- Должны знать.
- Должны знать! Как что - так патруль должен!
- А вот я вас посохом! Беси окаянные! - раздалось из "тройки". Сподобитесь от блаженненького!
Темполовец решительно встал на порожек и ввалился в машину.
- Изыди, сатана! - заорал незримый пассажир и сразу же появился, влекомый за шиворот. Мощная рука вышвырнула его из "тройки", и сразу же сам темполовец выпрыгнул следом.
- Ты как туда залез? - спросил он у коленопреклоненного босого старца в лохмотьях, неистово бьющего поклоны перед "вольво-тайминой".
- Келейка тихая, стоит пустенька! Ручеек в овраге! - отвечал тот. Травки блаженненькому набрать, снытка зовется, коры древесной поглодать!
Устал по площадям юродствовать, мира жажду!
Вдруг старец замахнулся на темполовца суковатым посохом.
- Зрю! Бес ты и еретик! Е-ре-ти-чи-ще! Рабище неверный! Несть тебе спасения!
После чего захихикал и доверительно сообщил:
- А меня беси боятся! Я - Васенька!
В доказательство, оттянув ворот рубища, показал висящие на шее цепи и железный же крест - мало чем поменьше тех, какие ставят на могилках.
Темполовец смотрел на старца с подозрением.
- Упустили, выходит, - сказал он патрульному. - Они из машины вышли, он - залез. Выходит, они где-то поблизости. Хрена мы их достанем...
Ишь! Келейка!..
Патрульный не ответил - какая-то мысль зрела в его крупной стриженой голове, пришлепнутой форменным синим беретом.
- Смотри, смотри! - шептал между тем Яненко своему начальству. Настоящий, живой юродивый! Это тебе не кино!
Вылезать оба не решались. Все-таки не приглашали. Опять же - шубы и элегантные костюмы. Земля в овраге сырая, глинистая, поскользнешься и шлепнешься - чисти потом...
Патрульный решился - сделал три шага, встал перед юродивым и, взяв под мышки, вздернул его на ноги.
- Не стыдно, Борис Альбертович?
- Изыди, сатана! - рявкнул юродивый.
- Я-то изыду. А вы бы постыдились. Солидный человек, профессор, научный работник! Машины угоняете! Чуть двух человек на тот свет не отправили со своими аспирантами!
И, повернувшись к темполовцу, патрульный объяснил:
- Мы его уже четвертый, кабы не пятый раз задерживаем. Историк он, ясно? Все ему нужно своими руками потрогать. Как будто книг у них в институте мало!
- Задерживаете? А почему по сводкам он не проходит? - возмутился темполовец.
- А чего с него возьмешь? Сто месячных окладов? Так у них в институте третий год зарплату не платят, на энтузиазме люди держатся.
- Значит, не штрафуете? - темполовец, бледноватый, как всякий городской житель, явственно менял цвет лица на какой-то зловещий, наливался злостью, хотя и весьма сдержанной, можно сказать, вышколенной и отточенной злостью.
Патрульный только махнул рукой.
- Обратно доставляем и на такси домой отправляем. Такси, конечно, за его счет.
- Так.
Юридивый, оказавшийся профессором Борисом Альбертовичем, стоял, повесив голову, и очень его физиономия была подозрительна. Казалось, он сейчас обратно войдет в роль, хватит посохом по башке сперва темполовца, потом патрульного, и, оседлав "тройку", с диким гиканьем умчится леший знает куда.
- Что мы имеем? - спросил его темполовец. - Мы имеем телесные повреждения легкой степени, нанесенные двум служащим Хронотранса, и угон средства.
Придется дело в суд передавать.
- Передавайте! - зычно потребовал юридивый профессор. - А я вот на суде и распишу, в каком положении институт! Каждый занюханный менеджер машину имеет! Каждый бухгалтер! На что им эти машины? На обед с понтом ездить! А институт четвертый год заявки посылает, ответ один - бюджетом не предусмотрено! Для кого эти машины проектировались - для нас или для них?!?
