— Я просто не могу поверить, что ты это всерьез, — говорит Тоби.
Он вздыхает.
— Давай-ка поспим, детка. Потом все обсудим. Завтра уже почти наступило.
Скорлупа
Общий сбор
Персиковая дымка на востоке. Занимается день — пока робкий и прохладный. Солнце еще не стало горячим, жарящим прожектором. Вороны распоясались, летают и кричат друг другу: «Кар! Каркар! Кар!» Что они говорят: «Берегись!»? Или «Скоро попируем»? Где война, там и вороны, они любят падаль. И вороны, птицы войны, любители глазных яблок. И грифы, некогда священные, почитаемые птицы, древние любители гниющего мяса.
«Ну-ка хватит траурных монологов», — командует себе Тоби. Нужно смотреть на вещи позитивно. Для этого всегда служили военные трубы, фанфары, барабаны и маршевая музыка. Она как бы говорила солдатам: «Мы непобедимы». И солдаты старались верить этим лживым мелодиям, потому что иначе — у кого хватило бы духу шествовать навстречу смерти? Говорят, что берсерки, одетые в медвежьи шкуры, перед битвой одурманивались северными галлюциногенными грибами. Во всяком случае, Пилар у вертоградарей так говорила.
«Может, подсыпать порошочку во фляжки с водой?» — думает Тоби. Накачай свой мозг ядом, иди в бой и убивай людей. Или сам будь убит.
Она встает, выпутывается из розового покрывала и дрожит. Выпала роса: волосы и брови у нее отсырели. Нога затекла. Винтовка — там, где она ее оставила, на расстоянии вытянутой руки. И бинокль тоже.
Зеб уже проснулся и стоит, прислонившись к перилам.
— Я задремала ночью, — говорит ему Тоби. — Часовой из меня так себе. Извини.
— Я тоже, — говорит он. — Ничего, свиноиды протрубили бы тревогу, если что.
— Протрубили? — Тоби смешно.
— Придира. Ну, прохрюкали бы. Наши ветчинные друзья, однако, успели потрудиться.
Тоби смотрит вниз, туда же, куда и он. Свиноиды очистили весь луг, бывший газон вокруг здания, сровняв с землей высокую траву и кусты. Пять крупных свиней все еще трудятся: они утаптывают всю растительность, что выше щиколотки, и катаются по ней.
— К ним никто не подберется незамеченным, это уж точно, — говорит Зеб. — Умные сволочи, они знают, что значит прикрытие.
Тоби замечает, что свиноиды оставили клочок растительности в одном месте, чуть поодаль. Она смотрит туда в бинокль. Похоже, это место, где упал когда-то убитый ею кабан. Давно, когда она вела войну со свиноидами, защищая свой огород. Как ни странно, свиноиды тогда не съели труп, хотя сейчас, кажется, были не прочь полакомиться убитым поросенком. Может, у них есть правила на этот счет, основанные на иерархии? Свиноматка может сожрать своих детенышей, но никому не разрешается есть кабанов? Интересно, что будет дальше — статуи в память павших?
— Люмирозы жалко, — говорит она.
— Еще бы. Я же их сам сажал. Но они вырастут заново. Стоит этой дряни приняться, и она становится жутко живучей, еще хуже кудзу.
— А чем же будут завтракать Дети Коростеля? — спохватывается Тоби. — Теперь, когда растительности нет. Нельзя, чтобы они убредали далеко и подходили к лесу.
— Свиноиды и об этом позаботились, — отвечает Зеб. — Погляди, вон, у бассейна.
И действительно, у бассейна лежат охапки свежей зелени. Видимо, ее собрали свиноиды, так как больше никого поблизости нет.
— Какие они предусмотрительные, — говорит Тоби.
— Блин, они чертовски умны. Кстати, посмотри вон туда, — он указывает вдаль.
