Склад. Стеллажи и ящики, как раз то, что нужно. Я поспешил обратно к Беркку.
— Выходим. Там склад, в нем можно спрятаться. Затворив дверь склада, я сполз по ней на пол. Беркк последовал моему примеру.
— Что дальше? — нетерпеливо спросил он. Похоже, возомнил, что я знаю ответы на все вопросы. Эх, если бы!
— Отдыхаем. И планируем. Впрочем, с планами погодим. Мы ничего не сможем предпринять, пока не выясним, где находимся. — Я умолк — больше сказать было нечего. В голове царила неразбериха, все эти падения, кувыркания и ушибы не пошли мне на пользу. — Ты отдыхай, — предложил я, с великими мучениями поднимаясь на ноги, — а я загляну в соседние комнаты, выясню, что удастся. Скоро вернусь.
Три первые комнаты оказались на редкость неинтересны. Ящики с шарикоподшипниками, компьютерные панели, мили проводов. Ни съесть, ни выпить, ни в дело пустить. Но в четвертом помещении я нашел бесценный клад и бегом вернулся к Беркку.
— Все боковые двери ведут на склады, но только в одном, кроме колесиков, я нашел аптечку. А еще там есть душ и одежда, и вдобавок какая-то добрая душа оставила бутылочку медицинского коньяку.
Мы распили целительный бальзам, а затем приступили к помывке и перевязке. Судя по всему, мы очень легко отделались. Когда я вышел из-под душа, с головы до ног испятнанный лейкопластырем, наступило время подумать о будущем.
— Ты отдохни, поспи, если сможешь, а я — на рекогносцировку.
— Это что, медицинская процедура?
— Нет. Совсем забыл, ты же штатский. Это военный термин, я его в армии узнал. Рекогносцировка — это разведка в районе предстоящих боевых действий. Рисковать я не буду, вернусь, как только смогу. Лучше этим заниматься в одиночку, так что не спорь.
— Удачи, — сказал он.
— Не верю я в удачу, предпочитаю ковать ее собственными руками, — солгал я, чтобы поднять его (а может, и собственный) боевой дух, и вышел.
Дверь в конце коридора вела в очень просторное помещение. До его центра доходила толстая труба, затем изгибалась и исчезала под полом. Мне эта комната совсем не понравилась, я долго смотрел в щель между дверью и косяком на ряды консолей и стулья. Где есть стулья, там обычно бывают люди. На консолях мерцали Лампочки, издали доносился гул моторов. Похоже, сейчас тут никого, но долго ли это продлится?
Я не заметил ни малейшего движения, никто не входил и не выходил. Я не видел проку в ожидании, но все-таки еще немного понянчился с дурными предчувствиями. Наконец отворил дверь шире и бесшумно двинулся между консолями, стараясь при этом ничего не упустить из виду. Через дверь со свободно ходящими створками я вошел в еще более просторную и ярче освещенную комнату. Ни души. Это казалось невероятным. Я крался и гадал, долго ли еще меня будет баловать удача, пока не приблизился к двери с круглым оконцем. Посмотрел в оконце и сглотнул. Автоматизированная кухня. Ее ни с чем невозможно спутать. Я вошел, тихо притворил за собой дверь и нажал на кнопку. Кофеиновый напиток — как раз то, о чем я давно мечтаю и что мне сейчас позарез необходимо. М-м-м, какое блаженство…
Я торопливо осушил две чашки, понажимал на клавиши, и автоматика отправила в микроволновую печь замороженные котвич и песбургер. Я жевал и озирался по сторонам. Жевал усерднее, чем озирался. Я вдруг вспомнил о Беркке, но под напором сытости жалость к нему исчезла. Пускай отдохнет, поспит, а я ему принесу еды, в крайнем случае, самого сюда приведу.
