В залах изъято довольно большое количество денег в разной валюте – точное количество сотрудникам УБЭП еще предстоит выяснить, игровые фишки и столы, а также рулетки и автоматы.
По версии предварительного следствия, все незаконные игровые залы принадлежат преступной группировке Северных… м-м-м… э-э-э… Блин! – неожиданно прервался корреспондент. – Южные же!
– Ты чего? – спросил его толстый меланхоличный оператор, отрываясь от камеры. – Дальше пишем?
– Ничего! Ни-че-го! Развелось этих банд в городе, как собак недушенных. Мы что, плавно скатываемся в девяностые? Северные, Южные… Скоро уже сторон света не останется для названия их ОПГ!
– Южных еще Пристанскими называют, – задумчиво отозвался оператор, – они же с района Южной Пристани, – назвал он один из крупнейших районов города, выстроенный буквально за несколько лет едва ли не с нуля. Задумывался район как новое прибежище элиты, но в последнее время преступность в нем побила едва ли не все рекорды. Честное слово, там гопников больше, чем у нас!
– Да по фигу мне, как они там себя называют. И вообще – трое незаконных? Или три незаконных? Или незаконных в количестве трех? Хренотень какая-то! Мать вашу, идиотская запись! – неожиданно визгливо разорался обычно спокойный и деловитый в телевизоре журналист. – Сколько можно это записывать? Достало! Как все достало! Давай заново! И быстрее, мне надо успеть взять интервью у ментов. Значит, так… Сегодня сотрудники Управления по борьбе с экономическими…
Я потрясла головой, в которой кто-то настойчиво звенел, – наверное, мысли-головастики пугались.
– Я в шоке. Что это было? Как так? – стояла я, ничего не понимая. То глядела на журналиста, то на полицейских, то на спокойного, как мамонт, Дениса. – Где твое везение, Смерчинский?
– На месте. Вот видишь, Провидение сделало все, чтобы мы не зашли туда и не попали под раздачу, – даже обрадовался Смерч, глядя на то, как все те же бойцы вытаскивают из недр сталинского дома как хозяев, так и гостей. А их было очень много, похоже, подпольное заведение было забито ими под завязку.
Мы с ним стояли в небольшой, но плотной толпе зевак, оба удивленные случайным совпадением, – ведь если бы не шнурки и не звонки, мы бы тоже сейчас находились в объятиях бойцов доблестного ОМОНа. Я представляю, что мне сказали и что сделали предки, когда приехали бы в «обезьянник» и узнали о том, что я играю в азартные игры в злачных заведениях. Наверное, я не дожила до завтрашнего утра – меня бы убивали все семьей, по очереди. А если учесть, что почти все мои родственники работали или работают в полиции или других правоохранительных органах, начиная от того же ФСБ, заканчивая погранвойсками, то мое бедное имя стало бы запрещенным в семье.
– Слушай, я никогда больше ни на какие авантюры с тобой не соглашусь влезать, – медленно проговорила я, глядя на увеличивающееся количество людей в полицейской форме. – Это же надо – всего пара минут, и мы бы спокойно попали к ним в лапы. Если бы ты не остановился, чтобы завязать шнурок… Слушай, Смерчинский, я начинаю ценить время.
– Я давно его уже ценю, – вздохнул Дэн, положил руку мне на плечо и сказал: – Пошли отсюда.
Но уйти сразу нам была не судьба.
– Маша? – раздался вдруг голос, знакомый до зубовного скрежета.
Вот блин!
– Папа? – медленно повернулась я и так же медленно отцепила от плеча руку Дэна.
– Что ты тут делаешь? – хмуро глядел на меня родной отец. Я даже не удивилась, увидев его здесь, – уже очень много лет папа работает в полиции, в отделе экономической безопасности, и дослужился до звания подполковника. На работе он человек жутко дисциплинированный, строгий и жесткий, а вот дома становится белым и пушистым, никогда не спорит с мамой и ни на кого из нас не кричит и не ругается. Его коллеги и друзья по работе только диву даются, видя чудесные метаморфозы папы в родной квартире. В среде естественного обитания, то есть на диване перед телевизором или в кресле за компьютером, он становился совсем добродушным, и выпросить в таком случае денег на карманные расходы или отпроситься на ночь в клуб – было делом легким и быстрым. Мы с Федором пользовались благодушием папы с самого детства, а когда на нас начинала кричать мама, тут же прикрывались отцом и его разрешениями. Жалко, что из-за своей сумбурной и крайне ответственной работы папы частенько не бывает дома не то чтобы по вечерам, но даже по ночам.
Да уж, и ни разу мы с ним на улицах во время его задержек не сталкивались. А сегодня!.. Как по заказу! Что за день чокнутых случайностей?
