— Да нет, воры спросят, — покачал головой Жмень.
Он тоже парень рисковый, но вместе с тем осторожный и на рожон переть не любит. Сначала разведка, потом все остальное…
Миша его понимает. Может, потому и доверяет больше, чем другим. Хотя нет, Рябому он доверяет больше. Этот пацан не умеет драться как следует, стреляет хуже всех, но в его преданности Миша ни на грамм не сомневается.
— Какие у нас воры? — поморщился Коваль.
И фамилия у этого пацана молотобойная, и сам он такой же рослый и мощный, как кузнец Вакула. Такой и черта за хвост поймает, и подкует его на лету. По кузнечному делу Коваль, может, и не мастер, но любую тачку с закрытыми глазами на ход поставит. И в технике конкретно сечет, и на разборке первый боец.
Отличная команда у Миши, потому и не побоялся он бросить вызов «красногвардейским» с их сотней бойцов.
— А Добрыня? — спросил Жмень.
— Из Добрыни песок уже сыплется, — пренебрежительно ухмыльнулся Коваль.
— Так он тебя в этот песок по самые гланды закопает. Его весь Союз знает, если он насчет Яремы поднимет, то завтра уже здесь целая торпедная бригада будет и нас на раз-два уроет. А Добрыня нам предъявит, не вопрос…
— Не пугай, не страшно, — скривил губы Рябой. И выразительно глянул на босса. Дескать, не бойся, Кустарь, мы за тебя горой.
— За вора особый спрос, — с видом большого знатока сказал Миша. — Не знаю, как насчет торпедной бригады, но в покое нас не оставят. Здесь, на воле, может, и не тронут, а если вдруг менты примут… Если менты примут, нас на этапе всех вырежут…
Он знал, что говорил, три года отмотал за тяжкие увечья, причем от звонка до звонка. В зоне бойцом у «смотрящего» был, «хозяину» не кланялся, братва его уважала. Домой, считай, в авторитете вернулся. Это не тот воровской авторитет, с которого потом коронуют, но его веса вполне хватило, чтобы сколотить свою собственную бригаду.
— А если не примут?
— Если не примут, то, может, и повезет. Хотя вряд ли, — покачал головой Миша. — «Красногвардейские» не зря Ярему подставили, они теперь из этой ситуевины все, что можно, выкачают. И ментов натравят, и братву…
— И что теперь делать? — спросил Рябой.
— Валить из города надо. Чем быстрее свалим, тем быстрее Туман про нас забудет. И воров он подключать не будет. Ну, предъяву, конечно, нам бросит, но если нас не будет, то это как об стенку горох.
— И куда валить?
— А где солнце ярче светит? — усмехнулся Миша. — Туда и рванем. Есть у меня один вариант…
Не хотелось ему «делать ноги» из родных краев, но фишка легла так, что выбора у него не оставалось. Это будет не бегство, а организованное отступление, и никто не посмеет обвинить Кустаря в трусости. А кто посмеет, тому «секир башка». Когда-нибудь Миша вернется и спросит с «красногвардейских» за их беспредел.
В сибирском Артемске холодные дожди, а здесь, на юге, солнце ярко светит, жара, море зовет и манит. Вот тебе и перемена климата. А какие в Южноморске телки! Стройные, длинноногие, загорелые. И еще стильные. Одевались девчонки ярко, вызывающе, заигрывающе. А как иначе, если даже в холодных славянках здесь бурлила горячая южная кровь. Неудивительно, что и у Рябого забурлило. К женщинам он обычно относился сдержанно, а тут у него глаза на лоб от всей это красоты лезли, голова, казалось, вот-вот с позвонковых шарниров скрутится. Миша же старался сохранять спокойствие, только не очень это у него получалось.
И «телки» ему здешние нравились, и климат, и сам Южноморск производил впечатление. Большой город, портовый, а значит, и богатый. Деньги здесь приличные крутятся, а раз так, то им сама фортуна велела бросить здесь якорь.
Вика жила в центре города, в многоэтажном кирпичном доме. Место хорошее — с одной стороны парк с колесом обозрения, с другой — море, можно из окна купальщиц на пляже рассматривать.
Но какой вид из окна, Миша так и не узнал, потому что Вики не было дома. Но ничего, они с Рябым подождут. Все равно дел пока нет, а за братвой Жмень присмотрит. Парень он серьезный, основательный, с ним особо не забалуешь. Хотя от местных девчонок голова могла пойти кругом. Миша с интересом посмотрел на яркую блондинку, что подходила к дому, слегка покачивая бедрами. Светлые густые волосы распущены, глаза и губы ярко накрашены, стильная кофточка с широким декольте, тесные джинсы соблазнительно облегают красивые, с легким сексуальным изгибом, ноги.