Вскоре живот округлился и довольно заурчал. Я решил еще немного разведать, а потом вернуться к напарнику. За поворотом я увидел кое-что интересное. Между неровными бетонными стенами вниз уходила лестница. Я вспомнил трубу, по которой перемещался каменный порошок. Напрашивался вывод, что место его назначения внизу. Взглянуть? А почему бы и нет? Желудок полон, по кровеносной системе циркулирует кофеин, и вдобавок я очень и очень любопытен.
Я спустился по ступенькам в широкий коридор, он изгибался вправо и влево и терялся из виду. Передо мной висела толстая труба, но не такая, как наверху. Эта была значительно шире, из полированного металла. Стены здесь были еще шершавее, чем в лестничной шахте, из-под штукатурки там и сям выпирала скала. Гирляндами свисали тяжелые электрические кабели, металлическая труба была испещрена всевозможными электронными устройствами. Я не мог взять в толк, что это за сооружение. Прошел немного вдоль трубы — она плавно изгибалась вместе с туннелем. Если и дальше буду так идти, вполне вероятно, опишу огромный круг и вернусь к лестнице.
Кольцеобразный туннель, пронизанный металлической кишкой… Это казалось знакомым.
Впереди раздался звук шагов. Пора возвращаться. И снова — тишина. Уходи, Джим. Уходи, пока цел.
Любой здравомыслящий человек на моем месте поспешно и бесшумно ретировался бы, а любопытство приберег для более подходящего случая. А я всегда считал себя здравомыслящим. Почему же я снимаю тяжелые рабочие ботинки и заталкиваю за пазуху? Почему я крадусь на цыпочках и заглядываю за поворот?
Я застыл как вкопанный на одной ноге. В считанных метрах от меня профессор Джастин Слэйки смотрел в окошко на боку огромной трубы.
ГЛАВА 21
В тот же миг я отпрянул. И подумал, что он не может не слышать барабанную дробь моего сердца, эхом разносящуюся по коридору. А вдруг он меня заметил? Я выждал секунду-другую, но не услышал погони и двинулся обратно так же бесшумно, как и пришел, и тут за моей спиной зазвучали шаги. Оставалось только бежать. Если я чуть-чуть задержусь или он прибавит шагу, я не успею дойти незамеченным до выхода из кольцевого туннеля. Или если я нашумлю. Или если… Слишком много «если».
Впереди лестница, по которой я спустился. Подняться? Нет, она ведь не изогнута, как туннель. Когда Слэйки ступит на нижнюю ступеньку, я еще буду виден наверху. Вперед, только вперед.
И все-таки я не прошел мимо лестницы. Широкие бетонные ступеньки вели наверх, а под ними был темный закут. Рискнем. Я прыгнул и вжался в стену под ступеньками. Затаил дыхание. Но все равно казалось, я соплю, как разгоряченный свинобраз.
Шаги приближались. Что, если Слэйки свернет на лестницу? Он меня заметит. И даже если я накинусь на него и оглушу, меня это не спасет — остальные Слэйки узнают, что я здесь.
Топ-топ. Шаги все ближе. И вдруг они зазвучали над моей головой. Слэйки поднимался по лестнице. Но не заметил меня.
Когда затих последний «топ», я сполз по стенке на пол и надел ботинки.
«Ну, Джим, как тебе рекогносцировочка? Еще немного, и она бы оказалась последней в твоей жизни».
Потом я долго ждал. Гораздо дольше, чем сам считал необходимым. Когда же решил уходить, обнаружил, что от сидения на жестком полу затекли ягодицы.
Хрустя суставами, я осторожно двинулся вверх по лестнице. При этом так вертел головой, что скоро заболела шея. Снова побывал в большой лаборатории, невидимкой проскользнул на склад. И там ужасающий рык заставил меня отпрянуть. Но я тотчас успокоился и плотно затворил за собой дверь. Рычал Беркк. Точнее, храпел. От легкого прикосновения ботинка к ребрам он пришел в чувство.
— Сон на посту карается смертью, — сказал я.
