— Мне тоже не по карману.
В общем, я выдумала себе адрес и вспомнила, что я обещала сообщить о своем местопребывании Глории Томосава. Заплатив за год вперед, я испытала странное чувство уверенности. У меня даже соломенной хижины не было, но адрес… это была хоть какая-то зацепка…
В тот день Голди работу не нашла, но не очень огорчилась.
— Просто, — объяснила она мне, — сейчас нигде нет никакой войны. Но мир никогда не продолжается больше пары месяцев. Потом опять начнут где-нибудь воевать и вспомнят про меня. А пока я прогляжу городские вакансии. Знаешь, Фрайди, у меня очень хорошая специальность. Медсестра с голоду никогда не помрет. Нехватка медсестер существует уже лет сто и вряд ли скоро прекратится.
Кстати, второй из агентов по найму, к которому в тот день обратилась Голди — представитель «Ройерз ректифайерз», «Колонны Цезаря» и «Грим Рипер», то есть исключительно солидных фирм с мировой репутацией, после того как Голди оставила свои координаты, обратился ко мне:
— Ну а вы? Вы тоже медсестра?
— Нет, — ответила я. — Я военный курьер.
— Такие сейчас не очень-то требуются. Сейчас большинство организаций предпочитает пользоваться скоростной почтой, если уж терминалы почему-то из строя выходят.
Мне показалось, что меня оскорбили. Боже мой, Босс, как же хорошо вы меня знали!
— Я — элитарный курьер, — стараясь держать себя в руках, ответила я. — Я могу добраться куда угодно. То, что доставляю я, попадает на место назначения, когда не работает почта. И так же быстро, кстати, если не быстрее.
— Это правда, — вступила в беседу Голди. — Она не преувеличивает.
Он пожал плечами:
— Как бы то ни было, ваши таланты пока не слишком востребуются. А больше вы ничего не умеете делать?
(Только не срываться!)
— Каким оружием вы лучше всего владеете? Я вызываю вас на дуэль, до первой крови, если вам так будет угодно. Позвоните вашей вдове — и вперед.
— Ну и ну! Какая вы обидчивая девушка! Ну прямо как мой фокстерьер. Послушайте, милочка, мне некогда с вами в игрушки играть. Я на рабочем месте нахожусь. Лучше скажите мне ваши данные, и я внесу их в компьютер.
— Прошу прощения, сэр, я действительно погорячилась. В общем, я действительно элитарный курьер. Если я берусь что-то куда-то доставить, то это попадает на место. Беру я дорого. Сдельно. Если возьмут в штат, то только на высокую зарплату. Что касается остального — я прекрасно владею приемами рукопашного боя и любым оружием. Можете записать меня как инструктора по борьбе и владению оружием. Но военная карьера меня не слишком привлекает. Разве что — за очень большие деньги. Я предпочла бы должность курьера.
Он записал.
— Хорошо. Но больших надежд не питайте. Те работодатели, с которыми я имею дело, насколько я знаю, курьеров не жалуют. Разве только на время войны…
— Это я тоже умею. Я же сказала: то, что я берусь доставить, попадает на место.
— Ага, — оскалился он. — Или вас пристреливают. Нет, они скорее воспользуются сверхсобакой. Честное слово, голубушка моя, корпорациям курьеры нужнее, чем военным. Почему бы вам к космополитам не обратиться? Здесь есть агенты всех крупных корпораций. Да и деньжат у них побольше будет. Намного побольше.
Я поблагодарила его за совет, и мы ушли. Вообще-то, честно говоря, я уже была готова согласиться на любую зарплату, но Голди отговаривала меня:
— Набивай цену! Это твой лучший шанс! Те, кому ты нужна, выложат деньги без слов… или по крайней мере вызовут тебя в офис и попробуют поторговаться. Но занижать цену? Зачем же продаваться задешево, когда можно подороже?
