Капитан Валар. Призовая охота - Самаров Сергей Васильевич 11 стр.


– Продолжим, – сказал Лукьянов.

– Продолжим, товарищ генерал, – согласился я. – Чем мне грозит опубликование видеозаписи в Интернете? Давайте подумаем...

– Что тут думать... Арестом, – буднично сказал Лукьянов то, о чем я только подумал. – Вернее, сначала просто задержанием, как подозреваемого, а потом, через три дня, после решения суда, – и арестом.

– Я в юридической терминологии не силен, тем не менее мне это не слишком нравится.

– Я тебя понимаю, – милостиво согласился генерал. – Мне бы тоже не слишком понравилось. Но у нас уже есть адвокат, который работает с видеозаписью. Правда, он пока изучал только наш материал. Но точно так же поработает и с новым.

– А что хорошего можно из этой видеозаписи вытащить? – усмехнулся я. – Она может быть только подтверждением моей вины. Виноват – получи. Это по-христиански. Но, пусть я человек не очень верующий, вернее, не воцерковленный, тем не менее я согласен отвечать за свою вину только в вечной жизни, а не перед нашим совсем не вечным «дышлом», именуемым законом. Я думаю, здесь вы со мной согласитесь.

Генерал Лукьянов спокойно улыбнулся:

– Ты же сам сказал, что определил монтаж. У нас есть опытный профессиональный монтажник, и он сделает из бесспорной записи спорную. Да уже сделал. Изначально с тобой будет работать назначенный от государства адвокат, и он не найдет, что возразить суду против ареста. Потом делом займется уже наш адвокат, и по полочкам разберет смонтированную запись, на которой и номер рассмотреть будет невозможно, и твоего лица разобрать. Вернее, номер будет просматриваться спорно. Первоначально эксперты дадут твой номер, потом другие эксперты оспорят картинку и докажут, что это только предполагаемый вариант. Главное, что окажется невозможным рассмотреть номер региона. Значит, нельзя уже будет с уверенностью утверждать, что это была твоя машина. А потом адвокат предоставит факт, подтвержденный двумя профессорами, что во время инцидента ты находился в госпитале на медицинском осмотре. И даже дата энцефалограммы с указанием времени проведения будет отражена в оригинале. Тебе ничего не предъявишь. Надеюсь, и со свидетелями мы сможем договориться, чтобы тебя не опознали. Это может сделать только тот чеченец, что убежал от драки.

– Ежик – птица гордая, не полетит, пока пинка не получит, – заметил я.

– Он, кстати, летать не умеет, хотя себя, наверное, орлом считает... Бегать, впрочем, умел. Однако все равно далеко не убежал. Через три ряда его сбило машиной. Там ряд более-менее свободный был, машины рванули – а он как раз туда выскочил. Сейчас в больнице с тяжелым сотрясением мозга и тремя переломами. И его показания в результате этого сотрясения можно будет оспорить. И вообще, когда человек убегает в панике, на его память полагаться сложно. У наших юристов нет сомнений, что тебя отпустят. На всякий случай у нас припасены рычаги давления на суд. Собрали компромат, достаточный для увольнения и судебного преследования. Следовательно, те сделают, что попросим.

– Тогда зачем меня арестовывать?

Мне упорно не нравилась мысль о тюремных нарах. Дважды уже доводилось попадать под следствие после особенно серьезных операций, когда в боях против нас участвовало так называемое «мирное население», которое мирным даже конченый дурак не назовет. Оба раза оказалось, что в следователях ходят не только дураки и продажный люд, но встречаются и те, кто может разобраться с ситуацией. Причем во второй раз следователь был сам из кавказцев, что вызывало особые опасения. Но он-то как раз и оказался более вдумчивым и лучше других понимающим ситуацию. Оба раза дело прекращали за отсутствием состава преступления.

– Необходимо тебя арестовать, чтобы выйти на предполагаемых членов кавказской ментовской и околоментовской, так сказать, банды мстителей. Заметь, что я умышленно не говорю о национальности, потому что банда эта состоит из представителей нескольких республик; и то, что ты столкнулся на МКАДе с чеченцами, не говорит ни о чем. Более того, эти «чехи» к своей республике отношения имеют мало. Их родители еще до начала военных действий на Кавказе осели в Москве и просто делали деньги. А сынки теперь наглеют с присущей им национальной гордостью за свои корни. Так вот, чтобы выйти на предполагаемых членов банды, нам необходимо, чтобы они вышли на тебя. Ты в данном случае будешь ловушкой. Интернет, естественно, опубликует данные на предполагаемого «дорожного убийцу» бедных чеченских мальчиков. Мало ли кто может это сделать. И не узнаешь такого подлеца... Зато станет известно, где тебя искать. А дальше мы уже будем действовать совместно. Наша задача – отслеживать личности участников и линии связи. Мы будем тебя прикрывать, а ты по возможности – работать в своей обычной манере. Она нас больше устраивает, чем судебное разбирательство, потому что разборки Фемиды, как обычно, закончатся ничем. Если вообще дело дойдет до суда, потому что оно может заглохнуть на следственном уровне. Эти парни тоже умеют обеспечивать себе и друг другу неоспоримое алиби.