Тоби подносит к глазам бинокль. С севера быстрой трусцой приближаются три свиноида среднего размера — два пегих и один почти полностью черный. Отряд огромных свиноидов, трудолюбиво ровняющих луг с землей, встает и трусит навстречу. Свиньи похрюкивают и тыкаются друг в друга пятачками. Уши у всех наставлены вперед, хвостики закручены; свиньи явно не испуганы и не злы.
— Интересно, что они говорят.
— Мы узнаем, когда они соизволят нам об этом сообщить, — отвечает Зеб. — Мы для них всего лишь пехота. Наверняка они думают, что мы тупые, как пеньки, только что распылителями пользоваться умеем. А генералы тут они. Готов спорить, они уже разработали всю стратегию.
Ребекка, видно, обыскала все заведение в поисках пищевых кладов. На завтрак она подает соевые гранулы, размоченные в молоке париковец и посыпанные сахаром. К этому прилагается лакомство — каждому по ложке «Масла авокадо для тела». В «НоваТы» любили косметические продукты со съедобными названиями: маска для лица «Шоколадный мусс», скраб «Лимонная меренга». И различные масла для тела, в которых так много важных для организма липидов.
— Неужели это еще оставалось? — удивляется Тоби. — Я думала, я все съела.
— Да, на кухне, в одной из больших супниц, — отвечает Ребекка. — Может, ты сама туда положила и забыла. Ты наверняка строила Арарат где-нибудь в этом здании, все время, пока тут работала.
— Да, но мой Арарат был в кладовой. В нескольких разных местах. Я прятала его в контейнерах из-под средства для очищения кишечника. Я бы не стала никаких своих припасов оставлять на кухне — там на них обязательно кто-нибудь наткнулся бы. Наверное, это кто-нибудь из персонала. Они иногда пытались унести немножко дорогой косметики, продать на сером рынке в плебсвиллях. Но я проводила инвентаризацию каждые две недели, так что обычно ловила их за руку.
Доносила она, впрочем, не всегда — сотрудникам салона платили не сказать чтобы много. Зачем губить чужую жизнь?
После завтрака они собираются в главном вестибюле, где когда-то для прибывающих клиентов сервировали розовый фруктовый напиток (с алкоголем или без). Пришли все Беззумные Аддамы и все бывшие вертоградари. Кроме того, один кабан и при нем малыш Черная Борода. Остальные Дети Коростеля еще жуют зелень у бассейна. Свиноиды тоже там и тоже пасутся.
— Итак, вот как обстоят дела, — говорит Зеб. — Мы знаем, в каком направлении движутся враги. Их трое, а не двое. Свиньи… то есть свиноиды в этом совершенно уверены. Они не смогли разглядеть противника вблизи — им приходилось прятаться, чтобы их не застрелили, — но смогли его выследить.
— Как далеко? — спрашивает Носорог.
— Порядком. Они нас сильно опережают. Но у нас преимущество — свиноиды говорят, что противник не может двигаться быстро, потому что один из троих сильно хромает. Волочит ногу. Правильно? — обращается он к Черной Бороде.
Тот кивает:
— Вонючая нога.
— Это хорошая новость. Плохая новость состоит в том, что они направляются на территорию «Омоложизни». То есть скорее всего в купол «Пародиз».
— Ой, бля, — говорит Джимми. — Энергетические ячейки для пистолетов-распылителей! Они их найдут!
— Ты думаешь, они их ищут? — уточняет Зеб. — Извини, это дурацкий вопрос. Мы не можем знать, что они задумали.
— Если они не просто так блуждают, можно предположить, что у них есть цель, — говорит Катуро. — Может быть, этот третий их куда-то ведет.
— Нужно их оттуда отогнать, — говорит Носорог. — Не пустить туда. Иначе они окажутся хорошо и надолго вооружены.
— А мы скоро окажемся вообще разоружены, — добавляет Шеклтон. — У нас уже всего ничего зарядов.
