– Можешь поворачиваться.
– Ну так ты расскажешь, что за цирк тут творился? – спросила Мендоза, повернувшись к нему лицом.
– Амелия Прайс – та самая таинственная незнакомка. Она была здесь и приковала меня к кровати.
– Ты уверен, что это была Амелия Прайс? – спросила Мендоза, отойдя от первоначального шока.
– Уверен. Она сама подтвердила.
– Должна тебе напомнить, что она психопатка, а психопаты время от времени врут.
– Конечно, только она не врала.
Мендоза задумалась, а потом покачала головой:
– То, что женщина называет себя Амелией Прайс, еще не означает, что она ею и является.
– Но зачем ей врать? В чем смысл?
– Я же говорю – она психопатка. Кто знает, что там у нее в голове.
– Не знаю, убедит ли тебя это, но мой внутренний психопат меня поддерживает сейчас. – Он улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза, провоцируя продолжить спор. Она кивнула, и Уинтер понял, что, хоть он ее и не убедил, на время она была готова с ним согласиться.
– И, между прочим, она подтвердила, что находилась с братом в доме Ридов в день их убийства.
– Ну да, неплохой заход, – засмеялась Мендоза.
– Я серьезно.
– Вспомни, что я сказала про психопатов и ложь. Ну и как же ей удалось обхитрить тебя во второй раз?
Уинтеру не понравилось ни то, как Мендоза смотрела на него, ни тон, которым она сказала «во второй раз». Можно подумать, он забыл. Но вопрос был хороший, пусть даже ответа на него пока не было.
– Я с самого начала знал, что она появится. Просто не думал, что она решится прийти ко мне в номер посреди ночи.
– Это так ты признаешь, что дал маху?
– Я не дал маху, просто не совсем правильно оценил ситуацию.
Мендоза задумалась.
– Нам нужно связаться с шерифским управлением и сказать им, чтобы они объявили в розыск Амелию Прайс. Плюс нужно установить слежку за домом Прайсов.
– Согласен, но кого они будут искать? Застенчивую темноволосую церковную мышь или блондинистую психопатку с зелеными глазами?
– Она может и в кого-то другого нарядиться, – заметила Мендоза со вздохом. – Черт. Она нами крутит как хочет. Ты понимаешь это? А она сказала, что ей нужно? Почему ей понадобился ты?
– Я спросил ее, но она сказала, чтобы я сам над этим думал.
– У тебя вообще никаких идей нет?
Уинтер медленно покачал головой.
– Знаю только, что ей нужно держать все под контролем. Я не знаю, что у нее за игра. И почему она выбрала меня.
Мендоза вытащила мобильный и стала звонить в шерифское управление. А Уинтер подошел к шкафу и поднял свой телефон. На нем был один пропущенный звонок и сообщение от Грэнвилла Кларка на автоответчике: «Спасибо за вечер, я прекрасно провел время. Мне не спалось, так что я поехал в офис и нашел старый ноутбук времен убийства. Может, там найдется что-то, что поможет вам в расследовании. А может, и нет. Если что, я буду завтракать в кафе».
Дослушав сообщение, Уинтер убрал телефон и начал есть один из «сникерсов», купленных вчера в магазине у Хейли. Мендоза не сводила с него глаз.
– Что? Я голоден, а мы вряд ли в ближайшее время отсюда уйдем. Кстати говоря, Кларк прислал сообщение. Он хочет что-то показать нам со своего старого ноутбука.
– Стоит посмотреть, я думаю. Я поговорила с Управлением, они готовы объявить ее в розыск немедленно. Но у них там форс-мажор, и прямо сейчас к дому Прайсов они отправить никого не могут. Какой-то мужчина совершил налет на мини-маркет и теперь прячется в своей квартире в Рочестере с пистолетом, мешком денег и четырехлетней дочерью. Полиция окружила место, но из-за ребенка они не могут взять квартиру штурмом. Пообещали прислать кого-нибудь, как только смогут.
