— Но что же делать? Эта злосчастная свадьба уже через неделю! — кипятилась Бобби, которую мало волновала судьба щенка и гораздо больше — неуместные требования дядюшки Сары. — Мало того, мистер Фоскер возмечтал, чтобы и я была там рядом с Сарой!
Ее гувернантка, давно махнувшая рукой на характер своей воспитанницы и следившая только за тем, чтобы мисс Уэвертон вовремя выполняла уроки, на этот раз согласилась с Робертой. За последние три месяца мисс Принс невероятно возгордилась и начала смотреть свысока почти на всех своих прежних знакомых, как будто она уже принята в высшем обществе. А ведь она выходила замуж всего-навсего за мистера Фоскера! До тех пор, пока ему не посчастливилось стать опекуном молоденькой мисс Мэйвуд и взять в свои руки управление ее капиталом, никто и не рассматривал мистера Фоскера как выгодного жениха! А теперь, пожалуй, не одна жительница Сент-Клементса и окрестностей была бы не против составить ему партию. «И повезло же этой мисс Принс!» — читалось на лицах некоторых леди при виде того, как мисс Принс с гордым видом входит в церковь под руку со своим женихом.
— Не стоит так переживать, дорогая, — как всегда, леди Уэвертон успокоила свою взбалмошную дочь одним терпеливым, но твердым взглядом. — Сегодня вечером мы обещали взять Сару покататься, и на обратном пути я сама поговорю с мистером Фоскером. У него нет никакого права принуждать девочку расстаться с траурным платьем, если оно так много для нее значит. Лучше бы ей вовсе не присутствовать на свадьбе, по крайней мере, одного венчания будет достаточно, а тебе и вовсе нечего там делать.
— Но я хочу взглянуть, как будет пыжиться мисс Принс, изображая леди! Да и Саре нужна поддержка, — тут же возразила мисс Роберта.
— Еще бы, — усмехнулся ее брат. — Бобби не упустит случая позлословить над бедной невестой!
— Перестань, ты завидуешь, потому что сам нисколько не остроумен! — парировала Бобби.
Лорд Уэвертон укоризненно посмотрел на своих отпрысков, а его супруга предложила на этом закончить обсуждение предстоящей свадьбы мистера Фоскера и вернуться к прерванному завтраку.
В маленьком садике едва взошли крокусы, и Сара с грустью рассматривала свои грядки.
— У нас дома уже, наверное, все поля усеяны цветами, а сад пестрит красками, — сказала она себе.
Зима в Сент-Клементсе оказалась не такой длинной и холодной, как она опасалась в ноябре, но не потому, что погода радовала оттепелями и солнечными днями. Все эти месяцы Сару согревало чувство, что она не одинока, что теперь у нее есть друзья.
Уэвертоны заменили ей утраченную семью, взяв на себя роль, отведенную мистером Мэйвудом своему кузену. Конечно, дядя Эндрю был добр к племяннице, регулярно справлялся о ее здоровье, но ни обещанных учителей, ни новых книжек она так и не увидела. В январе и феврале мистер Фоскер занимался обустройством своего дома для удобства молодой супруги. На втором этаже, в прежней комнате для гостей, была оборудована спальня для будущей миссис Фоскер. Мистер Фоскер не желал находиться так далеко от своей жены и вознамерился переехать наверх. Все вещи из кладовой подняли на чердак, к большой радости Сары, не желавшей терять свои еще не до конца исследованные сокровища. Перегородку между комнатой миссис Ароуби и кладовой сломали и превратили полученное пространство в спальню мистера Фоскера и небольшой будуар, находящийся между спальнями супругов. В будущем мистер Фоскер мечтал проводить там долгие вечера за чтением газеты, в то время как его жена будет вышивать.
Прежнюю комнату мистера Фоскера разгородили на две, и в одну из них предстояло переехать Саре, а другую должна была занять кухарка. В бывшей комнате мисс Мэйвуд ее дядюшка собирался устроить детскую для будущих маленьких Фоскеров, но пока что не торопился заниматься ее обустройством, предпочитая добавить уюта в гостиную.
Саре нравились все эти перемены, тем более что на время проведения работ ее частенько приглашали к себе Уэвертоны. Их дом стал ей почти родным, ей даже отвели собственную комнату рядом со спальней Роберты, где она могла оставаться на ночь, сколько пожелает. Сперва девочке казалось неловким злоупотреблять гостеприимством леди Уэвертон, но уговоры Бобби и собственное горячее желание лишили Сару привычной стеснительности.
Она еще не могла признаться себе, что не только все новые и новые затеи Бобби и материнская доброта леди Уэвертон влекут ее к ним.
