Милослава посмотрела на него лукаво, подмигнула заговорщицки.
– Люди привыкли мыслить стереотипами, – проговорила она. – И у многих уже сложился некий штамп, определенный образ ясновидящей. Если я предстану в своем повседневном виде, многие просто не поверят мне, решат, что я шарлатанка. Увы, приходится поддерживать их шаблоны.
– Но ведь таким образом вы их обманываете! – заметил Гуров.
– Да бросьте вы! Всего лишь иду навстречу их ожиданиям, избавляю от разочарований. Не в том дело, как выглядеть, а в результате!
– И результат всегда точный? – с сомнением спросил Гуров.
– Практически да, – утвердительно кивнула Милослава.
Гуров пристально посмотрел на нее и спросил:
– Почему же тогда вы сказали Олесе Заволокиной, что ее муж жив?
Милослава бросила на него быстрый взгляд. Некоторое время она молчала, и Гуров видел, что вопрос заставил ее помрачнеть. Наконец ясновидящая сказала:
– Когда Олеся спросила меня об этом, он был жив. Что произошло потом, я не знаю. Я давно не проводила обрядов, связанных с исчезновением Аркадия. Ведь он пропал больше месяца назад! Возможно, если я сейчас попытаюсь провести сеанс, я увижу его мертвым. Но мне нужны кое-какие материалы для этого… Мне нужно подготовиться…
Она вдруг встала со своего места, впав в какое-то возбуждение, и стала ходить по кабинету, собирая разные предметы.
– Не нужно ничего проводить, в этом нет никакого смысла, – остановил ее Гуров. – В том, что Заволокин мертв, нет никаких сомнений, и установлено это железными фактами, а не сеансом.
Милослава застыла, потом медленно вернулась на свое место.
– Бедная Олеся, – произнесла она. – Она так надеялась на лучшее!
– А что было в случаях с остальными? Вы сразу определили, что они мертвы?
– Не сразу… – медленно произнесла Милослава. – Увы, иная сторона мира не всегда открывается мгновенно. Иногда нужно провести несколько сеансов, применить различные методы, чтобы почувствовать истину. С Борей Вельчинским все получилось быстро. Собственно, то, что он мертв, я поняла сразу. Только не могла понять, отчего. Потом увидела воду и его в ней… Правда, место мне так и не открылось. Борю обнаружили случайно.
– А как было с Анатолием Варгузовым? – тут же спросил Гуров.
– С Варгузовым по-другому. Там я в конце концов точно смогла указать место его гибели. Мой дар вел меня и привел на нужное место.
– А вам не кажется странным, что их тела обнаружили в одном и том же месте? – задумчиво спросил Гуров.
– Я не задумываюсь над тем, странно то или иное обстоятельство или нет, – ответила Милослава. – Это совершенно не по моей части. Скорее по вашей…
– Пожалуй, вы правы, – кивнул полковник. – Послушайте, Милослава, но если вы так хорошо умеете видеть ситуацию, то почему бы вам не сотрудничать с правоохранительными органами? Ведь вы могли бы помогать в расследовании тяжких преступлений?
Милослава грустно улыбнулась.
– Уважаемый полковник, вы сами-то верите в то, что говорите? – с иронией произнесла она. – Да вы же первый поднимете меня на смех и прогоните в шею, если я приду к вам в отделение или как там называется ваше ведомство! Разве не так?
И она испытующе взглянула в глаза Гурову. Тот рассмеялся:
– А вы объективно оцениваете реальность!
– А как же иначе? Я обещала быть с вами откровенной и стараюсь держать свое обещание. Пытаюсь помочь вам здесь и сейчас, потому что другой такой возможности может и не быть.
– Хорошо, – посерьезнел Гуров. – А вы можете мне сказать – так, неофициально, – смерти этих людей насильственны или нет?
Милослава задумалась.
– Здесь вмешалась судьба, – тихо произнесла она. – Самая большая сила.
– Расшифруйте! – потребовал Гуров.
Милослава взглянула не него долгим, загадочным взглядом. Она смотрела не мигая прямо в глаза полковнику.
– Это уже не из сферы вашего понимания, – ответила она каким-то замогильным голосом. – Это иные категории. Они сильнее вас и сильнее меня.
Гуров неожиданно почувствовал, как его тело наливается какой-то тяжестью, веки начинают слипаться, а мозг словно затуманивается. Милослава продолжала смотреть ему в глаза и что-то говорить, но он не слушал. Усилием воли он заставил себя резко встать со стула и протереть глаза. Милослава умолкла, но по-прежнему смотрела на него. Гуров отвел глаза в сторону и сказал:
– Что ж, на сегодня, пожалуй, хватит потусторонней энергии. Пойду возвращаться в материальный мир, к топорным оперским методам.