— Хорошо, тогда последний вопрос, — говорит Зеб. — Кто идет с нами и кто остается тут. Для некоторых это однозначно. Носорог, Катуро, Шеклтон, Крозье, Дюгонь, Колибри — идут. И Тоби, конечно. Все беременные женщины остаются. Рен, Аманда, Американская Лисица. Есть еще кто-нибудь с… желает ли еще кто-нибудь заявить о своей беременности?
— Какая гадость эти гендерные роли, — произносит Американская Лисица.
«Тогда и незачем их играть», — думает Тоби.
— Согласен, — говорит Зеб, — но сейчас мы вынуждены их учитывать. Не хватало, чтобы у кого-нибудь началось кровотечение посреди… посреди всего. Если этого можно избежать. Белая Осока?
— Она пацифистка, — неожиданно произносит Аманда. — А у Голубянки это, ну вы поняли. Спазмы.
— Значит, они остаются. Есть еще инвалиды или люди с моральными принципами?
— Я хочу пойти, — говорит Ребекка. — Я совершенно точно не беременна.
— А ты угонишься за всеми? Это мой следующий вопрос. Не выдавай желаемое за действительное. Это может быть опасно для тебя и для нас. Больболисты-ветераны не в игрушки играют. Их только трое, но они смертоносны. Этот пикник — не для слабонервных.
— Ладно, вычеркиваем меня, — говорит Ребекка. — Кто сам про себя знает, что он не в форме, — поднимите руки. И кто слаб духом — тоже. Я остаюсь.
— Я тоже, — говорит Нарвал.
— И я, — откликается Майна.
— И я, — говорит Белоклювый Дятел. — В жизни каждого мужчины наступает момент, когда, как бы ни был крепок дух, земная оболочка накладывает свои ограничения. Не говоря уже о коленях. А что до…
— Ясно. Черная Борода идет. Он нам понадобится: кажется, он хорошо понимает то, что говорят свиноиды.
— Нет, — возражает Тоби. — Он должен остаться. Он еще ребенок.
Она никогда себе не простит, если мальчика убьют. Особенно если его убьют так, как больболисты обычно убивают людей, попавших к ним в руки.
— В нем нет страха перед людьми — он не может правильно оценить, насколько они опасны, — продолжает она. — Вдруг он выбежит из укрытия под перекрестный огонь. Или его захватят в заложники. Что тогда?
— Да, но мы без него не справимся, — отвечает Зеб. — Он наше единственное средство для общения со свиноидами, а без них мы не обойдемся. Придется рискнуть.
Черная Борода внимательно слушает их диалог.
— Не беспокойся, о Тоби, — говорит он. — Я должен пойти, так сказали Свиные. Орикс будет мне помогать, и Бля тоже. Я уже вызвал его, и он сейчас летит сюда. Вот увидишь.
На это ей возразить нечего: сама она не видит ни Орикс, ни всеобщего помощника Бля, и тем более не понимает речи свиноидов. По меркам Черной Бороды она слепа и глуха.
— Если эти люди наставят на тебя палку, сразу падай на землю, — инструктирует она мальчика. — Или спрячься за дерево. Если поблизости будет дерево. Или за стену.
— Да, благодарю тебя, о Тоби, — вежливо отвечает он. Он явно слышит все это не в первый раз.
— Ну хорошо, — говорит Зеб. — Всем все ясно?
— Я тоже иду, — внезапно произносит Джимми. Все смотрят на него: все полагали, что он останется. Он все еще худой, как прутик, и бледный, как гриб-дождевик.
— Ты уверен? — спрашивает Тоби. — А как же твоя нога?
— В порядке. Я могу ходить. Я должен пойти с вами.
— Я не уверен, что это разумно, — говорит Зеб.
— Разумно, — повторяет Джимми. Слегка ухмыляется: — Вот в этом меня еще никто не обвинял. Но если мы идем в купол «Пародиз», я должен пойти с вами.
