«В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать», — вот что мне подсказала комбинация из цифр 14+25+7.
К чему бы это?
Особенно меня заинтриговало, к каким таким «трудным моментам» я должна была усиленно готовиться?
Но я не стала говорить сейчас Конищеву о своей приверженности к магическому гаданию — пусть видит во мне человека, доверяющего исключительно фактам и законам рассудка, ведь как-никак я — частный детектив!
— Но ты хоть запомнил кого-нибудь из нападавших? — спросила я Конищева. — И вообще — что они говорили?
— Нет, было темно, и потом, они, гады; были в масках. Сказали, что кража — это лишь первый звоночек, и я должен радоваться, что отделался легким испугом. Мол, если задумаю поднимать возню, то очень скоро милиция найдет одну прекрасную девушку, зарезанную моим скрамасаксом. Представляешь? Что я должен был делать? Не мог же я так рисковать, нет, не мог!
— Да уж — представляю, — задумалась я, отхлебывая кофе. — С такими делами лучше всего разбираться по горячим следам, а теперь уже прошло почти две недели. И все-таки почему ты думаешь, что это дело рук именно Кузнеца? Ты считаешь, что таким образом Кузнец решил вернуть свою дорогую вещицу обратно?
— Ну, да. Такой, как он, способен на все, — проговорил Сергей, но как-то вяло, через силу. — Я и сейчас вижу перед собой его мерзкую улыбочку. Только представил, что он меня теперь проверяет по полной программе, глядит, как я в ментовку побегу, что дальше буду делать, и — не поверишь! — мне вдруг так противно стало, что я плюнул на все…
— ..И ушел в запой, — закончила я рассказ Сергея. — Ай да удалец! Вот теперь, Конищев, я тебя узнаю по-настоящему. Ты, оказывается, и правда ни фига со школы не изменился. Тот же романтизм, благородные мысли и… нулевые действия. Не пойму, и как ты еще какой-никакой бизнес умудрился организовать? Просто уму непостижимо! Хотя понятно — за тебя тут Никола пашет, отдувается.
Глаза Сергея сверкнули злобой.
Но мне именно этого сейчас и хотелось — разозлить его хорошенько, чтобы перестал изображать из себя бедненькую жертву и настроился на борьбу.
— Мне нужно встретиться с твоим Кузнецом, — сказала я, чувствуя странное возбуждение, что-то вроде предчувствия хорошей охоты. — Хочу заказать ему какой-нибудь необычный дамский кинжальчик — мне тоже не помешает. Давай адрес.
— Нет, туда нельзя.
— Почему?
— Точно говорю — нельзя. Если только ты сумеешь разузнать о нем как-нибудь окольным путем, найти подход.
— Значит, говоришь, в Камышовке?
— Я? Разве я сказал? Нет, Таня, я серьезно, это может быть очень опасно…
— Да не поеду я туда, не волнуйся!
— Погоди, пообещай, что ты одна туда не будешь соваться!
— Обещаю. Давай-ка ответь мне лучше еще на парочку вопросов относительно кражи. Это называется сбор информации.
Сергей кивнул и, слегка поежившись, нервно отхлебнул из чашки кофе.
— Ну и работка все же у тебя, Иванова! — сказал он только. — Врагу не пожелаешь, не то что тебе, солнышко.
Глава 4
МЫШКИНЫ СЛЕЗКИ
Как все настоящие кузнецы, Кузнец, о котором я узнала от Сергея, жил в маленькой деревне Камышовке, но только его дом стоял на значительном отдалении от остальных деревенских строений.
Точнее, это был двухэтажный коттедж из красного кирпича, построенный в низине реки, крышу которого было видно с пригорка и куда вдоль берега вилась узкая дорожка.
Всякий, кто приезжал в Камышовку на машине, чтобы добраться до дома Кузнеца, должен был на пригорке спешиться и изрядное расстояние протопать вдоль берега пешком, чуть ли не касаясь плечами камышей и стараясь не промочить ноги.
Под громкоголосое кваканье лягушек я поневоле задумалась — почему Кузнец выбрал для своей «кузницы» такое безлюдное жутковатое место?
Мог бы построить свои краснокирпичные хоромы где-нибудь на виду, на просторе.
Места-то вон везде сколько, не то что в городе — выбирай самое лучшее, чтобы к его «кузнице» народ со всех четырех сторон мог бы подкатывать хоть на лошадях, хоть на иномарках.
Ведь, наверное, в деревнях до сих пор продолжают подковывать лошадей и выправлять всякие железяки?