– А ты что тут делаешь, пап? – тут же задала я глупый вопрос из-за растерянности.
– Я тут работаю, – отозвался родственник и для ясности коснулся собственных погон, на которых виднелись две большие звездочки. – А кто это с тобой? – явно заинтересовался он Смерчем, который в отличие от меня ничуть не смутился и даже протянул папе руку со словами, произнесенными внятно и ясно:
– Денис Олегович Смерчинский. Студент Государственного университета, четвертого курса факультета иностранных языков.
– Евгений Борисович Бурундуков, подполковник Департамента экономической безопасности МВД России, – отчеканил папа, которому очень понравился четкий ответ Сморчка, крепко пожимая парню руку, – Дэн его рукопожатие выдержал, но, когда папа произносил фамилию, в его синих глазах явственно мелькнули чертики.
– Кем вы приходитесь моей дочери, Денис Олегович? – поинтересовался отец.
– Другом и пар…
– Неправда! – выпалила я, потому что поняла – если наш слегка консервативный папа услышит про «партнера», он явно подумает совсем не о том.
– Маша, ну что ты его перебиваешь? – осадил меня мягко родитель. – Так что там? Пар? Это в смысле – пар? А, – щелкнул он вдруг пальцами, – парень, что ли?
– Нет. Он мне просто… просто никто.
Но папа меня явно не слышал:
– То-то мне вчера Верочка, – назвал он по имени мою маму, – все уши прожужжала про Машкиного парня. Мол, провожал ее на мотоцикле… Да и Федька трындел… не дали мне толком «Терминатора» третьего посмотреть. Значит, вы ее парень, Денис?
– Молчи, – пока папа рассуждал, тихо предупредила я удивленного таким поворотом событий Дэна. – Никто не должен знать ни о каком партнерстве. Ты знаешь, что обо тогда мне родители подумают?
Брюнет только кивнул. Встреча с моим родным папой не входила в его планы. Да уж, не всегда ему везет, однако. Или ему только рядом со мной не везет?
– Папа, он мне никто!
– Ты можешь не стесняться меня. Я – не мать, – отозвался отец, продолжая рассматривать Дэна, – все твои отношения одобряю. Хотя у тебя их толком еще и не было.
– Папа! – я, кажется, покраснела.
– А когда вы познакомились? – перевел он взгляд на Смерча.
– На этой неделе, – честно признался он – и правильно сделал, ведь папа у меня в какой-то степени феноменальный – умудряется чувствовать, когда его обманывают даже в каких-то мелочах. Интуиция или природная честность не подвели Дейла. – В коридоре, во время перемены. Разговорились и поняли, что у нас много общего. Потом мы гуляли. Ходили в кафе и в кино. Сегодня вновь гуляли. Мария – классная девушка. Мне нравится с ней общаться – она не похожа на других.
Папа расплылся в улыбке, слыша эти бесхитростные слова. Правда, тут же вновь напустил на лицо серьезное выражение.
– Ты чего несешь, дебил? – рассердилась я.
– Что ты к нему лезешь? – тут же заступился за него отец. – Пусть говорит. Не врет же парень.
Вот именно, что он не врет! Но, пап, ты же контекста ситуации не знаешь!
– Борисыч, – послышался мужской грубый голос папиного коллеги, – ты где застрял? Давай к нам быстрее! Тут из прокуратуры приехали… О, – заметил меня папин усатый и жутко носатый, но очень добродушный коллега и старинный друг, а также дальний родственник – дядя Гоша:
– Выросла, Машка. Красотка совсем уже! А я тебя на мосту Влюбленных видел, когда курил около входа.
– Вот как? – тут же спросил папа, опять окинув Дэна оценивающим взглядом.
– Вот так. Паренек твой? – спросил с интересом дядя Гоша.
– Да, – тут же подтвердил папа, ответив вместо меня. – Машин друг. И парень. Сам так мне сказал. Друг и парень, дескать. Пара они, короче.
Вот блин, привязались! Один видел, второй заметил! Сейчас ко мне что, каждый работник полиции подойдет и скажет что-нибудь по поводу моей скромной, но крайне расстроенной случившимся персоны?
– Не конфузься, – отозвался папин друг, понимая мое состояние. – У всех пацаны есть, чем ты хуже? Я вот свою дочку выдал, теперь буду ждать, когда ты замужней дамой станешь!
– Не стану, – буркнула я, смущаясь. Смерч тоже чувствовал себя немного не в своей тарелке. Жениться он явно не собирался.
– Взрослеешь, а мы стареем, – вздохнул дядя Гоша. – Ну, свадебка будет, не забудь того, кто дарил тебе в детстве конфеты и кукол, пригласи уж.
