Недолго думая, сбегал на второй этаж, к «куратору».
— Я извиняюсь, но... Короче, двоих узнал. Общаться будем — они меня наверняка вспомнят. Я к чему: думал назваться другим именем. А теперь, получается...
— Другим именем — смысла нет, — покачал головой «куратор». — Работать будем преимущественно в этом регионе, по службе придётся часто пересекаться с прежними коллегами. Ну и будут тебя всё время окликать по настоящему имени. Согласись, масса поводов для возникновения щекотливых ситуаций.
— Да уж, это точно...
— Но ты не расстраивайся. Здесь тебя никто не достанет. Из здешних тебя никто не сдаст. Потому что здесь все сами такие...
Да, это я слишком хорошо о них подумал. Значит, нет никакой программы, а просто — будем работать?! А ещё: здесь все сами такие?! Ну и в какую сторону мы все такие будем здесь работать?
Пошёл, встретился с теми сотрудниками, которых узнал. Они меня сразу вспомнили, даже по имени назвали. Смотрят снизу вверх, благоговейно, как на какого-то рембу.
Ага, понял. Я «вора» уложил. Весь город об этом трещит, я теперь — знаменитость. Не было бы этого эпизода, никто бы и не вспомнил, кто я такой и как меня звать.
Но «куратор» прав, мне теперь имя менять смысла нет. Потому что прогремел «по самое не могу», все будут мгновенно узнавать и вспоминать.
Парни нормальные, смекалистые, с юмором, пообщались в охотку, вопросов по работе не задавали — видимо, получили такой же инструктаж, как и я. Пошли переоделись, сетку натянули в спортзале. Пока натягивали, публики прибыло — быстренько образовали четыре пятёрки и до ужина с азартом рубились в волейбол.
Не знаю, чем мы будем заниматься, но в целом мне здесь понравилось. Жить можно...
* * *Неделя прошла в таком же спортивно-оздоровительном режиме. Ели-спали, занимались физкультурой, вечером смотрели кино. Народ всё прибывал — только не совсем у нас, а несколько наособицу. Между корпусами поставили сетчатые заборы, в заборах — металлические калитки, ключи только у администрации. Прямо как в зоне — «локалки», чтобы не бродили где попало. В нашем корпусе было около трёх десятков людей, примерно столько же — в соседнем, и появились они все разом: привезли их в одно утро на «Икарусе». В третьем корпусе тоже кто-то жил, но тех было плохо видно — далековато.
— С соседями пока общаться не обязательно, — такое объявление сделал администратор на завтраке в тот день, когда привезли людей во второй корпус. — Вы, конечно, люди свободные, никто вам ничего не запрещает, но... В общем, это пожелание руководства. Пока — не надо. Начнёте работать, там всё будет ясно...
«Соседи» наверняка получили такое же предупреждение, но истолковали они его превратно. Полдня они возились с лопатами на лужайке перед своим корпусом, беспощадно выдирали кусты, уничтожали клумбы, таскали какие-то булыжники и к обеду соорудили практически полноценное футбольное поле. А через час после обеда с их стороны к калитке подошёл угрюмого вида крепыш и отвязно заорал:
— Эй, опера! Хорош дрыхнуть! А ну давай старшего сюда, для переговоров!
Основная масса «наших» валялась по номерам, набиралась после обеда сил для очередной волейбольной баталии. Короче, многие вышли на лоджию, посмотреть, кто там орёт, коротко посовещались и уполномочили меня сходить к этому горлану, пообщаться. Знаете, я в лидеры не набивался, среди нас были люди и постарше, с опытом, солидные такие. Просто так получилось за эту неделю, что все остальные относились ко мне с каким-то особым уважением. Это всё из-за «вора», которого я имел неосторожность шлёпнуть.
Спустился я к этому горластому, посмотрел на него вблизи... Что-то личико знакомое. Точно! Он раньше, года три назад, в СОБРе был, в ЦРУБОП. В общем, несколько раз доводилось участвовать в совместных мероприятиях.
— Оп-па! — горластый, рассмотрев меня, изменился в лице. — А ты не Андрей Горбенко?
— Он самый. А что?
— Ну... Ничего. Просто — респект тебе от всего спецназа. Если что — только намекни. Мы за тебя полстолицы уложим. А другую половину раком поставим...
Да уж... Грубо, но... приятно. Скажу прямо, я всегда побаивался этих головорезов и рядом с ними чувствовал себя неполноценным. Это же машины для убийства, боевые роботы. Они нашего брата — рядового сотрудника — за чмошников держат. Вроде бы одно дело делаем, от нас зависит очень многое, без нас у них просто не будет работы... А всё равно относятся всегда с высокомерием, как к низшей касте. Они уважают только себя и подобных себе. Такие люди, что поделать.
