс Мэйвуд, я надеюсь, женитьба вашего дяди не повлияет тягостно на вашу жизнь.
— Я не знаю, — смущенно пробормотала Сара. — Кажется, мисс Принс вовсе не злая…
— О, конечно, нет, — поспешила утешить ее миссис Уэвертон. — Она очень мила и, наверное, будет хорошей женой и матерью. Вы хотели бы, чтоб у вас появились маленькие кузены и кузины?
Сара пожала плечами — она задумывалась только о возможной свадьбе дядюшки, но ей и в голову не приходило, что у него и его супруги могут появиться собственные дети.
— Наверное, да, мадам, — неуверенно ответила она.
Мистер Фоскер не мог долго оставаться в стороне, когда его племянница так непринужденно беседует с Уэвертонами, и приблизился к ним вместе с мисс Принс. Бобби тут же дернула Сару за рукав, предлагая отойти подальше и поболтать вволю, пока взрослые обмениваются новостями и пожеланиями счастливого Рождества.
Артур Уэвертон не пошел с девочками, а направился к троим молодым джентльменам, его ровесникам, ведущим оживленный разговор поодаль от старших родственников. В стороне группка юных леди все так же пыталась привлечь их внимание, как и каждое воскресенье, и все так же безуспешно. Бобби назвала новой подружке имена девушек, но из всех этих леди Сара запомнила только Бет Хиллсток, Элси Лейнс и Диану Рейнбридж.
Девочкам казалось, что они должны переговорить обо всем на свете, узнать мнение друг друга и высказать свое собственное, но через десять минут холодная погода и нежелание Уэвертонов долго оставаться в обществе мистера Фоскера и мисс Принс прервали их увлекательное общение.
— Бобби, нам пора, — сообщил лорд Уэвертон.
— Но мы только-только завязали интересную беседу, — обиженно протянула Роберта.
— Мы пригласим мисс Мэйвуд погостить у нас, если ее дядя не будет возражать, — вмешалась леди Уэвертон, и лицо Бобби просияло.
— Конечно, не будет. Ведь правда же, мистер Фоскер? Сара погостит у нас, а вы можете пригласить к себе мисс Принс!
Дядюшка Эндрю добродушно улыбнулся и закивал, а мисс Принс покраснела и с трудом удержалась от того, чтобы не сделать злоязычной девчонке замечание. Но положение Уэвертонов было столь высоким, что многие, кому не нравились заявления Бобби, предпочитали сдерживать свою досаду.
На прощание Бобби послала Саре воздушный поцелуй, Артур легко взмахнул рукой, а их родители с ласковой улыбкой пообещали девочке, что скоро пригласят ее в свое поместье на целый день, и уж тогда подруги смогут вдоволь наговориться.
Дорога домой для Сары оказалась довольно утомительной. Мистер Фоскер счел своим долгом проводить миссис Принс и ее дочь до дому, за этим последовало ответное приглашение на чай. В крошечной, жарко натопленной гостиной Принсов у Сары сразу же начали закрываться глаза, а поданного к чаю кекса было слишком мало, чтобы проголодавшейся девочке захотелось отбросить дремоту и принять участие в обсуждении рождественской проповеди.
Чуть позже миссис Принс возжелала непременно показать мисс Мэйвуд портрет своего покойного мужа, висевший в его кабинете, и Саре пришлось покинуть продавленное кресло и пойти вслед за пожилой леди. Мистер Фоскер и мисс Принс остались вдвоем, и это, похоже, никого не смущало.
Кабинет мистера Принса явно был переделан из какого-нибудь чулана, портрет джентльмена занимал едва ли не всю центральную стену. Даже если местный художник польстил стряпчему, между ним и мисс Мери наблюдалось несомненное сходство. Сара неловко выразила положенное удовольствие по поводу созерцания этого шедевра и уже собиралась вернуться в гостиную, но миссис Принс еще четверть часа удерживала девочку в кабинете своими пространными рассуждениями о прошедших счастливых годах супружеской жизни с мистером Принсом.
Визит к Принсам затянулся, но к обеду дядюшка и племянница все же добрались домой. За едой дядя беспрестанно говорил то о любезности Уэвертонов, то о достоинствах мисс Принс, и Саре оставалось только кивать.
— Я думаю, тебе стоит почаще видеться с мисс Уэвертон. После того как ты погостишь у них, пригласи ее к себе. К тому времени нам уже привезут фортепьяно, и я задумал обновить диван и кресла в гостиной. Они еще очень крепкие, чтобы выбрасывать, и я распоряжусь, чтобы их заново обтянули какой-нибудь красивой тканью. Как ты считаешь?
— Голубой! — не задумываясь, выпалила Сара.
Дядюшка улыбнулся.