Я оставила свои координаты у всех агентов космополитических корпораций. Никаких чудес я не ждала, но теперь, уж если бы кому-то из них понадобился лучший в мире курьер, они могли бы такого найти в моем лице.
Когда офисы начали закрываться, мы вернулись в отель, чтобы не опоздать на наше обеденное рандеву, и обнаружили, что Анна и Берт как-то странно выглядят. Не то чтобы сильно пьяные, но какие-то осоловелые.
Берт встал, откашлялся, принял театральную позу и возгласил:
— Леди! Смотрите на меня и восхищайтесь! Я — великий человек.
— По-моему, ты просто пьян.
— И это тоже, Фрайди, и это тоже, м-моя радость. Но ты не спеши, н-не торопись с выводами, так сказать… Я — человек, который сорвал банк в «М-монте-Карло», ясно? Я — гений, блистательный, восхитительный и н-неповто-римый. Финансовый гений, если угодно. И меня м-можно потрогать…
Вообще-то я планировала его потрогать, но немного попозже, ночью. Теперь же я была просто удивлена.
— Анна, что, Берт действительно сорвал банк?
— Ну… не то чтобы совсем так уж… сорвал… Но много… выиграл… — Она смущенно улыбнулась. Язык у нее слегка заплетался. — Девчонки… вы меня простите, пожалуйста. Ну, в общем, мы тут немного побыли, как вы ушли, а потом… пошли во «Фламинго» попытать счастья. Пришли мы туда, когда… ну, короче говоря, там как раз делали последние ставки на третий заезд. Ну, и Берт поставил… доллар на ма-аленькую такую кобылку, потому что ее звали — представляете — как его матушку! А заезд был длинный… и мы успели еще вернуться туда… нет, сюда. А на ипподроме Берт все-таки выиграл, и этот самый выигрыш он поставил на рулетке на двойной ноль…
— Он уже тогда был пьян, — поставила диагноз Голди.
— Я гений! — возразил Берт сурово.
— Берт, не спорь. Да, и то и другое. Двойной ноль выиграл, и тогда… Берт поставил этот выигрыш на черное… и опять выиграл… оставил выигрыш на том же месте… и опять выиграл… и тут уж крупье послал за хозяином казино. Берт был готов играть дальше… но хозяин казино ограничил сумму выплаты до пяти тысяч долларов.
— Олухи! Мерзавцы! — кипятился Берт. — Прямо… г-гестаповцы какие-то, ч-честное слово! Бандюги н-наем-ные, ни одного настоящего… спортсмена на все их тухлое казино! Но… я продолжил игру в другом месте!
— И все просадил, конечно, — хмыкнула Голди.
— Голди, старушка, ты не выказываешь должного ува-же…
— Да, он запросто мог все просадить, — согласилась Анна, — но я ему не дала. Я уговорила его внять совету хозяина казино, и мы в сопровождении шестерых здоровенных вышибал прямой дорожкой отправились в управление казино в банке «Лаки страйк» и сделали депозит. Иначе я не довела бы его сюда. Ну, девчонки, вы представляете себе: тащить половину полумиллионного выигрыша из «Фламинго» в «Дюны» наличными. Да мы… мы бы улицу не успели перейти, как нас бы кокнули!
— О-ши-ба-ешь-ся! Я узнавал: статистика преступности в Лас-Вегасе гораздо ниже, чем… во многих других городах Северной Америки. Так что… Анна, л-любовь моя, ты… невыносимая строгая тетка. Классная дама. У-у-у… злюка! Никогда на тебе не женюсь, даже если ты падешь передо мной на колени… и будешь меня умолять и просить… нет, я тогда сниму с тебя туфли, еще кое-что… и выпорю… а потом… буду тебя кормить одними сухарями, вот!
— Да, дорогой, конечно. Но только теперь было бы лучше, если бы ты надел свои собственные туфли, потому что тебе предстоит накормить нас троих. Икрой и трюфелями.