– Взрослеешь, а мы стареем, – вздохнул дядя Гоша. – Ну, свадебка будет, не забудь того, кто дарил тебе в детстве конфеты и кукол, пригласи уж.
– Посаженым отцом будешь, – громко рассмеялся папа.
– Чего ты несешь? – ткнула я его локтем.
– Борисыч, я тебя жду, короче, с мужиками из прокуратуры. Не место тут твоей Машке с ее пареньком.
– Иду, Гоша, иду, – громко отозвался папа, а нам сказал. – Мне пора, ребята, служба зовет. Преступникам без меня… э-э-э… нехорошо и несовестно. Что же. Был рад знакомству, – кивнул он Дэну. Береги мою дочку, она…
Я думала, что он скажет что-нибудь в традициях романтического комедийного кино про глупого зятя и жуткого папашу-тестя, когда последний зверски шпыняет бедного парня, и приготовилась уже заржать, но мой отец произнес:
– …она девочка хорошая, правда, растяпой выросла, вечно влипает в глупости. Проводи ее, что ли, до дома. И в гости приходи. Моя жена просто мечтает с тобой познакомиться. Ты ей понравишься, Денис Олегович.
– Хорошо, – Денис с искусственной улыбкой согласно кивнул папе в ответ. – Я Марию обязательно провожу – это не обсуждается!
– Ну и молодец. И не действуй парню на нервы, – на прощание сказал папа, – не бери пример с матери.
– Ну, спасибо, удружил словцом, – хмыкнула я. А папа, сунув мне денежную купюру со словами, чтобы я купила себе чего-нибудь вкусненького, удалился в гущу тел в полицейской форме.
– Ну что, моя девушка, пошли тебя провожать? – Дэн сказал это ровным голосом, но я прямо-таки чувствовала в них иронию.
– Какая я тебе девушка?
– Какая? Обыкновенная. По крайней мере так думает твой папа, – расхохотался Дэн. – Он теперь так считает. А я теперь боюсь спорить с подполковником экономической безопасности МВД.
– Нет, ты видел? Я здесь отца встретила! Я…
– Видел, и даже с ним разговаривал, если ты забыла, Чип, – вежливо напомнил мне, как будто бы я была склеротичкой, брюнет. – Я так и не понял – чем тебе не нравится слово «партнеры»?
– Всем. Друг – это еще куда ни шло, но говорить моему родному отцу, что мы партнеры – это уже слишком. В его голову, загруженную всяким криминалом, мигом придет одна милая ассоциация на букву «с», – я фыркнула. – Глядишь, добился бы того, что мама заставила меня сходить… ну, это не важно.
– Может быть, он подумал бы, что мы деловые партнеры? – ямочки на его щеках, появившиеся из-за улыбки, прямо-таки манили мои беспокойные пальцы – хотелось ткнуть Дэну в щеку ногтем или ущипнуть за нее…
– Деловые? Из меня деловой партнер, как из тебя пчелка Майя.
Смерч задумался, склонив голову набок. Ой, ну прямо как песик. И шерстка, то есть волосы, точь-в-точь того шоколадного оттенка, как у собаки моей сестры двоюродной… Теперь мне захотелось потрепать его за нос с искристыми синими-синими глазками, впитавшими в себя всю доброту неба.
– Может быть, – сказал он вдруг беззаботным тоном, – но если что – прошу прощения. Ты простишь меня, правда, Мария? – и он скорчил умиленную рожицу, вновь на мгновение превратившись в милого щенка.
– Отвали уже. Можешь меня не провожать, я сама доеду.
– Нет уж, – не согласился парень. – Я с тобой. Девушек, особенно тех, которые вроде как мои девушки, – выделил он местоимение, – я провожаю всегда. Слушай, на каком автобусе до тебя можно добраться?
– На восемьдесят пятом, – отозвалась я.
– Отлично! Я давно не ездил в общественном транспорте, – явно обрадовался парень.
– Буржуй, – хмыкнула я.
Ну по крайней мере ехать нам было не скучно. В транспорте Дэн развлекал меня байками из своей студенческой жизни. Наш университетский гений действительно проводил меня до подъезда, и только захлопнувшаяся перед его носом тяжелая металлическая дверь не дала ему подняться вместе со мной до квартиры, хотя парень утверждал, что обязан – особенно после встречи с моим папой-полицейским – удостовериться, что я вошла в собственную квартиру.
– До завтра, болван, – крикнула я ему из-за двери добрейшую фразу. – Спасибо! Придумай новый план!
– Пока, друг-Бурундук, – в рифму отвечал Денис. А когда я подошла к квартире, прислал сообщение:
«Я обязательно что-нибудь придумаю, Чип:)».
