— Не возражаю.
— Хорошо. Я вас искал? Как давно?
— Совсем недавно.
— Ну… хоть какую-то зацепку дайте! У нас в производстве десятки дел!
— Я — Франт.
Ни фига себе! Филимонов чуть не поперхнулся. Ищем-свищем его в Европе… а он здесь! В моей квартире!
— Постойте… Харон?
Теперь удивился уже Франт.
— Отдаю должное вашей службе, — слегка поклонился он. — Как это вам удалось?
— Тоже не лаптем щи хлебаем, уважаемый! — у майора проснулся азарт. — Не ошибусь, если назову и ваше основное имя, вернее кличку — Проводник!
— Соответствует, — кивнул тот. — И что вам от меня надо было?
— Пить хочу, — смущенно улыбнулся Филимонов, — аж в горле пересохло от возбуждения.
— Милости прошу, — приподнялся со стула Проводник (будем теперь называть его так). И отступил на несколько шагов назад, не опуская оружия.
Сделав несколько больших глотков из-под крана, майор вернулся на свое место. Возвратился назад и Проводник.
— Вот, черт… у меня столько вопросов было… а сейчас даже и не знаю, с чего начинать? — чекист потер лоб. — А, ладно! Вы действительно — тот самый Проводник?
Оппонент слегка удивился. Задумчиво посмотрел на майора.
— У вас что, есть основания полагать, что я вру?
— Да нет, конечно! Это я так… черт… Скажите, Марецкий — ваша работа?
— Моя. Так это вы вокруг него крутились?
— Мы. За что ж Кравец-то пострадал?
— Не надо было так назойливо выпячивать его на передний план.
— Не опасаетесь конфликта с Польшей?
— Я не знаю такой страны. Есть царство Польское в составе Российской империи. Подло воспользовавшееся тяжелой для России ситуацией. Это не прибавляет им уважения с моей стороны. Да и кроме того… он у меня не первый поляк. Одним больше — одним меньше… какая разница?
— Лихо это у вас выходит! И англичан подставили — не совестно?
— Во взаимоотношениях с данной страной использовать такие понятия, как совесть — преступный идиотизм. Всегда, когда у меня имелась такая возможность, я переводил стрелки на них.
— Однако… — Филимонов ошарашенно посмотрел на Проводника. — Ну и нравы у вас? уважаемый… Там ведь тоже люди…
— Я с ними ещё за ту войну не расквитался. Да и… вам-то что за дело?
— А вот тут — вы не правы. Да, островитяне — те ещё негодяи, не спорю. Но сейчас мы играем на одной стороне.
— Это вам так кажется, Олег Иванович. У англичан одна сторона — своя. И они там в гордом одиночестве.
— Эк! Ладно… об этом и позже можно поговорить. А кстати — как вы меня нашли?
— Вы сколько лет в разведке? Нелегальной, я имею в виду?
— С двадцать второго года.
— А я — с четырнадцатого. Маленькие слабости, да будет вам известно, есть у всех. У ваших сотрудников — тоже.
— Однако… и до каких чинов дослужились?
— До обер-офицерских. Вам-то это зачем?
— Ну… я уполномочен предложить вам сотрудничество. Вот!
— В каком качестве? И зачем это мне нужно?
— Мы возрождаем разведсеть в Европе. И в Германии — в частности.
— Ну уж это-то абсолютно очевидно! Удивился, если бы такого не происходило. Вот, значит, чьи ушки торчат из кустов… Чего-то похожего я и ожидал.
— Поэтому мы и привлекаем к сотрудничеству бывших офицеров… э-э-э… царской России.
— И много пришло?
— А то не знаете? Газет не читаете, да и других источников информации не имеете…
— Знаю, — кивнул Проводник. — Но отчего вы решили, что я этого сотрудничества хочу?
— Но ведь зачем-то вы пришли? Не желали иметь с нами дело — могли бы и дальше не проявляться никоим образом. Ведь так?
— Вам не откажешь в логике. Но всякое сотрудничество эффективно лишь тогда, когда оно взаимовыгодное.
— В чем же состоит выгода для вас?
Проводник нахмурился.
— Преследуй я свою выгоду, милостивый государь, то и вовсе не появился бы на горизонте. Поверьте, у меня достаточно возможностей обеспечить себе безбедное существование. Но не могу не отдать должное тем, кто сейчас стоит во главе страны, — они сделали многое, чтобы восстановить былое величие России. Именно это обстоятельство и послужило причиной для настоящей встречи. На моем попечении сейчас находится некоторое количество офицеров, которые преданно служили своей стране тогда и вполне способны делать это сейчас. С другой стороны, на меня возложено недвусмысленная обязанность по сохранению их жизней и возможностей дальнейшей работы. Никто из них не является сторонником коммунистических идей, разве что где-то в глубине души. Но все они являются патриотами России. И я должен быть уверен в том, что ни один из этих людей не пострадает за свои убеждения.