— И шампанским! Пусть будет море шампанского! Номы не будем пить за то, что ты так бессовестно водила меня за ручку. Дамы! Фрайди, Голди, птички мои, вы согласны с тем, что я финансовый гений? Тогда пошли… резвиться. Море шампанского, у-устрицы, фазаны жареные и все такое… и еще… ну, такие по-тря-са-ю-щие девочки… которые танцуют… в одних шляпках. Годится, а?
— Да, — ответила я не раздумывая.
— Да, пока ты не передумал, — согласилась Голди. — Анна, ты сказала «полмиллиона»?
— Берт, покажи им.
Берт вытащил новенькую чековую книжку и принялся нервически кусать ногти, пока мы ее разглядывали. Пятьсот четыре тысячи долларов Британской Канады. Больше полумиллиона в единственной в Северной Америке твердой валюте. Чуть побольше тридцати одного килограмма чистого золота. Да, и я не отважилась бы тащить такую сумму на другую сторону улицы. Без маленькой тележки. Это была примерно половина моего веса. Конечно, чековая книжка гораздо удобнее.
Да, Берт стоил того, чтобы выпить за него шампанского!
Что мы и сделали в кабаре «Звездная пыль».
Повелителю швейцаров Берт, видимо, сунул солидную взятку — и мы почти моментально оказались за столиком, распивая шампанское и вкушая восхитительный обед. В центре стола красовалась жареная курица (в меню она, правда, значилась как фазан). Шоу-девочки были хорошенькие и молоденькие, и пахло от них приятно, будто они только что вылезли из ванны. Нам тоже было на что полюбоваться — там плясали и мальчики. Но на меня они не произвели особого впечатления — сильно смахивало на то, что друг другом они интересуются гораздо сильнее, чем женщинами. Это, конечно, исключительно их личное дело, но девочки с эстетической точки зрения мне понравились больше.
Потом выступал фокусник, который творил живых голубей из воздуха. Я всегда в полном восторге от фокусников — вечно гляжу на них, раскрыв рот.
Но этот… нет, он точно продал душу дьяволу! Ну, например, он попросил одну из шоу-девочек заменить свою ассистентку. Не сказала бы, что его ассистентка была так уж плотно одета, но на шоу-девочке было и того меньше — туфельки, шляпка и улыбочка.
Фокусник принялся вытаскивать голубей прямо из нее!
Я своим глазам не верила! Она была такая тонюсенькая — где же они могли уместиться? Нет, надо было прийти сюда еще разок, сесть поближе и попробовать разглядеть получше. Это просто невероятно!
Когда мы вернулись в «Дюны», Голди выразила желание посмотреть шоу в вестибюле, а Анна заявила, что хочет спать. Я решила остаться с Голди. Берт попросил, чтобы мы заняли для него место. Сказал, что проводит Анну наверх и вернется.
Но не вернулся. Когда мы вошли в номер, я вовсе не удивилась, обнаружив, что дверь спальни заперта. Еще до обеда мне стало ясно, что Берт вряд ли будет моим транквилизатором этой ночью. Это было их с Анной личное дело, и я вовсе не обиделась, Берт повел себя благородно со мной именно тогда, когда я в этом нуждалась.
Я подумала — может, Голди из-за этого расстроилась, но вроде бы было непохоже. Мы легли вместе, поболтали о фокуснике и быстро заснули.
Меня снова разбудила Анна, но вид у нее теперь был совсем не угрюмый — напротив, она вся так и сияла.
— Доброе утро, дорогие! Бегом пи-пи и зубки чистить. Через пару минут прибудет завтрак. Берт сейчас вылезет из ванны, так что поторапливайтесь.
Перед второй чашкой кофе Берт взглянул на Анну, улыбнулся и смущенно проговорил:
— Ну, дорогая?
Анна скромно потупила взор и спросила:
— Ты хочешь, чтобы я сказала?
— Давай, давай, милая.