«Не забудь, а то мы оглянуться не успеем, как эти двое детей заведут!»
– написала я в ответ и наконец вставила в замочную скважину ключ.
Этим теплым воскресным вечером, когда лето полновластно и окончательно заявило свои права, прогнав весну раньше положенного, в моем доме и в моем университете родилась легенда о том, что некая Маша Бурундукова без памяти влюбилась в Дэна Смерчинского. А тот, в свою очередь, обожает ее, как собственную ногу, нет, даже как отражение.
Естественно, когда я пришла домой, мама была уже в курсе того, что папа встретил меня с каким-то «статным пареньком» на улице (с его слов, мы обнимались, хотя на моем плече просто лежала наглая рука Дэнва). И Федька был в курсе, и его невеста, пришедшая в гости, и даже мамина подруга, заглянувшая к нам на чаек вместе с дочкой – студенткой моего универа, – тоже.
Но их многочисленные расспросы и шуточки были лишь цветочками по сравнению с тем, что началось на следующий день в университете.
Орел бы с радостью нагадил Смерчу на лоб, а потом с радостным кличем улетел подальше в горы, но, увы, моя гордая птица уже не парила высоко в небе – она оказалась слишком близко к сильному ветру и теперь была в плену мощного стихийного явления. Явление это, впрочем, не приносило орлу никакого вреда – лишь укачивало его своими прозрачными руками, не давая упасть.
А начался следующий день самым обыденным образом – я проспала, не услышав звона будильника. Не иначе как у меня на его безмерно раздражающий писк иммунитет выработался. А может быть, был виноват тот прискорбный факт, что я легла спать в половине четвертого ночи, увлекшись очередным сериальчиком, который я с упоением смотрела по Интернету.
Как бы то ни было, из-за того, что я проспала – из-за этого досадного недоразумения, происходившего, впрочем, со мной пару раз в неделю, – мне пришлось мобилизовать все свои силы и собраться за пятнадцать минут.
Разбудить меня было некому, так как родители и брат уже ушли, а я сегодня ехала на учебу ко второй паре. С трудом уговорив себя не прогуливать лекции и не поддаваться соблазну соблазнов – остаться дома и наслаждаться сном дальше – я все-таки поступила, как честная ученица, и выкатилась из дома, растрепанная, злая и обмяуканная собственным котэ, на чей некстати подвернувшийся хвост я снова наступила. И, как нарочно, я забыла еще и телефон, который так и остался дома, со вставленным в него зарядным устройством…
В универ я приехала ровно за три минуты до начала лекции. Пронесшись метеором от остановки до корпуса и растолкав на ходу всех прочих спешащих на учебу студентов, я сумасшедшей птичкой взлетела на пятый этаж, где и имел честь располагаться наш факультет искусствоведения и культурологии. Я бесцеремонно вломилась в аудиторию на десять секунд раньше, чем в нее величественно вплыла лектор – дама импозантная и царственная, читающая курс концепции современного естествознания, называемого нами просто КСЕ. Странно, но, как и многим другим преподавателям, ей не нравились опоздания. Чтобы не бегать перед очами преподавательницы по ступеням аудитории просто так, я уселась за первую попавшуюся парту, то есть за самую последнюю, если считать от кафедры, и вытащила большую толстую тетрадь со вставными разноцветными листочками, в которой у меня писались лекции сразу по всем предметам.
И только теперь я смогла перевести дух.
Успела. Не опоздала. Теперь можно будет поспать на лекции… Жалко только, что Маринка и Лида далеко сидят, – вон их лица виднеются в третьем ряду – вдвоем уставились на меня и рожи корчат. Чего сестренкам от меня надо? Да ладно, еще успеем поговорить, ведь у нас впереди три замечательные пары.
Я вновь обвела заполненную аудиторию сонным взглядом – ага, вот и госпожа Князева! Всегда узнаю ее длинные волосы, рассыпавшиеся по тонкой спине. Сидит чуть выше остальных девчонок и разговаривает со своей неизменной подружкой Региной.
Вот кобыла, а? Ну и как мне теперь на нее реагировать? Нужно взять себя в руки и не показывать вида, что она меня раздражает, как раздражает посаженного в клетку кота – мышка. А то эта девица, чего доброго, еще догадается…
Наверное, я слишком пристально смотрела на малышку Тролля, и мой взгляд оказался слишком уж переполнен самой негативной энергией из глубин моей души, но Ольга оглянулась назад. Не ясно, смотрела она на меня или просто на задержавшуюся в проходе преподавательницу, выясняющую что-то у подруги. Князева, вероятно, и не подозревая, что стала моим врагом номер один и главной соперницей, отвернулась, а я решила, что надо держаться от нее подальше, чтобы не раскрыть себя.