— Потому что…?
— Потому что Орикс там.
Воцаряется неловкое молчание: он явно не в себе. Джимми оглядывается, нервно ухмыляясь.
— Успокойтесь, я не сумасшедший. Я знаю, что она умерла. Но вы без меня не обойдетесь.
— Почему? — спрашивает Катуро. — Без обид, но…
— Потому что я там уже один раз побывал. Уже после Потопа.
— И что? — ровным голосом спрашивает Зеб. — Тебя терзает ностальгия?
Тоби понимает, что означает этот ровный голос: «Избавьте меня кто-нибудь от этого чокнутого урода».
Но Джимми не сдается:
— А то, что я знаю, где что лежит. Например, энергетические ячейки. И пистолеты-распылители: они там тоже есть.
— Ладно, — вздыхает Зеб. — Но если ты будешь отставать, нам придется отправить тебя обратно. Под эскортом представителей биологического вида, не относящегося к двуногим.
— Ты про этих свиней-оборотней, — переводит Джимми. — Я с ними уже общался; они считают меня требухой. Забудьте про эскорт, я за вами угонюсь.
Выступление
Тоби переодевается в спортивный костюм из кладовых «НоваТы», прикрывает разодранной наволочкой голову от солнца. Жаль, что на костюме поцелуйные губки и подмигивающий глаз — это выглядит не очень по-военному. Розовый цвет тоже неуместен и делает ее удобной мишенью. Но одежды цвета хаки в «НоваТы» не найти.
Она проверяет карабин, кладет патроны в розовую сумку, тоже из запасов «НоваТы». Ей подвернулись хлопчатобумажные розовые подследники с помпонами; она надевает пару и кладет еще пару с собой. Если Зеб хоть слово скажет про ее обмундирование, она изо всех сил постарается его не треснуть.
В главном вестибюле она раздает фляжки с водой — как следует прокипяченной стараниями Ребекки и ее помощниц, Рен и Аманды. В салоне постоянно подчеркивали, как важно, чтобы при занятиях в спортзале организм получал достаточно воды. Поэтому пластиковых фляжек хватает на всех. Беззумные Аддамы захватили с собой из саманного дома запас энергетических батончиков и немного холодных оладий из кудзу.
— Нужно, чтобы вам хватило энергии, но запас не должен тянуть к земле, — говорит Зеб. — Приберегите часть на потом.
Он смотрит на Тоби, на ее розовый наряд с поцелуйными губками.
— Ты что, пробуешься на роль? — спрашивает он.
— Очень живенький цвет, — замечает Джимми.
— Практически рок-звезда, — говорит Носорог.
— Хороший камуфляж, — говорит Шеклтон.
— Они примут тебя за куст шиповника, — говорит Крозье.
— Это карабин, — объявляет Тоби. — Я здесь единственная, кто умеет им пользоваться. Так что заткнитесь.
Все ухмыляются.
Они выступают в поход.
Впереди, нюхая землю, идут трое свиноидов-разведчиков. Справа и слева, чуть подальше — еще по одному. Они пробуют воздух мокрыми пятачками. Запаховый радар, думает Тоби. Какие вибрации, недоступные нашим притупившимся чувствам, улавливают они? Обоняние для них — то же, что для соколов зрение.
Шестерка свиноидов помоложе, едва вышедших из поросячьего возраста, бегает туда-сюда, перенося сообщения от разведчиков к основному строю свиней постарше и потяжелее, и обратно; будь свиноиды бронированными машинами, это был бы танковый батальон. Несмотря на размер и вес, свиньи двигаются удивительно быстро. Сейчас они идут ровным шагом, сберегая силы; это движение марафонца, а не спринтера. Они почти не хрюкают и совсем не визжат: берегут дыхание, как солдаты в долгом переходе. Хвосты закручены, но неподвижны, розовые уши наставлены вперед. В свете утреннего солнца они ужасно похожи на миленьких мультяшечных улыбчивых свинок-валентинок: такие когда-то сжимали копытцами коробки конфет в форме большого красного сердца. Поросята с купидоновыми крылышками: «Умей этот поросенок летать, он принес бы тебе мою любовь!»