— Ну ладно. Голди, Фрайди… мы надеемся, что вы сможете уделить нам немного времени сегодня утром, потому что… мы вас очень любим и хотим, чтобы вы были с нами сегодня. Мы собираемся сегодня пожениться.
Мы с Голди поочередно и дуэтом издали ряд междометий, выражающих радость и удивление, повскакали со стульев, расцеловали их обоих. Радость наша была вполне искренней и гораздо сильнее удивления. Хотя… вариант все равно был неожиданный. Но свои мысли я оставила при себе.
Мы с Голди отправились покупать цветы и договорились встретиться с новобрачными в церкви Гретна-Грин. Голди была рада за них, как и я. Она сказала мне:
— Они очень подходят друг другу. Знаешь, я никогда не верила всерьез в намерения Анны превратиться в профессиональную бабушку. Для нее это было бы просто самоубийство. — И добавила: — Надеюсь, ты не слишком расстроена?
— Я? Что ты, — ответила я, пожав плечами. — С чего бы мне расстраиваться?
— Но… он же спал с тобой прошлой ночью, а сегодня — с ней. Сегодня он на ней женится. Другая женщина расстроилась бы на твоем месте.
— Да почему, господи! Я же не влюблена в Берта. Нет, то есть я его очень люблю. Он был среди тех, кто спас мне жизнь. И прошлой ночью я постаралась отблагодарить его за это. Он был очень мил. Главное — он был со мной именно тогда, когда мне это было нужно. Но у меня нет причин думать, что за это он должен посвятить мне свою жизнь, спать со мной каждую ночь. Вот и все.
— Ты права, Фрайди, но все равно… Немногие женщины в твоем возрасте отнеслись бы к этому так спокойно.
— Ну, не знаю. Мне кажется, что все это так просто и очевидно. Ты же не чувствуешь себя задетой? Ну и я тоже.
— А? Ты о чем?
— Все о том же. Ведь до той ночи, что он провел со мной, он спал с тобой, а эту ночь — с Анной. Ты же не огорчена, а?
— А с чего бы мне-то огорчаться?
— Не с чего, правильно. Так что все это — одно и то же. (Голди, только не надо принимать меня за дурочку. Я же видела твое лицо.) Правда, ты меня немного удивила. Я… как бы это сказать… не знала тебя с этой стороны. Про Анну я думала всякое… в общем, она меня удивила тем, что легла с Бертом. Я не знала, что она это умеет. С мужчинами, я имею в виду. Даже не знала, что она была замужем.
— О… Да, понятно. Тебе могло так показаться. Понимаешь, тут что-то вроде того, как ты относишься к Берту. Мы с Анной любим друг друга и порой выражаем свои чувства в постели, но мы не влюблены друг в друга. Нас обеих очень тянет к мужчинам… и совершенно неважно, какие впечатления у тебя возникли прошлой ночью. Когда Анна… вырвала Берта из твоих объятий, я была рада за нее, но тебя мне было немного жаль. Но, признаться, не очень сильно — вокруг тебя вечно вьется целая орава мужиков. А у Анны такое редко случается. Поэтому я обрадовалась. Не думала, правда, что дело дойдет до свадьбы, но хорошо, что так вышло. Гляди, вот и цветочный магазин «Золотая орхидея». Ну, что выберем?
— Подожди минутку, — остановила я ее на пороге магазина, пораженная внезапной догадкой. — Голди… тогда, на ферме, кто-то здорово рискнул… в общем, понимаешь, кто-то забросил туда, где я лежала, корзинку с орхидеями… Золотыми орхидеями. Я только что об этом вспомнила.
— Кто-то слишком много болтает, — буркнула Голди.
— Мне нужно было раньше сказать… Голди, я люблю тебя. Больше, чем Берта. Потому что… я тебя дольше люблю. За него замуж я выходить не могу и не хочу, а за тебя бы пошла с радостью. Просто… я очень люблю тебя.