— Однако… Как вы понимаете, таких гарантий я вам дать не могу. Это выходит за рамки моих полномочий.
— Тогда зачем вы меня искали?
— Такие гарантии вам может дать только мое руководство. Поймите меня правильно. Я не считаю всех офицеров царской армии безусловными врагами советской власти. Многие из них и сейчас работают с нами рука об руку.
— Рафалов, например…
— Вы знаете?
— Разумеется. Смотри ваши аналитики чуть-чуть дальше собственного носа, то они отметили бы тот факт, что известные ему банковские счета до сих пор действуют. Как вы полагаете, неужели я не отслеживаю того, что происходит с моими людьми? Или вам неизвестно, что по системе «уно фише» банк обязан отчитываться обо всех операциях по счету перед лицом, открывшим счёт? А расходы Рафалова резко выросли, вы ведь стали тратить эти деньги и на свои нужды в том числе.
— Следует ли это понимать так, что у вас в Европе имеются и другие доверенные люди, помимо тех, кого вы опекаете?
— Совершенно верно. Есть такие люди.
— В таком случае, я уполномочен передать вам официальное предложение сотрудничать с нами.
— И как вы себе представляете подобное сотрудничество? Я должен назвать вам фамилии и адреса агентов? Дать пароли и вскрыть систему их обеспечения? Так, что ли?
— Ну, примерно так.
— И сразу после этого я перестаю быть вам нужным? Я вас правильно понял?
— Не думаю. У вас громадный опыт работы, который, безусловно, будет ценен и полезен многим другим.
— Видите ли, Олег Иванович, вся система безопасности моей агентуры выстроена таким образом, что без моего личного участия в ряде ключевых действий немедленно приводится в действие сигнал тревоги. Дальше вам объяснять, или сами поймете?
— Иными словами, изъять вас из системы невозможно?
— В течение ближайших лет — безусловно.
— Если не секрет, сколько у вас людей?
— Агентов генерального штаба изначально было тринадцать человек. В настоящий момент в живых осталось девять.
— Постойте… Если я правильно понял, то есть еще какие-то люди?
— Есть. Это не офицеры русской армии. Когда и кем они были привлечены к сотрудничеству, и на каких условиях — мне ничего неизвестно. Более того, это вообще коренные жители своих стран. Моя задача состоит лишь в том, что я опекаю их так же, как и известных мне агентов.
— И сколько у вас таких людей?
— Четверо.
— Хорошо. Ваши предложения?
— Первое. Мне нужна личная встреча с вашим начальником. Не обижайтесь, Олег Иванович, вы не самая главная персона в ИНО. Второе. Представитель ИНО должен будет выехать туда, куда я укажу. Там мы и встретимся. Вся дальнейшая работа начнется с этого места. Имен, фамилий и адресов здесь я никому сообщать не стану. В свою очередь, вы должны понимать: не каждый из мною опекаемых агентов может захотеть работать с СССР. Со мной — другое дело.
Майор в задумчивости почесал в затылке.
— Однако же… На эти вопросы я ответить не могу. Руководству же доложу в самое ближайшее время. А каким образом мне передать ответ?
— Послезавтра, когда будете возвращаться домой, отпустите машину за три квартала от дома. В портфель положите газету так, чтобы ее было видно. Это и будет сигналом, что мои предложения приняты. А потом я вас найду. Если в течение двух дней такового сигнала не последует, будем считать, что мы не договорились. Устраивает?
— Ну, никакого другого варианта вы нам не оставляете. Согласен.
Проводник кивнул и приподнялся со стула.
— Ваше оружие я оставлю в прихожей. Не надо меня провожать, Олег Иванович…
Он попятился, не спуская с майора внимательных глаз. Потом плавно повернулся и исчез за углом. Спустя несколько секунд негромко хлопнула входная дверь.
Филимонов поднялся и похлопал себя по карманам. Вытащил пачку папирос. Надо было обдумать произошедший разговор.
Телефонный звонок
— Абрам Аронович! Это майор Филимонов.
— Что стряслось, Олег Иванович? До завтра подождать не можешь?
— У меня только что был гость.
— Что за гость такой поздний?
— У меня только что был гость.
— Что за гость такой поздний?
— Проводник на огонек заглянул.
— Кто заглянул?!
— Он самый, Абрам Аронович. Посидели, поговорили за жизнь…
— И до чего договорились?
— В целом он согласен. Но есть некоторые нюансы.
— Вот что: машину я сейчас за тобой вышлю. Посидим, подумаем. Хотел сегодня отоспаться. Боюсь, что этого не выйдет…
Черный «паккард» неторопливо ехал по нешироким просекам «Сокольников».
— Ну и где же, Олег Иванович, по-твоему, он нас встретит? — Слуцкий с интересом рассматривал заоконный пейзаж.
— Трудно сказать, Абрам Аронович. В записке было указано — двигаться по этому маршруту. Поскольку мы делаем уже второй круг по лесу, Проводник наверняка где-то контролирует дорогу, чтобы убедиться в отсутствии у нас прикрытия. Не зря он выбрал это место, парк достаточно глухой и случайных машин тут немного.
— Разумно. На его месте и я так бы поступил. Опасается ареста, как ты полагаешь?
— Не исключено. Хотя он пояснил, что это будет ошибкой. Но… всякое может быть. Судя по тому, что его так и не вычислили до сих пор ни мы, ни наши противники, он человек весьма предусмотрительный и осторожный.
— А как же Ачинск? Там-то он как прокололся?
— Видимо, не учел своего физического состояния после ранения. Но, зато — как вывернулся! Даже и уголовники его своим признали! Кстати говоря, я дал команду проверить этих самых воров.
— И как?
— Пока ответа ещё нет, но уже сейчас ясно, что Проводник использует уголовный мир в своих целях. Причём — достаточно давно, Франт засветился в милицейских документах ещё в двадцатых годах.
— А как же так вышло, что его не нашли по нашему запросу?
— Бардак, Абрам Аронович! Элементарное головотяпство и расхлябанность! Эти сведения пришли к нам уже три месяца назад. И мне об этом доложили только вчера! Пришлось спустить три шкуры с этих умников из картотеки — они считают себя самыми умными и необходимыми сотрудниками!
— Установите виновных в этом разгильдяйстве. Их надо наказать самым строгим образом! Дабы впредь подобные ляпы не мешали в работе.
— Будет исполнено… О! Абрам Аронович, смотрите — сигнал!
На придорожном дереве болтался обрывок материи красного цвета.
— Притормозим, — кивнул комиссар госбезопасности. — Он где-то здесь…
Скрипнув тормозами, «паккард» остановился.
Хлопнули двери, и оба пассажира вышли на улицу. Хрустнул снег под ногами. Он был девственно чист и нетронут. Никаких следов возле дерева с обрывком материи не имелось.
— Смотрите-ка, Олег Иванович, а ведь следов около дерева нет! Как же он так исхитрился этот обрывок привесить?
Майор подошёл поближе к дереву и осмотрел его.
— А он к нему не подходил. Во всяком случае — сейчас. Кусок материи повязан на ветку и довольно давно, дня три, как минимум. Вот и следы в снегу есть, только их почти совсем замело. А фиксировался кусок это, по-видимому, веревкой или тонкой бечевкой. Вон на снегу след виден от того, как её куда-то утаскивали. Надо думать, он веревку издалека откуда-то дернул и потом в лес утащил, вот след и остался.
— Именно так, Олег Иванович.
Оба чекиста обернулись.
Позади автомобиля, опершись боком о его багажник, стоял Проводник. Он подошёл с другой стороны дороги, и до последнего момента был прикрыт корпусом автомашины. Руки подошедший держал в карманах.
— Здравствуйте, Абрам Аронович, — наклонил голову визитер. — Если вас не затруднит, оставайтесь, пожалуйста, на своих местах.
— Здравствуйте, — ответил комиссар. — А как вас звать-величать прикажете? Не Проводником же мне вас называть? Какое-то имя-отчество у вас ведь имеется?
— Имелось, Абрам Аронович. Только этот человек умер, к сожалению. Вместе с Российской империей. И вернётся ли к жизни или нет, зависит от результатов нашего разговора.
— Хм… ну ладно, пусть так.
— Как я понимаю, мои предложения вас устроили?
— В целом — да. У вас есть ещё какие-то условия?
— Какие? — удивился Проводник.
— Ну… как вы видите своё дальнейшее существование? В каком качестве? Не скрою, мы заинтересованы в сотрудничестве с вами.
— Моя задача все эти годы заключалась в обеспечении безопасности конкретных лиц. Как я понимаю, теперь эту функцию вы собираетесь взять на себя?
— Возможно. Это уже на месте надо будет решать. С учётом существующей системы и прочих особенностей. Сейчас я ответить на это не могу — просто не представляю себе всех этих нюансов.
Проводник кивнул.
— Согласен. Пожалуй, это самое правильное решение. Но на это уйдёт время. Год, возможно, что и больше.
— Не возражаю. Спешка, в данной ситуации, представляется мне нецелесообразной. Как много времени, по вашим расчетам, может занять переход ваших агентов к активной деятельности?
— Зависит от характера поставленных задач. Те из них, кто работает в несомненно интересующих вас ведомствах, могут начать свою работу немедленно, по получению приказа.
— От кого он будет исходить? Лично от вас?
— На первом этапе — только так. В дальнейшем я могу переключить их уже на ваших связных.
Слуцкий потер подбородок.
— Хм… тогда… пожалуй, что и всё… А что касается вас лично… через границу, как я понимаю, вы собираетесь переходить сами?
— Да.
— И где мы вас найдём?
— В Вене. Через полтора месяца.
— То есть — в феврале следующего года? Хорошо… Помощь вам…
— Не требуется.
— Так… Где и когда?
— На главпочтамте вашего человека будет ждать письмо «до востребования». На имя Готлиба Герховена. Там будет указано место встречи и сигнал опознания. Пароль — «Ваше лицо мне знакомо, мы не встречались ранее?». Отзыв — «Сомневаюсь. У меня хорошая память на лица».
— Согласен. Но, как понимаете, мы будем обязаны принять все меры предосторожности.
— Кто б сомневался! Пока что, у НКВД нет оснований мне доверять.
— У вас, судя по тем мерам, которые вы предпринимаете — тоже.
— Мне не очень понравились дубинки ваших сотрудников, товарищ комиссар.
— М-м-да… Бывает… К сожалению, ничего возразить тут не могу… что есть — то есть. Но, как мне кажется, вы с ними уже поквитались?
— Постарался. Что с ними теперь будет?
— Лейтенант уволен из органов и отдан под суд.
— Туда и дорога, — кивнул Проводник.
— В отношении рядовых сотрудников, ограничились увольнением. Думаю, им хватило пары-тройки сломанных ребер и сотрясения мозга.
— Зря. За такое отношение к служебным обязанностям судить надо. Впрочем, с горы виднее.
— А вот оперуполномоченный, за десять минут перед вашим побегом, зарегистрировал в канцелярии факт передачи арестованного в распоряжение УНКВД. Так что — повезло, отделался выговором.
— Кстати говоря, умный парень! Далеко пойдёт, если не подгонять чрезмерно. Голова у него есть, только опыта маловато. Да, перед отъездом, посмотрите в кустах, вон там, — Проводник указал направление. — Там их оружие. Мне чужого не нужно.
— Посмотрим. Больше ничего не хотите мне сказать?
— Пока что — рано. Вот закончим работу, тогда можно будет и разговаривать…
— Ну что ж… В таком случае — до свидания!
Проводник вежливо кивнул. Наклонился и что-то сделал под ногою. Выпрямился и ещё раз поклонившись, исчез в кустах на той стороне дороги. Лишь чуть-чуть шевельнулись ветки и все стихло.
— Что это такое он там делал? — поинтересовался комиссар.
Филимонов, подойдя к месту, где стоял их собеседник, присел на корточки. Поковырялся в снегу и присвистнул.
— Посмотрите-ка, Абрам Аронович!
Он поднял с земли какой-то предмет.
— Что это такое?
— Насколько я понимаю в технике — это какой-то замыкатель… Вот тут он вставил сбоку палочку, чтобы он случайно не сработал. Надо полагать, эта штука в сугробе лежала, он, когда подошёл, её оттуда вытащил. И под ногу себе приладил…
Майор осторожно положил устройство на землю, взялся за провод и неторопливо двинулся вдоль него. Сошёл с дороги и исчез в кустах. Спустя несколько минут, он выбрался на дорогу, осторожно неся в руках деревянный ящик. Поставил его на землю и присел рядом. Повозился некоторое время. Встал, отряхнул руки и покачал головой.
— Что там, Олег Иванович? — крикнул ему комиссар.
— Полпуда динамита, Абрам Аронович, — ответил тот, выбираясь на дорогу. — Батарея от радиостанции. И оружие наших сотрудников, о котором говорил Проводник. Надо полагать, это именно оно. К ящику провод подходил от этого замыкателя.
— То есть, шевельни он ногой…
— И нас всех похоронили бы в одной могиле…
Январь 1936 года
Москва
Патриаршие пруды
В воскресный день тут было многолюдно. С визгом и криком носились по льду дети. Вдоль чугунной ограды прогуливались парочки, а скамейки плотно оккупировали люди постарше. Сюда не доносился городской шум, разговоры велись неторопливые и обстоятельные.