– Присаживайтесь, дорогие гости, – пропела девушка, отчетливо выговаривая все буквы «о» – она явно косила под «окающий» северный диалект. Наверное, думала, что это еще больше сближает ее с эльфами…
Мы, естественно, тут же уселись на мягкий диванчик, заменяющий стулья. Рожа у Смерчинского была довольная-предовольная. Я бы даже сказала, гнусная.
– Вот мы и около нашей парочки, – шепнул он мне весело.
Следом за администратором (так и хотелось сказать – администратором таверны) пришел, медленно и торжественно ступая, и официант, неся внушительных размеров поднос, через минуту к нему «на помощь» пришел и его коллега. Они чинно расставили по столу заказанные Дэном сладости и напитки – на них я глазела с тем самым восторгом, с каким в детстве пожирала вожделенный домик для Барби, так и не купленный зловредными родителями. Дэн оказался не только умником и красавчиком, но и еще и щедрым парнем: наверняка куча его друзей общаются с ним только из-за того, что Лаки Бой ни на что не скупится.
Он заказал самые разнообразные на вид и, видимо, на вкус и цену тоже пирожные. Шоколадные эклеры, трехслойные охлажденные десерты, лаймово-сливочные мраморные треугольнички, украшенные замысловатым рисунком из мармелада, кофейные сладости, горячие круглые пирожные с жидкой начинкой, «брауни» с печеньем, орехами и свежей клубникой, белоснежные кремовые наполеоны, состоящие из доброго десятка слоев, высокое чудо с ромовым ароматом из сгущенки, светлого шоколада и цельных орехов, рожки со взбитыми сливками и лесными ягодами, нежные банановые шарики, каждый из которых имел в себе сюрприз – орех миндаля или фундука…
Я моментально полюбила душу Смерчинского, не испорченную жадностью и скупостью.
Работники «Фарфоровой лилии» хором пожелали нам приятного вечера и удалились.
– Слушай, – радостно спросила я, как только они ушли, до сих пор не в силах поверить, что все это мы сейчас, нет, я сейчас буду лопать. – Это что, обиталище эльфов?
Вообще-то нужно было спросить о Нике и Ольге, но они незаметно отодвинулись на второй план: первый бессовестно заняли сладости.
– М?
– Тут все официанты на одно лицо, тонкие, высокие, с одинаковыми светлыми волосами и в странной одежде. Только стрел и колчанов у них нет.
– Может быть, – парень усмехнулся, словно что-то вспомнив. – Один из хозяев этого местечка – ролевик.
– Ну, понятно тогда, – тут же в уме я поставила определенный диагноз хозяину этого заведения и потянулась за первым пирожным. На вкус оно оказалось не просто прелестным, а дико прелестным! Взбитые сливки просто таяли во рту.
– Да, это действительно что-то вроде смены эльфов, – аккуратно помешивая ложечкой сахар в новой чашечке кофе, произнес Смерчинский. – Еще есть смена их темных сородичей… как же их называют?…
– Дроу, – подсказала я, обрадованная, что великий умник запамятовал.
– Ага, они самые. Есть их смена. И в особенных случаях, например на Хэллоуин, появляются официанты-гоблины, гномы и прочие обитатели запредельных миров. Забавное местечко, – на щеках парня появились ямочки – он вновь улыбнулся, словно что-то вспомнив.
– Да уж. – Я была бы в полном восторге, если бы не каверзная Князева.
– Тебе нравится? – с любопытством посмотрел на меня Смерч. – Я выбрал самые-самые вкусные.
– Очень, – прошамкала я с полным ртом и только потом спросила, понизив голос:
– А где наши объекты?
– Там, мой милый Чип, – кивнул вправо напарничек.
– Прямо за этой стеночкой? – шепотом спросила я. Такая близость Никиты и его зазнобы пугала.
– Да. Не бойся, они нас не услышат.
– Ого! И что теперь нам делать? Какие подлянки мы им устроим? – все таким же свистящим шепотом спросила я. Должны же мы все-таки испортить им встречу?
– У тебя есть иди, Мария?
– Давай ты подкупишь официанта, чтобы он им слабительного в еду подложил? – тут же предложила я, потянувшись за вторым пирожным.
– Заманчиво, – Дэн повертел в руках корзиночку с воздушным фисташковым кремом, словно примеряясь, с какой стороны ему лучше откусить: с той, где больше россыпь малины, или с той, где больше орехов.
– И как ты себе представляешь? Что скажешь официанту? Что они наши кровные враги, наглые орки в обличии людей, и мы хотим отомстить им за то, что они обесчестили м-м-м… нашу сестру, когда напали на гарнизон из-за спины? – синие глаза хитро блеснули в полутьме. Смерч все же решил, что орехи ему нравятся больше.