Разговор прервался телефонным звонком. Генерал вытащил свою трубку, посмотрел на определитель.

– Слушаю тебя, Магомед. Так. Молодец. И она тоже молодец. Мало тебе досталось... Следовало знать, где родиться! Ага. Ладно. Мы сейчас сами приедем. Скажи ей, что эту запись у нее желает попросить тот человек, которого она снимала. Он сам к ней приедет. Говори адрес. Понял. Знаю это здание. Какой офис? Понял. Жди нас там. Если задержимся, попроси женщину подождать. Объясни, что очень сложная ситуация.

Николай Владимирович довольно усмехнулся, убрал трубку и посмотрел на меня.

– Капитан Магомед Магомедов звонил. Я его послал ту женщину искать. Он настырный и исполнительный. Нашел даже на службе. Толковый у нас капитан. И девка боевая... Знает, что на МКАДе произошло, соглашается с тем, что снимала. Но отдать запись отказывается. Магомеда встретила агрессивно. Он по национальности дагестанец, а она резко настроена против всех кавказцев. Говорит, рада, что того хама на дороге убили. Если бы она их не пропустила, они на нее напали бы. А так в кои-то веки нарвались на настоящего мужчину. Они не привыкли с такими общаться, потому и наглеют. Остальные никто, просто москвичи, а этот иногородний был, как она по номеру поняла. В провинции, говорит, еще остались настоящие люди. Утверждает, что никоим образом не будет помогать найти убийцу. Магомедов, как ни старался, убедить ее не сумел. Придется тебе самому с ней поговорить. Поехали, пока рабочий день не кончился. Сейчас можно быстро проехать. Больших пробок пока еще нет.

Я встал, готовый отправиться в дорогу. Переодеться в чистую одежду – это недолго. Генерал вышел, чтобы дождаться меня в машине. Решили, что поедем на его «Хайлендере». Этот внедорожник неопытный глаз часто путает с «Ленд Крузером», а его на дорогах обычно предпочитают пропускать. Хотя с девяностых годов уже прошло много времени, «Ленд Крузер» все еще воспринимается, как и «Гранд Чероки», бандитской машиной...

Офис, в который мы приехали, находился совсем недалеко от МКАДа, на шоссе Энтузиастов, и поэтому мы проехали прямо, оставив над собой беспрерывно гудящую кольцевую дорогу. Но прямота передвижения не сделала наш путь более коротким. Даже в относительно удобное для езды время дорога безнадежно стояла. Тем не менее мы передвигались вполне удачно для столицы и приехали вовремя. Генерал Лукьянов, я не мог это не признать, недурно водил машину и пользовался любой возможностью ускорить движение. Даже дважды переезжал через высокий бордюр, подминая под колеса газонную траву, и обгонял другие машины беззастенчивым образом. Имидж тяжелого внедорожника и манера езды заставляли тушеваться других не слишком скромных водителей. Нам уступали дорогу, как другие день назад уступали тем самым чеченцам на МКАДе. И разница была только в том, что Лукьянов не сигналил по-сумасшедшему и не кричал ни на кого из водителей из окна. Он просто ехал так, как мог ехать, чтобы успеть до конца рабочего дня и застать женщину на рабочем месте.

При входе в офисное здание нас никто не задержал. Мы поднялись в лифте на седьмой этаж. В коридоре нам навстречу шагнул человек в гражданской одежде. Но я сразу понял, что это и есть капитан Магомед Магомедов, потому что он и в цивильном вел себя так, словно в любую секунду готов был «козырнуть». Магомедов показал на дверь:

– Она ждет. Меня в коридор выставила, чтобы работать не мешал.

И раскрыл дверь без стука. Первым вошел генерал, я следом за ним.

Молодая женщина со странной прической сразу меня узнала и улыбнулась сухим недобрым лицом. И даже встала из-за стола. Генеральский мундир Николая Владимировича на нее впечатления не произвел.