— Что ж, голубой цвет вполне подходит. Мы добавим несколько безделушек, и в нашей гостиной будет не стыдно принять даже таких гостей, как Уэвертоны.
— Я думаю, тебе стоит почаще видеться с мисс Уэвертон. После того как ты погостишь у них, пригласи ее к себе. К тому времени нам уже привезут фортепьяно, и я задумал обновить диван и кресла в гостиной. Они еще очень крепкие, чтобы выбрасывать, и я распоряжусь, чтобы их заново обтянули какой-нибудь красивой тканью. Как ты считаешь?
— Голубой! — не задумываясь, выпалила Сара.
Дядюшка улыбнулся.
— Что ж, голубой цвет вполне подходит. Мы добавим несколько безделушек, и в нашей гостиной будет не стыдно принять даже таких гостей, как Уэвертоны.
Сара набралась смелости попросить кое-что и для себя.
— Дядя Эндрю, а можно мне купить еще одно одеяло? И новую лампу — я очень устаю, когда читаю при слабом свете старой.
— Конечно же, дитя мое, тебе следовало сразу сказать мне, что ты мерзнешь!
Сара жаловалась на холод в своей комнате по меньшей мере четыре раза, поэтому сейчас она кротко поблагодарила дядюшку за заботу и поднялась к себе. День был длинным и утомил девочку, но он хотя бы оказался насыщен событиями — праздничная служба, чаепитие у Принсов и, самое главное, встреча с Уэвертонами.
Сара забралась в свое кресло, закуталась в старые покрывала и принялась мысленно перебирать поочередно каждое слово, сказанное Бобби и ее родственниками.
Как мила и любезна леди Уэвертон! Как приветлив ее супруг, настоящий джентльмен, он чем-то напомнил Саре покойного отца, которого в последние месяцы ей так не хватало! Веселая болтовня Роберты с ее колкими замечаниями попеременно то смешила, то шокировала Сару. Она успела узнать, что Бобби всего на полгода старше ее, но мисс Уэвертон, кажется, прочитала все книги, которые могла назвать Сара, и множество других, о путешествиях и исторических событиях.
Сара почувствовала себя невеждой, но Бобби, кажется, сочла ее вполне достойной своего общества и даже успела предложить мисс Мэйвуд пользоваться библиотекой лорда Уэвертона сколько пожелает. Правда, о героях любимых романов Сары Бобби отзывалась весьма критически. Героини казались ей глуповатыми и нерешительными, а герои — напыщенными и скучными. Сара готова была защищать своих верных друзей, но для хорошего, интересного спора девочкам не хватило бы и двух часов, не говоря уж о десяти минутах.
— Только бы миссис Уэвертон не забыла пригласить меня к ним в гости! — горячо воскликнула Сара.
Нельзя сказать, чтобы в отцовском доме ее дни наполняло общение с людьми, но темные зимние вечера в этой узкой холодной комнате иногда казались Саре такими одинокими, что она едва ли не мечтала о компании мисс Брук. Стоит ли удивляться тому, с каким пылом она стремилась посвятить всю себя новым друзьям! Бобби Уэвертон казалась Саре неисчерпаемым источником знаний и впечатлений, ее родители — самыми приятными людьми из виденных ею взрослых, уж во всяком случае приятнее, чем миссис Принс или викарий Прайдуэлл. К тому же оставался еще брат Бобби.
Сара была готова согласиться с новой подругой в том, что Артур Уэвертон — самый привлекательный семнадцатилетний джентльмен в Сент-Клементсе и окрестностях. Даже если в его внешности и имелись какие-то изъяны, солидное наследство, ожидающее юношу в будущем, с лихвой покрывало все мелкие недостатки, вроде не очень высокого роста или по-женски тонких рук.
Артур показался ей похожим на одного ее давнего друга — принца из старой сказки об украденной злым чародеем королеве Изабел: такой же изящный, красивый и легкомысленный с виду и бесстрашный и великодушный по своей натуре. По крайней мере, Сара надеялась, что Артур окажется именно таким.
Темные волосы и благородные черты лица юноше достались от отца, глаза же у него были материнские, чуть более темные, но такие же манящие, словно в противовес сестре, похожей на леди Уэвертон и при этом получившей в наследство светлые глаза лорда Уэвертона.