Артур Уэвертон неизменно был приветлив с девочкой, не отмахивался от детской болтовни, подобно его приятелям, имевшим младших братьев и сестер. Очень скоро Артур стал называть гостью Сарой и даже как будто позабыл, что мисс Мэйвуд — не его родная сестра.
Сара при встречах с юношей уже не так робела и не отмалчивалась во время общих разговоров, но взгляд его светло-карих глаз иногда казался ей таким загадочным, а иногда — таким понимающим… И этот взгляд тревожил, волновал, заставлял краснеть не вовремя или забывать, что хотелось сказать за минуту до того.
Скоро Артур Уэвертон должен был уехать, чтобы получить достойное джентльмена образование, и Бобби нередко с огорчением говорила подруге:
— Иногда он так раздражает меня своим мужским самолюбованием, но мне будет очень, очень не хватать его, когда он уедет. Из всех наших соседей я бы никого не выбрала своим старшим братом. Ну разве что Джеффа Ченсли, хотя он и не так умен, как Артур.
Сара не осмелилась сказать, что будет скучать по молодому Уэвертону так же, как его сестра. В своей почти детской наивности (или осознанном самообмане?) она полагала, что ей просто жаль терять кого-то из членов новой семьи и что она чувствовала бы то же самое, приди охота кому-нибудь еще из Уэвертонов покинуть свое поместье.
По правде говоря, совсем скоро ей предстояла разлука со всей этой семьей — леди Уэвертон хотелось пожить немного в их лондонском доме, а затем поехать куда-нибудь на курорт. Она любила свой северный край, но ничто не сердило ее больше, чем вялая, нерешительная весна в Сент-Клементсе с затяжными дождями и отвратительной слякотью на дорогах. Поэтому Уэвертоны предпочитали проводить в более теплых краях время до середины июля, когда, наконец, погода могла порадовать их и в собственном имении.
Вот почему Сара грустила нынче утром, и хилые крокусы были только предлогом, чтобы немного пожалеть себя.
«Дядя скоро женится, и мисс Принс станет здесь всем распоряжаться. Кто знает, может быть, она захочет и вовсе отослать меня куда-нибудь, в школу для девочек, например, вроде той, откуда сбежала Бобби».
В жизни мисс Уэвертон уже имелось немало эскапад, и одной из наиболее сильно питающих ее гордость был побег из пансиона, куда ее поместили в двенадцать лет, чтобы девочка привыкла к более строгой, нежели дома, дисциплине и немного усмирила свой буйный темперамент. Но Роберте удалось перебраться через высокую стену в саду по осыпающимся старым кирпичам, после чего она умудрилась сторговаться с кучером дилижанса и проехала двадцать миль на крыше экипажа в обмен на стопку своих книжек, которые неизвестно для чего могли пригодиться едва умеющему написать свое имя возчику.
После этого на ее воспитание махнули рукой, и девочка осталась дома с гувернанткой, отделавшись вместо заслуженного наказания только обещанием вырасти образованной леди. До сих пор Бобби неохотно его сдерживала, но с появлением Сары все изменилось. Леди Уэвертон распорядилась давать уроки обеим девочкам, и, так как Сара охотно посещала занятия, а Бобби не хотела расставаться с подругой, учение, наконец, начало приносить свою пользу.
Сара припомнила мысленно стихотворение, которое ей надлежало выучить, еще немного повздыхала над крокусами и направилась в дом, почитать до обеда. Множество новых романов и старинных преданий поджидало ее в библиотеке Уэвертонов, и, если бы не Артур, любезно согласившийся стать ее проводником в царство книг, Сара ни за что бы не смогла сделать выбор и вечно бродила между дубовыми стеллажами.
«Как будет грустно, когда они все уедут! Три месяца придется каждый день проводить только с дядей и его женой, если, конечно, мне позволят остаться здесь», — Сара поджала ноги — весенние сквозняки гуляли по комнате, но она все же оставила окна открытыми, чтобы прогнать запах сырости.
Девочка еще не знала, что леди Уэвертон без особых церемоний высказала мистеру Фоскеру все, что думала по поводу его желания задействовать племянницу и мисс Уэвертон в качестве подружек невесты. Не ожидавший такой отповеди, дядюшка Эндрю подумал про себя, что понимает, в кого уродилась нравом мисс Роберта, вслух же пообещал исполнить все желания столь уважаемой им леди Уэвертон и не причинять никаких огорчений сиротке-племяннице ни до своей свадьбы, ни после нее.
Вот так и получилось, что Сара присутствовала на венчании дяди и мисс Принс, прелестно выглядевшей в пене немного пожелтевших, но тем более ценных старинных кружев, только в качестве зрительницы. Сразу после церемонии, когда немногочисленные гости отправились на свадебный обед, за мисс Мэйвуд прибыл экипаж Уэвертонов, чтоб отвезти ее к дорогим друзьям.
