– А ведь некоторые представители правящего класса будут искренне удивляться – за что?
– Да, так же, как в начале XX века, – подтвердил Предвидящий, – они снова ничего не поняли и ничему не научились.
...
В северном полушарии планеты Земля стояла осень – середина октября. Первый Совет Core собрался – виртуально – на новое заседание – заседание, на котором должно было быть принято окончательное решение.
– Сегодня на повестке дня у нас только один вопрос, – начал Предвидящий.
– Какова вероятность успеха? – спросил Несущий Бурю.
– Текущая оценка – 97 процентов, – тут же откликнулся Черное Безмолвие.
– Она зависит от того, что произойдет в ближайшие дни, – сказал Предвидящий, – важно, чтобы никто не выступил раньше начала операций «Звездопад» и «Вакцина».
– Все местные организации ждут, – сказал Команданте.
– Осталось только принять решение относительно даты, – сказал Предвидящий, – корабль уже готов и я отправляюсь туда завтра.
– Насколько безопасно делать это сейчас? – спросил Несущий Бурю.
– Настолько, насколько это вообще возможно, – ответила Леди Звездный Свет, – наземная станция под нашим полным контролем.
– Тогда действительно осталось назначить день, – согласился Несущий Бурю.
– Черное Безмолвие, каково твое предложение? – спросил Предвидящий.
Искусственный интеллект даже не назвал, а показал дату, причем зашифрованную кодом, известным лишь тринадцати членам Первого Совета. Никто во всем мире не мог подслушать этот разговор, но даже если бы это удалось – узнать дату грядущей Битвы Битв было бы невозможно.
– Я хотел предложить тот же самый день, – подтвердил Предвидящий, – думаю, осталось лишь проголосовать – если, конечно, нет других предложений.
Других предложений не последовало. Прошло меньше минуты и Черное Безмолвие объявил результат, опять-таки шифром – решение, принятое единогласно.
...
Черное Безмолвие получил запись еще одного разговора, но сказанное как, впрочем, и то, что его услышали в Первом Совете, уже ничего не могло изменить.
– Мы потеряли корабль, – неестественно слабым голосом доложил директору глава подразделения.
– Какой корабль? – не сразу понял директор.
– Тот самый корабль. Насколько мы понимаем, он в руках Core. Главный разработчик работает на них – и, похоже, очень давно.
Директор молчал. Потом глухим голосом он произнес:
– Это конец. Если у них есть ИИ и новейшее ядерное оружие...
– Они будут шантажировать нас?
– Шантажировать? Если бы... Они хотят уничтожить существующий порядок вещей. Полностью.
...
Это было еще одно заседание Комитета. Предчувствие неотвратимой и скорой бури висело в воздухе и сейчас все ждали выступления председателя Совета.
Заседание, как и большинство предыдущих, было в значительной степени виртуальным – хотя старинный, в форме амфитеатра, зал казался полупустым, незримо в нем присутствовало едва ли не больше людей, чем могло уместиться в реальности. Лишь секунду назад место за кафедрой докладчика было пустым, но сейчас воздух, казалось, слегка замерцал и через мгновение за кафедрой возникла фигура человека, одетого в черный, как безлунная ночь, длинный плащ. Лицо его, казалось, не имело возраста и лишь белые, как свежевыпавший снег, волосы, обрамлявшие лицо и спускавшиеся почти до плеч, издалека придавали ему облик древнего старца.
– Моя речь будет недолгой, – произнес Предвидящий.
В зале воцарилась мертвая тишина.
– Первый Совет Core принял решение и теперь я извещаю о нем Комитет. Мы долго ждали, мы спорили и сомневались, но теперь колебаниям нет места. Промедление смерти подобно.
Раздались возгласы радости и лишь один из членов Комитета задал вопрос, ответ на который, похоже, был известен всем:
– Компромисс невозможен?
– Разумеется, нет. Я говорил об этом и год, и десять, и пятьдесят лет назад, а еще раньше об этом говорили наши предшественники. Капитализм должен быть уничтожен.
– Но ... когда?
– Теперь это уже не секрет. На часах в Южноамериканском Социалистическом Союзе вечер, но над планетой уже встает новое утро – утро дня, который останется в веках. Комитеты на местах – вы можете начинать. Капитализм должен умереть. Настал день Битвы!