Все бы ничего, но блондинка вдруг нахмурилась, увидев его, и Миша сразу понял, что ей не понравилось.
— Вика?!
Смешно это или нет, но свою сестру он узнал не сразу.
В последний раз он видел Вику за год до того, как загремел на зону. Двадцать два года ему тогда было, а ей — двадцать восемь. Но уже тогда она не казалась молодой, хотя и следила за собой. Зато сейчас посвежела, расцвела. И светлые волосы ей к лицу. Шатенкой она не смотрелась так ярко, как блондинкой…
— Ты откуда взялся? — спросила она, настороженно глядя на него.
— Да вот, на море погулять захотелось, — улыбнулся Миша.
— Надолго?
— А ты что, меня гонишь? — удивленно повел он бровью.
— Адрес мой откуда узнал? Мама дала?
— Зачем спрашиваешь, если знаешь? В гости зовешь?
— Ну… А это кто? — выразительно глянула на Рябого Вика.
— Знакомься, Колян это. Кореш мой…
Он обнял Рябого за плечи, отвел в сторонку и велел ему ехать к пацанам. Дескать, строгий наказ им передать надо, чтобы не беспредельничали. На самом деле Мише нужен был повод избавиться от него.
Еще совсем недавно ему было абсолютно все равно, что скажет Вика. Плевать, хочет она его видеть или нет, он уже привык брать людей нахрапом и на такие мелочи не заморачивался. Ему, в общем-то, и сейчас до лампочки, как Вика реагирует на него и на Рябого, но при этом хотелось все же произвести на нее выгодное впечатление.
Рябой ушел, а Вика, глядя ему вслед, усмехнулась:
— Он у тебя что, озабоченный?
— Бабы у вас здесь красивые, крышу сносит… И от тебя сносит! — заигрывающе улыбнулся Миша.
Не очень обрадовалась Вика, увидев его, но это потому, что ей не хотелось шумного вторжения в свою тихую налаженную жизнь. Но ведь она еще та штучка. Сейчас растормошится, вспомнит молодость и снова понесется по кочкам. Глазки уже разгораются, бесята из них еще не выпрыгивают, но все еще впереди…
Она приходилась ему троюродной сестрой. Мать Вики спилась, лишилась родительских прав, и его родители взяли девочку на воспитание.
— Без крыши ходить нельзя, — усмехнулась Вика. — Солнце здесь жаркое, мозг выкипит.
— Ну, ты же дашь крышу над головой?
— Крышу дам. Если только тебе… И только крышу.
Глава 3
Что такое не везет и как с этим бороться?.. Эх, если бы Алле попалась такая тема, уж она бы смогла ее раскрыть. А ей выпала честь написать сотню-другую строк о Льве Толстом. С заданием Алла, худо-бедно, справилась, но за грамотность получила двойку. Это ее и убило. За математику она переживала, а за русский язык ничуть не беспокоилась. И к чему это привело? По математике получила, как это ни странно, четверку, а за грамотность — «неуд». Все, экзамены провалены, и, пока не поздно, надо подавать документы в местный политех.
Не повезло ей в Краснодаре, а бороться с этим она будет в Южноморске. Окончит местный филиал, получит хоть и захудалое, но все-таки высшее образование, а там видно будет…
Не вышло у нее с университетом, зато по студенческим общагам не надо мыкаться. В своей квартире она будет жить с мачехой, которая, как оказалось, не только добра, но и необыкновенно мила… Сегодня они с горя выпьют, потом Вика проводит ее до постели, ляжет с ней, чтобы утешить…
Алла вышла из автобуса и направилась к троллейбусной остановке. Жила она в центре города, но автовокзал находился в самом начале, поэтому надо проехать десяток остановок.
Она подняла руку, пытаясь остановить желтую с шашечками «Волгу», но та проехала мимо. Зато остановилась белая и, судя по всему, совершенно новая «Волга». За рулем — приятной наружности парень с улыбчивым лицом. Он весело подмигнул Алле, кивком головы показав на заднее сиденье.
— А сколько вы до Первомайской берете? — спросила она.
— Во-первых, меня Юра зовут. А во-вторых, не вы, а ты, — сказал он.
— А в-третьих?
— В-третьих, я с красивых девушек плату не беру.
Только сейчас Алла заметила крупную золотую цепь у него на шее и массивные печатки на широких коротких пальцах. И шея у него накачана, и руки. В принципе, ничего страшного в этом она не видела, но тревога в душе все-таки шевельнулась.
— Тем более мне как раз в ту сторону надо. Только сначала в одно место заедем, на две минуты.
— Что за место?
— Да к подружке заскочить надо, сказать, чтобы вечером меня не ждала. Занят я сегодня вечером. Знаешь кем?
— Что за место?
— Да к подружке заскочить надо, сказать, чтобы вечером меня не ждала. Занят я сегодня вечером. Знаешь кем?