– У вас все в порядке? Без неприятностей пока?.. – Она посмотрела на капитана Магомедова, считая, что тот представляет для меня опасность.

– Спасибо, у меня все в порядке, – улыбнулся я в ответ. – Только необходимо срочно решить один вопрос оперативного характера.

Женщина поняла все без объяснений и сразу достала из сумочки трубку.

– Сколько времени вам понадобится? – спросила она по-деловому.

Внешность журналистки была такой же деловой, как и ее слова. Приятно иметь деловые отношения с такими особами – не нужно что-то долго и нудно объяснять.

– Если можно, перебросьте через свой компьютер сюда, – капитан Магомедов протянул женщине флешку. Она кивнула, села за компьютер и за минуту выполнила операцию.

– Еще просьба, – сказал я. – Если у вас нет особых причин для сохранения записи – а их, насколько я понимаю, быть не должно, ибо мы не знакомы, – выбросьте ее, пожалуйста, из своей трубки. Поймите правильно, это вопрос моей личной безопасности.

Женщина пожала плечами:

– Если вопрос безопасности, ради бога. Могу даже из домашнего компьютера выбросить. Я туда уже перебросила. У меня муж восточными единоборствами интересуется, смотрел. Говорит, что вы профессионал. Вы – профессионал?

– Я кадровый офицер спецназа, – сказал я скромно, не называя ведомства, к которому мой спецназ относится. Но женщина и не переспрашивала.

– Я буду вам благодарен, если вы удалите запись и с домашнего компьютера.

– Я сделаю, – пообещала она, протягивая флешку – не Магомедову, а мне...

* * *

Дальше Лукьянов повез меня совсем недалеко. Не домой, как я рассчитывал, а в какой-то частный медицинский центр, расположенный буквально в паре кварталов от офиса, только что нами оставленного. При входе охранник заставил нас нацепить на ноги одноразовые бахилы, чего, насколько я помню, никогда не делают в государственных медицинских поликлиниках. Если и делают, то исключительно в дорогих, не предназначенных для простого народа. Бахилы, правда, ногам не мешали, и ходить в них можно было свободно.

Медицинский центр занимал два этажа. Мы сразу поднялись на второй и прошли в торец коридора, перегороженного металлической дверью с кодовым замком. Код набирал сам генерал, сам открыл дверь и прошел первым. За дверью нас встретил дежурный офицер в «краповом», как и генерал, берете. Лукьянов жестом остановил уставной доклад и сразу прошел в кабинет. Кабинетов было всего четыре, если не считать таковым отгороженный стойкой закуток дежурного. Как я понял без объяснений, это было некое временное полуконспиративное помещение того самого «Комитета взаимопомощи участников локальных военных конфликтов». То, что Комитет не выставлял на фасаде здания вывеску с собственным наименованием, было естественным и понятным. Видимо, жалко было и медицинский центр, и недешевое медицинское оборудование, которое могло пострадать в результате взрыва помещения. А взорвать его могли, поскольку противник уже знал о существовании такого негласного органа самозащиты. Да и людей, живущих в доме, тоже было жалко. Когда взрывают нижние этажи, верхние иногда тоже страдают.

У генерала, как я понял, даже отдельного кабинета здесь не было, потому что в кабинете стояло шесть письменных столов, за один из которых, явно как за свой, Лукьянов и уселся.

– Давай флешку, – потребовал он от меня.

Я передал флешку. Капитан Магомедов сел за другой стол – тоже, наверное, за собственный, потому что сразу стал просматривать звонки на определителе номера городского телефона. После этого он подошел, встав за спиной генерала. Я встал по другую сторону от Лукьянова, чтобы иметь возможность посмотреть на мониторе компьютера результат съемки.

Здесь, конечно, она была совсем не та, что в присланном мне видеосюжете. Ни о каком профессионализме даже заговаривать не стоило. И рука оператора подрагивала, и сама камера в какой-то момент не успевала за действием; в какой-то другой, напротив, перемещалась, обгоняя действие и выпуская из поля зрения участников, часто срезались головы. Но выигрыш был в естественности и ненарочитой случайности съемки. Меня интересовали два вопроса – насколько я узнаваем на этой съемке и насколько различим номер моей машины. И выяснилось, что номер дважды попал в объектив, и во второй раз читался хорошо. Что касается моей особы, то лицезреть себя, любимого, анфас я сумел только в самый последний момент: когда все закончилось, я увидел женщину с трубкой, посмотрел на нее, но к ней не пошел, а сел в машину, чтобы уехать. Во всех остальных эпизодах я стоял к камере спиной или вполоборота, и доказать, что это был я, имея такое достаточно скверное качество съемки, было невозможно.