Вот так и получилось, что Сара присутствовала на венчании дяди и мисс Принс, прелестно выглядевшей в пене немного пожелтевших, но тем более ценных старинных кружев, только в качестве зрительницы. Сразу после церемонии, когда немногочисленные гости отправились на свадебный обед, за мисс Мэйвуд прибыл экипаж Уэвертонов, чтоб отвезти ее к дорогим друзьям.
— Как чудесно, что ты погостишь у нас, пока твой дядя принимает поздравления от этих скучных людей! — воскликнула Бобби после того, как расцеловала подругу и заставила Сару подробно рассказать о венчании.
— Бедняжка мисс Принс, — заметил присутствовавший тут же Артур. — Мистер Фоскер вовсе не походит на сокровище, ради которого молодой леди стоило бы приложить немало усилий, чтобы уложить свои локоны.
Бобби по непонятной причине терпеть не могла мисс Принс, скорее всего, потому, что эта леди должна была стать кем-то вроде мачехи для ее дорогой Сары. Поэтому она поторопилась заступиться за мистера Фоскера, хотя в другой ситуации, вероятно, посмеялась бы над его упитанным брюшком, еле-еле втиснутым в тесный свадебный сюртук.
— Еще неизвестно, кто из них более заслуживает сочувствия, — заявила она. — Мистер Фоскер — вполне достойный джентльмен, ведь он кузен батюшки нашей Сары.
— Это не делает его умным или дальновидным человеком, — пожал плечами Артур. — Конечно, бывают женихи и похуже его, но мисс Принс не следовало так торопиться принимать приглашение.
— Похуже? — разъярилась не на шутку мисс Уэвертон. — Ты, например!
— При чем здесь я? — удивился ее брат.
Сара устроилась поудобнее в своем кресле — перепалки молодых Уэвертонов с некоторых пор доставляли ей немалое удовольствие.
Бобби и сама уже не знала, за что сердится на брата, но упрямство не позволяло отступить.
— При том, что ты напрасно критикуешь мистера Фоскера, в то время как сам не обладаешь столь блестящими достоинствами, чтобы иметь на это право! Еще неизвестно, пошла бы мисс Принс замуж за тебя!
Артур расхохотался, и его смех еще больше разозлил Бобби.
— Думаю, когда мне придет охота жениться, я уж как-нибудь переживу утрату мисс Принс в качестве возможной партии.
— Конечно, мисс Хиллсток всегда наготове, чтобы утешить тебя, — фыркнула Бобби. — И еще полдюжины этих безмозглых кокеток!
— Я уже повторял не раз, что ты несправедлива к этим леди, — Артур уже начал уставать от бесполезного спора. — Если ты не желаешь видеть мисс Хиллсток в качестве родственницы, я женюсь на ком-нибудь другом.
— Ну да, мисс Рейнбридж или еще какая-нибудь мисс Курица или мисс Индюшка тебе подойдут!
— Так, значит, они тебя тоже не устраивают? Тогда я женюсь на нашей Саре, надеюсь, тут тебе нечего будет возразить?
И Артур откинулся на спинку дивана, чтобы насладиться произведенным эффектом. Обе подружки на некоторое время утратили дар речи и только в изумлении смотрели на него. Но если Сара покраснела и готова была убежать, то Бобби очень скоро опомнилась и с удовольствием продолжила шутку брата.
— Вот это просто замечательно! Сара такая умница, особенно когда не воображает себя героиней романа, она бы смогла и тебя заставить быть серьезным.
— Ты правда хочешь, чтобы я стал серьезным? — улыбнулся Артур.
Бобби задумалась — она и представить себе не могла, чтобы ее брат стал другим. Сара старательно смотрела в окно, меньше всего ей хотелось встретиться взглядом с Артуром и прочесть в нем насмешку или, того хуже, понимание.
— Кто знает, может, она еще и не пойдет за тебя! — вывернулась, наконец, Роберта.
Артур согласно кивнул:
— Очень может быть, после того как ты выставляешь меня шалопаем и бездельником! — и повернулся к смущенной девочке. — Сара, скажи уже моей сестрице, ты пошла бы за меня замуж?
Сара сжалась в комочек, покраснела едва ли не до слез, но все же кивнула — солгать или ответить в шутливом тоне ей не пришло в голову.
— Вот видишь, Бобби, как бы ты ни старалась очернить меня в глазах подруги, разумная Сара оценила мои достоинства, как они того заслуживают! — торжествующе заявил юный джентльмен.
Ответить Бобби помешала вошедшая леди Уэвертон, и Сара тотчас почувствовала облегчение — наконец-то этот нелепый разговор прервался.
— Чем вы тут заняты, молодые люди? — спросила леди Уэвертон. — Наверняка перемываете косточки мистеру Фоскеру и его супруге!
