Не дождавшись ответа от Хонор, Белл добавила:
— Одну вещь я могу назвать сразу. — Она указала на шляпу миссис Рид. — Кленовые листья. Ты всегда ими любуешься и говоришь, что английские клены не такие красные.
Хонор кивнула.
— Да, они красивые. И овсянки, и красногрудые дятлы. Я даже не знала, что у птиц бывают яркие красные перья. Еще мне нравятся колибри. — Она помолчала. — Свежая кукуруза. Воздушная кукуруза. Кленовый сироп. Персики. Светлячки. Бурундуки. Кизиловые деревья. Некоторые лоскутные одеяла. — Она посмотрела на миссис Рид, вспомнив о ее удивительном одеяле.
— Похоже, все не так плохо. Открой глаза и смотри вокруг. Наверняка найдешь что-нибудь еще.
Из колыбельки раздался писк: Камфет не плакала, просто давала понять, что проснулась.
— А вот и маленькая. — Прежде чем Хонор успела сдвинуться с места, миссис Рид подхватила малышку на руки, осторожно прижала к себе и принялась гладить по спинке. Камфет не плакала. Она спокойно лежала в руках незнакомки, вполне довольная. — Мне нравится чувствовать на руках вес младенца, — сказала миссис Рид. — Они крепенькие и пухлые, как мешочки с кукурузной крупой. Прямо-таки просятся, чтобы их съели. — Она причмокнула губами над ухом Камфет. — Люблю маленьких деток.
Хонор посмотрела на дочь и на мгновение испытала чувство, какое бывает, когда сшиваешь лоскуты в узор, и они идеально подходят друг к другу, и каждый находится на своем месте. Только теперь это было не с Джеком, а с двумя женщинами, настолько похожими по своей внутренней сути, что цвет их кожи не имел значения. Но Хонор знала, что это чувство не задержится с ней надолго: у миссис Рид была своя община, а Белл скоро уйдет в лучший мир. Хонор осознала, что не сможет остаться здесь. Вопрос только в том, обретет ли она это чувство определенности где-либо еще.
* * *Звук был таким громким, что Белл и миссис Рид вскрикнули от испуга. Хонор, напротив, затихла. Камфет громко расплакалась.
Донован выломал заднюю дверь. Ударил так сильно, что петли выскочили, а стекло разбилось. Женщины вскочили из-за стола. Миссис Рид крепко прижала к себе Камфет.
— Донован! Что ты делаешь?! — воскликнула Белл. — Ты мне дверь выбил! Заплатишь теперь за ремонт. Нет, черт возьми, сам же и отремонтируешь.
— У вас тут, смотрю, чаепитие, — усмехнулся он. — Прошу прощения, дамы, что прерываю, но я кое-кого ищу.
— Ее здесь нет… ты опоздал на неделю.
— Я не опоздал. Вот она, тут как тут. — Он указал на миссис Рид.
— Что тебе от меня надо? — мрачно спросила та.
Камфет уже не кричала, а тихонечко хныкала.
— Да успокойте уже этого чертова младенца! — рявкнул Донован.
Миссис Рид передала девочку Хонор, и та завернула ее в шаль, защищая от холодного воздуха, влетавшего сквозь пролом на месте двери.
— Что тебе от меня надо? — повторила миссис Рид.
— Да вот есть одно дельце. Твой хозяин в Виргинии будет очень доволен, когда ты вернешься через столько лет. Хоть теперь ты старуха, для тебя все равно там найдется работа.
— Ты о чем говоришь? — нахмурилась Белл. — Она свободная женщина. Живет в Оберлине.
— Я знаю, сестрица, где живет миссис Рид. — В том маленьком красном доме на Мельничьей улице много всего интересного происходит. Я знаю о ней все. Убежала от хозяина двенадцать лет назад, вместе с дочерью. Ее я тоже найду. Их обеих найду, и твою дочь и внучку. Вместе всех и верну. Внучка-то пока мелкая. Хорошая из нее выйдет рабыня, если ее еще не успела испортить свобода. — Последнее слово он произнес так, словно это было название какой-то ужасной болезни.