Впрочем, честно говоря, за всю дорогу к Камышовке я не встретила на своем пути ни одной лошади и даже коровы, да и людей попадалось совсем немного — наверное, как принято сейчас говорить с экранов телевизора, деревенька была из разряда «уходящих», и жизнь в ней еле-еле теплилась.
Но я с большим удовольствием побродила бы между покосившимися камышовскими домишками, пусть даже под заливистый, бестолковый лай собак, чем в полном одиночестве топать к огромному и совершенно безлюдному коттеджу с башенками, построенному с претензией на средневековье, который стоял почему-то чуть ли не посередине болота.
— Ау, есть тут кто-нибудь? — позвала я, подходя к воротам.
«Ква-а-а, ква-а-а, ква-а-а», — противно заквакали совсем близко, чуть ли не под ногами, лягушки, отзываясь на мой клич.
Понятно.
Непонятно только, почему меня вдруг перед входом в коттедж охватила непривычная робость?
Дом как дом, я иду туда вовсе не из праздного любопытства, а по делу — заказать себе миленький дамский кинжальчик.
Так в чем же дело?
Но, черт возьми, мне действительно вдруг сделалось резко не по себе, и я никак не могла заставить себя открыть ворота и войти на территорию «кузницы».
В такие моменты меня обычно охватывает злость на собственную трусость.
Я вздохнула, распахнула створку ворот, оказавшихся незапертыми, и бодро двинулась по дорожке к дому.
В маленьких окошках-бойницах не было видно ни души, но мне все равно казалось, что за мной кто-то наблюдает.
Почему-то приходилось делать невероятное усилие, чтобы идти по двору не крадучись и не пригибаясь, а обычным, нормальным шагом.
«Раз-два, шире шаг, раз-два, шире шаг, попки-плечи подтянули, раз-два, шире шаг», — вспомнила я присказку нашего школьного учителя физкультуры Попрыкина, который за свою считалку заработал в школе кличку Попкин.
На вечере встречи я мельком видела нашего Попкина — он почти не изменился и так же браво расхаживал по школе в фиолетовом спортивном костюме и с неизменным свистком на груди.
Промелькнувшее в памяти воспоминание сразу же меня заметно взбодрило: раз-два, шире шаг! Что это со мной, в конце-то концов!
«Нужно бы тоже на всякий случай завести себе такой свисток, — подумала я уже почти спокойно. — В случае чего можно громко свистнуть — частному детективу такая штуковина тоже никогда не помешает».
Во дворе дома я не заметила никаких скульптур, о которых упоминал Сергей.
Двор как двор, ничего особенного.
Привиделось ему, что ли?
Я позвонила в дверь, и на мой звонок опять-таки никто не отозвался, хотя дверь почему-то тоже оказалась открытой.
Такая игра нравилась все меньше и меньше.
— Эй, есть кто дома?! — крикнула я нарочито громко. — Я ищу Кузнеца, мне дали этот адрес, сказали, что его здесь можно найти.
Дверь открылась сама собой, как в сказке, словно приглашая меня идти дальше.
Или я просто сама машинально подтолкнула ее ногой?
Но в любом случае — вполне возможно, что хозяин чересчур увлекся своей работой и не слышит моих призывов.
А может быть, здесь принято проходить сразу в дом, в мастерскую?
Где-то я читала, что в маленьких деревнях люди до сих пор не запирают входных дверей и живут, как при коммунизме.
И все же это выглядело как-то подозрительно.
На всякий случай, чтобы успокоиться, я нашарила в наплечной сумке газовый пистолет и зажала в руке его рукоятку, чтобы — если вдруг понадобится! — сподручнее было выхватывать.
И почему Сергей сказал, что сюда ни в коем случае нельзя идти одной?
А если мне вдруг тоже вздумалось заказать себе сувенирчик в виде оружия?
Что-нибудь эдакое, украшенное рубинами?
Извините, но я же не предполагала, что этот «замок» находится чуть ли не на болоте и здесь вокруг не будет видно ни единой живой души?
И вообще, при слове «Кузнец» у меня срабатывали какие-то детские, сказочные ассоциации: уютная кузница в селе, где веселый бородач чего-то там раздувает и громко долбит по наковальне каким-то особым молотком.
Например, кует богатырские мечи.
Стоп, только теперь я поняла, что больше всего меня здесь сбивало с толку: тишина.
Интересно, какая же это, черт возьми, кузница, если в доме стояла полнейшая тишина, нарушаемая только отдаленным кваканьем лягушек?
Да здесь должен быть трезвон, толпа народа, ну и я бы как-нибудь незаметно протиснулась, выведала незаметно все, что мне нужно.
Может, развернуться и удрать отсюда, пока не поздно?
