Сволочи, сволочи, сволочи!
И гады тоже!
Это ж надо меня так далеко от моих товарищей уволочь!? Часов шесть пешкодралом, если не семь с половиной. Ладно, если так же, им же хуже.
Всех лошадей уведу. Дом разнесу. И этих мерзавцев в подвал загоню. Пусть потом их археологи откапывают. Вот отсюда и откопают.
— Ёлка? Ты где?!
А я уже и забыла, что тянулась мыслями к Тёрну. М-да, полностью в моем стиле. Дотянуться — и отъехать в нирвану.
— Прикинь — в плену.
— Кто посмел!?
Говори мы вслух — у меня бы ушки от такого рева поотваливались.
— Твои будущие подданные. Нам надо серьезно поговорить. Сядь и слушай.
После того, как я изложила Тёрну всю ситуацию с Амандой, он некоторое время молчал — а потом принял решение.
— Мы выдвигаемся к тебе.
— Совсем ума лишился!?
— Нет. Я надену капюшон, она меня не узнает. И потом, мне просто очень нужно ее еще раз увидеть. Ёлка, клянусь, я ничем не дам ей понять, кто мы такие. Я просто должен помочь ей! Это же моя мать!
— Пока она еще никого не родила. А если мы вмешаемся, может и не родить.
— Глупости. Я уже существую. И я не стану ни о чем жалеть.
— А твоя страна!? Тут кое-кому корона уши не натирает!?
— Ёлка!
Я вздохнула. Мать и отца моего друга убили пять лет назад. На войне, как на войне. Страшно и грязно. И попавших в плен королей казнят в первую очередь. Наверное, из всех людей только я знала, как тяжело Тёрн перенес гибель родителей, как тосковал по своим близким… А я!? Если бы я была на его месте!? Что бы сделала я!?
Я закрыла глаза, обозвала себя мягкосердечной идиоткой — и дала Тёрну все ориентиры, вплоть до описания стен подвала.
— Лайре, солнышко. Через пару часов будем у вас. Или даже скорее. Ждите.
Я открыла глаза и широко улыбнулась Аманде.
— Вот и все. Теперь только ждать. Если твой братец не явится в ближайшие пару часов, это будет просто наглостью с его стороны.
— Думаешь, явится?
— Должен. Птичка в клетке, теперь надо ощипывать.
— Ёлка, не говори так.
— Хочешь сама убедиться в том, что он — редиска?
— Редиска?
Аманда даже улыбнулась.
— Нехороший человек. Элвар.
— Хочу.
— И что делать будешь, когда убедишься?
— Вырву с корнем. Все что под руку подвернется.
Я фыркнула. Кажется, моя вероятная свекровь, не без чувства юмора.
— А мне можно поучаствовать?
— Ёлка, если ты сможешь убедить меня в предательстве моего брата — делай с ним все, что твоей душе угодно будет.
Я злорадно потерла руки.
Ой, как я чего с ним сделаю!
Отдам на воспитание его родному племяннику. А пока…..
— Аманда, только у меня к тебе одна просьба.
— Какая?
— Разговор будем вести в моем стиле. Никаких объяснений. Не давать и не требовать. Просто и нагло хамим ему в глаза, как будто ты тут главная.
— Зачем?
— Чтобы узнать его подлинные намерения в твой адрес. Что у доброго на уме, то у злого на языке.
Аманда пару секунд размышляла, а потом вдруг залихватски тряхнула головой.
— Ну, ладно. Делай, как знаешь, а я поддержу.
— И ни в коем случае не признавайся, кто из нас кто.
— Ладно. А ты уверена, что сможешь справиться?
— Если я не справлюсь сама — максимум через пару часов к нам придет подмога. Они твоего брата на запчасти раскидают.
— Ёлка, но ты уверена…
— Я всегда во всем уверена, — оборвала я элварессу. — иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. А теперь извини. Мне надо снять ошейник.
Глава 6. Рассказывает Лоррелайн ан-Астерра
Ёлочка отсутствовала вот уже девятый день, и мне это решительно не нравилось. Группа идиотов во главе с Виктором сиднем сидела в Элварионе, выгнав из тронного зала всех посторонних. Они изрисовали пол и стены пента-, секста- и октаграммами, задымили окрестности различными курениями так, что элвары сбежали из дворца добровольно, иллюминация от заклинаний шла такая, что солнца не надо, но пользы от них было как от целебных и приворотных снадобий, что распространяли продвинутые УМы. Сама делать помогала. Берешь воду, чернила разного цвета, добавляешь сахара, соли или варенья по вкусу — и иди, вешай людям лапшу. И самое смешное, что раскупалось мгновенно! С гордостью могу сказать, что Ёлка такими гадостями не баловалась. Она предпочитала подрабатывать боевым магом и частенько гоняла упырей и вурдалаков по кладбищам. Тёрн решительно возражал, чтобы Ёлка рисковала жизнью, но когда моя девочка кого слушалась!? Вот и кстати получилось! Сейчас я могла быть уверена, что Ёлка выберется из любой ситуации. Жалко было тех, кто с ней связался!