Теперь отдельные возгласы слились во всеобщий голос одобрения и радости, рев, заглушивший отдельные робкие слова сомнения – и громче всех на фоне остальных звучало могучее русское «ура!»
...
Это было, вероятно, самое страшное оружие, созданное крупнейшей империалистической державой, чтобы иметь возможность нанести удар по любой точке планеты. Боевой космический корабль, снабженный ядерным двигателем и имеющий огромные возможности для полета и маневрирования, недоступные быстро устаревающим химическим ракетам. Двадцать стратегических ракет с разделяющимися термоядерными боеголовками, с системами маневрирования, способными преодолеть практически любую систему противоракетной обороны. Собственная лазерная система защиты от вражеских ракет. Экипаж из пяти человек.
Сейчас на борту должны были быть только трое, и один из них, уже занявший свое место, присутствовал там, как, впрочем, и в любом другом месте, лишь частично.
Легкая, едва ощутимая сила начала прижимать тело Предвидящего к креслу. «Разрушитель реальности» плавно отошел от стыковочного рукава, слегка ускоряясь.
– Начинаю корректировку орбиты, – раздался голос Черного Безмолвия.
В течение следующих нескольких минут двигатели боевого крейсера несколько раз включались и снова замолкали, переводя корабль с геостационарной на более низкую орбиту. Наконец переход завершился и «Разрушитель реальности» теперь летел над темной Землей навстречу Солнцу.
Точки на двоичных часах гасли и загорались, образуя причудливую для непосвященного взгляда мозаику огней, время текло, приближаясь к полуночи по Гринвичу.
Предвидящий сидел на месте командира корабля, почти утопая в эргономичном кресле, слишком просторном для его маленькой сутулой фигуры. Небольшая мягкая игрушка, старинная, каких не делали уже больше полувека, уютно устроилась на широком подлокотнике, тонкие длинные пальцы Предвидящего нежно гладили пушистый мех, который, казалось, ничуть не пострадал от времени. И тот, кто сидел в кресле, подобно своему маленькому спутнику, казался одновременно еще молодым и в то же время безмерно старым. Лицо его несло на себе печать глубокой скорби, печать воспоминаний от том, чего уже не вернуть, и в то же время выражение непреодолимой решимости.
– Ракеты готовы к старту, – голос Черного Безмолвия прозвучал в почти полной тишине, нарушаемой едва слышным шелестом системы кондиционирования.
– Отлично. Ты знаешь, что делать, – и, сказав это, Предвидящий перекинул небольшой красный рычажок на пульте управления.
– Начинаю отсчет. Запуск в ноль часов по Гринвичу, одна минута до запуска.
Точки на часах гасли и загорались, отражая бег секунд, и вот наконец все они исчезли – ноль часов, ноль минут. Легкий, едва заметный толчок сотряс корпус корабля, когда первая ракета отсоединилась от пилона и включила двигатель.
Предвидящий смотрел на экран, воспроизводящий вид со всех сторон корабля, и на лице его была слабая, почти незаметная, но настоящая улыбка. За кормой еще был виден закат, а впереди показалась полоска солнечного света – рассвет нового дня. И ракеты рванулись навстречу рассвету, неся с собой зарю нового мира!
1 Латинское «cor» (сердце) в свою очередь предположительно происходит от реконструированного протоиндоевропейского «ker», так же как и русское «сердце».
2 Грин Хиллс (Green Hills) – зеленые холмы (англ.)
3 Данный термин не является устоявшимся в русском языке, а ближайший его аналог, «ботаник», имеет несколько отличную смысловую нагрузку.
4 Кидония – область в северном полушарии Марса.
5 Калька с английского «augmented human», устоявшегося русского перевода на данный момент нет.
6 Арес – бог войны в древнегреческой мифологии, соответствует римскому Марсу.
7 Назван в честь «Спирит» – марсохода НАСА, работавшего на Марсе с 2004 по 2011 годы.
8 Поезд на магнитной подушке, сокращение от словосочетания «магнитная левитация».
9 Расположен в юго-восточной части современной Мексики.
12 Билингв – человек, владеющий двумя языками.
10 Тера – кратная приставка системы СИ, 1012 (1 000 000 000 000 или 1 триллион)
11 Пета – кратная приставка системы СИ, 1015 (1 000 000 000 000 000 или 1 квадриллион)
13 В английском «космос» обозначается термином «outer space» или просто «space» (пространство), хотя, например слово «cosmology» (космология) также происходит из греческого.
