– Я живу в номере сорок семь в интернате в Лэйквью.
– Я могу быть у вас в три.
– Договорились.
Я взглянула на оставшиеся пирожные и решила отвезти их Декстеру. В подарок от Пенни.
Глава 31
Алекс появился у меня на пороге, когда я уже выходила, чтобы поймать такси до пансионата, где теперь жил Декстер.
– Рад, что застал тебя.
Он запыхался, потому что бежал по причалу. В руках у него был открытый конверт из грубой бумаги.
– А где Грэйси?
– Смотрит кино, – сказал он, оглядываясь через плечо. Через окно я могла видеть, что она сидит на диване Алекса. Я улыбнулась.
– Ты надел на нее спасательный жилет?
– Таковы правила пребывания в плавучем доме.
– Мне нравится, что ты страдаешь паранойей.
– Послушай, – сказал он, – я просматривал кое-какие старые снимки, которые сделал пять лет назад, когда впервые прибыл на Лодочную улицу, и обнаружил кое-что интересное.
Он передал мне конверт, и я вытащила оттуда пачку черно-белых фотографий размером восемь на десять дюймов. Я просмотрела первые пять – на них были изображены причал, мой домик и простиравшееся за ним озеро, и взглянула на Алекса.
– Не совсем понимаю. Что я здесь должна увидеть?
Он указал на угол снимка, и я заметила женщину, стоящую на коленях перед моим домом.
– Неужели это… Наоми?
Алекс кивнул.
– Похоже, она плачет, – сказала я.
Он показал мне следующую фотографию, а потом еще одну. На каждой из них присутствовала женщина, корчащаяся от горя.
– Она, наверное, не заметила, что я в тот день решил поснимать окрестности, – сказал Алекс. – Очевидно, я ее в тот момент тоже не увидел.
– Как ты думаешь, что бы это могло значить?
– Думаю, это значит, что она испытывает какие-то страдания в связи с твоим домом или кем-то, кто когда-то там жил.
Я взяла верхнюю фотографию и коснулась того уголка, где стояла на коленях Наоми, закрывая лицо руками. Я почти чувствовала ее невыносимую боль, которую словно излучала эта старая черно-белая фотография.
* * *Я вышла из лифта, и в коридоре резкий запах заведения ударил мне в нос. Какой у него номер? Точно, комната 1201. Я зашла за угол и оказалась перед дверью с цифрой 1201. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Я протянула руку к двери и постучала.
Один раз, потом другой.
Через мгновение дверь со скрипом отворилась, и передо мной предстал Декстер. Он был высоким и подтянутым и совершенно не походил на девяностолетнего старца. Седые ухоженные волосы были аккуратно зачесаны набок.
– Мисс Санторини? – с улыбкой спросил он. Теперь я могла понять, почему Пенни считала его таким привлекательным.
– Пожалуйста, называйте меня Ада.
Он пригласил меня пройти. Чистая, уютная квартира была со вкусом обставлена современной мебелью – я заметила угловой диван и полированный кофейный столик. Похоже, над интерьером поработал умелый дизайнер. Не сомневаюсь, что это была женщина. Интересно, он за ней ухаживает? Я представила себе даму моложе его раза в два, лихо водящую «БМВ».
– Хотите что-нибудь выпить? – предложил он.
– Воды, пожалуйста.
Он вернулся с маленькой бутылочкой «Эвиана» из холодильника и поставил ее на кофейный столик передо мной. Бутылка запотела, и капельки воды скатывались по стеклу.
– Итак, – бодро начал он, – чем могу вам помочь?
Я положила пакет с рулетиками на кофейный стол.
– Хотите попробовать?
– Нет, спасибо, – сказал он, указывая на сердце. – Я вынужден соблюдать строжайшую диету.
– Я это испекла по рецепту вашей жены, – сказала я. – Рулеты с корицей по рецепту Пенни.
Он выглядел потрясенным.
– Вы сказали, что это по рецепту Пенни? Каким образом вы…
– Я нашла записную книжку с рецептами.
– Где?
– В сундуке, который стоит в доме.
– В гостиной?
– Да. Ее вещи в целости и сохранности. Время их пощадило. Ее свадебное платье, кое-какие книжки и разные памятные вещи…
Я вытащила синюю записную книжку и положила ее на стол. Он взял ее и начал листать страницы. Его подбородок слегка затрясся от волнения при виде знакомого почерка.
Было довольно забавно наблюдать за этим стариком. Но его переживания были глубоко личными, поэтому я подняла глаза и принялась разглядывать женский портрет на стене. Она была очень красива, со светлыми волосами, в платье с глубоким вырезом. Женщина сидела на причале, всматриваясь в серые воды озера. Устремленные вдаль глаза были полны грусти. Казалось, она находится не в настоящем, а всматривается в будущее. Наверное, это и есть Пенни.