– Подчистить проще простого, – сказал генерал Лукьянов. – Магомед, отвези спецам. Пусть сделают эту запись по тем же принципам, что и для первой. Лицо убрать, номер сделать неразборчивым. Я пока доставлю Саню Смерть до дома. Ему до задержания нужно со своим строительством разобраться. Думаю, пары дней хватит.

– Мне и одного дня хватит, товарищ генерал, – сказал я. – Завтра все закончу.

– Тебе-то хватит, а вот ментам, чтобы тебя найти, не хватит точно. Они у нас не такие расторопные, как их кавказские коллеги. Но мы их все равно поторопим. По крайней мере, видеозапись в Интернет выставим прямо сегодня. И пусть ищут. Оригинал записи они, естественно, не получат, потому что выставлено все будет неизвестным пользователем с неизвестного адреса. Попробуй-ка, найди среди миллионов анонимщиков того, кто обладает оригиналом...

* * *

Генерал высадил меня около ворот. В дом решил не заходить – мы все уже предварительно обговорили. Попрощались, довольные друг другом. На всякий случай генерал выделил мне еще одну трубку для связи. Она была так же, как и моя собственная, на контроле прослушивания со спутника; но главное, что «симка» была оформлена на совершенно постороннее лицо, не имевшее никакого отношения к спецслужбам, и номер был вне подозрений. Звонить по этой трубке следовало только с особыми сообщениями, а потом, когда меня арестуют, трубка должна была остаться у мамы, чтобы Лукьянов имел возможность при необходимости с ней общаться.

Когда мы приехали, мамы дома еще не было. Летом она часто задерживалась на работе, чтобы подготовиться к новому учебному году. В российских школах еще с советских времен повелось так, что ремонтом занимались не строительные организации, а учителя вместе с учениками. В сельской же школе тем более большая часть всех работ приходилась на педагогический коллектив. А домашний ремонт пришлось продолжить мне.

Я переоделся в рабочую одежду и без помех разбил наконец-то привезенные куски стены на мелкие камни, способные заменить щебень при изготовлении бетона. В отличие от традиционного способа, в здешних местах существовал свой: в приготовленную яму сначала засыпался песок, создающий эластичную подушку, потом расколотый камень, битый кирпич и другой подручный материал. Все это заливалось жидким раствором, заполнявшим неизбежные пустоты между камнями. Так получался бетонный столбик. И только поверху он выкладывался кирпичом, на который уже потом ставились балки.

Начинать замешивать раствор на ночь глядя мне не захотелось. Это можно было сделать и завтра, поскольку генерал обещал мне свободное время на следующий день и даже на два. Единственное, что мне мешало работать, – это поездка в госпиталь для предоставления возможности двум профессорам в очередной раз продемонстрировать свои познания человеческого организма. А прошедший день и без того выдался напряженным. Конечно, он не может сравниться с каждым днем, проведенным там, на Северном Кавказе, но в том-то и беда, что в боевой обстановке чувствуешь себя в ритме, из которого даже после возвращения домой выходишь не сразу. Здесь же находишься в расслабленном состоянии.

Едва я вышел из душа, как увидел у калитки старшего лейтенанта Сазонова, разговаривавшего с местным священником отцом Василием. Последний помахал мне рукой. Он был человеком еще молодым, очень энергичным и пользовался уважением в деревне и в соседнем селе, где и располагался его недавно восстановленный храм. Я остановился, не заходя в дом. Отец Василий прошел мимо, к себе, а Толик Сазонов снова завернул в наш двор. Он выглядел озабоченным и слегка растерянным.

– Ты куда-то уезжал? – спросил меня старший лейтенант. – Я заходил к тебе.

– Да, с генералом по делам ездили.

– А что за генерал? Откуда он? Видел, не ваш, не армейский...

– Спецназ внутренних войск, – сказал я обтекаемо, потому что сам толком не знал, где генерал Лукьянов служит официально. – Возглавляет Комитет взаимопомощи участников локальных военных конфликтов.

– Есть такая структура? – спросил участковый.

– Есть. Только что создана, – решительно соврал я.

– А тебя что с ним связывает, если не секрет?

– Связывает участие в локальных конфликтах, – объяснил я коротко и конкретно. – Устроит такая формулировка?

– Это-то понятно... – Формулировка Толика, видимо, не устраивала. – Тебе какая-то помощь нужна?

Назад Дальше