– А что? Он же эльф, поверит, еще и поддержит такую затею: у них же вроде есть принцип: око за око, – я ничуть не смутилась.
– Тогда, пожалуй, стоит испробовать это на Кларе, – его взгляд устремился в потолок: парень наверняка представил, как плохо в таком случае будет его сопернику. А может, просто наслаждался вкусом…
– Лучше на Олечке, – поспешила сказать я. – Ей полезно. Шлаки все выйдут, здоровенькой станет.
– Ее мы трогать не будем, – наигранно посуровело лицо Дэна.
– Слушай, а подслушать их можно?
– Увы, нет, Чип, – погрустнел Денис – брови его печально изогнулись. – А жучок я с собой не взял.
– А у тебя он есть? – алчно загорелись мои глаза.
– Без фанатизма, – потрепал опять меня по волосам парень. – Но достать его можно. Да и не важно нам, что они говорят, мы просто должны помешать их отношениям, Мария. Пока ты временно отсутствовала, я немного подумал и решил, что мужчине будет очень неприятно, если кто-то положит глаз на его женщину.
– То есть если кто-то будет заигрывать с Князевой, Никита почувствует себя нехорошо?
– Да. Поэтому…
– Ты позвал еще одного друга? – догадалась я.
– Нет. Я не стал тревожить друзей. О моей симпатии к крошке Ольге знают только самые близкие, остальных посвящать не предполагается.
– И много у тебя самых близких? – спросила я. У меня, к примеру, двое – Лида и Маринка – обе в равной степени. Со школы хороших подруг не осталось, те девчонки, которые жили по соседству и с которыми я раньше шаталась по улице без дела, куда-то потерялись или остались просто приятельницами. Иногда легче мне было общаться с мальчишками. С тем же Димкой Чащиным.
– Самых-самых? Пять, – не задумываясь, отвечал Денис. – Троих из них сейчас нет в городе. Черри приехать не сможет, а Ланде… ему не нужно быть здесь.
– Ага, значит, близких у тебя пять. А не близких?
– Не знаю, я не считал, – пожал плечами Смерч. – Очень много.
– Боюсь представить, сколько у тебя знакомых, – я захихикала, представляя несколько сотен тысяч людей. Интересно, как он только имена всех их запоминает?
– Я иногда тоже, – сознался парень, залпом допивая порядком остывший кофе. – Ладно, Бурундук…
– Я не Бурундук!
– …вот мое предложение: сейчас я с кем-нибудь договорюсь о помощи. – И, больше ничего не произнеся, Дейл скрылся за перегородкой, в общем зале.
– Эй! – только и оставалось крикнуть мне, но парень не вернулся и даже не обернулся. – Нормально, однако.
Мне ничего не оставалось, как вновь схватить аппетитное на вид фруктовое пирожное с изумительной начинкой. И почему в магазинах такой вкуснятины не продают? Или я привереда?
Эх, до чего же вкусно!.. Как же хорошо, что я с Дэном познакомилась. И даже тот факт, что за соседним столиком, где-то справа, сидят и воркуют Никита и гоблинша, меня расстраивал уже не так сильно.
Будем бороться!
Орел смело носился около сильного вихря, сначала побаиваясь и недовольно косясь черными глазками, а потом все больше и больше храбрясь и подлетая все ближе и ближе. Смерч и не думал его сметать – по крайней мере пока. Он осторожно гладил крылатого.
Для порядка, недоверчиво покружив вокруг мирного ветра, орел все же склевал все, что тот принес с собой.
Объелась, короче, птичка и даже взлетала с трудом, явно подчиняясь всеобщему правилу халявы: ешь, пока не лопнешь.
Когда я по дурости и откуда-то появившейся алчности уничтожила еще целых четыре пирожных, правда, маленьких, но от этого не менее вкусных, чем их большие собратья, вернулся наш университетский гений.
– Прекрати просто так убегать, – возмутилась я, завидев молодого человека.
– Я не просто так, я же сказал, что за помощью. – Тут же ответил он мне.
– Какой помощью? Психиатрической?
– Не-а, – отмахнулся он от меня и вновь с самым задумчивым видом взял двумя пальцами наполеон.
– Сначала расскажи, а потом ешь, – сделала суровое замечание я. – Ненавижу, когда чавкают и говорят.
То, что обычно так делаю сама, я скромно промолчала.
– Окей. Я заглянул за пару перегородок, – начал молодой человек, и вид у него был настолько заговорщицким, что я тут же прониклась значимостью его идей и действий. Так же, как Ильич распространял вокруг себя «замечательное» амбре, Дэн излучал всюду свое сумасшедшее обаяние, мягкими, но упрямыми волнами ласкающее кожу, а потом проникающее через нее в кровь и изливающееся по всему телу и навечно остающееся в сердце и в мозге.