– Да, это она, – сказал Декстер, проследив за моим взглядом. – Я написал этот портрет через год после ее исчезновения.
– Она была необыкновенно красива, – сказала я.
Декстер кивнул.
– Она была самым красивым созданием, которое я когда-либо видел. Столько лет прошло, а я так и не встретил никого, кто мог бы с ней сравниться.
– Вы были счастливы вместе?
Декстер в задумчивости потер лоб.
– Когда-то давно… Но я был слишком поглощен работой. Случались и мимолетные увлечения, и я никогда не прощу себе этого.
Я подумала о Лане Тёрнер, но не решилась спросить его о ней.
– Как вы думаете, что же все-таки случилось в ту ночь, когда исчезла Пенни?
– Хотел бы я это знать, – произнес он. – Дело в том, что кошмары этой ночи постоянно преследуют меня. Я снова и снова прокручиваю все события в голове в надежде, что вспомню что-либо, ускользнувшее от моего внимания в тот роковой день.
– Расскажите мне все, что помните.
Декстер вздохнул.
– В тот вечер был Бал холостяков на причале, ежегодная вечеринка с участием всех соседей. Мы тогда сильно поссорились.
– Из-за чего?
– Она сообщила мне, что беременна, – сказал он.
– Вы должны были бы быть счастливы?
Он грустно покачал головой.
– Я знал, что этот ребенок не от меня. Я был так ослеплен гневом, что не думал о ее переживаниях, о том, в каком ужасном положении она оказалась. Зачем я заставил ее страдать? Она вовсе не заслуживала такого отношения. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы с радостью принял это известие, считал бы этого ребенка своим.
– Значит, вы оттолкнули ее?
– Я хотел, чтобы она заплатила за всю боль, которую мне причинила. Я убежал тогда из дома. И пошел к Наоми.
Я подняла брови, вспомнив фотографии Наоми, которые показал мне Алекс.
– Между нами была любовная связь, – признался он. – Послушайте, я вовсе не горжусь некоторыми эпизодами из прошлого, особенно этим.
– А когда вы узнали, что Пенни… исчезла?
– Сын Наоми, Джимми, плакал, – сказал он. – Его отец, Джин, пошел посмотреть, где Джимми, и нашел его плачущим в одиночестве на палубе. Позже он сказал мне, что… Знаете, на этот счет потом было много всяких домыслов… В общем, он сказал, что его сын видел, как она уплыла на лодке.
– На лодке? С кем?
– Думаю, с Колином, – сказал он, – он жил на соседнем причале. Наоми рассказала мне, что Пенни сблизилась с ним, когда я находился в Калифорнии. Думаю, он и был отцом ребенка.
Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я почувствовала, что Декстер глубоко страдает.
– Тем не менее, – продолжал он, – эта версия распалась. Когда детективы допрашивали этого парня, я узнал, что они с Пенни планировали уехать той ночью вместе, но что-то пошло не так. Они поссорились, и он уехал без нее.
– Вы уверены, что он не вернулся за ней? – спросила я, надеясь в душе, что Пенни в конце концов уплыла в лучах заката с человеком, которого по-настоящему любила.
Он покачал головой.
– Нет, к тому времени, как это случилось, Колин уже вышел на яхте в океан. Он был далеко от озера Юнион. Значит, кто-то другой заманил ее в лодку.
– Кто же это мог быть?
Декстер всплеснул руками.
– Полиция допросила нескольких бездомных, бродивших в окрестностях. Они годами рассматривали одну версию за другой, но ничего не срасталось. Я молил Бога, чтобы в ту ночь она просто прыгнула в лодку и уплыла, как всегда мечтала. Но не думаю, что это было именно так. Ее мать умерла в 1972-м, так и не увидев дочь, а ведь Пенни имела обыкновение звонить ей почти каждый день.
Он потер лоб.
– Больше всего на свете я жалею, что оставил ее той ночью одну. Мне, со всеми моими прегрешениями, следовало бы простить ее.
Он замолчал и, казалось, еще глубже погрузился в свое горе, но я не собиралась оставлять его в покое, не выяснив все обстоятельства.
– А Колин? – спросила я. – Как он жил все это время?
– Я сам хотел бы это знать, – ответил он, снова поднимая глаза. – Он покинул Лодочную улицу и никогда больше туда не возвращался, за исключением одного-единственного раза, когда оставил яхту на попечение Джимми.
– Да, я знаю.
– Я выяснил это только годы спустя, – продолжал он. – Но, судя по всему, Колин погиб.
– Каким образом?
– На яхте в Ки-Уэст. Говорят, у него случился сердечный приступ. Береговая охрана обнаружила его, когда он уже скончался.
Декстер был мрачен.
