Методично он задавал, иногда повторяясь, множество похожих своей нелепостью вопросов: "Где находится Лондон?", "Когда люди ложатся спать?", "Вы часто смотрите телевизор?", "Что обозначает слово "ватрушка"?", "Что такое - соль почвы?", "Какого размера животное заяц?" и т.д., и т.п. Олег злился. Неужели его подозревают... Черт знает что - никто еще в этом не сомневался! Неужели трудно спросить: зачем он на Плесае, когда прибыл, что было потом... А вместо этого: "Почему в Африке вымерли кенгуру?" - "Они не смогли бы это сделать, если бы даже хотели, кенгуру никогда не жили в Африке, а живут они в Австралии, достаточно?" - "Не торопитесь, про Австралию вас еще спросят".
Каменное терпение у гранитной глыбы! Колосс! Олег ничего не имел внутри себя, похожего на чугунную наковальню, он нервничал и иногда оговаривался, ошибался. Земля была так далеко! За тысячи световых лет.
Так прошла неделя.
В один из дней следователь изменил тактику и приступил, к великой радости Олега, к делу. Это случилось на восьмом допросе. Как всегда, подозреваемого посадили на стул перед столом, спиной к стене; как обычно, он видел перед собой дверь, расхаживающего взад-вперед следователя и сгорбленную спину помощника в сером мундире - тот печатал на машинке. Мысли Олега были заняты разговорами с плесайцами через окно: прохожие, с кем он успел познакомиться, живо интересовались его судьбой, и ему не терпелось вернуться на подоконник, когда допрос наконец-то закончится.
Следователь поставил толстые зеленые пальцы на стол так, что его голова легла на вершину треугольника, и решительно спросил:
- Как ваше имя?
- Олег Владимирович.
Помощник напечатал. Поднял голову.
- Вы полностью осознаете себя, отдаете отчет своим действиям?
- Да, полностью.
- Кто вы?
- Человек, конечно!
Казалось, следователь пропустил мимо ушей слова Олега.
- Кто вы? Подумайте, не торопитесь. Все фиксируется и может быть использовано против вас.
Лицо следователя приблизилось к Олегу почти вплотную, пошло темно-зелеными пятнами, эта думающая рептилия изучала каждое его движение. Олег взорвался:
- Я человек! Человек, и все! Точка. Сомневаетесь? Докажите мне обратное! Я послушаю, я не буду возражать! Что вы от меня хотите?
- Я бы хотел поверить, Олег Владимирович, - перешел вдруг следователь на доверительный тон. - Но факты упрямая вещь.
- Какие еще могут быть против меня факты?
- Я уверен, Олег Владимирович, что вы не человек.
Олег смотрел, как на зеленой пористой коже выступают капельки пота.
- А кто же я, по-вашему?
- Это нам и предстоит выяснить.
- Вы зашли слишком далеко, правительство Земли...
- Правительство Земли в вас не нуждается, вы никогда не были ее подданным.
- Невероятно... - Человека окружило что-то похожее на туман, пишущая машинка замолчала, она работала по-прежнему, только Олег не слышал клавиш, он видел перед собой внимательное лицо следователя-плесайца. Очень ясно, до мельчайших деталей - красноватые белки, зрачки с отражениями уменьшенного Олега.
- Я понял, что вы не человек, убедившись в том, что вы обладаете другой психологией, другой природой ума, ваши поступки и действия не согласуются с возможными поступками настоящих людей в аналогичной ситуации, хотя вы и ввели меня в некоторое сомнение своей фантастической осведомленностью о Земле. Факты можно запомнить, но мышление не скопируешь! Плесайцы имеют свою природу ума, люди свою, вы не учли основной характер психики человека!
- И какова ее суть? - спросил Олег. - Теперь-то я могу об этом узнать? - Его разбирал смех, горький, граничащий со слезами. - Еще никто за время существования нашей цивилизации не сомневался, является ли человеческий разум поистине человеческим! У вас свои понятия о нас, что ж, давайте, выкладывайте!
- Хорошо, вы напрасно иронизируете, я скажу, чего нет у вас, и что есть у каждого человека. Это роль. Деятельность человека ролевая, характер бытия - ролевой. Ролевое бытие, вы понимаете?
- Почему же это не применимо ко мне?
- Я внимательно читал все ваши объяснительные записки, - ответил плесаец. - Вы прибыли на Плесай в составе человеческой экспедиции на корабле "Витязь". Совершили побег, с какой целью?
- Чтобы продолжить работу.
- Вы знали о смерти многих землян, о карантине - и решили подвергнуть себя опасности?
- Выходит, что да.
- И все это сознательно?
- Вполне... Это мое решение, мне за него отвечать... Не вижу ничего предосудительного.