— Ты ничего ей не сделаешь, — заявила Белл. — Она под защитой закона. А ее внучка родилась свободной.
— Ты прекрасно знаешь, что закон о беглых рабах дает мне право вернуть ее бывшему хозяину, пусть даже она убежала давным-давно. — Донован обернулся к миссис Рид: — Вот скажи мне, что ты здесь делаешь? Пришла выпить кофе с моей сестрой и Хонор Брайт? Это было рискованно — уходить так далеко от дома. И ради чего? Ради нее? — Он кивнул в сторону Хонор.
Миссис Рид плотно сжала губы. Камфет перестала плакать и начала икать.
— Донован, пожалуйста, я тебя очень прошу, оставь миссис Рид в покое, — тихо промолвила Хонор. Она знала, почему он все это затеял: чтобы наказать ее за то, что она родила ребенка от Джека. — Завтра мы с Камфет уедем из Веллингтона, и ты больше нас не увидишь. Пожалуйста.
— Поздно. — Он посмотрел на нее и Камфет, словно издалека, совершенно пустыми глазами.
Хонор поняла, что Донован вернулся к тому образу мыслей, который был для него привычнее и проще. Тот день, когда они стояли на просеке у окраины Оберлина и Донован сказал ей, что изменится ради нее, теперь казался таким далеким, с тех пор минуло сто лет.
Он достал из кармана кусок веревки. Схватил миссис Рид за запястья, заломил руки ей за спину и связал их. Он проделал все это стремительно и настороженно, словно ждал, что миссис Рид будет сопротивляться. Но она не сопротивлялась. Просто смотрела не него через плечо. Очки сверкали, и Хонор не видела ее глаз.
Белл набросилась на него сзади и повисла на нем, как разъяренная кошка. Она обхватила его за шею и попыталась придушить. Хотя ей удалось застать брата врасплох, она была слишком слаба, и Донован легко стряхнул ее с себя. Белл упала на пол, и Хонор бросилась к ней. Белл слабо пошевелила рукой.
— Оставь меня. Помоги Элси.
Хонор вспомнила, что так зовут миссис Рид. Донован уже тащил пленницу за собой вниз по ступеням заднего крыльца. Миссис Рид сохраняла достоинство. Она не пыталась вырваться — просто обмякла, чтобы ему было тяжелее с ней справиться. Он обошел вокруг дома и вывел миссис Рид на площадь, омытую серым светом холодного утра. Хонор поспешила следом с Камфет на руках. Девочка хватала ртом морозный воздух, но не плакала.
— Донован, не надо! Пожалуйста! — крикнула Хонор, хотя понимала, что это ничего не даст.
Она оглядела площадь в надежде, что там будет кто-нибудь из соседей и поможет. Но на площади не было ни души. Все ушли в церковь. Пустовал даже бар при гостинице.
Но одного человека Хонор все же увидела. Своего мужа. Джек Хеймейкер шел к площади по Мейн-стрит. В своей неизменной черной широкополой шляпе и в черном пальто нараспашку. В руках он держал букет поздних осенний астр из сада Джудит. Увидев Хонор и Камфет, Джек заулыбался. Хонор, к своему удивлению, обрадовалась мужу.
— Джек! — Она побежала ему навстречу.
Однако его улыбка исчезла, когда он увидел Донована, пытавшегося затащить миссис Рид в седло.
— Помоги нам! — попросила Хонор, приближаясь к мужу.
Джек уставился на Донована. Потом кашлянул, прочищая горло.
— Друг, что ты делаешь?
Донован обернулся. Увидев перед собой все семейство, он усмехнулся.
— Джек Хеймейкер, — проговорил он, растягивая слова. — Ты-то мне и нужен. Хотел привлечь тебя в помощь, чтобы ты пособил мне ловить беглецов. Однако из уважения к твоей супруге я тебя ни о чем не просил. Но сейчас ты мне поможешь усадить негритоску в седло. А то нам пора ехать.