Сара неловко опустила голову — в этих словах ей почудился упрек в неблагонравном поведении, а Бобби весело кивнула.
— Ну, конечно, мама, как мы можем пропустить такое событие!
— Я не удивлена, что вы двое щебечете о свадьбе, но ты, Артур! — леди Уэвертон с шутливой суровостью нахмурила изогнутые брови. — Не подобает джентльмену принимать участие в обсуждении соседей!
— Каюсь, матушка, никак не мог удержаться, — засмеялся Артур.
— К тому же завтра мистер Фоскер с женой уезжают в Лондон, наверное, за новыми туалетами для миссис Фоскер, и у нас не будет темы для разговора, — прибавила неуемная мисс Уэвертон. — Бедняжка Сара остается вдвоем с кухаркой в этом ужасном доме!
Сара на самом деле вовсе не чувствовала себя несчастной, напротив, отъезд дяди и его супруги радовал ее — миссис Дроуби не станет следить за тем, чем занята девочка, и можно читать до утра и сколько угодно гулять по только начавшим зеленеть лугам вокруг Сент-Клементса. Но леди Уэвертон удивила ее.
— Разумеется, все время, пока мистер Фоскер проведет в Лондоне, Сара будет жить у нас. Недопустимо, чтобы молодая леди осталась дома только с кухаркой!
Бобби с радостным воплем бросилась матери на шею, Артур ободряюще улыбнулся растерянной Саре.
— Правда же, это так чудесно! — восклицала Роберта. — Ах, хоть бы твой дядя вовсе не возвращался оттуда!
Сара сперва обрадовано улыбнулась, но тут же на ее личике появилась тень озабоченности.
— Но ведь вы же должны сами ехать в Лондон, — пробормотала она.
— Конечно, мы поедем, моя дорогая, — согласилась леди Уэвертон. — Но еще десять дней или две недели мы вполне можем пробыть здесь. Вряд ли твой дядя задержится в столице на более долгий срок.
Роберта бросилась от матери к Саре, схватила подругу за руки, и обе девочки закружились в каком-то неуклюжем, но живописном танце.
Глядя на них, леди Уэвертон и Артур много смеялись, и недавний шутливый разговор был забыт. Не забыла слова молодого Уэвертона только Сара…
Май 1837
— Сара, ну где же ты!
Мисс Роберта Уэвертон ворвалась в маленький садик подобно внезапному порыву северного ветра, иногда налетающего невесть откуда в разгар жаркого летнего дня.
Миссис Фоскер, сидящая на скамье под кустом сирени, от неожиданности уронила в траву свое рукоделие, а копающаяся на грядке с левкоями Сара подняла голову, заслоняя глаза от солнца ладонью.
За прошедшие годы Бобби не раз вот так врывалась в скромный мирок Сары, чтобы увлечь ее в свой, яркий и наполненный событиями. Сара всегда послушно следовала за подругой, ведь именно этого ей и хотелось больше всего на свете — быть там, где Роберта, умеющая самый скучный день превратить в невероятное приключение.
Экономка Уэвертонов не раз с ужасом вспоминала плавание двух юных леди к островку посередине находящегося во владениях лорда Уэвертона озера, почти успешно осуществленное ими на перевернутой старой кровати, невероятными усилиями спущенной девочками с чердака. Путешествие завершилось в нескольких ярдах от травянистого берега. К счастью, добротно сделанная мебель еще способна была послужить наследнице прежних хозяев. Обратно перепачканных илом и тиной подружек привез на лодке старший садовник, к большому удовольствию Артура Уэвертона, не упускавшего случая поддразнить сестру и ее неразлучную спутницу мисс Мэйвуд. Лорд Уэвертон строго выговорил обеим, за преувеличенным гневом скрывая страх за жизнь дочери и мисс Сары, а леди Уэвертон приказала экономке провести инспекцию сваленного на чердаке имущества с тем, чтобы впредь у мисс Роберты не оказалось возможностей для подобной эскапады.
В другой раз Бобби совершенно необходимо было поехать на ярмарку в соседний городок. Ее брат наотрез отказался сопровождать девиц и беззаботно отправился на прогулку с друзьями, уверенный, что Роберта и Сара не отважатся управлять коляской самостоятельно. Какими угрозами и посулами удалось Бобби уговорить младшего конюха приготовить упряжку, в то время как мисс Уэвертон запрещалось выезжать одной, никто так и не узнал. Но, когда вечером лорд и леди Уэвертон вернулись из гостей, они не нашли дома ни одного из своих детей и некоторое время пребывали в блаженной уверенности, что Артур и его сестра присматривают друг за другом. Когда час спустя вернулся младший Уэвертон, последовало разбирательство, затем прислугу подвергли суровому допросу, и несчастный конюх сознался, что позволил обеим леди уехать в двуколке.