— А зачем это мне знать?
— Затем, что я тобой буду занят.
— Мною?! — возмутилась она.
— А ты что, не хочешь?
— Нет.
— А как тебя зовут?
— Алла.
— Ну вот, а говоришь, не хочешь. Если бы не хотела, не назвалась бы… Да ладно, расслабься, шучу я. Мальчишник у меня сегодня. Пусть Катька без меня сегодня побудет. А завтра у нас первая брачная ночь. Серьезно, первая, мы с ней ни разу. Не веришь? — задорно спросил он.
— Ну, верю.
— Катька у меня — настоящая красавица. Да ты сама ее сейчас увидишь.
Машина вкатилась в парковую зону, обогнула двухэтажное кафе с огромной деревянной верандой, через открытые ворота заехала на задний двор.
— Она у меня здесь работает, — пояснил Юра, останавливая «Волгу» возле приземистого кирпичного здания. Лето, жара, а из трубы валит дым. Что это за место такое? — Я сейчас.
Он вышел из машины и, вальяжно покачиваясь на мощных ногах, неторопливой степенной походкой скрылся за дверью. Аллу охватила тревога, чутье забило в колокола. Нет здесь никакой Катьки. А если есть, то это какая-то бандерша, заманивающая в свои сети невинных девушек.
Уходить отсюда надо. Нет, убегать. И чем быстрей, тем лучше.
Она вышла из машины, и в это время дверь открылась и на крыльце появились два полуобнаженных атлета с повязанными вокруг бедер банными простынями. За ними вышел и Юра.
— Ну, как девочка? — спросил он у своих дружков, с кривой ухмылкой глядя на Аллу.
— В самый раз! — оскалился бритоголовый парень с крестообразным шрамом на широком подбородке и пальцем поманил к себе Аллу.
Она быстро перебежала на другую сторону.
— Ты куда? Стоять! — загоготал другой атлет.
Кто-то из них погнался за ней и схватил ее за руку. Она дернулась, зацепив рукой простынь, и громила инстинктивно разжал пальцы, чтобы подобрать ее.
Алла получила свободу, но воспользоваться ею не смогла. Какой-то жирнобрюхий армянин в грязно-белом халате перекрыл путь, сгреб ее в охапку и передал на руки подоспевшему Юре.
— Пусти, сволочь! — закричала она.
Но тот заткнул ей рот и потащил к зданию. Громила со шрамом схватил ее за ноги, окончательно лишив свободы.
Это была баня, где гуляла бандитская братва. За столом в раздевалке сидели здоровенные парни с красными после парилки лицами. И Катя здесь была, причем не одна. Впрочем, Алла могла только догадываться, как звали девушек, в обнимку с которыми сидели бандиты.
— Пиво к рыбе заказывали? — спросил Юра, усадив Аллу на стол.
Братва засмеялась, проститутки захихикали. Алла готова была провалиться сквозь землю со стыда. Она не шлюха, и ей не место в этом вертепе. Но ведь ее не спрашивают. И сквозь землю она, увы, провалиться не может.
К ней подошел коренастый амбал с короткой, но невероятно мощной шеей. Ноги у него не просто кривые, а колесом. Он обжал ее колени, раздвинул ноги, но смотрел при этом не вниз, а ей в глаза.
— Как зовут?
— Алла, — вне себя от ужаса пробормотала она.
— А я — Леня. Будешь меня любить?
— Нет!
— А я тебя буду! — засмеялся он.
— Пусти!
Алла попыталась оттолкнуть амбала, но тот, больно схватив ее за горло, похотливо ухмыльнулся:
— Не дергайся, золотая рыбка!
— Твое дело — желания исполнять! — хохотнул кто-то.
— Слушай, что пацаны говорят, — оскалился Леня. — Они дурного не посоветуют… Только желания у них большие, если они все разом предъявят, тебя на части разорвет. Или нет? Может, попробуем?
Алла находилась в предобморочном состоянии, поэтому не совсем понимала, о чем шла речь.
— Не надо!
— Да? Ну, тогда тебе повезло, крошка. Ты мне нравишься, и ты будешь со мной. Только со мной… Если не хочешь со мной, то будешь со всеми. Выбирай, или со мной, или со всеми!
Алла выбрала первое. Так из двух смертей выбирают наименее мучительную.
Раннее утро, город еще спит, но дворник уже вовсю работает. То ли делом увлечен, то ли досыпает на ходу, но на подъехавшую к дому «Волгу» он не обратил никакого внимания.
— Ментов мы не боимся, — сказал Юра, — там у нас все куплено. Если пойдешь к ним, нам ничего не будет, но ты пожалеешь. Сначала мы тебя на круг пустим, а потом в море.
Вопросы?