— Я сама в состоянии сесть на лошадь, — заявила миссис Рид. — Подсади меня по-человечески, и я сяду. Не надо втягивать в это квакеров.
— А я как раз и хочу их втянуть. Ну что, Хеймейкер, ты мне поможешь? Хотя тем самым, конечно, расстроишь жену. Или нарушишь закон и лишишься своей драгоценной фермы? В прошлый раз ты выбрал закон. Думаю, и на сей раз поступишь разумно. Теперь тебе надо думать о дочери.
Джек побледнел. Он посмотрел на Хонор, и у той все внутри оборвалось.
— Джек…
— Не делай этого, Джек Хеймейкер! — крикнула миссис Рид. — Он просто пытается настроить твою жену против тебя. Не смей ему помогать.
Джек растерянно оглянулся по сторонам.
— Хонор, я… — Он сделал шаг к Доновану.
Хонор услышала тихий щелчок. Почему-то он прозвучал громче, чем последовавший за ним грохот выстрела. Она закричала. Никогда в жизни она не кричала так громко и страшно. Грудь Донована раскрылась, точно красный цветок, брызжущий алым соком. Его конь заржал, сорвался с места и ускакал прочь. Миссис Рид охнула, словно ее ударили под дых, и пошла, пошатываясь, обратно к магазину Белл. Камфет напряглась от испуга и пронзительно закричала. А потом Джек обнял Хонор вместе с Камфет и так крепко прижал их к себе, что у Хонор чуть не задохнулась. Она подняла голову, чтобы вдохнуть воздух, и поверх плеча мужа увидела Белл Миллз. Она стояла на углу дома и держала в руках дробовик, из которого однажды убила змею у себя во дворе. Ее лицо было словно присыпано перцем — все в черных точках пороха. Хонор смотрела, как Белл медленно опускается на колени и кладет дробовик на землю перед собой.
Хонор подумала, что после такого громкого выстрела все жители мгновенно сбегутся на площадь. Но, к ее удивлению, никто не спешил к месту происшествия. Уолсворт, хозяин гостиницы, встал в дверях своего заведения, вытирая руки полотенцем, и даже не спустился с крыльца. Мужчины, вышедшие из здания методистской церкви, направились в сторону шляпного магазина, но очень медленно, словно во сне.
Хонор подумала, что после такого громкого выстрела все жители мгновенно сбегутся на площадь. Но, к ее удивлению, никто не спешил к месту происшествия. Уолсворт, хозяин гостиницы, встал в дверях своего заведения, вытирая руки полотенцем, и даже не спустился с крыльца. Мужчины, вышедшие из здания методистской церкви, направились в сторону шляпного магазина, но очень медленно, словно во сне.
Хонор подбежала к Белл и опустилась рядом с ней на колени, прижимая к себе Камфет.
— За меня не беспокойся, — сказала Белл. — Ты знаешь, что я умираю. Это было понятно еще в нашу первую встречу. Петля просто немного приблизит тот день, вот и все.
Джек разрезал веревку, которой были связаны руки миссис Рид. Она тоже подошла к Белл.
— Мне очень жаль, что так вышло, — произнесла она. — Но я тебе благодарна.
Белл кивнула.
— Это не так уж и трудно — выбирать между добром и злом.
— Сейчас мне надо исчезнуть. — Миссис Рид покосилась на мужчин, приближавшихся к площади. — Если где-то стреляют, неграм там лучше не появляться.
— Иди за дом, на мой задний двор. Оттуда доберешься до железной дороги и пойдешь вдоль путей прочь из города, — сказала Белл. — Там тебя вряд ли будут искать. Я рада, что мы с тобой познакомились, Элси.
— Я тоже. — Миссис Рид сняла очки и вытерла глаза. Ее лицо оставалось таким же суровым и строгим, как раньше, но Хонор видела, что она плачет.
Миссис Рид снова надела очки и поплотнее закуталась в шаль.
— Я буду молиться за тебя. — Она посмотрела на Хонор и Джека. — И за вас. Если потороплюсь, то успею в церковь до окончания службы. — Миссис Рид пошла за дом, но на углу остановилась и обернулась. — Прощай, малышка, — обратилась она к Камфет. — Пусть мама с папой хорошо о тебе заботятся.
Девочка расплакалась. Миссис Рид улыбнулась и скрылась за углом дома.
— Хонор, — прошептала Белл. — Видишь капор в витрине? Серый, который я сшила недавно?
Хонор взглянула на серый капор с небесно-голубой подкладкой.
— Я его сделала для тебя. Тебе пора поменять цвета. Впрочем, ты это знала.
Да, Хонор знала.
— Он мертв?
Никто не подошел к Доновану, лежавшему на мостовой в луже крови. Рядом с ним валялась его шляпа и астры, которые уронил Джек.
— Еще нет. — Хонор по-прежнему ощущала его присутствие, как чувствовала беглецов в лесу.
— Никто не должен умирать в одиночку, даже такой мерзавец, как Донован, — тихо промолвила Белл. — Кто-то должен проводить его. Он мой брат.
Мужчины, шедшие от церкви, уже добрались до площади, но держались поодаль. Они увидели Белл и ее дробовик и теперь ждали, что произойдет дальше.
Хонор закусила губу, поднялась и шагнула к мужу.
— Так больше нельзя, — сказала она. — Мы должны выбрать свой путь. Не такой, как в твоей семье.
Джек кивнул.
— Я должна это сделать.
Хонор отдала ему их дочь, а сама подошла к Доновану и опустилась рядом с ним на колени. Среди кровавого месива у него на груди она увидела ключ, висевший на темно-зеленой ленте. Ключ от ее сундука. Она заметила, что его жилет был не просто коричневым, а коричневым в тонкую желтую полоску. «Я использую эту ткань для следующего одеяла, — подумала Хонор. — Пусть от него что-то останется».
Его глаза были закрыты, губы искривлены в гримасе, свидетельствовавшей о том, что конец уже близок. Донован чуть-чуть приоткрыл глаза, но Хонор все равно разглядела в них мелкие черные крапинки.
— Возьми меня за руку, Хонор Брайт, — прошептал он.
Она сжимала его руку, пока не почувствовала, как померк свет.
* * *Фейсуэлл, Огайо
10 марта 1852 года
Дорогая Бидди!
Это будет мое последнее письмо из Фейсуэлла. Как только закончу его, я сразу упакую письменные принадлежности и отнесу их в повозку, где лежат все наши вещи. Завтра мы с Джеком и Камфет уезжаем на запад. Всю зиму мы думали, куда поедем. Пока мы отправляемся в Висконсин, куда уже переехали некоторые Друзья из Фейсуэлла и очень хвалили его в своих письмах. Там есть возможность устроить молочную ферму. В тех краях нет лесов, а есть большие равнины, здесь их называют прериями. Я с нетерпением жду, когда мы туда отправимся.
Мы могли бы поехать раньше, но сначала мы ждали конца зимы, а потом — свадьбы Доркас. Да, она вышла замуж. На прошлой неделе. За фермера из семьи, недавно поселившейся в Фейсуэлле. Он позаботится о нашей ферме — вместе с Джудит Хеймейкер. Мы предложили ей поехать с нами, но она решила остаться в Фейсуэлле. Сказала, что хватит с нее переездов. Честно признаюсь, для меня это было большим облегчением.