— Лорри, немедленно в кабинет директора!
Я рванулась сквозь людей и стены, не разбирая дороги. Что-то о Ёлочке!? Нашли!? Или… Нет!!! Этого не может быть! Не может и все тут! Ёлка не должна умереть! У меня же кроме нее по-настоящему и нет никого!
Директор Универа ждал меня в гордом одиночестве в своем кабинете. Я влетела сквозь стену и преданно уставилась на него.
— Что случилось?
— Успокою тебя сразу. Вестей никаких нет. Пока.
Успокоил, блин!
— А что тогда случилось?
Директор покусал губы.
— Лорри, я понимаю, что спрашивать тебя об этом не слишком этично, но может у тебя есть что-то от Ёлки? Ногти там, или волосы, кровь, слюна, даже сопли сойдут…
Я захлопала ресницами.
— Это еще зачем?
— Хочу попробовать установить, где они могут быть.
— То есть?
— Лорри, ну ты же знаешь, что по вещи можно установить только, жив человек или нет. А вот чтобы найти его, нужно что-то из его тела.
— Ну так попробуйте найти эту элварессу или Тёрна, — предложила я. — Готова спорить на что угодно, что Ёлка их не бросит.
— Да я бы и сам поспорил, да только все твою внучку знают, — огрызнулся директор. — Ее верность скоро в поговорку войдет! Проблема в другом! Ни хрена от этих эвхарских элваров получить не удалось!
— Почему? — не поняла я.
— Потому что нет у них ничего! Они же своего повелителя как зеницу ока берегли! Все волосы, ногти и прочее тут же сжигалось в камине особо доверенными лицами. Через них же можно порчу навести!
Язык у меня зачесался так, что я не удержалась еще от одного вопроса.
— А как же семя? Через него тоже можно…
— Раньше никто не додумался, — директор мерил комнату шагами. — Дело в том, что аккурат с той войны этот элвар, хверон дагрыхх, ни с кем не путается!
— Не выражайтесь при даме, — скорчила я манерную рожу.
— А я и не при даме, дама уж сто лет как умерла, — директор сверкнул на меня глазами. — Лорри, не буквоедствуй! Мне нужно хоть что-нибудь от Ёлки. У тебя что-нибудь есть?
В том-то и дело что не было. Я призрак, поэтому ничего материального мне не нужно. В стирку я отдавала все Ёлкины вещи как раз перед ее отъездом, а волосы мы стригли три-четыре лунных круга назад. И тут же сожгли на жаровне. Что я директору и сказала. Антел Герлей покачал головой и опустился в кресло.
— Черт! Хвыгн ун граакс! Как все хреново, Лорри, как все хреново!
И я ничего не могла возразить. Действительно — хуже некуда. Утешало только то, что и элвар и Ёлка и эта их невеста — из — кислого — теста до сих пор живы и здоровы.
— А какая-нибудь магическая вещь не подойдет? Магия — это ведь тоже часть человека!
— Это да. Но не для поисков. Магия наложится на магию и получится винегрет.
— Но они хотя бы живы и здоровы.
— Толку нам с того будет, если они вернутся через сто лет!?
— Ёлка этого не допустит!
В свою внучку я верила. Ёлка часто повторяла, что не может терять время, слишком уж оно для нее драгоценно. А потерять целых сто лет!? Она никогда бы себе этого не простила.
***
Мы с Амандой недолго сидели в темнице. Часа три. Это вместе с моим пребыванием в беспамятстве. А на общение нам вообще больше часа не дали. Я едва-едва успела через ошейник на нас парочку заклинаний наложить. Я бы меньше провозилась, но уж больно крутое заклинание было заворочено на этой железяке. Кажется тот, кто его ляпал, старался все предусмотреть. И то, и это. Ошейник просто реагировал на малейшее магическое или физическое воздействие повышением температуры. Шею мне обжег, зараза такая. Все, выставляю счет Эрвасу. Если Мэнди его и пощадит — уж я точно прибью за свой ожог. И пальцы тоже слегка прижгло. Но я все-таки умудрилась наложить на себя заклинание иллюзии под Аманду, причем такое, что выдержало бы даже ощупывание. На элварессу было наложено, так, на всякий случай, заклинание от магического воздействия. Что-то вроде зеркального щита. Один удар точно выдержит, а потом я подключусь. И все сделано было очень вовремя. Потому что в дверях уже стояла стража.