– Неважно, Амелия туда не вернется.
– Конечно, нет, но в доме могут быть вещдоки. И, если так, их нужно сохранить. Да и нам надо попасть туда как можно скорее. Но сначала ты должен мне рассказать все, что здесь случилось ночью.
Уинтер рассказал все от начала до конца. Сейчас все казалось сном. Если бы не наручники и не ощутимая боль в руках, казалось, что ничего и не было.
– Ты хоть бы закричал, – сказала Мендоза, когда он закончил. – Может, она уже сейчас сидела бы за решеткой. Но нет, тебе же все самому надо делать.
– Какой смысл кричать? Ты все равно бы не услышала.
– Кто-нибудь из соседей услышал бы.
– Каких соседей? Ты здесь кого-нибудь видела?
– Нет, ты прав, не видела.
– Даже если бы еще кто-то был, что бы они сделали? Амелия хочет поиграть со мной, а не убить. Учитывая опыт с Омаром, мне еще повезло.
– Раз она взяла твой паспорт, значит, не хочет, чтобы ты уезжал из страны.
– Значит, она явно планирует сдержать обещание и снова со мной увидеться.
– Да, я тоже об этом подумала.
Мендоза снова достала телефон и стала набирать чей-то номер.
– Кому звонишь?
– Хитчину. Если Амелия – возможный подозреваемый, он должен знать.
– Мендоза, Амелия – не возможный подозреваемый, а убийца.
– Ты все еще думаешь, что женщина, которая приходила к тебе ночью, – это Амелия Прайс. И единственное доказательство – это ее слова.
– Ну да, потому что врать ей незачем.
Мендоза пренебрежительно пожала плечами.
– Да кто тут разберет, зачем она что-то делает. Может, она просто дурит тебя.
– Зачем ей это? Она очень организованная, все держит под контролем. Она ничего не будет делать без причины.
– Что ж, мы довольно быстро поймем, врет она или нет. У нее же есть машина. Значит, есть и права. Значит, в базе данных дорожной полиции есть ее фотография.
– Ты сказала, она не работает в больнице?
– Нет. Ни в одной из больниц Рочестера никогда не работала женщина с таким именем и фамилией.
– А в пригородах Рочестера?
– Проверили в радиусе пятидесяти километров.
– А проверяли дома престарелых, хосписы, ветеринарные клиники?
– Я уверена, что мои коллеги проработали все. Амелия Прайс – не медсестра.
Пока Мендоза говорила по телефону, Уинтер подошел к двери, открыл ее и стал внимательно осматривать замок с обеих сторон. Он был мощный и надежный. И нетронутый. Взлома не было. Либо Амелия работала отмычками, либо у нее был ключ. Мендоза подошла и встала за плечом.
– Если она работала отмычками, по внешнему виду замка мы этого не поймем, – сказала она.
– Да. Итак, вопрос номер один: каким образом она попала ко мне в номер? Вопрос номер два: как она попала в гостиницу?
– Пойдем узнаем?
32
Мендоза дернула звонок на ресепшен и сделала шаг назад. Из подсобной комнаты вышел тот же самый пожилой шестидесятилетний мужчина, который их встречал накануне. На нем снова были хлопчатобумажные брюки и белая рубашка – свежевыглаженные и чистые. Уинтер почувствовал запах стирального порошка.
– Доброе утро. Надеюсь, вы хорошо спали. Чем могу помочь?
– Как вас зовут? – спросил Уинтер.
– Джерри. Джерри Барнс.
– Вы владелец гостиницы?
– Да. Я совладелец, мы управляем с женой, – ответил он, подозрительно взглянув на Уинтера.
Мендоза показала свой жетон, и Барнс побелел.
– Все в порядке, – поспешила успокоить его она. – Вы не сделали ничего плохого.
Он не сводил глаз с Мендозы, пока она убирала жетон в карман.
– Конечно, я помогу всем, чем смогу.