Но только почти. Эти свиньи не улыбаются.
«Если бы мы несли стяг, — думает Тоби, — что было бы на нем изображено?»
Поначалу идти легко. Они пересекают очищенную свиньями часть луга: кое-где еще валяются сумочки, ботинки, торчат из земли кости, отмечая места, где когда-то упали жертвы чумы. Если бы все это было еще закрыто травой, то идущие могли бы споткнуться, но видимые предметы легко обойти.
Париковец выпустили, и они пасутся на дальнем конце луга, оставленном под пастбище. Смотреть за ними назначили пятерку молодых свиноидов. Они, кажется, не очень серьезно относятся к своим обязанностям — это значит, что они не чуют опасности. Три свиноида роются в земле, четвертый нашел клочок мокрой грязи и катается по нему, а пятый спит. Если вдруг нападет львагнец, справятся ли они? Безусловно. А с двумя львагнцами? Может быть. Но те даже не успеют подобраться к стаду — юные свиноиды уже собьют его в кучу и отгонят назад к зданию.
Отряд пересек луг и теперь идет по дороге на север, через лес, который граничит с территорией салона «НоваТы» и скрывает огораживающий ее забор. В сторожке у северных ворот никого нет; вокруг нее — никаких признаков жизни, только скунот нежится на солнышке на дорожке. Когда отряд подходит, скунот поднимается на ноги, но даже не пытается бежать. Эти животные слишком дружелюбны: в более жестоком мире они все давно пошли бы на шапки.
Теперь отряд движется по улицам города, и это уже сложнее. Разбитые и брошенные машины загромождают проезжую часть, и к тому же она усыпана битым стеклом и искореженным металлом. Лианы кудзу уже наползают на улицы, прикрывая изломанные силуэты мягкой зеленой пеленой. Свиноиды ступают деликатно и осторожно, чтобы не повредить копытца; у людей — прочная обувь на толстой подошве. Но все же приходится идти с оглядкой и смотреть под ноги.
Тоби заранее предвидела, что Черной Бороде будет трудно идти по этим улицам, по острым осколкам и режущим граням. Да, у него толстая кожа на ступнях, и он спокойно ходит по земле, песку и даже гальке; но Тоби все же порылась в запасах обуви, восторгнутой Беззумными Аддамами, и выдала Черной Бороде пару кроссовок марки «Гермес-Трисмегист». Сначала он боялся их надевать: а вдруг будет больно, а вдруг они прирастут к ногам и он не сможет их снять? Но Тоби показала ему, как их надевать и как потом снимать снова, и сказала, что если он порежет ноги острыми вещами, то не сможет идти с ними дальше, а тогда кто будет передавать мысли свиноидов? После нескольких тренировок Черная Борода согласился надеть кроссовки. У них зеленые крылышки и встроенные лампочки, которые вспыхивают с каждым шагом — батарейки еще не сели. Черная Борода в восторге от кроссовок — пожалуй, даже немного чересчур.
Сейчас он идет впереди, в авангарде главного отряда, слушая отчеты свиноидов-разведчиков. Если это можно назвать слушанием; в общем, воспринимает, уж кто его там разберет, чем именно. Очевидно, пока он не узнал ничего такого, что стоило бы передавать. Время от времени он оглядывается, следя, на месте ли Зеб и Тоби. И бодро взмахивает рукой: это может означать «Все хорошо», а может быть, просто «Я вас вижу», или «Вот он я», или, может быть, даже «Поглядите, какие у меня крутые кроссовки!» Порой до Тоби долетают по ветру обрывки высокого, чистого пения: азбука Морзе для обитателей Коростелева царства.