Вопросов у Аллы не было. Она вышла из машины и, покачиваясь от похмелья и дикой усталости, направилась к подъезду.
Она слышала, как открылся багажник, как ее чемодан шлепнулся на тротуар, как Юра сел в машину, захлопнув за собой дверь. И зачем она только села в эту проклятую «Волгу»?
Да, она в чем-то и сама виновата. Не надо было поступать так опрометчиво. Но ведь это не значит, что водители машин имеют право насиловать своих пассажирок?..
Ужас. Какой ужас!..
Но ведь Юра не насиловал ее. И те уроды, которые затащили ее в баню, не тронули ее. Да, кривоногий Леня измывался над ней. Сначала напоил Аллу, затем лишил невинности, а еще спать с ней лег. А утром отправил ее домой. Но ведь могло быть и хуже. Сначала на круг, потом в море с гирей в ногах. Бандиты на все способны…
Случилось непоправимое, и Алла теперь не знала, как со всем этим жить. Но жить надо…
Она остановилась и забрала свой чемодан, который показался ей невероятно тяжелым.
Дверь в квартиру Алла открыла своим ключом. Тихонько зашла в прихожую, поставила чемодан на пол, а потом опустилась сама и затихла, обхватив голову руками. Сейчас немного отдохнет, наберется сил и пойдет в ванную.
Только силы почему-то не возвращались, зато сон одолевал. Засыпая, Алла увидела похотливый оскал своего насильника… А потом вдруг появился атлетического сложения парень с золотой цепью на шее. Он был в одних плавках, на крепко накачанных грудных мышцах выколоты головы тигров, рычащих друг на друга. Этот атлет надвигался прямо на Аллу, и из ее груди вырвался крик ужаса.
Качок должен был исчезнуть, раствориться в утренних сумерках. Но нет, он продолжал нависать над ней.
— Эй! Ты кто такая?
В прихожую выскочила Вика, на ходу запахивая халат.
— Алла?! — Ошеломленно глянув на нее, она перевела растерянный взгляд на парня. — Я тебе сейчас все объясню!
В объяснениях Алла не нуждалась. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ей было так жалко себя, что хотелось умереть.
— Алла, что случилось? — трясла ее за плечо Вика. — Где ты была? Кофта почему порвана?
Девушка зарыдала еще сильней и ничего не ответила.
— Тебя изнасиловали?
Алла кивнула. Еще чуть-чуть, и она, казалось, захлебнется от слез.
— Кто?
— Бандиты!
— Кто такие? — послышался мужской голос.
Алла перестала плакать и подняла лицо.
Парень уже был в джинсах и рубашке, в распахнутом вороте которой тускло светился золотой крест на крупной цепочке.
— А ты один из них? — вдруг догадалась она.
— Из кого — из них?
— Из бандитов!
— Тебе, детка, теперь всегда бандиты мерещиться будут, — усмехнулся он.
— Я тебе не детка! — забилась в истерике Алла.
— Ну, спорить не буду… — Он удивленно посмотрел на Вику: — Ну, чего стоишь? Ванну давай набирай. Ей отпариться надо.
А сам отправился на кухню, вернулся со стаканом водки в руке. Алла чуть ли не восхищенно смотрела на него. Симпатичный на внешность, мускулистый, а главное — крутой до неприличия. Сейчас даже самый красивый мужчина мог вызвать в ней только лишь отвращение, но этот парень, как никто другой, понимал, что ей сейчас нужно больше всего, и это не могло не восхищать…
Глава 4
Холодная водка, горячая ванна… Сердце не остановилось, а душа расслабилась. И рука у Вики такая приятная. Она нежно гладила Аллу по голове и утешительным тоном говорила:
— В жизни всякое бывает. Жизнь — это как цветочное поле. Лютики, ромашки, колокольчики, все красиво, но в цветах спрятано дерьмо. Хорошо, если не вляпаешься…
— Я вляпалась, — вздохнула Алла.
— И у меня такое было…
— Тебя тоже насиловали?
— Хочешь верь, хочешь не верь, но почти все женщины через это проходят. Слишком уж много дерьма на цветочных полях… Ромашки, лютики. А лютик, между прочим, ядовитый цветок. Бывает, что в дерьмо не вляпаешься, а лютиков наглотаешься. А бывает и то, и другое.
— Это ты о чем?
— Ну, в университет же ты не поступила, — без всякого осуждения улыбнулась Вика.
— От этого не умирают.
— И от мужиков тоже не умирают. Как-нибудь и это переживешь… Давай вставай!
Алла поднялась из ванны в полный рост. Вика взяла лейку, теплой струей смыла с нее мыльную пену и стала внимательно рассматривать ее тело.
— Считай, что тебе повезло, все-то два синяка. И это при том, что у тебя нежная кожа. Бывает, и сигареты в пупке тушат… Всякое бывает.