«Поработит на хрен!» – возвестил меня очередной плакат синенькой мысли-головастика. То, что я мыслю не только образами и звуками, а словами, ярко всплывающими у меня в голове, мало кто понимает. Лида говорит, что я так мыслю потому, что, цитирую: «удары головой в детстве бесследно не проходят», – эту фразочку она от брата подцепила, кстати.
– И?
– И… и-и-и… – с интонациями ведущего важнейший боксерский бой произнес хорошо поставленным голосом Дэн, – и договорился кое о чем с одним парнем.
– Каким? Ты что, и тут друга просто так встретил?
– Нет, друзей и знакомых я тут не встретил. Этот парень пришел в кафе вместе с очаровательной девушкой и согласился помочь мне в нашем деликатном деле.
– Как это? Он что, подойдет к столику Ника и на дуэль его вызовет из-за Князевой?
Смерчинский отрицательно покачал темноволосой головой:
– Твой Ник не из тех, кто будет драться, он попробует разрешить вопрос мирным путем, поверь. Думаю, я прав.
– А сам-то? – ворчливо произнесла я, – сам, поди, дрался только в компьютерных играх.
Но Дэн, с его удивительной способностью не слышать критику в свой драгоценный адрес, продолжал как ни в чем не бывало:
– Поэтому будем устраивать «интеллектуальный прессинг». Этот парень, мой помощник, для начала передаст через официанта Ольге бутылочку хорошего дорогого вина – запиской, которая будет прилагаться к нему, я уже снабдил. Все как в лучших домах Филадельфии, Чип, – и он развязно мне подмигнул.
– Ну и выпьют они твое вино, и что? Зря деньги потратил.
– Малышка ты моя, ты совсем еще девочка, – преувеличенно горько вздохнул Денис, взял меня за руки и голосом проповедника, наставляющего на путь истинный младенца, произнес:
– Когда мужчина дарит твоей девушке дорогой подарок, пишет записки… с некоторыми намеками, в общем, уделяет всяческое внимание, ты начинаешь понимать, что хочешь задушить этого подонка. Понимаешь?
– Нет, – покачала я головой, – у меня девушки нет, поэтому как-то не очень.
– Денис хлопнул себя по колену ладонью и засмеялся, откинув голову назад.
– Дурак, естественно, понимаю! – я повысила голос. – Вы все собственники, короче.
– Ну не все, – не спешил обобщать своих братьев по Адаму Смерч, – но Клара – точно.
– С чего ты так решил? И хватит его так называть.
– Он кажется спокойным, внимательным и тихим, но он не полностью уверен в себе. Люди с заниженной самооценкой могут быть скромны и терпеливы на вид, но на самом деле им важно полное подчинение. Они желают обладать чем-то или кем-то единолично. Это помогает их самоутверждению. Твой Никита как раз такой. Усиленное внимание на «его вещь» ему очень не понравится, тем более если…
– Про вещь мне особенно понравилось, – осталась довольна я. – Хорошего ты мнения о Князихе.
Дэн только рукой махнул на меня и поведал свой третий по счету гениальный план за сегодняшний день. Один из посетителей второго этажа «Фарфоровой лилии» с молчаливого согласия своей пассии согласился послать от своего имени бутылку вина Ольге, представившись в записке ее поклонником. Официант, один из длинноволосых эльфов, передал подарок Князевой. Это, по мнению Дэнва, должно было слегка разозлить Ника, как и фривольная записка, прилагающаяся к «Альтер Эго де Пальмер» примерно такого содержания:
«Моя длинноволосая принцесса, когда две твои очаровательные ножки ступили на грешный пол этого местечка, я понял, что ты нравишься мне намного больше, чем остальные особы женского пола. Посылаю тебе бутылку «Альтер Эго де Пальмер», надеясь, что кровь Христова скрасит твой вечер, – не думаю, что твоему скучному спутнику это удастся сделать.
Безымянный поклонник»Послание Дэн процитировал мне по памяти, да еще и прочел с выражением. Я только подивилась его актерскому таланту.
– Как патетично! Ужас, – скривилась я. – Как будто бы какой-то тронутый слегка писал.
Я представила, что сама получаю столь интригующее послание, и поежилась.
– Я специально выбрал такой стиль и использовал некоторые выражения, чтобы Клара подумал – записку писал человек старше его. Обычно первая ассоциация, возникающая при слове старше, – это опытность. Когда твою девушку пытается закадрить кто-то более опытный и обеспеченный – думаю, по стоимости вина он это тоже поймет, – то начинаешь чувствовать себя ущербно. Да и девушкам, особенно такого склада характера, как Оля, будет импонировать внимание такого человека.