И он двинулся к двери, ощущая какую-то слабость в ногах, точно они онемели.
«Видимо, от долгого сидения в этом низком кресле, – подумал он. – И голова закружилась от этого вонючего дыма, идущего от свечей. Интересно, из какой дряни они сделаны?»
– Подождите, полковник! – требовательно окликнул его голос.
Гуров взялся за ручку двери и, не поворачиваясь, спросил:
– Что еще?
Милослава подошла к нему совсем близко, положила руку на его запястье, сжала… Полковник попытался отстраниться, но она вдруг зашептала горячо:
– Я и вправду хочу вам помочь! Я чувствую, что вам грозит опасность! В вашем окружении есть человек, который желает вам зла! Из-за него вы можете сильно пострадать! Будьте осторожнее в своей машине, слышите?
– В машине? – невольно переспросил Гуров.
– Да, да! – повторила Милослава настойчиво. – Будьте предельно внимательны и осторожны! Я вижу, что вы… Что вам грозит даже смерть, – закончила она.
…Оказавшись на улице, Гуров с облегчением ловил ртом свежий воздух. После душной, затхлой комнаты Милославы он казался ему просто вкусным. Гуров даже пожалел, что приехал сюда на машине – сейчас он с удовольствием прошелся бы пешком. Но не потому, что его пугали предсказания Милославы: честно говоря, Гуров не очень в них верил.
В управление он решил уже не ехать. Во-первых, рабочее время закончилось, а во-вторых, он был переполнен впечатлениями сегодняшнего дня, показавшегося ему очень долгим. Голова пухла от мыслей, беспорядочно крутившихся в ней, и Гуров решил позволить себе отвлечься от них. К тому же сегодня у Марии не было вечернего спектакля, и ему хотелось посвятить свободное время ей.
Сев за руль, Гуров поехал в сторону своего дома. Проезжая мимо супермаркета, Гуров притормозил и вышел из машины. Ему хотелось купить любимого вина Марии, фруктов и конфет и спокойно посидеть вдвоем за хорошим ужином. Чтобы не утомлять Марию его приготовлением, он зашел в кафе и взял несколько упаковок готовых блюд. Теперь можно было ехать домой.
Гуров, водивший машину уже очень много лет, делал это почти автоматически. Он был хорошим водителем, причем эти способности дались ему от природы. Помноженные же на опыт, они давали отличные результаты. Во всяком случае, Гуров мог похвастаться тем, что за последние пять лет не был участником ни одной, даже мелкой, аварии.
Легкое головокружение, возникшее в кабинете Милославы, постепенно отпускало. И все же Гуров не мог отделаться от какого-то странного, неприятного чувства.
«Что это было? – недоумевал он. – Я определенно чувствовал какое-то воздействие!»
Невольно он вспомнил о предупреждении Милославы, внимательнее всмотрелся в дорогу и крепче сжал руль.
«Что ж, посмотрим, насколько правдивы ваши пророчества!» – подумал он, стиснув зубы.
До дома Гуров доехал благополучно, безо всяких эксцессов. Поставил машину на сигнализацию и отправился домой. Ему сегодня больше не хотелось думать ни о Милославе, ни об утопленниках, ни об убийстве Заволокина.
* * *
На следующий день Гуров проснулся почему-то не слишком бодрым. Не прошло это состояние и после того, как он сделал зарядку и принял душ. И лишь две чашки кофе, выпитые одна за другой, несколько пробудили его к жизни. Не став будить Марию, которой было еще рано собираться на репетицию, Гуров тихо прикрыл за собой дверь и стал спускаться вниз. Его машина стояла там же, где он ее и оставил с вечера. Сев за руль, полковник поехал к себе в управление.
В последние дни пробок стало значительно меньше. Гуров подумал, что это связано с тем, что многие москвичи в связи с летним сезоном взяли отпуск и покинули столицу. Так или иначе, а подобное не могло не радовать. Полковник даже решил прибавить скорость, хотя уже привык ползти по дороге, что его всегда ужасно раздражало.
Гуров включил приемник и спокойно катил вперед, насвистывая под нос веселый мотивчик. Некая слабость еще ощущалась, но все-таки чувствовал он себя гораздо лучше, чем сразу по пробуждении. На одном из поворотов сыщик сбросил скорость и вдруг с изумлением обнаружил, что ему это не удалось. Еще не понимая, в чем дело, Гуров вновь повторил попытку, однако автомобиль продолжал мчаться вперед. Понимая, что сейчас не впишется в поворот, Гуров изо всех сил пытался вывернуть руль, но машину уже занесло. Более того, она продолжала ехать вперед уже по пешеходной зоне.
