— Я вижу, ты пришел поговорить с Реджисом, Сет Слотер. Хорошо! — крикнула Ли-Ши через весь зал, нимало не смущаясь, что ее слышат все, кому не лень, — Но если через полчаса ты не поднимешься ко мне, можешь убираться к своей поганой эльфийке.
Она гордо удалилась.
Поворачиваясь к Реджису, я смущенно почесал нос:
— Уф… эта женщина умеет свести меня с ума. На чем мы остановились, Тихоня?
— Ты спросил, знаю ли я поговорку, сложенную о тебе в Уре. Я ответил, что знаю, — деликатно улыбнулся вышибала. — Никто не обращается за помощью к Слотеру по своей воле — всех толкают в спину мертвые.
— То-то и оно. Можешь представить себе, насколько плохо обстоят дела, если за помощью к Слотеру мертвые притолкали мертвых.
Реджис изобразил на лице вежливое удивление.
Я сел напротив него и начал рассказывать.
Глава V
ПРИНЦЕССА НОЧИ
Я хорошо чую немертвых.
Родичи полагают, это одна из граней Таланта, позволяющего мне выходить победителем из схваток с самыми отвратительными и опасными созданиями, которые только рождаются во чреве Матери-Ночи. А по мне, так просто удалось развить некий полезный для выживания инстинкт.
Ну да, не суть важно. Главное, что до сих пор чутье меня не подводило.
Вот и сейчас, едва раздался стук в дверь, как я почуял — посетитель, стоящий по ту сторону порога, давно перешагнул черту, отделяющую мир живых от мира мертвых. Тревожное предчувствии холодной лапой провело по спине и загривку, скомкав и смахнув сон.
Держа пистолет в руке, я тихонько соскользнул с кровати, стараясь не побеспокоить Таннис, и прошел к вешалке, на которой висела перевязь. Выдернув из ножен Дагдомар, шестикратно проклятый серебряный акинак с рукоятью из берцовой кости оборотня, я осторожно приблизился к двери.
Снаружи не доносилось ни звука. Однако я не сомневался, мои перемещения не остались непочуянными.
— Самое время вежливо постучать, — негромко предупредил я, поднимая пистолет и взводя курок. — Иначе я сочту себя не связанным правилами гостеприимства.
Пружина пистолетного замка скрежетнула достаточно громко, чтобы можно было услышать из-за двери, — конечно, если ты обладаешь слухом, сравнимым с кошачьим.
Тук. Тук.
Вышло негромко и очень вежливо.
Не опуская пистолета, я сунул Дагдомар под мышку и принялся отпирать замки и снимать защитные чары, наложенные на дверь. Пришлось потратить на это с минуту.
Я не отношусь к числу людей, помешанных на своей безопасности (хотя при моем роде занятий это было бы оправданно), но все же считаю, что мой вороватый племянник Джад Слотер лукавит, утверждая, будто используемые мной запоры и охранные знаки «не способны остановить даже занюханного воришку». Своих денег они стоят: попытка взломать дверь дорого обошлась бы даже демону средней руки, не говоря об обычном смертном. Просто Джаду легко говорить — его-то не удержит никакой замок! Такой уж Талант достался.
— Пригласите даму войти, лорд Слотер? — улыбнувшись, спросила ночная гостья.
Не здороваться с Выродком Слотером вовсе не одно из правил хорошего тона, хотя я и знал людей, которые убеждены в обратном. На самом деле это вопрос куда более глубокий. Я бы сказал, вопрос жизни и смерти. Причем не в переносном, а в самом, что ни на есть буквальном смысле.
Человек, пожелавший здравия Слотеру, зная, что перед ним стоит именно Слотер, обрекал себя на мучительную смерть. Толком не известно, почему и как это происходит, но немногочисленным скептикам, пренебрежительно относившимся к дурным приметам, уже случалось пополнять утренний урожай Мусорного патруля. Вид их усохших, мумифицированных тел заставлял озадаченно чесать в затылке даже работников Реанимационного амбара. А уж они-то всякого навидались.
Неизвестно, распространялось ли это правило (или проклятие?) и на неживых людей, но какой глупец захочет проверять на себе? Мертвая женщина, стоявшая за дверью в компании плечистого типа с серым, совершенно не запоминающимся лицом, впечатления глупой не производила.
И кстати о глупцах.
— Это дурная шутка, не так ли, баронесса?
Если у гостьи хватало ума, чтобы не здороваться со мной, то у меня, его тем более доставало, чтобы не приглашать в дом ее!