I. Страна грез
Таким образом должен был бы управляться весь мир, если бы только нам удалось освободить его от смирительной рубашки истории!
К. С. Робинсон. «Красный Марс»
Поезд монорельсовой дороги снизил скорость, приближаясь к станции. На установленном под потолком вагона информационном дисплее появилось сообщение на нескольких языках: «Остановка – Северо-Западный Университет Core». Название «Core» было одинаковым во всех случаях – изначально английское, означающее «сердцевина, внутренность, ядро, центр, сердце (чего-либо)», оно давалось без перевода в большинстве текстов, хотя в секторах, где английский не был местным языком, его часто произносили как «кор», по аналогии с латинским «cor», от которого оно произошло1. Поезд начал тормозить и через минуту мягко, почти бесшумно, остановился внутри станции, находящейся под ажурной крышей из стекла и металла.
– Вот она, университетская станция. Приехали, – подумал Роберт, поднимаясь с кресла. Повесив на плечо небольшую сумку, в которой были сложены его немногочисленные ценные личные вещи – объемный чемодан с одеждой путешествовал в багажном отделении и его доставка в новую квартиру была заботой роботов – он вышел из вагона на крытую платформу станции. Отойдя от поезда на несколько метров, Роберт решил осмотреться, но не для того, чтобы определить, куда идти дальше – для этого достаточно было лишь бросить взгляд на экран портативного терминала. Навигационная система точно указывала дорогу, она даже предупредила бы Роберта, если бы он забыл про нужную остановку и вовремя не направился к выходу из поезда. Но станция представляла собой еще одно, пусть и не слишком большое, творение инженерного искусства, которым Роберт еще не перестал удивляться, и он решил уделить ему несколько минут.
Платформа длиною в сотню метров была накрыта несколькими прозрачными куполами, образованными стеклянными панелями, которые поддерживались тонкими металлическими рамами и соединялись без единой горизонтальной поверхности. Геометрия, наружное покрытие из материала с очень низким коэффициентом трения и система подогрева и очистки не давали снегу задерживаться на такой крыше, и она могла легко переносить суровые зимы, несмотря на кажущуюся хрупкость. Роберт вдруг подумал о том, что за все восемнадцать лет своей жизни он видел снег лишь на экранах или читал о нем, и что через несколько месяцев этот пробел восполнится.
Сейчас снега не было, в северном полушарии был конец лета, день был солнечным, и свет заливал станцию, проходя через прозрачную крышу и достигая всех уголков платформы. Раньше и это время года, пусть совершенно незаметное в тропиках, и предстоящее начало учебного года навевали на Роберта тоску, но не в этот раз. Ведь он приблизился еще к одной двери, за которой – Тайна, и кто знает, сколько еще таких дверей в этом захватывающем мире...
Транспортный робот, окрашенный в ярко-оранжевый цвет и оснащенный предупредительными огнями, извлек из вагона небольшой контейнер и повез его по уходящему вниз тоннелю, соединяющему грузовую площадку монорельса с находящимися где-то под землей складскими помещениями. Обитатели Core почти никогда не носили с собой ничего тяжелее сумок, похожих на ту, что висела на плече у Роберта. Роботы-носильщики были к услугам жителей в любом транспортном узле, будь это станция монорельса, аэропорт или морской порт. Насколько было известно Роберту, машины никогда не теряли багаж, так что он не испытывал ни малейшего беспокойства за судьбу своего чемодана.
Шагая в сторону от платформы, Роберт прошел мимо рядов информационных терминалов и направился вперед, к автоматическим раздвижным дверям в дальней стене, идущей параллельно платформе и линии монорельса. Три из них, находящиеся рядом друг с другом в центре, вели в просторный переход с такой же прозрачной полукруглой крышей, в центре которого виднелись светло-серые ленты дорожек с движущимся покрытием. Две пары других, находящихся по бокам от перехода, выходили на открытый воздух, к мощеным пешеходным дорожкам. Такая структура была типична для этого сектора – как и во всех больших комплексах, выстроенных Core в местностях с холодным климатом, все отдельные здания соединялись между собой крытыми переходами, причем один из них обязательно вел к местной станции монорельса или стоянке персонального автоматического транспорта – небольших машин, обычно перемещающихся по специальным путям, и доступных по первому требованию круглые сутки.
