Поэтому с каждым следующим привалом настроение у Самира становилось все хуже и хуже…
Ну и ладно… — заняв свое место в строю, подумал он. — Все равно укол иглой под веко — это не тот способ, который в достаточной мере наказывает за то, что они со мной сотворили. Так что буду искать другой. Более справедливый и жестокий. Эх, если бы в монастырь можно было бы прийти без провожатых… Кстати… а ведь это — идея!!! До корабля меня может довести и один человек, скажем, тот же десятник. Главное, чтобы капитан получил приказ доставить меня на тот берег, а там я как-нибудь доберусь. Ведь, в принципе, Юган меня перепросветил? Я сейчас — обычный брат, солдат Черной сотни, пусть даже малолетний. И должен стремиться в монастырь. Что мешает мне дойти до него в одиночку? Согласно вложенной в меня программе? Тем более, что нас и правда преследовали. И убили троих БЕЗ моего участия…
Мысль, мелькнувшая в голове, постепенно превращалась в план. Самир пытался разработать программу действий. Исходя из принципов устройства лагерей для привалов, расстояний между спящими и возможностям прилечь рядом с часовым. Так, как учили Дед, Шарль и Вовка.
Спешка хороша при ловле блох… — вспомнив любимую фразу Щепкина, подумал мальчишка. — Для начала надо понять, кого я должен оставить в живых. По умолчанию это десятник, так? Допустим. Значит, остальных можно убрать. Хорошо, десятник жив. ПОКА жив. Для того, чтобы он смог добраться до берега достаточно быстро, ему надо иметь возможность самостоятельно передвигаться. С другой стороны, он не должен мочь сопротивляться. Так? Пожалуй. Значит, его руки мне в принципе не нужны… Подрезать сухожилия и все… Дальше. Способность говорить мне нужна или как? Тут, кажется, есть варианты. Если я дотащу его до корабля на себе, и он умрет у них на глазах, скажем, от ран, то это будет кошерно или как? Пожалуй. Хотя если он ЛИЧНО прикажет капитану отвезти меня в Империю, будет значительно лучше. Что ж, попробую его убедить. А если не получится — вступит в силу план «А». Что еще? Ах, да, наши… Вдруг, увидев, что моих похитителей осталось всего ничего, они попробуют меня освободить? Хотя, по-хорошему, если бы они собирались это сделать, тут бы уже собралась половина Аниора. Подстраховка? Похоже. Значит, внимания на них можно не обращать… Теперь можно перейти к конкретике. Когда? Сегодня ночью надо попробовать спланировать движение. Если я пойму, что успеваю, то… не слишком ли я тороплюсь? Блин, и все-таки, смогу ли я сломать Берга? Может, показать, что ему предстоит пережить? Так… Помнится, мне что-то рассказывали про пытки… Ладно, на ближайшем привале помедитирую и вспомню…
…День тянулся, как резиновый. Ужасно долго. Периодически вгоняя себя в состояние транса, чтобы отключиться от выжигающих душу мыслей, Самир бежал следом за Элазаром, стараясь думать только о том, куда ставить ногу и как уворачиваться от пытающихся хлестнуть по лицу ветвей. Тело автоматически выполняло все требуемые движения, а мысли… мысли удержать не получалось. То и дело перед глазами мальчишки появлялось то лицо мамы в регенераторе, то окровавленные мечи, то блеск отцовских клинков, блокирующих его атаки.
Почему на меня не подействовал его Голос? — обдумывал одну и ту же мысль Коррин-младший. — Насколько я знаю, на трех-четырех человек одновременно он действует всегда. А я не почувствовал даже неудобства! Атаковал, как обычно! И… папа был как-то не очень быстр… Или жалел? Зачем?…Что со мной сделали эти скоты? Эх, Гильен, Гильен! Я до тебя доберусь… И до тебя, сотник Гойден Игел, — тоже… Вот тогда посмотрим, кто кого Просветит… Все, хватит! — чувствуя, что снова заводится, мысленно скомандовал себе Самир. — Думаем о чем-нибудь нейтральном. Скажем, о лесе. Ну вот, бежим. Птички в панике. Нас, наверное, можно засечь километров с пяти, если не меньше. Впрочем, места тут глухие, идем звериными тропами, так что шансов напороться на какой-нибудь разъезд практически нет. И хорошо — они все — МОИ! Мда. Опять о том же… Лес… Лиственный… Значит, должны быть грибы… Ага, вот один… Другой… А вот этот — ядовит. Интересно, сколько надо грибов, чтобы они все отравились? Жаль, двигаясь в таком темпе, мы едим только всухомятку, а то можно было бы попробовать. Впрочем, это было бы не совсем то, чего мне хочется. Рвать зубами, резать на мелкие кусочки, видеть в глазах ужас… Блин!!! Опять двадцать пять! Так… Мысли прочь… Левой… левой… раз-два-три… Левой… левой… раз-два-три…
Очередной раз вынырнув из транса, мальчишка почувствовал, что темп бега замедляется — отряд выбрался из леса на равнину, и свернул чуть левее — в сторону видимых на горизонте невысоких холмов.