- А ведь в самом деле... - пробормотал Корсунский. Яненко насторожился - именно так шеф бормотал перед тем, как пожертвовать десять тысяч зеленых детскому дому.
Зная, что некоторым гражданам деньги в руки давать опасно, Яненко вместе с секретаршей Таней стребовали с директора детдома список воспитанников с указанием размеров одежды и обуви, после чего три дня отбирали на оптовых базах все необходимое, потом привезли и каждого ребенка лично ознакомили с его имуществом. При воспоминании об этой акции у Яненко не только последние волосы - лысина дыбом вставала.
И сейчас он явственно видел - в шефе проснулся с трудом убаюканный спонсор.
Корсунский шагнул вперед.
- Меня зовут Александр Артурович Корсунский, банк "Аскольд", отрекомендовался он, одновременно доставая из кармана визитки и двумя руками ловко вручая их темполовцу и патрульному. - Насколько я понимаю, все дело в том, что этот гражданин не может оплатить поездку дальше определенного пункта?
Яненко было обрадовался - все теоретически должно было свестись к оплате проезда, а это деньги небольшие. И он уже представил себе информацию, которую можно разместить в газетах: известный банк "Аскольд"
покровительствует науке и финансирует экспедицию.
- Можно сказать и так, - согласился патрульный. - А можно сказать иначе - до определенно-то пункта он может, куда везет общественный транспорт ну, омнибусы. Скажем, до восемнадцать-пятьдесят. А глубже, уже на восемнадцать-сорок, обычному человеку делать нечего, на эти расстояния спроса не имеется, и туда можно попасть только личным транспортом, которого у него нет, и нанять он тоже не в состоянии. Вот эти историки и безобразничают.
- Нас вынуждает политика государства! - заявил юродивый профессор.
Повеяло давно забытым возвышенным диссидентством.
- А если, скажем, я за свой счет доставлю его туда, куда он хочет? высокомерно спросил Корсунский.
- То есть, сами отвезете? - не веря ушам своим, уточнил патрульный. Лично?
И тем подал банкиру идиотскую, но блистательную идею. По лицу Корсунского было видно, что идея моментально пустила корни и вот-вот принесет какие-то подозрительные плоды.
Яненко дернул начальство за рукав шубы. Изображать из себя шофера - это было уж вовсе неприлично для банкира. Пожертвовать горючего на сколько-то рублей - другое дело.
- Не обязательно. Я посажу его в машину и включу автовозврат!сообразил банкир. - Борис Альбертович, куда вам надо?
Профессор на всякий случай шарахнулся от банкира-благотворителя.
- Куда мне надо - это мое дело! - отрубил он. И так показал глазами на темполовца, что Корсунский понял - если проболтаться, историка изымут из нужной точки незамедлительно, уж больно суров и надут страж хронопорядка.
И пропал роскошный спонсорско-купеческий жест!..
Не успел Яненко открыть рот, Корсунский схватил профессора за дерюжный рукав.
- Идемте! Сейчас я лично вас отправлю!
Стряхнув с плеча руку подчиненного, Корсунский устремился к "тройке" и быстро туда забрался, профессор - за ним. Дверь захлопнулась.
- Он же с ума сошел! Совсем спятил! - заорал Яненко. - Послушайте, его нужно остановить!
- А как? - спросил темполовец. - Это его машина. Может хоть к динозаврам навеки проваливаться - его дело.
Яненко кинулся к "тройке" и забарабанил кулаками по ее закопченному боку.
- Перемажетесь, - сказал патрульный. - И уже перемазались. А тут и вытереться нечем. Шубу попортите.
- Чтоб ты сдох! - выкрикнул Яненко. Относилось это, понятно, к начальству. Он задницей чуял какую-то нависшую неприятность, но помешать уже не мог.