— А ты зря не в маске. Я тебя тоже узнал, ты — Серёга Разуваев.
— Да я и не прячусь. Мне без разницы, прятаться уже просто смысла нет. Так что клал я на их конспирацию. Короче, давай — собирайте команду. Мы вас вызываем на футбольный матч. Играем на ящик пива, даём фору — два мяча.
— Это вы нам — фору?!
— Угу. Солдат ребёнка не обидит.
— Да мы вас — как тузик грелку...
— Да ну?! Ну давай, раз такие борзые — на два ящика пива, без форы.
— Замётано.
— Ну всё, готовьтесь. Начало ровно в шестнадцать ноль-ноль.
— А как к вам пройти?
— Что значит — «как пройти?» Ножками!
— Через забор сигать?
— Зачем? Скажи администратору, пусть откроет.
— Думаешь, откроет?
— Да куда он, на хер, денется! Ну хочешь, я скажу.
— Скажи.
— Будешь подыматься к себе, в дверь стукни — пусть выйдет на пару ласковых...
Так... Да, администратор с Разуваевым даже спорить не стал, мгновенно открыл калитку. Попробуй с таким поспорь! Команду мы собрали бегом, и так же бегом соседи нас вынесли со счётом восемь — два. Ну просто хоккейный счёт получился. Играли, кстати, они не грубо, но до их физических кондиций нашему брату — как от Урюпинска до Гваделупы в коленно-локтевой позе. Кроме того, они играли очень слаженно, взаимодействие, как мне показалось, у них буквально на ментальном уровне.
Вот вам и вся конспирация. Соседи наши — это спецназ, особым образом подготовленные и обученные бойцы. Нет, всё-таки интересно, чем это таким мы тут будем заниматься?
* * *Через некоторое время, после того как заселились «соседи», мы начали работать.
Для начала нам «спустили» распорядок. И соседей, и загадочных типов из третьего корпуса кормили в нашей столовой, и чтобы мы лишний раз не пересекались, нам всем установили время для приёма пищи: первый поток — соседи, потом — мы, последние — хлопцы из третьего корпуса. Завтракаем, потом всех (вот это уже была «обязаловка») загоняют на организационный час в конференц-зал. Так что с людьми из третьего корпуса никто из нас не общался вообще. С соседями тоже общались только на футбольном поле, криками и тычками: поиграли — разбежались, никаких особых отношений не возникало в силу их пресловутой «кастовости», о которой я уже упоминал. Видимо, администрация это понимала, и наши ежедневные футбольные баталии никто не пресекал. Что характерно — люди из третьего корпуса в футбол не играли и спецы даже не предпринимали попыток их приглашать. Загадочные товарищи...
Наладили распорядок, потом объявили штатную структуру и задачи. Довели специфику.
Управление "Л" состоит из четырёх отделов: оперативно-разыскного, НТО (научно-технического), физической защиты и обеспечения. Плюс — руководство, офицеры управления.
Представили начальника нашего отдела. Да, основная масса тех, кто живёт в нашем корпусе, — это и есть оперативно-разыскной отдел. За исключением четверых доходяг среднего возраста, что компактно ютятся в двух номерах по соседству (это весь штат НТО). Начальник — Владимир Филимонович Доценко, сорок два года, служил в ОБНОНе, потом в ФСКН. Вполне симпатичный дядечка, солидный такой, увесистый, взгляд прямой, открытый, в глазах ум светится. Вроде бы не спесивый, а там дальше видно будет.
Отдел наш состоит из двух отделений: розыска и оперативного. Деление получилось неравномерным: в отделении розыска пятнадцать человек, а у нас — всего семеро. Типа того, семеро козлят. Причём «козлят» — глагол. Шутка.
Угадайте, кто у нас начальник оперативного отделения? Ну разумеется, товарищ Горбенко, лучший в мире истребитель «воров».
Интересно... Неужели наше начальство при назначении руководствовалось именно этим фактом? По деловым качествам я на новом месте проявить себя никак не успел, так что даже и не знаю...
Насчёт "Л" кто-то пошутил, что это, дескать, «ликвидация». Шутника мягко поправили: ликвидация — это, конечно, дело хорошее! Возможно, некоторые элементы такого плана в нашей работе и будут присутствовать... Но в целом название взято исходя из основного направления деятельности управления.
А что это за основное направление? Оказывается — легализация.