На это ему крыть было нечем, и он мрачно кивнул.
— Прости, не хотел. Думал, смогу не заснуть. Не смог. Что ты узнал?
— Тут кормят и поят незваных гостей. О, я вижу на твоем лице неподдельный интерес. Нет, ты бы только посмотрел на себя! Сразу вскочил, ноздри раздуваются, сна ни в одном глазу. Ладно, пошли к кормушке, а по пути я тебе расскажу, что еще увидел.
В столовой мы не задержались. Запаслись едой и сразу вышли. Опасались, что у Слэйки вдруг появится аппетит.
— Мы с тобой едва не погорели. — Я слизнул с пальцев последние крошки. — Может, удача помогла, которой ты мне пожелал. Если так, спасибо.
— Не за что. Мы живы, еды и питья вдоволь, нас пока не ловят, и вдобавок ты слегка разведал дорогу. К тому же здесь гораздо лучше, чем на карьере. Для начала годится.
— Точно. Мы с тобой ступили на тернистый путь, но все-таки мы еще движемся. — Я стал загибать пальцы. — Во-первых, выбрались из каменоломни вместе с камнями. Во-вторых, выяснили, что подземная дробилка размалывает эти камни в порошок. В-третьих, — загнул я третий палец, — порошок переправляется по трубе, возле которой мы с тобой прячемся. И мы все еще под землей. Кое-кто не пожалел огромных трудов и непомерных затрат, чтобы пробить и оштукатурить кольцевой туннель и нашпиговать его очень сложной техникой. Зачем — этого я пока не знаю. А у тебя какие соображения?
— Ума не приложу. Я только одно знаю: нам лучше не высовываться из норы, точнее, из туннелей.
— Ты не прав. Конечно, мы тут отдохнем, малость отъедимся, но это не решит главной проблемы. Рано или поздно придется идти на риск. Сдается мне, перемолотый камень нужен кому-то для очень серьезного дела. Не стал бы Слэйки развлечения ради так с ним возиться. И я готов поспорить, в конце концов он попадает на столы к женщинам, о которых я тебе рассказывал.
— Ума не приложу. Я только одно знаю: нам лучше не высовываться из норы, точнее, из туннелей.
— Ты не прав. Конечно, мы тут отдохнем, малость отъедимся, но это не решит главной проблемы. Рано или поздно придется идти на риск. Сдается мне, перемолотый камень нужен кому-то для очень серьезного дела. Не стал бы Слэйки развлечения ради так с ним возиться. И я готов поспорить, в конце концов он попадает на столы к женщинам, о которых я тебе рассказывал.
— Да, помню. Ты там побывал как раз перед тем, как тебя отправили на карьер.
Я кивнул и как следует напряг память.
— Мимо столов мы прошли к лестнице, по ней — в комнату, откуда я перенесся в раздевалку на карьере. А ты попал в раздевалку прямо с другой планеты.
Он кивнул.
— Это означает, что машина пространства-времени настроена на ту раздевалку. Но… — У меня заболела голова, но я упорно рассуждал: — Но я попал в цех со столами через дырку в раю…
Тут мой разум вдруг опалила догадка, и я, взбодренный, даже окрыленный, вскочил на ноги.
— Подумай! Нас обоих машина перенесла в комнату на холодной планете с карьером. Потом вместе с камнями мы полетели в шахту. Никаких сомнений, мы попали в поле действия еще одной машины. Вполне возможно, мы сейчас под самим раем, и вся эта сложная операция заканчивается здесь.
Он глядел на меня стеклянными глазами. Не успевал за моими рассуждениями.
— Думай! — приказал я. — Рай — это штаб Слэйки. Чем бы он ни занимался, на что бы ни тратил миллиарды кредитов, — все это здесь начинается и здесь же заканчивается. — Я ткнул пальцем вверх. — Там, на поверхности, — рай. И профессор Койпу из Специального Корпуса знает, как туда попасть.