Патрульный все же догадался - подобрал несколько больших кленовых листов и дал Яненко - стереть с рук жирную копоть.
Дверь "тройки" разъехалась, и Корсунский соскочил на землю.
- Счастливого пути! - крикнул он, обернувшись, причем круглая физиономия банкира прямо-таки светилась счастьем. Двери сомкнулись.
- Ложись! - заорал вдруг темполовец. - Жмурься!
"Тройка", вибрируя, приподнялась несколько над землей, а широкий обод, опоясывающий машину, стал наливаться нестерпимым блеском.
Очевидно, старт машины сопровождается основательным выбросом энергии, иначе зачем бы делать боксы в подвалах и облеплять их метровым слоем бетона? Это пришло в голову Яненко, когда он уже шлепнулся вниз лицом и ногами к "тройке" прямо в глину, раскинув полы шубы, как крылья гигантской меховой бабочки. Корсунский был сбит с ног и покатился прямо к ручью, причем широкая шуба спеленала его, как младенца. Темполовец залег грамотно, за бугорком, прикрыв голову руками. Только патрульный всего лишь отвернулся, а привычка удерживаться на ногах при стартах у него, наверно, выработалась уже давно.
- Порядок, вставайте, - сказал патрульный. - Ушла.
Яненко вскочил, а вот Корсунского, влетевшего в ручей, общими усилиями пришлось ставить на ноги и выпутывать из скользкой и мокрой шубы. Но чумазый банкир был беспредельно счастлив.
- Разве это не по-нашему? - спросил он Яненко. - Чижов бы иззавидовался!
- Эт-точно... - проворчал специалист по связям с общественностью. Дурное предчувствие не пропадало, а даже наоборот - положило на плечи тяжелые лапы и понемногу разворачивало личиком к себе...
- Вы какой режим включили? Реальный или возвратный? - спросил, вставая, темполовец.
- Возвратный! - гордо отвечал банкир. - Мне для доброго дела горючего не жалко.
Темполовец медленно посмотрел на циферблат наручных часов. И так это у него вышло внушительно, что все примолкли.
- А если возвратный... - темполовец выдержал паузу. - ... так чего же она у вас не возвращается?
Корсунский посмотрел на Яненко.
- Мы сегодня на заправке были? - спросил он.
- Какая заправка? Мы же собирались только к Тестову и обратно! Я же тебе кричал!..
Только теперь Яненко понял причину своей тревоги, но ему уже мерещилось, что он действительно предупреждал банкира о горючем.
- А, чтоб!..
Темполовец неторопливо повернулся к патрульному.
- Ну и где сейчас эта "тройка"?
- Где? Если она выпустила пассажира и отправилась назад в режиме автовозврата... - патрульный задумался. - Она могла взять курс на исходную точку. Вы с какой базы стартовали?
Это адресовалось к Яненко и Корсунскому.
- У нас автономный гараж под "Аскольдом", - ответил Яненко.
- Это частный мини-канал, что ли? - патрульный даже присвистнул. - Ну, так эта ваша жестянка могла заглохнуть и вывалиться из канала где угодно!
В том числе - и не дойдя до пункта назначения.
- Сашка, ты какой курс автовозврата поставил? - негромко спросил Яненко.
Вся надежда была на то, что у банкира хватило ума пометить при настройке режима на табличке графу "последняя остановка". Но ума, естественно, не хватило.
- Обычный, - недоуменно отвечал Корсунский. - "База".
До него еще не доходила несуразность ситуации. А вот до Яненко уже дошло, что "тройка", скорее всего, пропала безвозвратно. И не только она.
- Так. А какой вы поставили конечный пункт? - продолжал невозмутимый темполовец.
- Он сказал, что сам поставит! - брякнул Корсунский.
Патрульный и темполовец переглянулись.