Вампир, вошедший в помещение по приглашению хозяина однажды, всегда сможет вернуться туда вновь — уже без всякого приглашения и минуя практически любые преграды. Низшие носферату таким даром, конечно, не владеют, но для вампиров высшего уровня, для баронов крови, стоявших во главе иерархии кровососов здесь нет ничего трудного.
— Ваши манеры не улучшились с нашей последней встречи, лорд Слотер, — Поздняя визитерша укоризненно покачала головой.
— Не могу сказать, что рад видеть вас, Шепот Ночи. Без осинового кола в вашем присутствии даже мне как-то неуютно, — честно ответил я.
— Мне тоже неуютно находиться в компании обнаженного мужчины, — фыркнула вампиресса. — Я, знаете ли, имела счастье умереть во времена, когда женщины еще помнили стыд, а в пуританских нравах не было ничего, вызывающего смех.
На ее месте я бы не стал упоминать слова «стыд» и «пуританские» применительно к собственной персоне. Потому как сам внешний вид баронессы воспринимался как одно сплошное приглашение к греху. Высокая, статная, с великолепным бюстом, туго обтянутым темно-зеленым атласом (я продолжал целиться как раз под мысок левой груди), она могла бы совратить и монаха. Истинная принцесса ночи.
Облик соблазнительницы еще больше подчеркивали хищно подведенные глаза и пунцовые без всякой помады губы. О, эти губы! Чувственность ее рта сулила поцелуй неземной сладости…
Вампира, к слову сказать, всегда легко узнать по губам. Они слишком яркие, часто припухлые и обязательно с маленькими вмятинами ближе к уголкам — следами клыков.
— Может быть, вы оденетесь, лорд Слотер, и мы погуляем по ночному городу? — предложила Шепот, — Я домоседка и никогда не бывала в этом районе. Покажете мне свои владения. Заодно мы прекратим нервировать вашу хозяйку.
Под хозяйкой баронесса имела в виду не Таннис, а вдову Маркес, жену покойного купца Хорена Маркеса, унаследовавшую от супруга кое-какое имущество, включая этот дом на Аракан-Тизис. Мы арендовали его на пару с доктором Шу — я снимал все комнаты второго этажа, а почтенный бакалавр медицины делил с хозяйкой первый. Ко мне вдова Маркес относилась со смесью восхищения и страха. Страха, пожалуй, было больше: она так и не набралась смелости пожаловаться на то, что ее парадная и холл время от времени превращались в подобие проходного двора для самой странной публики. Правда, вампиры до сих пор ко мне в гости точно не хаживали. Даже Реджис.
— Владения — это у вас, вампиров. А я всего-навсего снимаю на Аракан-Тизис несколько комнат. Что вас интересует кроме экскурсии, миледи? — Я не торопился убирать пистолет. — Впрочем, могу догадаться.
— Я думаю, вы уже догадались, лорд Слотер. Я наслышана о вашей проницательности, — Баронесса чуть склонила голову набок.
— И все же озвучьте, чтобы нам не ходить вокруг да около.
— Я уполномочена нанять вас, лорд Слотер. Некромейстер Алан желает, чтобы вы принесли ему голову Ренегата.
Вампиры изъявляют желание заплатить Ублюдку Слотеру за охоту на вампира же? Это немного выходило за рамки привычного. Обычно носферату всегда стремились решать свои проблемы исключительно собственными силами. Но я ничуть не удивился. Мы ведь в Уре, не так ли?
Я также не мог не оценить предложение и такт, с которым оно было сделано. Алан, это доисторическое ископаемое Ура, древнее, как описание греха в Священном Каноне, практически не покидал Квартал Склепов. Сообществом носферату он управлял из своего черного особняка, торчащего посреди вампирских владений точно гнилой зуб. Источенный временем, траченный молью и поросший мхом (как считалось), Алан и из особняка-то, в общем, носа не казал. Глазами, ушами и руками Некромейстера считались четыре барона крови, наделенные правом говорить от имени верховного немертвого.
А если точнее, три барона и баронесса.
Шепот Ночи стала последним вампиром, которого Алан обратил самолично. Его лучший киндред, любимица и любовница. Невероятная женщина. Слишком умная и опасная, чтобы я мог ею увлечься, несмотря на потрясающую красоту.
И слишком мертвая.
Тот факт, что Алан прислал ко мне не абы кого, а свое первое доверенное лицо, говорил о серьезности предложения. А еще об уважении, которое древний вампир, быть может, видевший еще первую битву кланов, испытывал к молодому Слотеру, собственной родней, именуемому Ублюдком.
Интересно, могут ли волки искренне уважать матерого волкодава?
— Алан знает мои расценки и условия?
— Иногда мне кажется, что Некромейстер знает все. — Баронесса крови дипломатично улыбнулась. — У него глаза и уши по всему Блистательному и Проклятому — как среди мертвых, так и среди живых.