— Здорово. Но нам-то от этого какая выгода? На меня вдруг нахлынула тоска, я съехал по стене на пол.
— Да никакой. Это я так, хватаюсь за соломинку. На его лице отразилась тревога.
— Да? Если и впрямь все обстоит так, как ты обрисовал, то нам остается только идти следом за каменной пылью к тем столам. Раз ты туда попал, значит, оттуда и выбраться можно.
— Это не так просто.
— Почему?
В самом деле, почему? Назад мы повернуть не можем, значит, остается только вперед. Это наш единственный шанс.
— Ты прав. Пойдем.
— Сейчас?
Несколько секунд я раздумывал.
— Тут Слэйки. Он не спит. Бродит. И возможно, он не один. И в любую минуту кто-нибудь может прийти на склад. Куда ни кинь, всюду клин.
— Ты разве не устал?
Я подумал над этим и отрицательно покачал головой.
— Нисколечко. Наглотался кофеина, аж вибрирую. Так что идем.
Мы пошли. Пробегали по комнатам, точно мыши, пока не увидели кое-что обнадеживающее. Беркк показал, я кивнул. Из стены выныривала знакомая толстая труба и мирно шуршала над нашими головами. И через отверстие в противоположной стене уходила в соседнюю комнату.
Но это оказалась не комната, а пещера, вырубленная в монолитной скале. Освещение было тусклое, бетонный пол — в выбоинах и пыли. Но труба была здесь, только не висела под потолком, а лежала на полу.
— Шумит, — сказал, приложив к ней руку, Беркк. — Вибрирует. Что-то по ней идет, это точно.
— Вот и чудненько. — Только одно мне не нравилось — труба исчезала в неровной каменной стене. И в этой стене не то что двери — крошечной щелки не видно.
— Двери нет, — сказал Беркк.
— Должна быть!
— Почему? — спросил он с убийственной прямотой.
И правда, почему? Потому лишь, что до сих пор мы без особых проблем шли вдоль трубы?
— Подумай! — Это относилось не только к нему, но и ко мне. — Черный камень добывается с огромными затратами труда и денег, переносится сюда и с еще большими затратами измельчается в порошок. А тот подвергается обработке
— что-то добавляется или извлекается. Затем порошок поступает… куда?
— В то место, о котором ты рассказывал. Где робот, женщины и столы. И куда мы можем попасть, хотя почему это место должно находиться рядом с трубой?
— Молодчина. Конечно, ты прав. Куда пойдем, налево или направо?
— Налево, — сказал он твердо. — Когда я был бойспраутом,[1] мы всегда…
— Начинали с левой ноги. Убедил, идем налево. За нами тускнели, удалялись огни. Мы шагали почти во мраке, вели руками по каменной стене, и это ничего не дало, кроме сломанных ногтей. Мы свернули за угол, а затем, спустя целую вечность, за другой. Потом впереди показались тусклые огни и знакомая труба. Пройдя по трем коридорам, мы оказались на прежнем месте.
— Может, надо было вправо идти? — бодро предположил мой спутник.
Я не удостоил его откликом.
Мы дошли до стены, в которую упиралась труба, и повернули направо, во тьму. Беркк шествовал впереди и вел по скале обломанными ногтями.
— Ой! — воскликнул он.
— Что — «ой»?
— Костяшки ободрал. Тут что-то вроде дверного косяка.
Мы ощупали это «что-то», и оно оказалось дверным косяком. А еще мы обнаружили колесо очень знакомой формы. Мне оно оказалось не по силам, но вдвоем удалось его повернуть. Раздался противный скрежет.
— Давно… — прохрипел я, — не отпирали. И — р-раз!
Замок в последний раз протестующе скрипнул и сдался. Распахнув дверь, мы вошли в тесную комнату. На стенах еле-еле светили зеленые плафоны, но наши глаза давно привыкли к темноте и теперь вполне отчетливо увидели другую дверь в противоположной стене. Не со штурвалом, а с ручкой.