– Кто-то ночью проник в мой номер. Мы пытаемся понять, как это возможно. У вас здесь есть камеры наблюдения?
– Нет, к сожалению. У нас нет в них необходимости. В Хартвуде очень низкий уровень преступности.
На его лице вдруг отразилось беспокойство:
– К вам в номер проникли люди? Что-то своровали?
– Нет, ничего.
– Как вы себя чувствуете?
– Я в порядке.
– А вы их видели?
Мендоза и Уинтер переглянулись. Такое направление разговора их не интересовало.
– Мистер Барнс, мы пытаемся установить, как этот человек попал в номер моего коллеги. Если я правильно понимаю, у вас есть запасные ключи для всех номеров.
– Да, – кивнул он.
– Покажите, пожалуйста, где они хранятся.
– Конечно.
Он пригласил их пройти за стойку и повел в маленькую подсобную комнату, которая использовалась как офис. По размеру она больше походила на кладовку и, скорее всего, когда-то ею и являлась. Всю длину комнаты занимал стол, на котором стоял старый монитор. Системный блок был где-то внизу.
Справа на стене висела деревянная панель с ключами от номеров. На большинстве крючков висело два ключа. Исключениями были только президентский люкс и комната Мендозы. Уинтер согнулся и стал рассматривать замок на двери. Он тоже был с засовом, массивный и надежный, как и в его комнате. В большинстве случаев он хорошо выполнял свою защитную функцию. Но только не сегодня.
– Вы когда-нибудь запираете эту дверь? – спросил он.
– У нас никогда не было такой необходимости, – покачал головой Барнс.
– Тогда понятно, как она пробралась ко мне в комнату. Она просто зашла сюда и взяла ключ.
– Мне очень жаль, – извинился Барнс. – Если бы я знал, что может случиться что-то подобное, конечно, я бы запирал эту комнату.
– Тогда понятно, как она пробралась ко мне в комнату. Она просто зашла сюда и взяла ключ.
– Мне очень жаль, – извинился Барнс. – Если бы я знал, что может случиться что-то подобное, конечно, я бы запирал эту комнату.
Мендоза прошла между ними и внимательно осмотрела крючок, на котором висел запасной ключ президентского люкса.
– У вас найдется конверт? – спросила она у Барнса. – И пара резиновых перчаток, если можно.
– Пойду поищу.
Уинтер проводил его взглядом, а потом повернулся к Мендозе:
– Я не думаю, что ты сможешь снять отпечатки с ключа. Представь себе, сколько людей его держали в руках.
– Все равно, нам нужно все проверить. Кто знает, вдруг нам повезет.
– Везения не существует.
Барнс принес пару ярко-желтых кухонных перчаток и белый почтовый конверт с клейкой полосой.
– Вот все, что нашлось, – сказал он, передавая вещи Мендозе.
– Отлично, это то что нужно.
Мендоза надела перчатки и, аккуратно взяв ключ с крючка, опустила его в конверт и запечатала. Конверт она положила себе в карман, а перчатки отдала Барнсу.
– Во сколько вы запираете гостиницу? – спросил Уинтер.
– Обычно около полуночи.
– И если кто-то возвращается позже, то он звонит в звонок и вы впускаете его, да? Как меня вчера.
Барнс кивнул:
– Да, все верно. Так и есть, и такая система работает без сбоев. В Хартвуде вечером делать нечего, поэтому большинство наших гостей возвращаются намного раньше полуночи.
– Вы не заметили никого, кто бы странно вел себя вчера вечером? – спросила Мендоза.
– Нет, извините, – покачал он головой.
– А ваша жена? Может, она что-то могла видеть?
– Она сейчас в Сиэтле, уехала к заболевшей сестре на пару дней.
– То есть сейчас вы один всем заправляете?
– Да. Еще приходит Николь убраться в номерах, а так я один.
– У Николь есть ключ от входной двери?
– Да, есть.