— Подобраться к нам близко здесь им будет намного сложнее… — донесся до Самира голос бегущего позади десятника. — Так что привал будет длиннее. И я дам вам возможность ополоснуться.
Самир принюхался и сообразил, про что говорит брат Хораг — пахло водой, тиной и чем-то еще, вызывающим ассоциации с рекой или озером.
Это будет просто роскошно… — мелькнуло в голове. — А то от нас так разит потом, что просто ужас. Кстати, после купания разморит всех… И появится дополнительный шанс!
Через час с небольшим бега, пробежав между склонов двух невысоких холмов, отряд вынесся к довольно большому озеру — противоположный берег, заросший осокой, в наступающих сумерках казался жутко далеко. Практически у самого горизонта. Темно-серая водная гладь занимала всю котловину между холмами, и сверху походила на огромное бездонное зеркало. Слева, на опушке черного, как тьма, леса, виднелась небольшая деревенька. Вернее, обугленные остовы нескольких десятков домов, сломанные мостки, заходящие далеко в воду, и темные изломанные кучи древесины на прибрежном песке, видимо, когда-то являвшиеся лодками. Свернув за Элазаром вправо, Самир постарался не думать о следах прошедшей войны и попытался понять, в каком направлении монахи собираются двигаться дальше.
— Обогнем озеро справа. Видишь скалу, похожую на алтарь? — словно отвечая на его мысленный вопрос, буркнул бегущий рядом монах. — Там есть удобное место для привала. Достаточно открытое, продувается ветром, так что комаров, скорее всего, не будет…
— Береги дыхание… — скорее по привычке, чем по необходимости, рявкнул десятник: бежать до указанного места в худшем случае оставалось минут десять, и добраться до него можно было бы и с сорванным дыханием, и на одной ноге.
— Угу… — без особого пиетета в голосе буркнул его подчиненный. И слегка прибавил скорость.
— Медленнее! — взмолилась находящаяся на пределе сил Делла. — Я больше не могу!!!
— Терпи. Почти добрались… — презрительно посмотрев на женщину, фыркнул брат Элазар. — Могла бы остаться в Аниоре…
…Место для привала было выбрано просто идеально: небольшая выемка на вершине скалы надежно скрывала отряд от глаз возможных наблюдателей и порывов довольно сильного ветра. Правда, места для того, чтобы спать, там было относительно немного — на взгляд Самира, чтобы было удобно, надо было ложиться практически вплотную друг к другу. Или враг к врагу? Впрочем, не важно. Ведь это не могло не радовать — в его планах время перемещения от человека к человеку играло самую важную роль.
Где бы я поставил часового? — оглядев место будущего привала, подумал он. — Наверное, тут? Отлично. Значит, «спать» я буду прямо у него за спиной. Кладем куртку и вещмешок. Недовольных нет? Отлично…
— Я отойду подальше, помоюсь и простирну одежду, ладно? — кое-как отдышавшись, подала голос сестра Делла.
— До ближайших кустов — двадцать полетов стрелы… — устало буркнул десятник. — Чего стесняться, сестра? Мойся рядом с нами…
— Я… — женщина задержала дыхание, сглотнула комок в горле, и, сверкнув глазами, покорно кивнула головой: — Как скажешь, брат Берг.
Как ни странно, соленых шуточек по поводу раздевшейся догола монашки ни один воин себе не позволил — то ли они действительно признавали ее право считаться одной из них, то ли легкая неприязнь к ней с их стороны Самиру просто показалась, то ли устали они сильнее, чем хотели показать.
— Два человека здесь, остальные — мыться… — разложив на облюбованном месте одеяло из волчьей шкуры, приказал десятник, и сбросившие с себя обмундирование солдаты, не выпуская из рук топоров, устало побрели к воде.
— Хорошо держишься, пацан… — походя потрепав по щеке замешкавшегося со своими мечами мальчишку, буркнул брат Элазар, и, переступив через аккуратно сложенную одежду, с усмешкой добавил: — Хотя, одень на тебя латы, или хотя бы кольчугу, дай в руки топор, и ты бы сдох еще в первый день…
На счет лат — не знаю, а от кольчуги — вряд ли… — подумал принц, вспомнив тренировки у Деда. — А топор мне и нафиг не нужен. Совершенно беспонтовая железяка… Только руки оттягивает, и все…
…Вода оказалась довольно холодной. Впрочем, удовольствие, которое он испытал, окунувшись с головой, было таким острым, что Самир еле удержал рвущуюся на лицо улыбку.