Но глупо не зайти в распахнутую пред тобой дверь и не сделать еще одной, последней попытки отыскать хозяина.
Но глупо не зайти в распахнутую пред тобой дверь и не сделать еще одной, последней попытки отыскать хозяина.
Я зашла в прихожую и еще раз громко позвала:
«Есть ли тут кто живой?», сама вдруг ужаснувшись знакомому, обиходному обороту.
Ничего себе, подразумевается, что неживых здесь как раз может быть полным-полно… — нет, что-то я снова начала думать не о том.
Я стояла в небольшом квадратном коридорчике, который всем своим видом напоминал ободранные сени обыкновенного деревенского дома: дешевые обои на стенах, жестяные ведра в углу, какие-то деревянные лавки.
Передо мной был вход в большую комнату, тоже обставленную с претензией на типично деревенскую обстановку, — даже не делая больше ни шага, я могла разглядеть веселые цветочки на занавесках, ковровые дорожки и электрический самовар на столе, стоящий на большом расписном подносе.
Но во всем этом простецком антураже все же было что-то ненатуральное, стилизованное под бедную российскую деревню, словно бы я попала в плохонький, кое-как состряпанный музей.
Я зашла в комнату и снова позвала хозяев.
Опять никто не отозвался, и стало ясно, что, по-хорошему, мне следовало бы уходить.
Хотя, возможно. Кузнец просто куда-то отлучился, и можно подождать его несколько минут — может быть, он вот-вот вернется?
Например, вышел за водой? Или еще по какой-нибудь надобности?
Поэтому и двери оставил открытыми.
Мне даже повезло, что я могу его подождать и пока как следует спокойно осмотреться вокруг.
Ничего ведь нет особенного в том, что заказчик подождет мастера не на улице, а в тепле, скромно устроившись на табуретке, которая тоже показалась мне какой-то нарочито «табуретистой» — сейчас даже в самых бедных домах люди сидели на нормальных стульях со спинками.
Неужто хозяину двухэтажного коттеджа из красного кирпича, ювелиру, украшающему рукоятки кинжалов и мечей драгоценными камнями, не хватило денег на обстановку хотя бы тарасовской мебельной фабрики?
Чего ради он так прибедняется?
Но чем подробнее рассматривала я теперь комнату Кузнеца, тем отчетливее у меня внутри возникала волна раздражения.
Смотрите-ка, даже ходики у него на стене с гирьками, дедовских времен, и радиола еще довоенного образца, и березовый веник для бани висит чуть ли не на самом видном месте!
Зато еще с пригорка я хорошо приметила на крыше коттеджа спутниковую антенну.
Как же, интересно, черно-белый телевизор «Рекорд» управляется со спутниковой связью?
Нет, мне было ясно, что эта комната предназначалась исключительно для приема самых бесхитростных деревенских гостей.
А что это за провода тянутся вдоль стены куда-то за занавеску?
Я потихоньку встала и теперь уже действительно крадучись, осторожно заглянула за ситцевую занавеску со старомодным рисунком, на коем изображены были танцующие журавли.
Там обнаружилась дверь, на которой висела табличка с неожиданно четкой надписью: «Не входить!»
Затаив дыхание, я слегка подтолкнула плечом дверь, и она сразу же поддалась.
Моему взгляду открылась часть практически пустой комнаты с белыми стенами, в которой стояли стол, компьютер, принтер и японский телевизор. На стене висел плоский экран.
Но больше всего меня заинтересовало не это: из комнаты вела лестница на второй этаж!
Я колебалась лишь всего минуту: в конце концов, что тут особенного?
Посетительница пришла к Кузнецу, пытается его найти, все двери открыты…
Ведь я же не залезла в дом через окно и не спустилась через трубу? Какие проблемы?
Но противный внутренний голос мне на это рассудительно заметил, что обыкновенный клиент не стал бы соваться даже за занавеску, не то чтобы идти куда-то еще дальше.
Нормальный гость скромно посидел бы, поджидая хозяина в «приемной» с самоваром, и через некоторое время отправился домой, а не шнырял бы по чужому дому.
Но интересное дело: неужто мне теперь возвращаться назад в Тарасов ни с чем?
А может быть, мне просто дико повезло, что я попала в коттедж как раз в такой момент, когда он пуст, и поэтому есть возможность здесь все как следует осмотреть?
Неужели я, как частный детектив, должна упускать такой шанс?
Вдруг мне прямо сейчас попадется на глаза тот пропавший нож или, точнее — меч, в общем — сакра… скрама… ну, эта самая штуковина, похищенная у Сергея?