Я размышляла об этих двух мужчинах. Их сближало только одно – любовь к прекрасной женщине, и жизнь обоих сложилась не слишком счастливо.
– Жаль, – произнесла я после минутного молчания. – Я надеялась, что жизнь Колина сложится иначе.
– Я тоже, – тихим голосом произнес Декстер.
Он уставился на свои руки, которые судорожно сжимал на коленях.
Интересно, что бы Пенни подумала о своем муже, если бы сейчас находилась здесь. Он больше никогда не был женат, почти прекратил писать картины – по крайней мере, так писали в Интернете. Было заметно, что этот человек несет тяжелое бремя страдания. Смогла бы она полюбить его снова? Простила бы? Я вновь осмотрела комнату. Что я ищу? Ключ к разгадке? Какой-нибудь знак? Тут я заметила небольшую рамку на книжной полке. Это было какое-то объявление, рекламный листок. Шрифт показался знакомым, но я никак не могла понять, где я это уже видела. Я встала и прошла в другой конец комнаты, чтобы получше рассмотреть.
Руки мои слегка дрожали, когда я сняла с полки рамку и прочитала полустертую надпись, сделанную золотыми буквами: «Судоходная компания Лейтон». Я потеряла дар речи. На боку кораблика Эллы была такая же надпись.
– Откуда это у вас? – спросила я, поворачиваясь к Декстеру.
История жизни Пенни, моя собственная история – круг замкнулся. Сердце бешено колотилось в груди, и я боялась, что Декстер услышит его стук. Мне казалось, что оно стучит, как барабан.
– Мой отец был владельцем этой компании, – сказал он. – По правде говоря, даже когда я был успешным художником, я никогда не мог зарабатывать этим ремеслом достаточно денег, чтобы вести тот образ жизни, к которому привыкли в моей семье. Состояние отца позволяло мне поддерживать достойное существование. Он был самым щедрым моим меценатом, даже несмотря на то что мы практически не общались. Конечно, в те времена я об этом и не подозревал. Все это выяснилось много лет спустя.
– Но это название, – сказала я, указывая на золотые буквы. – У моей дочери была деревянная яхточка с таким же названием на борту.
– Понятно, – сказал он, поднимаясь на ноги. Декстер прошел к буфету и вытащил маленькую деревянную фигурку – точную копию Эгги.
– Такая?
– Боже, – воскликнула я. – Точно такая же!
– Мой отец велел изготовить несколько сотен штук таких моделей. Их когда-то продавали в сувенирных магазинах. Обычно я брал кораблики с собой на озеро и пускал их на воду. Мне всегда было интересно, куда их унесет течение – возможно, через шлюзы в океан. Подумать только, один из этих корабликов попал в руки вашей дочери. Может быть, ей понравится и этот? Это последний из моей коллекции, и я буду счастлив подарить его ей.
– Не стоит, – быстро ответила я. У меня просто не было сил сказать ему, что Эллы больше нет на свете, и оставалось только надеяться, что он не заметит слезы в моих глазах.
– Я вам очень признательна, но лучше оставьте кораблик себе. Наверное, он для вас много значит.
– Нет-нет, – возразил он. – Я настаиваю. – Он сунул кораблик мне в руки, и только тогда я смогла прочитать надпись на борту.
– «Мэри-Джо», – произнесла я с улыбкой. – А у дочери была «Агнесс-Энн». Мы называли ее Эгги.
– Все они изготовлены и покрашены вручную, – произнес он, – и у всех разные имена. Курьез заключался в том, что они были названы именами многочисленных подружек отца.
Я улыбнулась.
– Спасибо, – сказала я, разглядывая яхточку и представляя, что сказала бы Элла, если бы была здесь. – Неожиданный сюрприз.
– Столь же неожиданный, как и встреча с вами, – с улыбкой произнес Декстер.
– Я вам оставлю записную книжку Пенни. Если хотите, я потом привезу ее сундук, когда мой друг Алекс сможет подбросить меня сюда. Он довольно тяжелый.
– Был бы вам очень благодарен, – ответил старик.
Я сунула маленький кораблик в сумку.
– Ну что же, – сказала я, направляясь к двери, – благодарю вас еще раз, Декстер. Куда бы ни уехала Пенни, надеюсь, она знает, как сильно вы ее любили и не переставали думать о ней всю жизнь.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал он в ответ.
* * *Этим вечером мы с Алексом встретились в Фэрвью, чтобы поужинать в небольшом кафе, где готовили замечательные блинчики. Он заказал с ветчиной и сыром проволоне, а я с козьим сыром, шпинатом и помидорами. Мы наблюдали, как женщина за стойкой льет жидкое тесто на круглое колесо и с помощью деревянной лопатки выравнивает его до идеального круга. Через несколько секунд тесто поднималось и пузырилось, приобретая золотисто-коричневый оттенок. Она протянула руку к лотку с сыром под названием «Pro 3–5», потом покачала головой и сунула его под полку.