ГЛАВА 26
Можно сказать, в каком-то смысле я и вышла замуж за Голди. Как только официальная церемония бракосочетания Анны и Берта окончилась, мы все вернулись в гостиницу, и Берт снял номер для новобрачных: зеркала на потолке там не было, и весь номер был такой пасторальный, бело-розовый, а не черно-красный, как наш предыдущий. Ну, и подороже, естественно. А мы с Голди выехали из гостиницы и сняли домик — крошечную такую коробочку недалеко от впадения Чарльстона во Фремонт. Домик, что было крайне удобно, стоял неподалеку от движущегося тротуара, который вел из города к бирже труда. По дороге Голди имела возможность заходить в городские больницы, а я — в магазины за покупками. В противном случае нам пришлось бы взять напрокат велосипеды, лошадь и автофургончик.
Расположение было чуть ли не единственным достоинством нашего нового жилища, но все равно для меня он был равен дворцу, окруженному райскими кущами. Медовый месяц в розовом саду. Никаких роз, конечно, и в помине не было, домик был на редкость уродлив, и единственным современным удобством в нем был небольшой терминал. Но это был первый в моей жизни собственный дом, где я была домохозяйкой. «Мой дом» в Крайстчерче по сути никогда не был моим — там мне непрерывно напоминали о том, что я скорее гостья, чем хозяйка.
Знаете, как это здорово — покупать сковородку для собственной кухни?
Домохозяйкой мне пришлось стать сразу, поскольку в первый же день Голди нашла работу в больнице. Ей нужно было выходить на дежурство к двадцати трем ноль-ноль и дежурить до семи утра. На следующий день, когда Голди еще спала, я принялась готовить свой первый в жизни обед… и сожгла картошку, и плакала. Очень похоже на новобрачную, правда? В общем, у меня началась практика в роли молодой жены, была полная возможность отрепетировать эту роль. Кто знает, может быть, мне и придется ее когда-нибудь сыграть — получше, чем в Крайстчерче.
Я изо всех сил старалась быть образцовой домохозяйкой: как-то раз я даже приобрела семена сладкого горошка и посеяла их на месте отсутствующих за дверью домика роз. И обнаружила, что огородничество — совсем не такая уж простая штука: семена не проросли. Я проконсультировалась в городской библиотеке и купила книгу — настоящую, с бумажными страницами и цветными картинками, на которых показывалось, что и как должен делать настоящий садовод и огородник. Я изучила ее основательно и все запомнила.
Хотя у меня было сильное искушение, но я не пошла на поводу у своих чувств и не купила котенка. Голди могла сорваться с места в любой день. Она предупредила меня об этом. Она сказала, что, если меня не окажется дома, она может даже уехать не попрощавшись. Все это было понятно — ведь точно так же я в свое время предупреждала Джорджа, и именно так все и вышло.
Возьми я котенка, я стала бы связана с ним словом чести. Я была бы обязана вырастить его. Курьер лишен возможности таскать с собой кота в дорожной сумке — это не метод растить ребенка. И я исчезну отсюда в один прекрасный день. Поэтому котенка я не купила.
Это, конечно, огорчало меня, но в остальном я была просто счастлива и наслаждалась маленькими радостями домашнего хозяйства… включая заводившихся в сахаре муравьев и засорения канализации. Но это все ерунда, не стоит вспоминать даже. Нет, это было счастливейшее время. Голди стоически переносила мою стряпню. Я-то думала, что умею готовить. Настало время убедиться в обратном. Но практика делала свое дело: я научилась смешивать мартини именно так, как нравилось Голди, то есть: три и шесть десятых части джина «Бифитер», остальное — сухой вермут «Прэт», немного покачать — и никаких горьких добавок. А себе я готовила «Бристоль крим» со льдом. Для меня мартини — слишком крепкий напиток, но он вполне подходит измотанной медсестре, которая едва на ногах держится после ночного дежурства.