Не иначе как братик прилетел на крыльях родственной любви. Смешно, но мне тоже было его жалко. И Аманду жалко. И тоже не хотелось верить, что Эрвас сам во всем виноват. Хотелось верить, что это его враги на предательство подбили или жена-стерва, а сам он лилейно-бело-прекраснодушный. Не верилось. А еще я думала, что уже десять лет не видела своего младшего брата. По меркам мира техники — три года. Каким-то стал теперь Игорек? И что бы я сделала, если бы это мой брат поступил так со мной? Ну, пусть не ради королевства, но ради….
Пусть ради отцовско-материнского наследства. Если бы он, допустим, устроил маме с папой несчастный случай типа поганки в маринаде, а потом решил отхапать у меня все, что они нам завещали. Ну, там машину, квартиру, дачу, дело… Став ведьмой, я поняла, что мне это глубоко безразлично. С брата стоило бы содрать шкуру, но исключительно за то, что он напакостил родителям. Что же до меня? Руки целы, ноги целы, голова есть, магия всегда при мне — я еще и не такое себе заработаю! А Аманда? В ее случае проблема смотрелась по-другому. Эрваса прибиваем гвоздями к забору и говорим, шо так оно и було, Вольгиану по-тихому топим в ванной, а ребенка воспитываем самостоятельно, следя, чтобы из него или нее скотина не выросла.
С другой стороны, что, если Эрвас будет лучшим правителем, чем Аманда? Хотя… какая мне разница? Мне неважно, каким правителем будет Эрвас. В книге жизни записано, что после Константиниуса на троне будет Леоникет. А если не будет Леоникета, обвенчанного с Амандой, то не будет и одного элвара с фиолетовыми глазами. А это меня волновало гораздо больше всего остального.
Стражник вошел — и обалдел на пороге.
— Вы… ты… это… кто!?
Я могла гордиться собой. Довести элвара до заикания — это круто.
— Чего смотришь — рявкнула Аманда, которую разобрал дикий хохот. — Закусывать надо!
— Я… это… я… как бы…. Да не пил я!
— А тогда — занюхивать, — авторитетно поведала я. — Чего пришел!? Пожрать принес?
— Не-а.
— А выпить? — Это уже Аманда. Блин, если решусь выйти замуж за своего элвара, больше всего буду жалеть об отсутствии свекрови! Мы бы с ней сработались!
— Тогда иди, откуда пришел, — милостиво разрешила я.
Элвар послушно развернулся и вышел.
Нас обоих пробило на дикий смех. Скорее даже лошадиное ржание. Остановиться просто не получалось. Как посмотрим друг на друга — так и накатывает волной.
Тем временем к нам в камеру заглянул уже другой элвар. Постарше.
— Кто из вас Аманда!?
Так мы тебе и признались. Наивный чукотский юноша!
— Она!!!
Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.
— Врет она все! Это я!
Элвар пожал плечами и кивнул кому-то за спиной.
— Берем обоих, пусть хозяин сам разбирается!
А уж как мы-то с ним разберемся, — посулила я, когда мне начали тыкать в спину гнусной и острой железякой. Уж как я-то разберуся…..
Братец сидел в комнате за накрытым столом и в ожидании нас трескал жареную курицу. Кажется. Может, и утку, но по запаху — это была вкусная жареная птица. Аж слюнки потекли от голода. А нам он еду прислать не позаботился. Скотина!
Вот именно…
— Привет, козел.
— Здорово, скотина, — поддержала меня Аманда.
Растерянная, но согласная помогать. Нравится мне будущая — кто она мне — свекровь? Ага. А замуж за Тёрна придется выйти. А то следующую невесту ему вообще черт знает какую подсунут.
Братец ошалел и захлопал глазками, но я не была настроена на пощаду.
— Я тут сижу, голодная, холодная…
Это уже Аманда. Правильно, надо начинать по очереди и не затягивать паузы.
— В камере без евроремонта и всяких удобств…
— Да еще с невоспитанной соседкой!
— Подсунул какую-то ведьму — и доволен, паразит!
— А у самого чуть ряха от жира не лопается.
— И камзол на брюхе по швам трещит!
— МОЛЧААААААААААААААААТЬ!!!
И он надеялся нас этим остановить? Наивный чукотский юноша! Ша!
— Какой несдержанный мальчик.
— Певцом ему не быть.
— Ничего, подаянием заработает.
Этого Эрвас уже вынести не мог.
— Кто из вас Аманда!?
На этот вопрос мы опять ответили однозначно.
— Она!!!
Мы указали пальцами друг на друга, а потом замотали головами и повернулись в разные стороны.
— Врет она все! Это я!
Обе фразы мы произнесли так слитно, словно год репетировали.