Беркк протянул руку и ощупал замок.
— Цифровой.
— Стой! — Я хлопнул его по запястью. — Дай-ка я сначала посмотрю.
Я моргал и водил головой из стороны в сторону, пытаясь разглядеть замок в тусклом свете.
— Ага, цифры вижу. Барабанный замок. Архаика, я такие в детстве отпирал.
— А с этим справишься?
— Может быть. А может и не быть, поскольку число возможных кодов — астрономическое. Но у нас есть серьезный шанс. Такой замок не запрется, если набрать предыдущий код. Об этом многие забывают.
«А многие не забывают». Но вслух я этой мысли не высказал, потому что сразу ее отогнал. Слишком уж она была муторной. Нет, я обязан справиться с этой дверью! Обратного пути у нас нет. Мне опять позарез нужна удача, очень уж многое поставлено на кон. Я вытер о рубашку вспотевшую ладонь, схватился за дверную ручку и потянул.
Дверь не шевельнулась. Но ручка легонько клацнула. Неужели поворачивается? Я налег изо всех сил.
И она повернулась. Дверь была не заперта. Я ее приотворил и заглянул в щель.
ГЛАВА 22
— Ну что видишь? — прошептал Беркк.
— Ничего. Темно.
И очень тихо. Я распахнул дверь настежь, и зеленые плафоны осветили неровный пол, заваленный всяким хламом. На стене змеилась надпись светящейся краской: «Если ты сюда пришел, уходи скорее!» Похоже, тут и до нас кому-то очень не понравилось. На полу в изобилии валялись обломки пластика и пустые раздавленные контейнеры. И стояла неописуемая вонь.
— Фу! — сказал Беркк. — Здесь что-то сгнило.
— Тут везде такой запах. Я тебе говорил, так пахнет каменный порошок. Там, где я в самом начале очутился. В раю.
— Запашок не райский.
— Это потому, что рай на поверхности. Меня сюда принес робот со встроенным гравишютом, мы упали в яму и приземлились здесь. А рай наверху.
— Так всегда бывает.
— Идиот! Он на поверхности планеты. Это планета по имени Рай.
— Здорово. Но как нам туда подняться?
— Очень хороший вопрос. Но у меня пока нет ответа. Поэтому начнем с того, что уберемся с этой помойки. Смотри, вон там вроде свет пробивается. Притвори дверь, но неплотно. Вот так. И постой рядом с ней, а я пока взгляну.
Вертикальная щель в стене пропускала красный свет. Похоже, тонкие металлические плиты были пригнаны неплотно. Подойдя к ним и ощупав стык, я убедился в правильности своей догадки. И приник глазом к щели. Пустыня, светящиеся красным ямы, пламя, то и дело рвущееся из них. Вонь шла снаружи. Знакомая сцена. Отсюда начались мои мытарства в подземном мире.
— Беркк.
— Что?
— Поройся в мусоре. Нужно что-нибудь тонкое и прочное. Эта стенка — из листового металла, попробуем оторвать панель.
Осколок жесткого пластика согнулся и громко затрещал. Тогда мы прибегли к помощи кривого арматурного прута. Щель удалось расширить; мы просунули в нее пальцы и, проклиная острый край листа, потянули его на себя.
— А ну-ка, — сказал я, и мы рванули разом. Лист с треском отвалился, в стене появилась брешь, достаточно широкая, чтобы мы смогли пролезть… Из одной тюрьмы в другую. Я не поддался пораженческому настроению и огляделся.
Невдалеке — темный силуэт. Здание, понял я. В первый раз я его не заметил. Впрочем, я тогда ничего толком не разглядел.
— Ну что, посмотрим?
— А разве есть выбор?
Ответа не последовало. В пронизанной красными сполохами полутьме видно было не слишком далеко. Укрыться на равнине было негде. Но людей мы поблизости не заметили.