– Забыла вовремя выбросить. Нашла в дальнем углу холодильника. Срок годности истек несколько месяцев назад.
Она открыла новый лоток с кусочками сыра и положила несколько на блинчик Алекса. Однако я не обеспокоилась по поводу пришедшего в негодность сыра. Мое внимание привлекли буквы «Pro 3–5». Знаю, что это звучит глупо. Это не что иное, как срок годности сыра проволоне, но я вдруг набрала в смартфоне «Притча 3:5» и прочитала следующие слова: «Надейся на Господа всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой. Во всех путях твоих познавай Его, и Он направит стези твои».
Он направит стези твои…
– Что с тобой? – спросил Алекс, взяв тарелку с блинчиком.
– Ничего, – улыбнулась я, но, когда мы вернулись на Лодочную улицу, я подумала о Джеймсе и Элле, о боли одиночества, прочно засевшей в моем сердце, и произнесла небольшую молитву. «Боже милостивый, если ты есть на небесах, помоги мне найти свой путь. Я больше не хочу быть потерянной в этой жизни».
Глава 32
На следующий день я сняла трубку и набрала номер, по которому давно собиралась позвонить.
– Привет, мама, – сказала я тихо, услышав ее голос.
– Ада, это ты?
– Да, – сказала я сквозь слезы, – мама, прости, что так долго не звонила.
Я живо представила ее стоящей на кухне перед большим окном, открывающимся на улицу, где, словно верный страж, возвышался старый платан. Элла любила залезать на это дерево. Я качала ее там на качелях, на которых сама часто качалась в детстве.
– Прости меня…
– Не надо, милая, – сказала она. В голосе ее чувствовалась обида, но я слышала также приятие и любовь, которую я тоже испытывала бы по отношению к Элле, если бы у нее случились тяжелые времена. – Пожалуйста, не извиняйся. Я знала, ты позвонишь, когда будешь к этому готова.
По правде говоря, я не была уверена, что готова, просто затягивать молчание дольше было уже невозможно.
– Я была не права, когда спряталась в свою раковину, – сказала я. – Хочу, чтобы ты знала, что это не имеет к тебе ни малейшего отношения. Я просто была очень слабой. Боялась, что если услышу в твоем голосе печаль, то больше не смогу сдерживаться, а это лишь усилило бы мое горе.
– Понимаю, – сказала она. – Мы с отцом всегда хотели, чтобы ты знала, как сильно мы тебя любим. Именно поэтому мы и звонили без конца.
– Я получала ваши сообщения, – сказала я. – И письма тоже. Все без исключения. Мама, я просто боялась, что не вынесу разговоров об этой трагедии. – Я глубоко вздохнула. – Я сейчас в Сиэтле.
– В Сиэтле?
– Да, переехала туда на лето, – сказала я. – Уехала из Нью-Йорка, бросила работу. И мне здесь нравится. Мама, я здесь встретила одного человека. Его зовут Алекс.
Я слышала, что она плачет.
– Мама, с тобой все в порядке?
– Да, – произнесла она. – Я так счастлива слышать твой голос, милая, вот и все.
– Передай привет папе, хорошо?
– Обязательно. Когда мы сможем повидаться с тобой?
– Уже скоро, – ответила я. – Думаю, мы сможем провести День благодарения в этом году вместе. Скажи, а тетя Луиза все еще готовит эту ужасную запеканку из фасоли?
– Ты же знаешь, это ее фирменное блюдо, – рассмеялась она.
– Приготовь местечко за столом и для меня.
– Может быть, для вас двоих?
– Я еще ни в чем не уверена, – сказала я, глядя в окно на плавучий домик Алекса.
* * *Утро казалось нестерпимо долгим, я никак не могла выбросить из головы Декстера. Сквозь окна лился солнечный свет, отражаясь от серебряной рамы с картиной, изображающей парусник «Каталина». Я принялась снова разглядывать корабль, а потом вдруг вспомнила то, что я несколько лет назад говорила Элле. Она потеряла Эгги, и мы отправились сначала в школу, чтобы разыскать там маленький кораблик, потом в супермаркет и в парк. Казалось, обошли почти весь Нью-Йорк. После утомительных безуспешных поисков оказалось, что Эгги завалилась за кровать. Мы извлекли из этого происшествия урок: то, что ищешь, обычно находится у тебя под носом. И тут вдруг меня осенило – я вспомнила, что кое-что обнаружила в сундуке Пенни несколько дней назад. Я вытащила этот предмет, сунула в карман и выбежала на причал, где Джим в этот момент пришвартовывал «Каталину».