Ничего себе новости! Оказывается, мы будем заниматься наркомафией. Но не в том плане, как это делает ФСКН, а несколько иначе.
Ничего себе новости! Оказывается, мы будем заниматься наркомафией. Но не в том плане, как это делает ФСКН, а несколько иначе.
Перед тем как перейти к задачам, в двух словах обрисую ситуацию — как нам её представили товарищи из руководства.
Насчёт наркомафии все в курсе, про колоссальный оборот наркотиков наверняка слышал каждый, какие огромные там деньги крутятся, вполне можно себе представить. Но так уж привыкли в последнее время, что основной акцент всегда делается на деньгах и обороте. Привычная формула «товар-деньги-товар», человека за ней не видно, ему вроде бы нет места в этой связке.
Между тем наркоман — потребитель вот этого самого товара, на котором мафия делает деньги, — является основанием всей этой огромной и громоздкой пирамиды. Наркозависимый человек — фундамент наркобизнеса, без него этот бизнес просто не может существовать.
Мы будем проводить эксперимент на базе Чёрного Яра. Если он удастся, эту практику потом запустят в масштабах России. Наша конечная задача, не вдаваясь в подробности всех промежуточных этапов, выглядит примерно так.
Небольшая городская клиника для наркозависимых. Все наркоманы состоят на учёте, на каждого составляется индивидуальный график, по которому человек получает из рук медперсонала бесплатную инъекцию. В последующем с каждым будет постепенно проводиться заместительная терапия по западным методикам (но не метадоновая, сказали, что это порочная практика), одновременно в клинике будет функционировать ознакомительный центр для молодёжи и подростков. За бесплатность каждый наркозависимый должен быть готов к участию в публичных мероприятиях агитационного характера и показу по телевидению. Почему наркоманы обязательно пойдут в клинику? Потому что им больше негде будет взять дозу. Дилерская сеть и оптовики в данном районе и прилегающих окрестностях будут ликвидированы.
В данном проекте преследуются две основные цели.
1) Сформировать правильное общественное мнение по употреблению наркотиков в целом и статусу наркомана в частности. То есть перевести наркомана из разряда изгоя и врага общества в положение, которое он и должен занимать, — тяжело больного человека, нуждающегося в лечении и заслуживающего жалость и презрение. И таким образом (это побочная, но, пожалуй, по значимости даже главная цель) уничтожить в глазах молодёжи «крутизну» и престиж употребления наркотиков.
Судите сами. Одно дело — собраться с кучей единомышленников в подвале и «ширнуться». Это круто. Менты ловят. Тайна. Приобщение к особому кругу «избранных». Вызов обществу. Я треснулся «марочкой» (сожрал «витаминку», «поставился» и так далее) и потому я крут. Это запретно, это манит, это ставит меня в исключительное положение.
Буду ли я крут, если стану трескаться инсулином? Я крутейший диабетик, от меня вам всем приветик! Нет, пожалуй, не буду. Все прекрасно знают, что диабетики — несчастные больные люди, все им сочувствуют и говорят про себя: «Как здорово, что эта участь миновала меня, как славно, что я здоров и не должен таскать с собой инсулин». Инсулин можно купить в любом аптечном киоске, но кому он нужен, кроме больных?
Вот в таком примерно направлении эта программа и должна работать. Убрать к чёртовой матери весь этот флёр таинственности и крутизны, постоянно показывать по специально выделенному каналу жалких, неряшливых, трясущихся наркоманов с синяками на предплечьях, доходчиво, без зауми, объяснять, что к чему. Хочешь быть таким? Хочешь быть беспомощным, несчастным, обречённым на гниение заживо? Нет проблем. Если это твой выбор, прятаться по подвалам тебе не надо. У нас это теперь легально. Приходи, регистрируйся, мы внесём тебя в список больных...
2) Уничтожить наркомафию. Заметили, в вышеуказанной схеме наркомафии просто нет места? Госучреждение — больной, прямой контакт без каких-либо посредников. Всю эту громоздкую пирамиду по добыче денег можно за ненадобностью выбросить на помойку.
Вот так всё это выглядит. Просто, правда?
На мой взгляд, обе задачи невыполнимы.
По первому пункту: будет очень трудно приучить обывателя к мысли, что наркоман — это не подонок, добровольно травящий себя гадостью, а тяжело больной человек, заслуживающий сочувствия и презрения. Это я по себе сужу. Я, вообще, подумал, когда управленцы начали разводить бодягу насчёт того, что "...наркозависимый человек — фундамент наркобизнеса, без него этот бизнес просто не может существовать...": неужели будем наркоманов отстреливать?! Дело негуманное, конечно... Но, в принципе, если разобраться... Кхе-кхе... Гхм-кхм...