- Сплошное противоречие, - сказал следователь. - Решив закончить работу, вы обрекаете себя на верную, быструю смерть. Вы остаетесь умереть, чтобы никогда ее не закончить. Самоубийство - люди так не поступают! Запомните, самое дорогое для человека - жизнь, а у вас - работа? Человеку важен сам факт бытия, даже лишенный какого-либо конкретного смысла, он живет без цели, все содержание дает человеку роль, само наличие бытия... Все люди покинули Плесай, и Олег Владимирович, настоящий Олег Владимирович, улетел на Землю, я в этом не сомневаюсь.
- Если кто-то кинулся в горящий дом, спасая другого, это еще не основание считать его не человеком?
- Горящий дом - не верная смерть, побег надо обдумать, долго принимать решение. Все, кроме вас, поняли, что они только помешают пожарникам, и решили вернуться после карантина.
Помолчав, следователь вытащил из папки лист.
- Вот еще пример несоответствия. Сколько вам лет? - спросил он.
- Тридцать два.
- Вы женаты?
- Нет.
- И никогда не были?
- Нет.
- У вас есть дети?
- Нет.
- Свой дом, квартира?
- Своего нет.
- Вы учитесь?
- Да, и довольно много, все свободное время.
- Класс, курс, отделение?
- Без всего этого - самообразование.
- Номер вашего счета в банке?
- Я не пользуюсь банковскими услугами.
- Ваша любимая телепередача?
- Я стараюсь не смотреть телевизор.
- Вы верны себе в повторении ошибки. - Следователь отложил листок. - Не понимаете? Что ж, я объясню. Если бы кто-то хотел доказать, что он не является человеком, ваши ответы явились бы оптимальным вариантом для этого! Поверьте моему опыту - человеческая психика совсем не то, что вы о ней думаете, помните, я говорил о ролях, сейчас мы возвращаемся к ним. Вам следовало не штудировать под гипнозом словари и энциклопедии, а пожить год-другой на Земле.
- Человеческое бытие отличается огромной предопределенностью, целыми нагромождениями предопределенностей! - горько заговорил Олег. - Попробуй свернуть с железнодорожного полотна. Это проявляется в поступках, а корень имеет в мышлении. Жизнь разбита на этапы - детство, юность, зрелость, старость. Это естественно, но каждому этапу соответствует набор ролей - по отношению к государству, к семье, к людям и т.д. Они составляют содержание этапа. Возьмем юность, переходящую в зрелость, мужчину 20-25 лет. Сила инерции в людях столь велика, что его будут считать за безумца, если он не выполнит ролей (вопрос, способен он на это или нет, остается в стороне), то есть он должен из сына перерасти в мужа и отца - это роль в семье, стать гражданином и голосовать, избирать, иметь политические взгляды - эта роль для государства, из словоохотливого юнца переродиться в степенного, умного, уважаемого человека и получить профессию, он не должен больше учиться, школа закончена - эта роль для остальных. И как они стараются! Выжимают себя до отказа! Они женятся, в одно и то же время! Хотя каждый второй брак заканчивается разводом, они делают это. Приходит время гражданской активности, и они голосуют. Чтобы приобрести уважение, перестают улыбаться и шутить. Как молодой человек выдерживает такое? Его толкают взгляды окружающих, и он мчится по колее без тормозов...
- А вы, вы? Какой вы человек?! Близко не человек: в 32 года - не муж, не отец, не уважаемый и серьезный представитель общества. Учитесь, а это надлежало закончить еще в юности. Вы перемешали роли различных этапов. Люди постигают мир в школе, в техникуме, в институте, крайний срок - до 25 лет, на этом постижение заканчивается, постигать далее - стыдно, несерьезно, как-то несолидно и просто смешно, словно забивать голову ненужным барахлом.
- Почему же, - возразил Олег. - Многие великие ученые, писатели, художники занимались самообразованием всю жизнь, вне стен учебных учреждений, где они не могли ужиться: получали тройки, сбегали с уроков, пакостили учителям, они не вписывались в общую канву. Не хочу причислять себя к великим... Но...
- О роли "великого человека" мы еще поговорим, - парировал невозмутимый плесаец. - Именно тройками и двойками они и хвастают, это им к лицу. Самые плохие ученики людей!
Оба внезапно замолчали.