Пока мы сидели в «заоблачном» кафе, он чуть ли не целый час в подробностях рассказывал, как выглядит его драгоценность, так что я уже неплохо себе представляла это оружие.
Еще бы, о любимой девушке так не говорят, как Конищев распинался о своем украшенном рубинами мече, радуясь, что я взялась расхлебывать кашу с ограблением.
Могу признаться, что пока эти мысли волчком крутились в голове, ноги мои уже сами потихоньку топали через компьютерную комнату к лестнице, а затем начали перебирать ступеньки, ведущие на второй этаж.
В конце концов, риск — это твоя работа, не так ли, многоуважаемая Татьяна Александровна?
Да и какой тут риск?
Но пока я так уговаривала сама себя не трусить, рука моя все же на всякий случай достала из сумочки газовый пистолет, и я вся обратилась во внимание и слух.
Дверь из красивого темного дерева тоже оказалась незапертой, и, охнув (разумеется, про себя), я бочком протиснулась в темную комнату второго этажа.
Здесь была кромешная темнота, но мне почему-то сразу показалось, что я попала не в комнатку, а в огромный зал.
Или у меня просто так гулко теперь стучало в груди сердце?
Где же тут окна? Или выключатель? Почему ничего не видно?
В который раз я мысленно воздала хвалу своим зеленым или, как любят говорить мои поклонники, «кошачьим» глазам.
Мало того, что их изумрудный цвет почему-то неизменно волнует мужские сердца, но к тому же они обладают счастливым свойством неплохо видеть и быстро ориентироваться в темноте.
И действительно, как только глаза мои привыкли к новому освещению (а точнее — к его полному отсутствию), я сразу же поняла, что комната, в которую я попала, занимала, скорее всего, все пространство второго этажа — наверное, в этом заключался особый замысел проектировщиков.
Кроме того, в этом помещении были на редкость высокие потолки — поэтому оно мне и показалось чем-то вроде старинного зала.
Не только из-за своих размеров, отнюдь.
Постояв буквально несколько секунд в кромешном мраке, я уже смогла различить висящее на стенах оружие, старинные гербы, стеллажи с какими-то предметами, скульптуры, белеющие в углу.
Наверное, я сейчас пробралась в святая святых Кузнеца-коллекционера — вот только странно, почему тут не оказалось никакой сигнализации? Ведь, по идее, я могла бы сейчас запросто взять любую дорогую вещь и спокойно унести ее с собой.
Тихими, неслышными шагами, стараясь уподобиться тени и вовсе слиться с темнотой, я прокралась к одному из стеллажей, пригляделась…
И — поневоле содрогнулась.
Это были какие-то старинные цепи, огромные щипцы, кандалы с острыми гвоздями и еще какие-то предметы, внушающие невольный ужас.
Что-то подобное я, кажется, видела в детстве в каком-то музее, где такая коллекция называлась «орудия пыток», или «оружие инквизиции», но, признаться, мне еще никогда ничего подобного не приходилось разглядывать так близко и тем более держать в руках.
Я спрятала свой пистолет в сумочку и осторожно, чтобы не уколоться, взяла в руки венок, сделанный то ли из колючей проволоки, то ли из каких-то острых шипов.
Ну, конечно, знаменитый «терновый венец», который когда-то надевали на голову преступникам, как же я могла забыть!
Поколебавшись одну секунду, я осторожно взяла венец в руки и аккуратно опустила на свою голову — интересно, что испытывали в такой момент приговоренные к его пожизненному ношению?
Страх? Готовность к смертным мукам?
— А что? Красиво! — услышала я за своей спиной мужской голос. — Можешь не снимать — пусть так и останется! Тебе идет.
Я резко обернулась, но никого не увидела.
— Да нет, это я так… — пробормотала я, стараясь говорить спокойно и хотя бы не заикаться от страха. — Я ищу Кузнеца. Это вы?
— Хорошо ищешь, — ухмыльнулся кто-то в темноте.
— Извините, но я действительно ищу хозяина… Все двери были открыты. Может быть, мы не будем играть в прятки?
— Отчего же не поиграть? — спокойно заявил неизвестный. — Ты первая начала.
— Но… где вы? Мне вас не видно! Что за шутки? Я ищу мастера, мне дали этот адрес, и вообще… Это — некрасиво, в конце-то концов…
Я вглядывалась в темноту, и мне показалось, что в дальнем углу стоят какие-то белые фигуры, которые на меня медленно надвигаются и пытаются окружить с разных сторон.
Схватив под руку с полки первый попавшийся предмет, что-то вроде старинного мушкета, я изо всех сил запустила им в сторону, откуда на меня надвигалась опасность.