— Иногда мне кажется, что Некромейстер знает все. — Баронесса крови дипломатично улыбнулась. — У него глаза и уши по всему Блистательному и Проклятому — как среди мертвых, так и среди живых.
— Пожалуй, я составлю вам компанию, миледи. Но, надеюсь, вы понимаете, чем закончится попытка одного из ваших киндредов запрыгнуть мне на спину.
— Лорд Слотер! — Брови вампирессы приподнялись, изобличая негодующее удивление, — Как вы могли такое подумать?
— Просто предупреждаю, баронесса. Я умертвил слишком много мертвяков (уж простите за каламбур), чтобы не думать об их мести. Полагаю, и вам не надоело жить за… сколько там сотен лет?
— Ох, Сет! Негодник! Разве можно спрашивать женщину о ее возрасте?! — всплеснув руками, воскликнула Шепот Ночи, видевшая свой последний рассвет не меньше шести веков тому назад.
На прогулку с баронессой крови я собирался как на очередную охоту, требующую стрельбы, мордобоя и кровопускания. Оно и понятно, когда имеешь дело с носферату, ни первое, ни второе, ни третье исключить нельзя. Поэтому…
Четыре полностью снаряженных пистолета в подсумках на бедрах и за спиной. Два тяжеленных «громобоя» со спаренными стволами, обладающие мощью мушкетов. В каждый закатано свинца чуть ли не на четверть фунта. Два однозарядных «единорога», один из которых всегда снаряжался серебряной пулей с вырезанными на ней рунами, а второй — сандаловой четкой. На всех четырех установлены новомодные кремниевые замки: более надежные, нежели устаревшие фитильные и куда более удобные, чем привычные колесцовые.
Серебряный Дагдомар в специальных ножнах под мышкой. Лезвие кинжала-акинака обвивали шесть могущественных рунических заклинаний, каждое из которых потребовало принесения кровавой жертвы. Закаленный в ихоре вызванного мной демона (седьмая жертва), колдовской клинок впитал и сущность, и имя нечистого.
Дагдомар, Пепельный Жрец.
Шпага на перевязи и дага за поясом. Первый клинок мне добыл племянник Джад, обчистив гробницу легендарного уранийского героя — Тора Ваннагена, больше известного как Тор-Бесоборец. А дагу сработал по индивидуальному заказу Гагниус Йеха, лучший мастер-оружейник во всем Блистательном и Проклятом, а то и во всем мире.
Еще два метательных стилета в потайных ножнах, вшитых в рукава. И свернутая удавка за поясом. И кастет в кармане.
Подумав, я спрятал под колетом также пару аккуратно выструганных кольев из «звенящей» осины. Их толстые концы были снабжены множеством мелких насечек — чтоб рука не соскользнула. Благодаря обширной практике могу с уверенностью сказать: старые добрые колья и по сей день дают фору любым магическим прибамбасам, коими пользуются современные охотники на вампиров.
Простой смертный, навешав на себя столько оружия, наверное, едва смог бы передвигать конечности, но я считался здоровяком даже по меркам Выродков, а потому веса амуниции особо не ощущал.
Когда я двинулся наружу, Таннис сонно завозилась и начала просыпаться, вслепую ощупывая руками кровать вокруг себя. Не найдя меня, она перевернулась на спину, привстала на локтях и недоуменно захлопала пушистыми ресницами. Я послал ей воздушный поцелуй и тут же прижал палец к губам:
— Тсс! Спи!
На лице полуэльфийки появилась вымученная улыбка. Яснее ясного — спать она уже не будет.
Ночной Шепот терпеливо ожидала на улице. Молчаливый тип со стирающимся из памяти лицом набросил на ее плечи длинный теплый плащ, но баронесса все равно казалась слишком легко одетой для нынешней погодки. Только ей что с того? Холод не может доставлять неудобства тому, кто навеки остыл.
Быстро оглядевшись по сторонам, я убедился, что в один-два прыжка ко мне не подобраться, после чего, уже не спеша, двинулся навстречу визитерше.
— Кровь мессии! — жеманно ахнула баронесса, — В мое время кавалеры, желавшие произвести впечатление на даму, больше внимания уделяли кружевам, а также шитью золотом и драгоценными камнями, нежели всему этому… железу.
— Сила привычки, — на ходу поправляя ремни перевязи, откликнулся я, — И потом, у меня свои способы производить впечатление. Довольно расшаркиваний, миледи. Что именно подтолкнуло Алана?
Шепот Ночи истолковала мою заинтересованность как первый шаг к согласию, слегка улыбнулась. Затем ее лицо стало серьезнее некуда.