– Вы могли бы позвонить ей и узнать, при ней ли он?
– Конечно.
Звонок занял чуть больше минуты – Барнс объяснил цель своего звонка, а Николь пошла и посмотрела, на месте ли ключ.
– Да, ключ при ней.
– А у кого еще есть ключ? – спросил Уинтер.
– У меня. У жены на брелоке. И у Николь. Больше ни у кого.
– Вы открываете окна на первом этаже?
– В это время года нет.
– Можно нам посмотреть?
– Конечно.
За десять минут они проверили все окна на первом этаже. Все они были надежно закрыты и защищены, и Уинтер не нашел следов того, что кто-то с ними недавно что-либо делал. Входную дверь он тоже проверил, но и там не было похоже, чтобы кто-то пытался ее взломать или открыть.
– Как же она пробралась внутрь? – задавался он вопросом, выстукивая барабанную дробь на стойке ресепшена.
– Понятия не имею, – согласилась Мендоза.
– Жаль, что только мы у вас живем. Лишняя пара глаз нам бы сейчас совсем не повредила.
– Почему вы думаете, что здесь живете только вы? – спросил Барнс.
– Глядя на вашу доску с ключами. Вы же отдаете один ключ клиенту, а один остается у вас на случай форс-мажора. Сейчас на всех крючках по два ключа, за исключением наших номеров.
– Все верно, но в пятой комнате была женщина. Она уже уехала, поэтому ее ключ вернулся на место. У нее ранний рейс из аэропорта в Рочестере.
Уинтер и Мендоза переглянулись.
– Можете ее описать?
– Примерно вашего роста, голубые глаза. Короткие черные волосы. Не знаю, как называется стрижка, но, по-моему, жена называла ее пикси.
Уинтер кивнул. Это подтверждало его гипотезу, что Амелия всегда использует разные образы.
– Вам ничего не показалось странным?
Барнс задумался, на его лице отразилась высшая степень концентрации.
– Ваш вопрос напомнил мне пару моментов. Во-первых, она намного моложе, чем наш обычный контингент. Ей где-то двадцать пять, может, чуть больше. И мне показалось странным, что она путешествует одна.
– В чем она была?
– В джинсах и джинсовой куртке. Вроде бы под ней была белая футболка.
– Она была одета одинаково оба раза, когда вы ее видели?
– Джинсы те же самые, в этом я уверен. Они были с голубыми блестками. Куртка тоже та же самая. Футболка была белая, но не знаю, та же или нет.
– Это она, – сказал Уинтер Мендозе.
– Давай не будем рано радоваться. Может, это все просто совпадение.
– Совпадений не существует. Какое имя она назвала? – спросил он у Барнса.
Барнс достал из-под стойки журнал и перелистнул несколько страниц.
– Вот. Рен Джей Файрстоун.
– Похоже на фальшивое имя, – заметила Мендоза. – Обычно женщины не указывают второе имя.
– Да, однозначно фальшивое имя, – согласился Уинтер. – Причем это почти что моя анаграмма. Она не смогла придумать, как использовать еще одну букву «Ф». Роуэн Джей Стиффенер подошло бы больше, тогда использовались бы все буквы моего имени. Или Оуэн Стиффенер Джуниор. Джуниор, естественно, при этом сокращается до букв «джей» и «эр». Но, правда, Оуэн – мужское имя, а не женское.
– Когда уехала мисс Файрстоун? – спросила Мендоза у Барнса.
– Рано утром, около семи.
– А когда заехала?
– Вчера вечером, около девяти.
– У нее был багаж? – спросил Уинтер.
– Небольшой чемодан.
– Вы его сами несли наверх?
– Нет.
– Но вы ей предлагали донести?
– Конечно.
– А как она узнала, что мы здесь? – спросила Мендоза, и прежде чем Уинтер успел ответить, она догадалась сама. – Она увидела наш «БМВ». Покажите нам ее номер, – обратилась она к Барнсу. – И принесите еще перчаток и конвертов, если сможете найти.