Гуров побледнел. Он видел, как прохожие бросились врассыпную, послышались крики со всех сторон. Нужно было реагировать немедленно, чтобы усмирить вышедший из-под контроля автомобиль. Уже понимая, что тормозная система серьезно забарахлила и остановить машину привычным способом не получится, Гуров пытался выхватить взглядом первое попавшееся сооружение, наиболее годное для сложившейся ситуации.
Единственным «сооружением», более-менее подходящим под это определение, были упаковки пластиковых бутылок с минералкой, которые грузили работники магазина. Рядом стоял припаркованный грузовичок. Рабочие достали из него бутылки и поставили прямо на асфальте, потихоньку перетаскивая их в магазин. Выбора у Гурова не было. Упаковки бутылок должны были смягчить удар и снизить скорость.
Гуров крутанул руль, направляя автомобиль в сторону упаковок и мысленно радуясь сразу двум вещам: что не врубил слишком большую скорость и что поблизости не было никого из людей – грузчики как раз отошли к входу в магазин с очередной партией минералки. Гуров уперся ногами, машина с треском врезалась в упаковки, сразу пошла медленнее, и тут уже полковник сумел направить ее в сторону дерева, росшего у обочины. Послышался звон лобового стекла, и Гуров едва успел пригнуть голову.
Но главное было достигнуто: автомобиль остановился, сдержанный крепкой древесиной, хотя колеса его продолжали по инерции крутиться. К нему уже спешил представитель ДПС. От дверей магазина грозили кулаками перепуганные грузчики, с дороги сигналили автомобилисты. Гуров медленно выбрался из машины и поджидал с удостоверением и правами в руках. Подошедший дэпээсник в форме с погонами старшего лейтенанта взял удостоверение, потом перевел взгляд на автомобиль и спросил:
– В чем же дело?
– По всей видимости, что-то с тормозами, – пояснил Гуров. – Но еще вчера все было нормально.
Старлей пристально посмотрел на него, видимо, размышляя, как поступить в данной ситуации. Все-таки перед ним был не кто-нибудь, а полковник Главка. К тому же не обнаруживающий никаких признаков опьянения. Чуть подумав, старший лейтенант вернул и удостоверение, и права. Собравшаяся вокруг кучка наблюдателей стала потихоньку расходиться, поняв, что все интересное уже закончилось.
Гуров посмотрел на упаковки бутылок и дерево. Они не слишком пострадали. Что же касается его автомобиля, то передний бампер был существенно помят. Не смертельно, но заплатить за ремонт придется.
«И еще нужно разобраться с тормозами, – подумал Гуров. – Обязательно!»
– Вот что, – он решительно обратился к старшему лейтенанту, уверенно беря инициативу в собственные руки. – Автомобиль немедленно нужно отогнать в служебный гараж. Я настаиваю на проведении экспертизы на предмет повреждений в тормозной системе. Пожалуйста, позаботьтесь об этом. Я же должен спешить на службу.
– Хорошо, – не стал спорить старший лейтенант, понимая, что Гуров все равно никуда не денется и он знает, где в случае чего его можно найти.
Переложив возникшие проблемы на плечи дорожно-постовой службы, Гуров зашагал к станции метро. И, уже садясь в вагон, вновь вспомнил о предупреждении, прозвучавшем вчера из уст ясновидящей Милославы. Сыщик нахмурился и крепче ухватился за поручень.
Прибыв в управление, Гуров застал в кабинете Крячко.
– Опаздываете, товарищ полковник! – язвительно заметил тот.
– Слушай, Станислав, скажи – ты в судьбу веришь? – задумчиво сказал Гуров, подходя к столу Крячко.
– Иногда да, – признался тот.
– А вот я парень простой и примитивный, – вздохнул Гуров. – Посему привык мыслить практически.
– Да ты о чем вообще? – не понял Станислав.
– Сейчас расскажу, – пообещал Гуров. – Кстати, не исключено, что мне необходима будет твоя помощь.
После того как Крячко услышал от Гурова рассказ о его посещении ясновидящей, о ее предупреждении, а также об утреннем происшествии с машиной, он подпер рукой подбородок и посмотрел на своего друга.
– И какой вывод ты из этого делаешь? – спросил он.
– Пока никакого. Нужно еще дождаться заключения экспертов. Я попросил дэпээсников сделать все как можно быстрее. Попробую позвонить.
По телефону Гуров выяснил, что в его машине испорчены тормозные колодки.
– Где ты ее оставлял-то? – полюбопытствовал Крячко.
– Как всегда, возле дома.
– Может, кто-то испортил тебе тормоза вчера, когда ты был у этой гадалки?
– Исключается. Когда я возвращался от нее домой, все было в порядке. С тормозной системой непорядок мог случиться только ночью. Эх, жаль, на моем доме нет камеры слежения! – вздохнул Гуров.