Имевшиеся в большинстве городов всех северных секторов Core, такие конструкции соединяли между собой жилые комплексы, различные учреждения, предприятия и транспортные узлы, позволяя жителям этих суровых краев спокойно путешествовать по городам, секторам и между ними, не имея одежды более теплой, чем плащ или легкое пальто. Роберт слышал, что при желании можно было совершить кругосветное путешествие по секторам северного полушария в самый разгар зимы, даже не заботясь о шапке и перчатках – пользуясь только общедоступным транспортом.
Дорожки с подвижным покрытием, разные секции которых, отличающиеся цветом, перемещались с различными скоростями – самые скоростные из них, стального цвета с легким голубым оттенком, двигались в несколько раз быстрее пешехода и были оснащены сиденьями – имелись во всех главных галереях, соединяющих между собой части большого университетского комплекса, и позволяли попасть из одного конца в другой в течение пятнадцати-двадцати минут. Однако Роберт не стал ими пользоваться, как, впрочем, и крытыми проходами. Стоял на удивление теплый и ясный августовский день, и он решил прогуляться по свежему воздуху, по тропинкам и аллеям, идущим снаружи корпусов. Нет, не то чтобы он испытывал недостаток этого самого свежего воздуха, – за три месяца, проведенные на территории Core, Роберт ни разу не столкнулся с атмосферой, которая, по его мнению, казалась бы хоть чуть-чуть загрязненной. И это при том, что все предыдущие годы жизни он провел на острове, где количество машин было сведено к минимуму, а чистота воздуха была сравнима с самыми нетронутыми уголками Земли. Здесь все было пронизано, пропитано изделиями высоких технологий, но, похоже, что проблема загрязнения воздуха на Земле больше просто не существовала.
Дорожки и галерея проходили под широкой декоративной аркой, облицованной светлым камнем, с надписью «Добро пожаловать в Северо-Западный Университет Core», сделанной на двух языках, Общем – универсальном языке Core, и русском – языке огромного Советского суперсектора, на северо-западе которого и находился университет. Из двух этих языков Роберт пока знал только Общий, но это его не беспокоило.
Необходимость общения огромного числа людей, принадлежащих к разным культурам, неизбежно потребовала появления языка, который являлся бы общепринятым и понятным для всех образованных людей. Общий, ligua franca Core, был создан на основе английского, только в нем были сведены к минимуму идиомы, которыми так богаты естественные диалекты этого языка, и разговорная лексика, а произношение представляло собой некий упрощенный и усредненный тип, что сделало язык намного более логичным и простым в изучении. Выбор же самого английского в качестве основы вместо какого-либо из полностью искусственных языков был вполне естественным и сделан был задолго до возникновения Core. Английский использовался учеными, инженерами и специалистами по компьютерной технике по всему миру еще во второй половине XX века, а в начале XXI он стал универсальным языком общения во Всемирной сети.
Core было известно тем, что безжалостно порывало с традициями и привычками, но лишь бесполезными – в случае с языком начинать с чистого листа не было почти никакого смысла. Конечно, лингвисты Core знали о гипотезе Сепира–Уорфа, или гипотезе лингвистической относительности – концепции, согласно которой структура языка определяет мышление и способ познания реальности, но не считали ее настолько важной, чтобы оправдать создание нового языка с нуля.
Общий учили во всем мире, и все студенты, поступившие в любой из университетов Core, могли на нем свободно общаться. Тем, для кого английский был родным, как для Роберта, этот язык был большей частью понятен без дополнительного изучения, хотя произношение иногда заставляло их поморщиться, а вот обратное утверждение было неверным. Знающий Общий мог относительно свободно читать английскую литературу – научную и техническую – и разговаривать на подобные темы, но чаще всего с трудом понимал разговорную речь человека, для которого один из вариантов английского был родным, и обычно испытывал трудности при чтении англоязычной художественной литературы в оригинале.
Станция находилась на краю университетского комплекса и ближе всего к ней, согласно одному из уже знакомых Роберту принципов Core – планировка комплексов зданий должна быть рациональной и обеспечивать максимум удобства и минимум неожиданностей – располагалось, как он и предполагал, даже не сверяясь с навигатором, небольшое одноэтажное здание, в котором находилась приемная для регистрации. А заблудиться с навигатором было невозможно, даже если бы планировка была выполнена не в соответствии с логикой, а полностью случайным образом. Так что Роберт чувствовал себя вполне уверенно, находясь даже в совершенно незнакомом месте.