Эх, еще бы шампунь… — мечтательно подумал он, ловя брошенное ему десятником мыло. — Впрочем, и так сойдет…
Вода, еще мгновение назад бывшая кристально чистой, мутнела на глазах, и Коррин-младший внезапно почувствовал стыд от того, что уродует такую красоту.
— Что встал? Мыло верни! — вырвал его из забытья голос брата Берга. — Что там тебе мыть-то…
Монахи загоготали. Улыбнулась даже сестра Делла, энергично застирывающая какую-то серую тряпку, называемую у нее бельем.
Видела бы она настоящее белье… — про себя хмыкнул мальчишка, сжимая зубы и отгоняя рвущиеся в голову мысли о доме.
— Зато вон сестре Делле есть что… — ухмыльнулся брат Валлен. — Откуда ни посмотри…
— Отставить разговорчики! — брат Хораг прервал поток остроумия, и, решив, что помывка затянулась, быстренько разогнал кого за хворостом, кого сменить часовых, кого готовить немудреный ужин…
…Клинки, «брошенные» рядом с ножнами после чистки и смазки, легли в руки сами собой. И время, и так замедленное состоянием джуше, словно остановилось. Проблеск черной стали под подбородком сидящего спиной к лагерю брата Валлена. Удар в глазницу спящему на спине Элазару. Шаг через начинающее прогибаться в конвульсии тело. Укол в горло повернувшемуся на левый бок брату Линну…
На седьмом шаге начали медленно приоткрываться глаза прикорнувшей рядом с десятником сестры Деллы, и правый клинок вошел в раскрывающийся в крике рот, а левый отсек кисть пытающегося опереться о землю брата Ругоза.
Еще три… два… этого оглушить… Есть… — прошептал про себя Самир. — Теперь рассечь связки грудных мышц Берга, вогнать иглу в бедро… Еще одну… Все!!! Получилось!!!
Балансируя на грани джуше, Коррин-младший заскользил между бьющимися в агонии монахами, пытаясь понять, не надо ли кого-нибудь добить. Оказалось, что нет — несмотря на то, что не всех бойцов Черной сотни уже покинула жизнь, раны, полученные ими, не позволяли надеяться ни на счастливый исход, ни на возможность взять в руки оружие хоть на одно мгновение.
— Вот и хорошо… — на всякий случай подрезав сухожилия одному, все еще пытающемуся приподняться воину, Самир развернулся лицом к валяющемуся навзничь десятнику, и, подойдя к нему вплотную, присел рядом с его головой:
— Удивлен? Зря. Вы выкрали меня из дому, влезли в мои мозги и заставили поднять руку на своих родителей и чуть не убить маму. А теперь ты тащишь меня в Империю, чтобы с моей помощью манипулировать теми, кто мне дорог. Или чтобы придумать еще какую-нибудь мерзость. Поэтому все, что ты испытаешь — будет всего лишь платой. За пролитую вот этими руками кровь. Смеешься? Зря. Для того чтобы ты сам спросил, что мне от тебя надо, я для начала займусь братом Дином. Он пока просто без сознания. Но это ненадолго — сейчас я прижгу твои раны, чтобы ты случайно не истек кровью, а потом… Потом ты увидишь, КАК Я ВАС НЕНАВИЖУ!
Глава 48. Аштар Сидд
Ночной переход до деревни Кривой Сосны показался Культе кошмаром: несмотря на то, что люди Нейлона старались двигаться по обочине дороги не слишком быстро, непривычные к таким нагрузкам Ночные Братья начали уставать уже через пару верст. К середине ночи вся ноша вымотанных до предела полуночников, нахлебников и отпевал, включая оружие, перекочевала на плечи аниорцев, а нескольких наименее выносливых пришлось оставить приходить в себя там, где они упали. Бродяги устали сравнительно меньше, но и некоторые из них то и дело поглядывали на Аштара с мольбой в глазах.
Вряд ли кто-нибудь из них сможет быть действительно полезным в ожидающейся схватке… — то и дело думал глава Ночного Братства Миера. — Эх, если бы не этот гнусный дождь…
С погодой им не повезло — моросящий дождь и довольно сильный порывистый ветер начали превращать дорогу в непролазное болото еще до того, как отряд выбрался из города.
Накинув на голову капюшоны плащей, мокрые насквозь Братья то и дело соскальзывали в разбитые гружеными телегами ямы, и, с трудом выдергивая из грязи ставшие неподъемными ноги, приглушенно проклинали и погоду, и дорогу, и тех, кто по ней передвигается.