Почти все имущество мы оставляем здесь. Что будет нужно, купим или изготовим на месте. Однако мы берем с собой четыре одеяла. (Я очень рада, что наконец-то отправила тебе твое одеяло!) Подписное одеяло из Бридпорта с именами людей, которые всегда будут дороги моему сердцу, где бы я ни оказалась. Наше свадебное одеяло, сшитое в спешке фейсуэллскими женщинами. Хоть оно и пошито не особенно аккуратно, зато теплое — иногда большего и не нужно. Я сшила для Камфет маленькое одеяльце из памятных лоскутов, собранных в Дорсете и Огайо. Узор называется «Звезда Огайо», у меня он состоит из квадратов и треугольников коричневого, желтого, красного, кремового и рыже-ржавого цветов. Камфет под ним спит хорошо. Четвертое одеяло — подарок от чернокожей женщины миссис Рид. Я видела его у нее в доме, и оно мне очень понравилось. Сшито не из фигур, а из полосок ткани синего, серого, кремового, коричневого и желтого цветов. Оно отличается от всех одеял, какие мы с тобой знаем. Описать узор невозможно, потому что узора как такового нет. А есть как бы случайное сочетание полосок, создающее ощущение единого целого. Я бы хотела научиться шить такие одеяла.
Тебе, наверное, будет приятно узнать, что я в первый раз в жизни заговорила на собрании. Это случилось на моем последнем собрании в Фейсуэлле. Я всегда чувствовала, что мои внутренние ощущения невозможно передать словами. Но на сей раз внутренний свет побудил меня высказать свои мысли и объяснить — пусть и не совсем внятно, — почему я считаю, что должна помогать беглецам до тех пор, пока в этой стране не отменят рабство. Потому что я верю: его отменят. Должны отменить. Когда я закончила говорить, люди задумались. А после собрания кузнец похвалил меня за то, что я все-таки высказалась.
Я не жалею о том, что покидаю Огайо и еду на запад. Меня только печалит, что теперь расстояние между нами станет еще больше, Бидди. Когда мы устроимся на новом месте, я тебе сразу напишу. Зная, что в далекой Англии у меня есть подруга, мне легче ехать, ведь у меня есть родной берег, о котором я помню, у меня есть звезда, что всегда остается на небе. После путешествия по океану я думала, что уже никогда не найду в себе сил двинуться куда-то еще. Но теперь решила уехать и очень этому рада.
Конечно, мне неспокойно. Сегодня ночью вряд ли удастся заснуть: я буду думать о том, что меня ждет впереди. Но теперь все иначе. Не так, как было, когда я уезжала из Бридпорта с Грейс. Тогда я бежала прочь, и бежала вслепую, зажмурившись. И мне не за что было держаться. Теперь я иду дальше с широко раскрытыми глазами, и у меня есть опора: моя семья, Джек и Камфет. Это американский подход. Наверное, я все-таки становлюсь настоящей американкой. Учусь понимать разницу между «бежать от чего-то» и «бежать к чему-то».
В душе я всегда с тобой. Навеки твоя подруга, Хонор ХеймейкерВыражение признательности
При работе над этой книгой я пользовалась многими источниками. Вот некоторые из них:
О «подземной железной дороге» и отмене рабовладения в Америке. «Подземная железная дорога»: от рабства к свободе» Уилбура Генри Сиберта (1898) — классический труд, откуда берут информацию многие исследователи; «Отпусти мой народ: история «подземной железной дороги» и развития аболиционистского движения» Хенриетты Бакмастер (1941); «Борьба за свободу: отношение к рабовладению в пограничных районах Огайо» Гэри Кнэппа (2008).
О квакерах. «Квакерские чтения» под редакцией Джессамин Уэст (1962); «Введение в квакерство» Пинка Дендилайна (2007); «Воспоминания Леви Коффина, начальника «подземной железной дороги», под редакцией Бена Ричмонда (1991); «Рабство и Божественный свет: квакерство и аболиционизм, 1820–1865» Райана Джордана (2007); «Собрания Друзей: 300 лет истории бридпортских квакеров» Сьюзен Финч (2000; большое спасибо Мэриан Винсент, которая нашла для меня эту книгу).
Об Оберлине и его окрестностях. «Оберлин: город и колледж» Джеймса Фэрчайлда (1883); «Город, начавший Гражданскую войну» Нэта Брандта (1990); «Место на ледниковой морене: время, земля и природа в рамках американского города» Томаса Фэрчайлда Шермана (1997).