- Все, что вы сказали - вздор и не имеет ничего общего с жизнью людей, - наконец вымолвил Олег. - Я люблю свою работу больше жизни, потому я на Плесае, люблю девушку, но она не моя жена, я пока не готов к этому, хотя мне уже 32 года. Поверьте, и так бывает. Чувствую себя не готовым. Я учусь, не в школе и не в институте, и все же учусь. Хочу хоть что-то понять на том клочке пространства, на котором родился, в данный мне отрезок времени... Поверьте, и так бывает на нашей Земле. Я редко смотрю телевизор и не бываю в банках, не имею серьезного мудрого вида и поголовного уважения окружающих, кстати, если всеобщее, то какое же это уважение? Я не собираюсь играть никаких ролей, не собираюсь кем-то становиться сообразно годам, я просто хочу остаться собой! Так тоже бывает... На Земле меня ждут Она и мать, я оказался плохим мужем и сыном, выбрав Плесай, но, надеюсь, они все равно меня ждут. Это реальность, это случилось со мной!
- Плохим мужем и сыном... - Следователь зашагал по комнате, обернулся. - Вы очень быстро усвоили урок, мой дорогой, - похвалил он. - Быстро разобрались в психике землян. Получается, по вашим же словам, что ждут-то они совсем не вас, а Сына, Мужа...
- Да перестанете вы наконец молоть чушь?!
- Я с радостью поверил бы тебе и отправил с Плесая на Землю, миролюбиво сказал следователь. - Ничего не имею против тебя, кем бы ты ни оказался. Ты отличный гуманоид, но знаешь, сколько на Плесае таких, как ты, отличных гуманоидов, которые совершили преступление, а теперь хотят сбежать от наказания! Поставить тебе штамп "человек" - плевое дело, но будешь ли ты тем, кем должен быть? Будешь ли ты человеком? Ты говоришь: "Я человек!", а я сомневаюсь, работа такая. Потому что за мной планета Земля с 26 миллиардами жителей, а ты один, сидишь на Плесае, в провинциальной тюрьме и хочешь доказать, что прав? Ничем не могу помочь тебе, дружок. Ребенок на Земле говорит: "Хочу быть честным!" - "Значит, будешь милиционером", - поправляет его мать. Так-то.
- Разве недостаточно белой кожи, человеческих рук, человеческих ног, чтобы доказать, что ты человек?! - воскликнул Олег. - Человеческого лица?
- Этим в космосе никого не удивишь, каждый убийца - с человеческим лицом и руками и хочет на Землю! Если бы твоей белой кожи, волос, зубов и прямохождения было достаточно, держали бы мы тебя здесь?! Любой имитатор после достаточной подготовки изобразит из себя хоть человека, хоть плесайца.
Олег был поражен, он только сейчас понял, насколько серьезно дело с его арестом.
- Я не имитатор, я молчал, но сейчас... Я знаю одного имитатора, его зовут Эдуард Константинович, у него мой паспорт, я сам отдал, думал, что человек, он говорил, что опоздал на посадку, я могу описать внешность... Что мне делать? Имитатор Эдуард не поверил мне, принял за имитатора, но потом узнал по документам... Он знал, видимо, как отличить подделку от подлинника.
- Успокойтесь, возьмите себя в руки! Вот так. Зачем же так долго молчали? Теперь след потерян, да и вы не показали еще своей человеческой сути, Олег Владимирович, говорю при всем уважении к вам. - Следователь радостно сверкнул глазами: дело сдвинулось с мертвой точки, подозреваемый начал говорить, возможно, выдавать сообщников. Были случаи, что для усиления имитации некоторые имитаторы разоблачали своих.
- Сейчас я соберусь с мыслями и буду готов, - сказал Олег, сжимая кулаки, по его лицу градом катился пот. - Я докажу, сумею доказать. Вы же не станете отрицать, что многие не придерживаются общепринятых ролей по отношению к государству, семье, обществу и т.д., я попадаю именно в эту категорию...
- Да, но они выполняют взамен роли специальные, например, Отшельник, Пророк, Панк...
Брови человека поползли вверх, но он, ничем не выдавая себя, с утроенным вниманием приготовился слушать плесайца. Его философско-психологические построения приходилось принимать такими, какие они есть. Что поделать - заблуждения инопланетного разума. А кто сказал, что в космосе на человека посмотрят его глазами? Нам бы хотелось так, но плесайцы, как оказалось, имеют свою точку зрения, во многом нелестную для человечества.
- Значит, я могу быть человеком, выполняющим специальную роль Отшельника.
- Вы забываете, что Отшельники при всем желании не попали бы сюда: Плесай - благополучная планета. А Отшельники со всеми своими язвами, рубищами и цепями, книгами и ересями должны обитать на каменистых планетах, в суровых условиях, переносить голод, холод, зной - это первое правило. Второе - не общаться с людьми, а в вашем случае - какой же вы Отшельник, если вы лингвист? Отшельник не должен никого видеть, чтобы не разучиться холодно и трезво мыслить, чтобы не потерять свою специальную роль, втягиваясь в роли общепринятые.