33
Номер находился на втором этаже, посередине коридора. Барнс открыл его ключом для экстренных случаев, толкнул дверь внутрь и отошел. Уинтер вошел первым и подошел к кровати. Она была аккуратно заправлена, подушки взбиты, покрывало лежало ровно. В желтых перчатках, которые его заставила надеть Мендоза, руки потели и чесались.
– Николь здесь сегодня уже убиралась?
– Нет, она только в обед придет, – сказал Барнс.
Уинтер снял покрывало и посмотрел на простыню. Она была натянута туго, и на ней не было ни единой складки.
– На кровати ночью не спали. Странно, да? Зачем кому-то оплачивать номер и не спать на кровати?
– Да, странно, – согласилась Мендоза. Повернувшись к Барнсу, она улыбнулась ему. – Спасибо вам за помощь. Дальше мы сами.
Барнс помедлил и неохотно вышел из номера, закрыв за собой дверь. Кресло было расположено лицом к окну. Уинтер подошел к нему и сел. Роста они с Амелией были почти одинакового, поэтому все, что видел сейчас он, видела и она. С этого места ему было видно уходящее под горку кладбище и Мейн-стрит.
Кресло стояло достаточно далеко от окна, с улицы прохожие не смогли бы заметить человека, сидящего в нем. Нужно было бы смотреть прямо на это окно, и даже в этом случае увидеть Амелию было бы нелегко.
Мендоза надела перчатки и обследовала шкаф. Уинтер притворился, что ее нет, закрыл глаза и стал прокручивать в голове возможные сценарии развития событий. Он представил себе, как Амелия сидела здесь в темноте и смотрела на улицу. Она должна была видеть, как он возвращался от Кларка, открыл ворота кладбища и исчез в его мраке и затем как он вернулся и перешел через улицу. Она должна была слышать, как Барнс впустил его внутрь. А затем она дождалась, пока Уинтер заснет, и только потом проникла в его номер.
– О чем думаешь? – спросила Мендоза.
– У нее терпение, как у святого. Уйдя из моего номера, она не поторопилась скрыться. Наоборот, она дождалась утра и совершенно спокойно уехала.
– Она очень рисковала.
– Да, она в любом случае сильно рисковала. Если бы она уехала посреди ночи, ты или Барнс могли бы услышать ее движения и выйти узнать, в чем дело. Это вызвало бы подозрения. Поэтому она остается до утра и уезжает рано утром. Но что, если бы я проснулся и каким-то образом позвал на помощь до ее отъезда?
– Или я могла бы обнаружить тебя раньше. Ее действия очень рискованны. И ради чего это все?
– Это одна из ее характерных черт, Мендоза. Она авантюристка. Вспомни убийство Омара. Она хладнокровно его зарезала, а потом спокойно ушла. Это было очень рискованно, но она все равно это сделала. Ее возбуждает риск, она подзаряжается от него. При этом все риски она тщательно просчитывает. Для тебя или для меня они кажутся чрезмерными, но она подробно анализирует ситуацию, прежде чем что-то сделать. И пока она в расчетах не ошибалась. Мы ее не поймали.
– Пока.
– Пока ей везет, – кивнул Уинтер. – Но только везения и удачи не бывает. И поэтому мы ее поймаем. Пока у нее все получается, и она становится все увереннее в себе. В конце концов она сорвется, и в этот момент мы должны быть наготове.
– Будем надеяться, ты прав.
– Что-нибудь нашла? – кивнул Уинтер на шкаф.
– Вообще ничего. Как будто ее тут и не было.
– Все, что ей нужно было для визита в мой номер, было у нее в чемодане: наручники и маскировка. Нужна была еще какая-нибудь мягкая прокладка, чтобы наручники не гремели. Например, большое полотенце или что-то подобное. Больше ей ничего и не нужно было. Если бы Барнс нес ее чемодан, он бы заметил, что он слишком легкий.