Братец замотал головой и стал окончательно похож на шарпея.
— Мэнди, мне нужно серьезно с тобой поговорить.
— Говори.
— Слушаю.
— Это секретно и очень важно.
— Какие могут быть от меня секреты!
— Ты что — родной сестре не доверяешь? Я тебе не Вольгиана! — это уже я.
— Мэнди, мне очень неприятно начинать этот разговор, — вздохнул Эрвас.
А мне приятно, да? Это типа он в подземелье сидел, да!? Лицемер паршивый!
— Давай закончим его, — предложила я.
— О чем с тобой разговаривать, — вздохнула Мэнди.
— Ладно, если ни одна из вас не признается, придется мне говорить с обоими, — принял Соломоново решение элвар. Кто б ему сказал, что Соломон был мудр для других, а не для себя!? А вообще, то, что он так легко согласился посвятить в семейные дела постороннего человека, говорило только о том, что Мэнди в его планах на дельнейшую жизнь не значится. И, кажется, она это поняла. Ой! А пихаться-то зачем!? Подумаешь, ушла в нирвану!? Все равно этот осел ничего нового или умного не скажет! А что он там говорит?
— ….. Ты сама понимаешь, что женщина не может наследовать после родителей! Достояние женщины — это ее приданное. Оставлять тебе целую страну — глупо! Ты с ней просто не справишься!
— У нас действует право первородства. — Это мне Тёрн объяснил.
— Да и со странной я справлюсь получше тебя.
Эрвас надменно пожал плечами. Типа 'все бабы — дуры'!
— Это все глупости. Мэнди, я не желаю тебе зла, но ты должна уйти.
— В странствия или в монастырь?
— На х… или сразу в могилу?
Какие выражансы моя свекруха знает! Это круто!
— Я просто вывезу тебя за границу. Пойми, это лучший вариант из возможных. Мэнди, ты сама понимаешь, что отец оставил бы все наше достояние мне, если бы пережил мать.
— Брехня.
— Наглая и беспардонная.
— Если уж на то пошло, я больше похожа на отца!
— А ты вообще в материнскую породу.
— Вот правду говорят, в семье не без урода!
— Но в нашей семье ты уже родился.
— Зато пять следующих поколений нормальными будут.
— Бедная наша семья…
— Наоборот, богатая.
— И то верно.
— Моя семья — это моя жена! Вольгиана! — взвился Эрвас, не выдержав нашей перебранки. — И другой семьи у меня нет.
Правильно. А когда я тебе кое-что оторву, тебе и эта будет без надобности!
— Вот и сиди в семье, — отрезала Мэнди.
— Сядь на хвост и не вякай, — поспешила добавить я. — А со страной я получше тебя управлюсь.
— И ради моей семьи, ради Элвариона и всеобщего блага я должен сделать то, что мне не нравится. Аманда, ты должна подписать отречение. Добровольно.
— Счаззз!
— Шесть раззз!
Мне-то было по фиг, я так Аманде и предсказывала, а вот элваресса, кажется, не на шутку разозлилась.
— И сколько я проживу после его подписания?!
— День? Час? Минуту?!
— Ты что думаешь — я полная дура!?
— Да я раньше твою сучку в гробу увижу!
Я понимала, что провоцирую Эрваса, но выбора не было. Аманда должна увидеть его в самых правдивых красках, иначе фиг она мне поверит.
За стеной слышался смутный шум. Что-то там вроде как уронили. Интересно — 'что' — или 'кого'!?
— Кого, — вкрались в мою голову знакомые чужие мысли. — Сейчас буду у вас.
А вот и кавалерия. Все, Эрвас, пиши завещание в трех экземплярах и глотай обезболивающее. Сейчас тебе будут отрывать голову. Тёрна я знала. Если мамочка кого и помилует, то уж сыночек от любимого дядюшки точно ни рогов, ни ногов не оставит. А дядюшка тем временем разорялся, не подозревая о близком приходе своей страшной и ушастой смерти.
— Не смей так называть Вольгиану!!! Ты мизинца ее не стоишь! Ты даже землю, по которой она ходит целовать недостойна!
— А кто еще мизинца ее не стоит!? Наша мать!?
И Эрвас заглотнул крючок вместе с рукой.
— Эта дура всю жизнь меня ущемляла! Ничего хорошего для меня не сделала! Она обязана была оставить все мне! И регентство и корону! Старая гадина!
Глаза Аманды потухли.
И я шагнула вперед, заслоняя ее.
— Сам ты козел! Ты б ей спасибо сказал, что она аборт не сделала, она тебя родила и вырастила, а ты еще права качаешь? Иудина душонка!
Эрвас не успел ответить мне. Аманда не успела прийти в себя.