– Ты думаешь, кто-то намеренно это сделал? – нахмурился Станислав.
– Даже не сомневаюсь, – кивнул Гуров, и лицо его выглядело суровым. – Но вот кто и как его разоблачить… Пока что у меня только одна мысль. Уж не знаю, сработает или нет, но это единственный человек, который может что-то осветить. А когда кругом сплошная тьма, годится даже самый слабый луч света! Правда, говорить этот человек не хочет, но надеюсь, сегодня мне удастся заставить его это сделать!
С этими словами Гуров решительно поднялся и вышел из кабинета, ничего больше не объясняя Крячко.
До улицы Столетова Гуров опять же добирался на метро. На этот раз он даже не стал звонить в домофон нужной квартиры, просто воспользовался специальным универсальным ключом, изготовленным для него одним мастером. Ключ не был похож на привычный магнит, но открывал любой домофон. Поднявшись на лифте, Гуров позвонил прямо в квартиру.
Женщина открыла, не спрашивая – видимо, она была уверена, что раз звонят прямо в дверь, то это кто-то из своих. Когда она увидела полковника Гурова, на лице ее отразилась неприязнь и легкая растерянность.
– Это опять вы! – произнесла она сквозь зубы. – Вы очень назойливы! Принять вас не могу – я уезжаю!
И она собралась захлопнуть дверь, но Гуров решительно помешал ей это сделать.
– Вот как? – спросил он. – А куда, позвольте узнать?
– Какое ваше дело? – продолжала Варгузова с вызовом. – Мне нужно подлечить нервы! У меня погиб муж, если вы об этом забыли! И я имею полное право отправиться в санаторий, чтобы их подлечить!
– В санаторий? В самом деле? Уж не в «Лучшую планету» ли, часом? Кажется, именно туда отправляются все женщины, у которых утонули родственники?
Елена Варгузова с недоумением захлопала глазами и приоткрыла рот. Воспользовавшись ее замешательством, Гуров шагнул в квартиру.
– Что вы себе позволяете? – придя в себя, закричала Елена, тем не менее отступая в глубь прихожей. – Я сейчас начну кричать!
– Начинайте, начинайте! – продолжая наступать на нее, говорил полковник. – Только будете выглядеть дурой, еще большей, чем были до сих пор!
– Что-о-о? – выдохнула Елена Алексеевна, не веря своим ушам.
Гуров же намеренно разговаривал с ней максимально жестко и даже грубо. Он уже понял, что дальше церемониться нельзя, да и некогда.
Захлопнув за собой дверь, он теснил Елену все дальше, и в конце концов они очутились в комнате. На диване лежала раскрытая сумка, собранная наполовину, повсюду были разбросаны всякие мелкие вещи и предметы одежды. Женщина и впрямь собиралась куда-то уехать.
– То, что есть на самом деле! – тем временем ответил Гуров. – Потому что, если бы не ваша дурость, мы бы сейчас с вами не беседовали, и вам вообще не пришлось бы никуда ехать! Ваша дурость стоила жизни вашему мужу! И если вы сейчас же, немедленно, не расскажете мне всего, я просто упеку вас в тюрьму за соучастие! Поверьте, мне не составит труда убедить в этом суд! Все ваше поведение говорит о том, что вам это выгодно! Особенно ваш отказ сотрудничать со следствием!
– Что? – повторила Елена Алексеевна упавшим голосом. – Как… О чем вы говорите?
Она подскочила к Гурову, схватила его за плечи и затрясла. Полковник с силой отодрал ее руки. Елена Алексеевна взглянула на него, и в глазах ее Гуров заметил ужас. При этом он видел – она ему поверила. Поняла, что он не шутит и не валяет дурака. Неожиданно Елена закрыла лицо руками, плечи ее затряслись, и она разрыдалась.
«Только этого еще не хватало!» – с раздражением подумал Гуров, который терпеть не мог подобных сцен.
Однако он тут же взял себя в руки. Женщину необходимо было успокоить и привести в чувство, посему полковник прошел в кухню. Найдя первый попавшийся стакан и наполнив его водой, он вернулся в комнату. Елена Алексеевна сидела прямо на полу, плечи ее тряслись. Гуров опустился рядом, поднес ей воду.
– Пейте, пейте, – уже мягче проговорил он. – Успокаивайтесь. А потом мы с вами побеседуем. Здесь побеседуем. Уверен, мы сможем понять друг друга и договориться.
Стуча зубами о край стакана, Елена принялась пить воду. Потом вернула стакан и взглянула на Гурова уже благодарно.
– Я ничего не понимаю, – тихо сказала она. – Почему вы обвиняете меня? Почему погиб мой муж?