Воины Нейлона, помогая тем, кто поближе, переносили непогоду гораздо спокойнее — выносливые, как тягловая скотина, они тащили на себе двойной груз без каких-либо отрицательных эмоций. Мало того, постоянно меняющиеся двойки солдат то и дело уходили далеко вперед, проверяя подозрительные с их точки зрения места на наличие возможной засады. Хотя какой идиот решит ждать жирного купца в такое время, Аштару было непонятно — хорошо знакомый с жизнью бродяг, Сидд совершенно точно знал, что ловить счастья в такое время бесполезно. Ибо весь нормальный торговый люд, увидев, во что превратился проезжий тракт, заворачивал свои телеги в ближайший трактир, и, оставив ценный груз под присмотром вооруженной охраны, забивался в таверны поближе к теплому очагу. Однако Нейлон считал по-другому. И его подчиненные, не ропща, мотались по перелескам до самого рассвета. Периодически вбивая главу Ночного Братства в состояние черной зависти — в то время как он, стараясь не потерять лицо перед своими людьми, старался удержать навязываемый темп передвижения, эти ненормальные двигались так, как будто не существовало ни луж, ни дождя, ни ям с грязью! И словно на них не действовала усталость!
Через пару часов после рассвета в сплошной пелене туч, затянувшей еле посветлевшее небо, начали появляться первые разрывы, а дождь начал постепенно стихать. Правда, особой радости это никому из Братства не добавило — представляя себе будущее столкновение с солдатами Ордена, такие воинственные среди родных стен полуночники и нахлебники вдруг ощутили легкую неуверенность в своих силах. Болели натруженные мышцы, стертые стопы, у многих саднило в груди, а мысли о том, что в таком состоянии надо будет столкнуться со свежими, выспавшимися, и, главное, тренированными воинами, мягко говоря, страшили.
Видимо, почувствовав изменение настроения людей Аштара, Нейлон, слегка замедлив шаг, поравнялся с бредущим на одной силе воли Сиддом, и довольно громко сказал:
— Сейчас доберемся до деревни, и ты отправишь своих бойцов отдыхать. Я со своими воинами пробегусь к лагерю Ордена и разведаю обстановку. Главное, выдели мне проводников. Ну, тех, кто ждет нас в Кривой Сосне. Ладно?
— Ага… — с трудом выдохнул вымотанный до предела мужчина.
— Вот и хорошо. Кстати, основной вашей задачей будет перекрыть пути возможного отступления для тех, кто решит от нас убежать. Задача очень важная, и я бы хотел, чтобы вы отнеслись к ее выполнению максимально внимательно. Ни один их солдат не должен уйти от наказания. А носиться за ними по лесам лично мне как-то не охота…
С благодарностью посмотрев на человека, так изящно сместившего акценты и назвавшего обычное стояние на стреме важной задачей, Сидд утвердительно мотнул головой, и, потеряв равновесие, чуть не завалился навзничь.
— Осторожнее! — мгновенно оказавшись рядом и подхватив падающего мужчину под поясницу, здоровяк рывком поставил его на ноги и легонько подтолкнул вперед, давая возможность сохранить прежний темп передвижения.
— Благодарю… — неожиданно для себя буркнул глава Ночного Братства и почувствовал, что краснеет…
Для того, чтобы разбудить проспавших практически сутки Братьев, ушло около часа. И еще столько же времени пришлось ждать, пока мрачные, не выспавшиеся Братья сообразят, что им пытается вдолбить в головы омерзительно бодрый и пребывающий в прекрасном настроении Нейлон. В итоге, махнув рукой на слишком сложные для восприятия ночного дна Миера предложения, он разбил воинство Аштара на тройки, и, выделив каждой по одному своему солдату, отправил их по местам будущих засад.
Сам Сидд сидеть в кустах и ждать появления какого-нибудь имперца отказался. Во-первых, судя по рассказам ветеранов войны, монахи крайне редко показывали спины, а во-вторых, ему хотелось лично поучаствовать в будущей схватке. Чтобы заслужить хоть минимальный шанс на будущее прощение от людей короля Коррина.
— Что ж, я не против… — выслушав его просьбу, хмыкнул здоровяк. — Только держись за моими ребятами и особенно не геройствуй… Кошель! Присмотришь за господином Аштаром, ладно?
Запомнив лицо откликнувшегося на приказание Нейлона воина, Сидд подошел к нему поближе и коротко кивнул, давая понять, что все понял, и не доставит ему особых проблем.
…Предрассветный лес был непривычно тих и как-то по-особенному прозрачен. Чистое небо, просвечивающее между ветвями невысоких, далеко отстоящих друг от друга деревьев, казалось стеклянным, а полное отсутствие ветра в кронах вызывало странное ощущение пустоты и в душе. Каждый шаг, который делал Аштар, казался святотатством — ведь любой ЗВУК, который могла бы издать ломающаяся под сапогом сухая ветвь или проминающаяся земля, нарушил бы эту вечную благодать.