И младенцу было ясно, что между патрулями на каналах и оперативниками Темпола существовал миллион разногласий, что счеты сводились утонченными методами, но сейчас в глазах у патрульного и у темполовца было прямо-таки трогательное единодушие.
- Как же это вы?.. - шепотом, словно тяжелобольного шизофреника, спросил патрульный. - Как же он теперь оттуда выберется?..
Корсунский окаменел.
- Мы все понимаем! - ринулся на помощь банкиру специалист по связям с общественностью. - Мы нарушили правила! Правила - это свято! Готовы заплатить штраф в любых размерах! Сашка, у тебя с собой долларов двести будет?
- Стало быть, составляем протокол... - произнес патрульный, всем видом показывая, до чего же ему не хочется заниматься этим муторным делом.
- Какой протокол? - слету понял Яненко. - Еще не хватало сидеть в грязном овраге и писать бумажки! Мы сейчас все оплатим, а если понадобится потом что-нибудь подписать - охотно подпишем. И по вашему ведомству тоже!
Это уже адресовалось темполовцу.
Корсунский меж тем доставал деньги из заднего кармана брюк. Он, не считая, спрессовал зеленые бумажки в стопочку и дал ее Яненко.
- Вот, тут всем хватит.
Яненко, так же, наугад, разделил стопочку на две равные части и, как только что Корсунский визитки, ловко вручил эти части патульному и темполовцу.
- Но... - заикнулся было патрульный, а темполовец привычным движением отправил деньги в нагрудный карман.
- Все о-кей! - заверил их Яненко. - До ближайшей станции Хронотранса подбросите?
- Код своего гаража знаете? - спросил темполовец.
Обратно добирались молча. Трогать сейчас Корсунского не стоило.
Темполовец прекрасно это понимал. Высадив угрюмых пассажиров в подвале "Аскольда", он кивком попрощался, всем видом давая понять, что на сей раз дело замято, но впредь он будет таких несостоявшихся русских купчин иметь в виду.
Корсунский и Яненко поднялись наверх, причем банкир молча вышагивал впереди, а подчиненный, волоча две мокрые и грязные шубы, сзади. И в голове у подчиненного копошилась сердитая мысль - если бы этак ненавязчиво забыть шубы в безымянном овраге, шеф бы и не заметил, а теперь вот возись с ними...
Свой груз он все же доволок до гардеробной и свалил на пол - не в шкаф же вешать! А потом с трепетом шагнул в кабинет, готовясь к тому, что сейчас встретит первую, самую крутую волну шефского возмущения.
Отрадного во всей истории было одно - Наденька ничего не видела и не слышала, иначе уже сейчас весь "Аскольд" стоял бы на ушах и тихо кис со смеху.
Из окна кабинета хорошо просматривался Кремль и все, к нему прилегающее.
В немалой цене участка, выбранного для постройки банка, учитывалось и это обстоятельство. Корсунский, уже без сюртука, делал вид, будто на исходе обеденного перерыва решил насладиться пейзажем. И вдруг шарахнулся от окна, словно ошпаренный, отмахиваясь от пейзажа рукой.
- Саш, ты чего? - кинулся к нему Яненко.
Банкир молча устремил палец в сторону собора с разноцветными куполами.
- Ну, Василий Блаженный...
- Это же он! Василий! Блаженный!
- Совсем у тебя крыша съехала, что ли? - прикрикнул на шефа специалист по связям с общественностью. Но на всякий случай опустил белоснежные жалюзи.
- Лопнуло мое терпение, - сказал он. - Завтра же с утра сам еду и выбираю новую машину. Тебе придется только оплатить счет.
- Хрен с тобой! - решительно отвечал банкир и вдруг заорал: - Только не вздумай экономить! Какую ты мне дрянь с утра подсовывал? Чтоб последнюю модель со всеми примочками и прибамбасами! Что мы, нищие?!?
- Будет сделано! - радостно отрапортовал Яненко.
Рига 2000