Сара сама не поняла, почему ей захотелось оставить воспоминания об Артуре Уэвертоне напоследок, когда она уже вволю насладилась мыслями о внешности и словах остальных Уэвертонов. Теперь же ничто не мешало подумать немного и об Артуре. Сначала она представила, как он поворачивает голову в церкви, потом восстановила в памяти разговор двух девушек, так некстати заслонивших от нее молодого джентльмена, потом перед ее глазами словно промелькнули отдельные мгновения — вот он улыбается и взмахивает рукой на прощание, а вот смеется над чем-то сказанным одним из его друзей…
За прошедшие два месяца Сара семь раз была в церкви и видела уже не одного юного джентльмена, но никто не возвращался в ее мысли после окончания службы. Почему это произошло теперь — девочка не знала. Вероятно, потому, что Артур принадлежал к этой загадочной и интересной семье Уэвертонов. Ей приятно было думать о каждом из них по отдельности и обо всех вместе.
«Интересно, много ли времени он проводит с сестрой? Бобби, наверное, всегда придумывает какие-нибудь игры и развлечения. Неужели мне позволят участвовать в них?» — думала Сара, засыпая.
На следующий же день, во время завтрака, мистеру Фоскеру принесли записку от леди Уэвертон. Она приглашала мисс Мэйвуд провести в своем доме первый день нового года и обещала прислать за гостьей экипаж.
— Ну что ж, моя дорогая, вот у тебя и появились светские знакомства, — с удовольствием отметил дядя. — Очень хорошо, что ты поедешь к Уэвертонам первого января. На этот день у меня есть приглашение от кузины миссис Принс, она живет в маленьком городке в пяти милях от Сент-Клементса, и дорога в наемном экипаже показалась бы тебе утомительной.
— Вы наймете карету? — расточительность дяди удивила Сару.
— Хрупкое сложение мисс Принс не позволяет ей поехать в дилижансе, — объяснил дядюшка Эндрю.
Сара не рассмеялась: благодаря своим романам она уже поняла, что дядюшка влюблен в мисс Принс, а влюбленному предмет его ухаживаний просто обязан казаться хрупким и воздушным созданием. Подумав немного, девочка осмелилась спросить:
— Вы сделаете мисс Принс предложение?
— Я намерен сделать его, как только позволят мои доходы, — ограничился привычной фразой мистер Фоскер.
Его племянница ничего другого и не ожидала, но дядюшка счел нужным дать пояснения.
— Я сделал несколько выгодных вложений и теперь жду пополнения своего капитала. Надеюсь, через два-три месяца у меня уже будет что предложить мисс Принс. Я бы хотел предоставить своей будущей супруге все необходимые удобства.
На месте Сары мисс Роберта Уэвертон не преминула бы заметить, что вложения, про которые говорил дядя, это не что иное, как арендная плата за поместье Мэйвудов, но Сара была недостаточно практична, чтобы глубоко задумываться о том, на что идут ее деньги. Дядюшка тратил их, как свои собственные, и только вчера его племянница набралась смелости попросить у опекуна что-то и для себя.
— Думаю, ты не будешь возражать против того, чтобы у тебя появилась добрая, заботливая тетушка? — прибавил мистер Фоскер.
— Конечно же нет, дядя Эндрю! — ответила Сара именно то, чего от нее и ждали.
— Ради нашей свадьбы тебе можно будет снять траурное платье пораньше.
Если дядя думал, что этим обрадует племянницу, он оказался не прав. Черные платья не тяготили Сару, они скорее служили знаком ее траура для других людей, сама же она не нуждалась ни в каких дополнительных напоминаниях о своих горьких утратах.
— Это совсем не обязательно, я спрячусь куда-нибудь и постараюсь не испортить вам свадьбу, — сказала девочка.
— Ну что ты, милая, ты будешь прелестной подружкой невесты! А если еще твоя подруга мисс Уэвертон согласится быть второй, для мисс Принс это станет огромной радостью.
Мистер Фоскер, вероятно, уже представлял себе, как его с супругой станут принимать в самых почтенных домах Сент-Клементса те люди, которые сейчас лишь здороваются с ним в церкви, а Сара задумалась о том, понравится ли Бобби быть подружкой на свадьбе, и остаток завтрака прошел в молчании.
Сара едва дождалась наступления нового года, и даже рождественский подарок дяди Фоскера — щенок шотландской овчарки — не мог отвлечь ее от волнующего предвкушения. Миссис Дроуби сердилась на щенка за то, что малыш грызет все, что попадет ему на зубки, дядя Эндрю только смеялся в ответ на ее жалобы, викарий Прайдуэлл и доктор Брегенс едва ли не каждый день заходили на рюмочку кларета, пользуясь невиданной щедростью влюбленного друга, и жизнь в доме мистера Фоскера показалась Саре как никогда суетливой и шумной.
Наконец утепленная зимняя карета остановилась у калитки, едва проехав по занесенной снегом узкой улице, кучер подсадил мисс Мэйвуд, и Сара торжественно направилась в гости.
— Сара, ну наконец-то! — Бобби Уэвертон в материнской шали буквально подпрыгивала от нетерпения, на широком крыльце центрального входа.