Его внимательные сейчас большие глаза поглядели на меня, ища подтверждение его мысли в мимике или словах.
– Наверное, ты прав. Думаю, – тут мои губы растянулись в улыбке, – Князева меркантильная, и то, что «безымянный поклонник» богат, ее растрогает.
В это время к нам заглянул какой-то коротко стриженный парень лет двадцати семи, и сначала я даже испугалась, думая, что это Никита пришел разбираться с Денисом, – я вжалась в диванчик, чуть змейкой не скользнув под стол, но это оказался помощник Смерчинского.
– Что-то случилось? – поднял брови Дэн.
– Слушай, друг, она бутылку вернула, – растерянно произнес наш гость и для наглядности покачал рукой, которой за горлышко сжимал вино.
– Да? Проказница, – вдруг рассмеялся парень. Я же хмуро уставилась на него. И что ту смешного? Наш план с треском рушится, а он ржет, лошадь из себя изображает, хотя если подумать, лошади так прикольно не ржут…
– Окей, меняем тактику, – выхватил брюнет из рук парня записку, резко поднявшись, а затем так же усевшись обратно.
– Что меняем? – с любопытством спросил помощник, разглядывая меня.
– Слушай, тут около кафе есть цветочный магазин, сгоняй туда, купи своей девчонке классный букетик, – отвечал ему как-то невпопад Смерч, что-то писавший на белоснежном листе бумаги ручкой с пером, чудесным образом появившейся в его руках.
– А? – как и я, коротко стриженный тоже не совсем врубился в ситуацию.
– Твоя девушка была бы очень рада неожиданным розам, – твердо сказал Денис, вновь вставая на ноги и глядя прямо в глаза второму молодому человеку, как заправский гипнотизер. – Или другим цветам. Она очень обрадовалась бы, если ты подарил ей букет, так?
– Ага, – очумело кивнул тот.
– Ты же любишь свою девушку, правда? – Смерчинский положил парню руку на плечо и заговорщицки улыбнулся.
– Естественно, – более уверенным тоном подтвердил его подручный. – Мы уже два года вместе.
– Тем более! Сделай сюрприз, долгие отношения нужно поддерживать подарками и вниманием к партнерам! Так что дари ей цветы, – и Дэн ободряюще ему кивнул. – Ты же мужик.
– Угу.
– Купи своей девочке цветы, и заодно и моей купи, – с этими словами синеглазый сунул ошеломленному парню пару крупных купюр. – Только возьми уже готовые, составленные букеты. Самые-самые красивые!
Обезьяна видит (в данном случае – слышит), обезьяна делает. Да и деньги – стимул успешный.
– Э-э-э…
– Ты минут за пять обернешься, – уверенно произнес Дэнв. – Цветочный магазинчик в соседнем здании, справа. Понял?
– Ыгы, – радостно произнес молодой человек, глядя на деньги.
Я, скривив губы в одну сторону и прищурив глаз, глядела на партнера и только головой качала. Манипулятор хренов! И ведь получается, вы только посмотрите!
– Эй, ты знаешь, как определить, какой букет самый красивый? – вдогонку ему крикнул мальчик-ветер.
– Не, – обернулся тут же его помощник, потешно занесший ногу над импровизированным порогом.
– Спроси у продавщицы, какой бы она хотела получить от любимого мужчины! А если она тебя не вдохновит, задай этот вопрос любой девушке! – дал странноватый, на мой взгляд, совет Денис. Вот если бы у меня так спросили, я бы показала, естественно, на самые красные розы, и чтобы их в букете было не меньше пятнадцати штук, и… вот черт, по ходу это действительно работает!
– Смерчинский, ты что, гипнотизер? – задала я вопрос партнеру.
– Нет, Чип, – он с удивлением взглянул на меня. – Что за мысли приходят к тебе в голову?
– А по-моему, гипнотизер. Ты здорово обработал этого парня. Из тебя отличный жулик получился бы.
– Ну, спасибо, – он усмехнулся, дописывая что-то в записке. – То ты говоришь, что меня любят бомжи, то обвиняешь, что я тебя заставил контракт подписать, то намекаешь на мои криминальные наклонности. Если бы кто услышал твои слова, то явно бы подумал, что я – нелицеприятный тип.
Я не стала подтверждать его слова, скромно промолчав, – вместо этого я схватила его «письмо» для Князевой и пробежала глазами по написанному.
К моему безграничному удивлению, почерк у Дениса оказался таким же идеальным, как и он сам: разборчивый, тонкий, ровный, с сильным нажимом – каллиграфический, короче говоря, но без «женских» завитушек, только буквы «д» и «в» были необычно написаны.
Смерч дописал в записке, которую Ольга вернула вместе с бутылкой, следующее: