Ребята приняли условия этой игры. Федя даже со мной советовался, вспомнив, что я рассказывал ему про айсберги, застрявшие в водорослях. Но я отговорил его фантазировать на эту тему – показалась она мне нереальной. В самом деле, как одержать северные льды, если они свободно под «ледяными парусами» плавают?
Вечером ребята собрались на берегу реки, развели костер, который ярко вспыхивал, когда в него подбрасывали хвою. Над огнем закипел котелок с ухой. Рыбу неведомо как, может, и не вполне честным путем, добывал немой, а может, это был гонорар за его индейские танцы. Объяснить этого ребятам он не мог, да они и не спрашивали его. Сейчас он старательно мешал в котелке деревянной ложкой.
Бесшумно проплывали плоты. О них можно было догадаться только по медленно скользящим вниз по течению огонькам.
Последним, как всегда опоздав, явился к костру Витя.
Отдуваясь, он улегся на песок.
– Ну, как, придумали? – спросил всех сразу Алеша. Он сидел у самого костра, обхватив руками колени. Огонь освещал его бледное лицо, блестящие глаза и пучок спадающих на лоб волос.
– Срок трошки маловат, – вздохнул Денис.
– Арктикой бы заняться, – предложил Федя. – Какой-нибудь ледокол придумать, чтобы он в полярных льдах и зимой плавать мот.
Алеша нетерпеливо передернул плечами:
– Ледокол, ледокол! Разве это великая стройка?!
Федя сконфуженно молчал. Витя глубокомысленно надувал свои полные щеки.
С реки повеяло свежестью, запахло рыбой. Федя подложил в огонь хвойную ветку, и она тут же с треском вспыхнула, взметнув сноп искр.
– Тогда я вам скажу, – понизил голос Алеша. – Но только, чтобы тайна! Слушайте. Вот Каспийское море. Оно ни с какими морями не соединяется. Огромное море… А уровень воды в нем был на тридцать метров ниже, чем в Черном море, а теперь и еще ниже.
– Ну и что же? – скептически заметил Витя.
– А то, что ты ничего не понимаешь. Надо взять и соединить Черное море с Каспийским.
Витя присвистнул:
– Хватился! Уже давно соединили. Про канал Волго-Дон забыл? Его еще Петр Первый прорыть собирался. Да вот только в наше время прорыли.
– В наше время? – возразил Алеша. – Ты еще и не родился, когда в Цимлянское море волжские корабли вышли, а потом по шлюзам, как по лестнице, через огромный бугор переваливали, чтобы в Черное море попасть. Нам так не годится. Мы по-другому сделаем.
– Как же еще сделать? – удивился Денис.
– А вот так. Взять и прорыть туннель прямо из Черного моря в Каспийское. Прямо под Кавказским хребтом. По этому туннелю можно будет воду из Черного моря в Каспийское пустить. Гидростанция получится – ох, и мощная. Мощнее, чем здесь построят, – и он указал на плывущие по реке огоньки. – И воду в Каспий сколько хочешь можно будет слить. Ведь в Черном море воды не убудет. Оно через Дарданеллы со Средиземным морем соединено, а Средиземное море через Гибралтарский пролив с Атлантическим океаном, так что через наш туннель мы в Каспийское море атлантические воды через турбины пропустим. Пусть капиталисты от злости лопаются! Уровень Каспия можно будет – хочешь поднять, хочешь опустить! Вот здорово-то! А то еще так можно, чтобы вода в туннеле только до половины была. Тогда по туннелю, если его большим вырыть, целые корабли плавать смогут. Тогда Федин корабль сначала из Арктики вот через эти места в Каспий попадет, а потом – через наш туннель – в любой океан. Ведь морской транспорт самый дешевый!
– Подожди, – остановил Алешу Денис. – Это сколько же километров под землей рыть придется?
– Я потому вам и открыл эту тайну. Ее еще никто не знает. Гайдаровцы должны все придумать и сказать нашему правительству. И может, это лучше всех других проектов окажется. Здорово, а?
– А длина? Длина твоего туннеля какая? – упрямо добивался Денис.
– Длина, длина, – рассердился Алеша. – Во-первых, не мой туннель, а наш! Во-вторых, мы все должны об этом думать. Московское метро знаешь? Оно уже парижское догоняет, а в том четыреста километров. Если городские подземные туннели прорыли, то и наш пророют. Длина? Тоже четыреста километров, если от Батуми до немножко севернее Баку… А под землей наверняка какие-нибудь еще пещеры найдутся. Ох, и интересно!
– А какой ширины туннель рыть? То треба высчитать, сколько воды в Каспий пустить, чтоб не мелел, – донимал Денис Алешу.
– Это мы вычислим. Тебе поручим. Ты арифметику любишь.
– Нет. Я лучше рыть буду. Машиной такой. Витя перекатился со спины на живот и сказал:
– Рыба из Черного моря приплывет и всех осетров в Каспии сожрет. Вот увидишь!..
– Ну и мудрец! – воскликнул Алеша. – Что мы сетей поставить не сможем? Процеживать будем черноморскую воду через наш туннель. И какой еще рыбный завод рядом откроем, держись! И чего вы ко мне придираетесь?
– Ничего мы не придираемся, – сказал Федя. – Это ты все сам придумал? И чтобы корабли в туннель?
– Ну, я. Я потом расскажу, что не я придумал, а о чем слыхал. Но все равно это наша общая тайна, наш общий проект. Хотите так? – Алеша испытующе смотрел на своих притихших товарищей.
– Хотим, конечно, – прошептала Женя, не очень много понявшая, о чем рассказывал Алеша, но не спускавшая с него восторженных глаз.
– Поддержим, – серьезно заявил Денис.
– А я корабли буду по туннелю водить, арктические, – решил Федя и добавил: – Вот только жаль, что ты все «южное» придумал, вот если бы что-нибудь такое в Арктике, вот это да!..
– Можно и в Арктике, – согласился Алеша. – Только это уже не совсем мое. Я от папы слыхал. Понимаете, можно отапливаться холодом.
– Ну, это ты брось! – возмутился Федя. – Ты еще не мерз по-настоящему.
– Это не так легко понять. Что такое холод? Это ведь тоже тепло, только меньшее. Ведь температуру надо измерять не от таяния льда, а от абсолютного нуля… Ну, это когда все замерзает, что есть на свете, любой газ твердым становится. Так вот, есть такие машины холодильные. Да, в любом домашнем холодильнике такие же, только маленькие. Как они холод делают? Они отнимают от воздуха и всяких загруженных в холодильник продуктов тепло и выбрасывают его наружу, в комнату. Вы, наверное, заметили, что в каждом холодильнике теплая струя выбрасывается у задней стенки наружу. Струя теплее, чем воздух внутри холодильника был… Вот я и узнал, что можно огромный холодильник «наоборот» сделать. Он будет охлаждать улицу или полярный ветер, и без того холодный, еще больше охлаждать, а теплую струю, которая при этом охлаждении получается, выбрасывать не куда-нибудь, а в помещение, в крытые арктические города.
– А ведь это неплохо! восхитился Федя.
Денис почесал затылок. Видно, не очень хорошо понял мысль Алеши. Девочки отнеслись по-разному. Галя принимала все серьезно, потому что это выглядело дерзко и интересно, а Женя потому, что. придумал все это Алеша.
Мечта была увлекательна, будоражила воображение и немного пугала.
Федя неторопливо встал на колени, не спуская глаз с шипевшего котелка. Вдруг он протянул руку с тряпкой вперед, схватил котелок и повернулся к немому.
– Хариап! Хариап! – закричал он рыжему.
– О'кэй! – отозвался тот, ловко подхватив котелок на лету, не расплескав ни капли. Все это произошло в одно мгновение.
Удивленные ребята, как по команде, вскочили на ноги.
– Что ты ему сказал? – спросил Денис. – По-каковски?..
– Я крикнул по-английски «скорее», а он ответил «ладно», так, как говорят в Америке, – одним духом выпалил Федя.
– Значит, он понял?!
– Понял все, как надо! – угрожающе сказал Виктор, пятясь от костра.
Глаза немого растерянно бегали.
– Федька! Спрашивай этого американца! Ребята, слушайте все, что он будет говорить! – командовал Алеша.
– Как же ты… Как же ты догадался, Федя? – спросила Галя.
– Да это и не я один, – ответил Федя. – Я вам все сейчас расскажу…
Оранжевые отблески никому не нужного теперь костра осветили серьезные лица ребят.
Глава седьмая. Made In USA
Признаться, план «проверки» рыжего немого был разработан Федей вместе со мной. Держа в руках пестрое украшение «немого», Федя разглядел марку фирмы из Чикаго в Иллинойсе. Что такое «made in USA», ему было известно.
Когда я узнал об этом, я насторожился. Откуда у рыжего паренька такая игрушка? Может быть, он и сам оттуда? Брюки и рубашка на нем о чем-то говорят… Но не странно ли предположить, что маленький американец в наше время путешествует без билета по Транссибирской железной дороге?
Странно, конечно. Хотя, стоит вспомнить, что в Великую Отечественную войну бывали случаи, когда американские мальчишки бежали в нашу страну, подобно тому, как в дореволюционное время русские гимназисты пытались бежать в Америку. Не знаю, сколько раз удалось это русским гимназистам, но американским мальчишкам дважды удавалось добраться до Москвы.
Но как же обходились в таком случае маленькие американцы без знания языка в чужой стране, ведь они были, но существу говоря, немыми! Немыми?
Неожиданная догадка осенила меня. Я поделился ею с Федей. Тот отнесся к моему предположению со всей серьезностью: ведь он был гайдаровцем…
Так мы и выработали с Федей наш план проверки рыжего «зайца», основанный на неожиданности и привычном рефлексе. Мы решили использовать эффект внезапности, применив горячий котелок и неожиданное слово по-английски.
План был выполнен Федей с немалым искусством, и маленький американец был обнаружен…
…Ребята приперли мнимого немого к обрыву берега. Бежать было некуда. Он некоторое время озирался по сторонам, оценивая обстановку, потом очень быстро заговорил на своем языке.
Федя понимал его:
Он говорит, что мы неплохие ребята. Признается, что совершает кругосветное путешествие и едет в Москву из Балтимора.
– Катит в спальном вагоне? – ехидно поинтересовался Витя.
На него никто не обратил внимания.
– Он говорит, что у него в Балтиморе есть тетка, – продолжал переводить Федя. – И что она похожа на торшер, только вместо лампы ввернут громкоговоритель. Возражать ему бесполезно, а выключить вряд ли удастся. Он жил у нее вместе с ее сыном Джерри. Его кузен Джерри – злой и ябеда. Но приходилось жить с ними, потому что отец Майкла погиб во время грязной войны. А матери он совсем не помнит…
– А как же он добрался до России?..
Федя перевел вопрос и ответ:
– Пароходом из Сан-Франциско, а там… это уже его секрет – ведь не он первый, а ему очень хотелось посмотреть на Россию.
– Да он не золото приехал добывать, – предположила Галя, – а просто посмотреть страну, в которой запустили первый спутник.
– О, спутник! – оживился Майкл.
Между тем рыжий Майкл решил, что беседовать на голодный желудок не так уж удобно. Он поставил на землю котелок, достал ложку и сделал ребятам знак последовать его примеру. Они не заставили себя ждать.
Федя переводил рассказ Майкла о том, как корабль, на который он проник, шел во Владивосток. По пути он заходил еще куда-то, но Майкл на палубе не показывался и выбрался из трюма, только узнав, что они встали на рейде в бухте Золотой Рог. Он спустился по якорной цепи и поплыл к берегу. На его счастье вода была теплой и… его не заметили пограничники.
Ребята забыли про костер. Он стал гаснуть. От воды повеяло сыростью.
– Подумаешь, бухту переплыл, – сказал Витя. – Пусть вот эту реку переплывет.
Федя перевел, и Майкл ответил, что если бы на том берегу стояла Москва или Ленинград и попасть в них иначе было бы нельзя, то он переплыл бы.
– Молодец! – хлопнул Майкла по плечу Алеша.
– Жаль, беспаспортный, – вздохнул Денис. – Что с ним делать? Прятать?
– Нет, так не годится, – решил Алеша. – Мы – гайдаровцы. У нас есть дядя Саша. Он хотел выяснить, кто такой наш «немой». Теперь он скажет, что делать дальше.
– Его посадят в тюрьму? – испугалась Женя.
– Мальчики, это ужасно! – воскликнула Галя.
– Ни в какую ни в тюрьму! – рассердился Алеша, а Федя даже рассмеялся.
Потом Майкл отправился в свой мельничный «особняк», девочки ввиду позднего времени пошли домой, а ребята гурьбой зашагали в деревню. Там в одной из крайних изб жил Петр Семенович, буровой мастер, а с недавних пор – и мы с Федей.
Когда Алеша и Федя, перебивая друг друга, рассказали о том, как был разоблачен маленький хитрец, кто-то предложил:
– А пускай себе заканчивает свое кругосветное путешествие! Надо его отпустить.
– Где-нибудь попадется, как пить дать, – солидно заметил Денис. – И не всегда такую компанию, как у нас, встретит. Еще в колонию угодит…
– Так как же решать будем? – спросил я.
– А он удерет сегодня ночью, тут и решать нечего, – заверил Витя.
Я и сам думал, что парнишка сбежит, поскольку тайны его больше не существовало.
– Мы должны помочь ему, – решил Алеша. – Предложим сначала ему самому выбирать: остаться ли бродягой или написать куда надо, например… например…
– В американское консульство, – подсказал я.
На том и порешили: узнать, чего хочет сам Майкл.
Федя не рассчитывал встретить его утром на обычном месте, где они всегда ловили рыбу. Однако маленький американец был там и приветствовал Федю как ни в чем не бывало.
– Мы уж думали, ты сбежишь этой ночью, – признался Федя.
– Зачем? Тайна перестала быть тайной…
– А если ее узнает ваше консульство?
– Ну, что же, я готов к этому. Можно считать, что половину кругосветного путешествия я совершил, а вторую половину мне поможет совершить дядя Сэм!
– О, да ты настоящий бизнесмен! – рассмеялся Федя.
Так неожиданно просто разрешился мучивший гайдаровцев вопрос. Маленький американец оставался американцем, хотя Денис втайне присмотрел ему койку в общежитии ремесленного училища.
Вопрос о том, когда за маленьким американским гражданином приедет какой-нибудь джентльмен из консульства, которое уже было поставлено в известность, казалось, Майкла совершенно не интересовал. Он увлеченно играл с ребятами в индейцев и даже купался в ставшей уже холодной реке. Гайдаровцы не учили его специально русскому языку, по все чаще и чаще общаясь с ребятами, Майкл скоро стал обходиться в разговорах с ними без помощи Феди.
Кем он будет, этот смышленый и храбрый паренек, прикинувшийся немым и даже рассчитавший по этапам свое кругосветное путешествие?
Глава восьмая. Мост в грядущее
Я тоскую об Арктике и все же остаюсь в Сибири до окончания великой стройки, до начала поворота великих сибирских рек вспять.
Днем меня радует строительная сумятица, спешка и грохот механизмов, а ночью… я вспоминаю о торжественной арктической тишине.
Когда дует местный ветер, я мысленно усмехаюсь. Разве это ветер? Вот у нас в Арктике!.. Упирается воздух в грудь, валит с ног, слепит колючим снегом глаза…
В Сибири, конечно, тоже бураны бывают, но куда им до нашей пурги!..
Здесь вот природу переделывают, реки вспять поворачивают, вроде, как ручных животных. А у нас там… природа сильна и свирепа, как дикий зверь! Но придет время, когда дикий северный ветер станет вращать ветряки Великого Ветряного Кольца. Где же еще строить такое Ветряное Кольцо, как не в Арктике! Ветры там всегда дуют с неистовой силой.
И до льдов дело дойдет. Займется ими человек нового поколения, может быть, додумается, как остановить их дрейф, чтобы очистить для круглогодичного судоходства прибрежные моря.
Не знаю, как он сделает это, но должен, непременно должен сделать!..
Советский человек уже показал, что грядущая геология Земли не так уж незыблема, как казалось когда-то! В нее можно внести поправку.
Я остался на великой сибирской стройке, чтобы вложить свою долю в эту поправку. Но я не забуду тебя, Арктика! Я хочу набраться опыта, сил, постигнуть дерзость замыслов.
Мое первое задание волнует меня. Мне поручено подготовить место для работы исполинского шагающего экскаватора, по сравнению с которым былые, удивлявшие даже людей с воображением, кажутся чуть ли не детскими игрушками.
Прежде я считал, что экскаватор на гусеницах подползает к карьеру и с удивительной осмысленностью движений начинает копать землю своей зубчатой лопатой-ковшом. Автомашины время от времени подъезжают к нему, чтобы подставить под ссыпающуюся землю кузовы.
Но что должен представлять собой новый экскаватор, который готовит для стройки уральский завод заводов Уралмаш?
Мне предстояло поехать в командировку на этот завод-гигант.
Я уже знал, что работа новой чудо-машины заменяет чуть ли не сотню тысяч человек!.. Почти целый фронт. Все солдаты взяли бы вместо винтовок лопаты и… состязались бы всего лишь с одной машиной.
Но иными машинами задуманных сверхсооружений не построишь.
Короткая разлука с Федей подготовляла разлуку длительную.
Феде предстояло стать моряком. Я уже давно списался с Архангельском, с мореходным училищем. И получил теперь ответ, что Федю примут сразу в пятый класс средней школы с интернатом, откуда он попадет в мореходку.
Итак, все улажено. Федя доживет у своего дяди только до конца августа… А там… Расстанемся с Федей уже надолго.
Но пока я уезжал на неделю.
Провожать меня на станцию пришли все гайдаровцы, и с ними – маленький американец.
Судьба Майкла еще не была решена. Ребята настаивали, чтобы он остался в нашей стране и поступил в ремесленное училище, где учился Денис. Майкл был согласен с этим, но тут… вмешивались высшие силы. Он не достиг совершеннолетия. Его опекуном была тетка в Соединенных Штатах, и она настаивала на возвращении в Америку своего заблудшего племянника.