Вот так я, обыватель, отношусь к наркоманам. И таких, как я, — подавляющее большинство. По-другому думают только сами наркоманы, их родственники и мафиози, которые делают деньги на зависимости этих несчастных. Так что, повторюсь: сформировать правильное общественное мнение — это задачка ещё та!
Что касается молодёжи. Молодёжь всегда тянет на запретное. Это заложено в сущности молодого человека, и это не искоренить ничем. Если что-то разрешить, всё равно будут искать другое, что запрещено. Это я опять по себе сужу.
Помню, у нас в детдоме одно время был «продвинутый» зав. Курить разрешил. Курилки сделали, урны поставили. Рассуждал, видимо, так: разрешу, сладость «запретного плода» исчезнет, дети побалуются и перестанут. Неинтересно ведь, когда не запрещают, не гоняют, не ловят...
Дети и в самом деле курить стали гораздо меньше. Но стали нюхать клей. Причём со страшной силой, это было что-то наподобие эпидемии.
Вот ведь как получилось: гоняли за курево — прятались, изощрялись, это было клёво и весело. Случаи употребления клея были крайне редки, потому что это вообще было что-то запредельное (уже значительно позже, общаясь с ребятами, я узнал, что теперь это стало нормой практически во всех детдомах). А разрешили курево — перешли на клей.
Полагаю, если бы разрешили клей — вскорости весь детдом начал бы в массовом порядке колоться...
По второму пункту: напомню, я восемь лет опером работал. Кое-что в этом деле понимаю. Я лично знал людей, которых за «неправильное» изъятие просто убивали. Да, именно так, никаких там разборок, «наездов»: изъял сотрудник ОБНОН полкило героина, заактировал, а на другой день его шлёпнули прямо во дворе родного дома. Потому что изъял не то, что можно, без договора действовал, «выставил» уважаемых людей на деньги. А когда расследование проводили, начальник его развёл руками и прямо заявил: что поделать, действовал на свой страх и риск — не согласовал. Вот видите, к чему такая самодеятельность приводит...
Это я к тому, что отдельно взятой наркомафии у нас в стране, как таковой, просто нет. У нас в это грязное дело так или иначе вовлечена огромная армия людей, поставленных государством с этим делом бороться. Нет, я не говорю, что все поголовно, что вы! Упаси бог клеветать на коллег. Всех поголовно туда просто не подпускают. Это определённый уровень.
Пример из личной практики. В рамках одной разработки нечаянно берём совершенно «левого» товарища, не вовремя явившегося в адрес, с которым мы работаем. У товарища при себе аж пятьдесят граммов кокаина (кто не в курсе — это много и дорого). Мы не эксперты, но и так понятно. «Кокаин?» Товарищ соглашается: «Да, кокаин». — «Чей?» — «Мой. Люблю, знаете ли, побаловать себя, „снежком“ попудрить носик, не могу без этого...» Причём даже не пытается юлить и оправдываться, сволочь, держится очень независимо, требует, чтобы ему дали позвонить, и обещает, что если мы его не отпустим прямо сейчас вместе с его «баловством», то здорово пожалеем об этом.
Поскольку товарищ нерусский и ведёт себя при этом как хозяин нашего города, мы его маленько воспитываем, в пределах нормы, оформляем изъятие и сдаём. Мы люди бывалые: предварительно сами везём порошок в лабораторию, в присутствии задержанного получаем заключение — и только потом уже сдаём всё это добро куда следует.
А назавтра нас берёт в оборот УСБ, и на всех заводят дело за превышение. Товарищ оказался кристально чистым, законопослушным, никакого кокаина у него не было, а мы просто поймали его и издевались. Экспертиза? А нету. Какая, на фиг, экспертиза?! Вы что, такие пьяные были, что ничего не помните?!
Это один из множества подобных эпизодов. Просто небольшая иллюстрация: зачем вовлекать в это дело всех поголовно, когда можно пустить к кормушке только избранных, у которых в руках рычаги, и всё будет тип-топ. Остальных же, если ненароком подойдут близко, можно просто пинать сверху — не лезь куда не надо, вшивый опер, занимайся своей пузатой мелочью!
Так что, по второму пункту большущий вопрос. Одна из колоссальных составляющих наркомафии — государевы люди. Без них наркомафия просто не могла бы существовать. «Уничтожить наркомафию»... Это что же, будем делать тотальные чистки в свои же рядах?! Как в пресловутом тридцать седьмом? Занимательно...