— У нас большие проблемы, лорд Слотер. Этот… Ренегат… раскачивает лодку, в которой плывет все население Блистательного и Проклятого — и живые и мертвые… Мне известно, что во время последней своей охоты вы получили серьезное ранение и вам было не до того, что говорят на улицах.
Возможно, вы не знаете, какие настроения сегодня владеют умами. Если не ошибаюсь, Слотеры не особо следят за городскими новостями и уж тем более за политикой.
— По правде сказать, почти совсем не следят. Это забота и прерогатива патриарха, — согласился я. — Но я любознательное исключение. И да, мне уже доводилось слышать, как в городе поговаривают, будто Квартал Склепов больше не может держать вампиров под контролем. И что если уж ничего не делают король, Магистрат и лично Некромейстер, то простым гражданам следует самостоятельно позаботиться о безопасности своих близких.
— Так и есть. С каждым новым трупом, оставленным Ренегатом, антивампирские настроения среди смертных становятся все более популярными. Наши приобщенные, — «живые слуги» мысленно перевел я, — сообщают, что призывы к дневным погромам стали неизменной темой любых разговоров. О чем бы ни шла речь, в конце концов, все сводится к одному: вампирам не место среди людей.
Глаза баронессы возбужденно заблестели.
— Когда люди напуганы, они перестают мыслить рационально, лорд Слотер. Они начинают видеть угрозу не в одиноком, свихнувшемся убийце, лакающем живых одного за другим, точно пьяница, дорвавшийся до дармовой выпивки. Они видят ее в обитателях Квартала Склепов вообще! Во всех нас.
— Неудивительно. Мирное сосуществование живых и мертвых — это вообще нонсенс, мало, где возможный, кроме Ура, — вставил я.
— И, тем не менее, нам удавалось хранить мир на протяжении последних трех веков! Вампиры уживались со смертными со времен последнего Бунта нежити. Мы, наши киндреды, откликнувшись на призыв короля Максимилиана, помогли смертным остановить бойню, грозившую уничтожить весь город! А теперь все может быть разрушено одним-единственным ублюдком… — Шепот Ночи осеклась, припомнив мое семейное прозвище. — Мм… простите меня, лорд…
Я небрежно махнул рукой: прощаю.
— Я хотела сказать, одним-единственным мерзавцем, который не думает ни о чем, кроме своего брюха. Но мы — это не он. Мы легальные вампиры! Носферату из Квартала Склепов больше не охотятся.
— Однако убивать-то вы можете. И смертные против вас, вечных и неуязвимых, все равно, что ягнята против волков. Это их и пугает.
— Еженощно и ежедневно в Уре погибают несколько человек, но за последние пару лет ни разу в этом не был замешан легальный вампир! Разве только по чистой случайности…
Шепот взяла меня под руку. Движение вышло таким естественным и непринужденным, что я замешкался и не успел отстраниться. И хотя в нем не было ничего угрожающего или зловещего, мне немедленно сделалось жутко некомфортно: в случае нападения придется встречать возможного противника одной рукой. Сомневаюсь, что даже такому верзиле, как я, достанет сил выдрать вторую из стальных тисков, в которые ежесекундно могло превратиться мягкое объятие баронессы крови. Дергаться же до нападения только из-за того, чтобы дама (пусть и мертвая) взяла тебя под ручку, словно своего кавалера, — выставлять себя законченным идиотом и параноиком.
Шепот Ночи моего замешательства не заметила. Или сделала вид, что не заметила. Она спокойно шла рядом, выступая с грацией прогуливающейся аристократки. Да она и была аристократкой до мозга костей — и в жизни, и в смерти. А ночные прогулки под луной для нее вполне обыденное дело вот уже… сколько там сотен лет?
Стиснув зубы, я заставил себя расслабить напрягшиеся мышцы.
Мы миновали вереницу жилых домов и вышли на небольшой пустынный бульвар. В прежние ночи в этот час здесь можно было увидеть немало народу. Небольшие, но шумные компании кутил, торопящихся добраться до ближайшего злачного заведения; редкие парочки, спешащие домой; припозднившиеся мастеровые и клерки. Среди почтенной публики попадались и фигуры весьма примечательные, я бы сказал, неотъемлемо-обязательные для такого большого, грязного, а главное — опасного города, как Ур, Блистательный и Проклятый. Темные, словно сама ночь, в шляпах, надвинутых чуть не на нос, и с длинными шпагами, зловеще приподнимающими края плащей, они скользили по своим делам — мрачные и сосредоточенные. Наемники, сбиры, бретеры и прочий сброд, живущий с клинка.
Нынче не видно даже их.