- Но на Плесае нет общепризнанных ролей, одиночество не необходимо, роль нельзя исказить, отшельник-лингвист вдали от людей, на чужой планете - чем плохо? Я совершил побег, чтобы не возвращаться на Землю.
- Плесай - комфортабельная планета, Отшельники не сидят в мягких креслах.
- Тогда я - Пророк, - предложил Олег. - Почему нет? Кто знает, что у меня на уме?
- Вы хотите сказать, что бежали, чтобы сначала затаиться, а потом в годы мора, лишений, войн и планетарных катастроф выйти и спасти блуждающих во тьме плесайцев, указав им новый, светлый путь? Похвально! Но на Плесае ничего такого больше не случится. Последняя война кончилась сто двадцать лет назад, последний военный режим был свергнут немногим позже. Никто не кинется убивать другого во имя Бога и Любви, только из-за того, что тот понимает Бога и Любовь как-то иначе. Тем более - трудно пророчествовать на инопланетном языке.
- Я - Пророк, - настаивал Олег. - Пророк, который верит в обязательность будущих катастроф, в том числе и на Плесае. Я, заблуждаясь, жду кризиса, оставаясь Пророком. Заблуждаюсь, как Пророк!
- Вы Пророк?! - следователя разбирал смех.
- Да, я - Пророк! - ответил Олег с достоинством. - Что здесь смешного?
- У вас, мягко говоря, неподходящий внешний вид: нет окладистой бороды, усов, грозно сдвинутых бровей, нет проницательного, мудрого взгляда, горящего скрытой энергией глубокого убеждения, так похожего на шизофрению! Ни позы, ни жеста, ни голоса, сильного и властного. Кто за вами пойдет? Кому вы нужны? Внешний вид - это правило номер два в роли "Пророк".
- Это вы серьезно? - вдруг усомнился Олег. Не розыгрыш ли все это? Самый чудовищный и невероятный по жестокости и бессмысленности? Извините, но вы на самом деле считаете так?
- Не я один. Многие земляне такого же мнения. Мы проводили эксперимент, предложили сотне землян нарисовать Пророка таким, как они его себе представляют. Перед каждым лежал чистый лист бумаги. Мы получили сотню различных старцев, сотню мудрых взглядов и самозабвенно погрязших в думах лиц! Выражение печали и движение мысли. При этом известно, что человеческий апостол Павел был рыбаком. Представьте себе рыбака и печаль с движением мысли на его лице? Почему бы Христу не носить стоптанных ботинок, широких штанов, быть рослым, широкоплечим, веселым, с загорелыми сильными руками - он же человек, а не плесаец? Пусть и походит на человека. Иначе все люди должны походить на него, но как плесайцы ни смотрели, той эфирной легкости, что на иконах, ни в одной фигуре человека с Земли не наблюдается!
- Хорошо, сознаюсь, я - Панк. Неприятие никаких ролей - тоже роль.
- Вы все гадаете, Олег Владимирович, выбираете. Вас самого не коробит?
- Я сказал, кто я, - настаивал Олег.
- Панк? Мозолите всем глаза протестом. "Один против всех" и "Нам на все плевать!", "Долой вашу религию! Долой вашу жизнь, а нашу и подавно". Так?
- Примерно, - согласился Олег. - Мода - ходи в тряпье, небоскребы прозябание в подвалах, кафе "Гурман" - ешь объедки, ему стул - сядет на пол! Все улетели - я сбежал.
- Будь вы Панком, вы бы не полетели на Плесай. Питательная среда для Панков всех мастей - тоталитарные режимы, чем мы похвастаться не можем. Нет у нас тоталитаризма, порождающего наивысшую волну протеста. Для Панка общественный идеологический пресс, кровавый диктатор, подминающая все под себя империя - свежая кровь для протеста, ему это необходимо. Без этого не тот масштаб, размах: без машины пропадает бесследно голос и протестующего винтика, который сам разрушал ее.
- Все, хватит! - закричал Олег. - Больше я не в состоянии слушать! Вы самонадеянны в высшей степени и не так проницательны, как бы вам хотелось. Это еще мягко сказано! Вы наивный слепец, пытаетесь объявить всему миру свои психологические откровения! Не зная землян! Идите к черту! Я требую другого следователя по моему делу! На Земле никто не воспринял бы вас всерьез, вы были бы смешны! Какое вы вообще имеете право судить о людях? О человеческой цивилизации так вольно?! Кто вам его дал, кто дал его плесайцам?
- Сами люди дали нам это право, - ответил следователь, - и всем остальным, как только вышли в космос.
- Давайте так договоримся: я - подследственный, вы - следователь, и начнем без болтовни заниматься делом, искать следы истинных имитаторов, следы Эдуарда Константиновича и его дружка.
- Ловко! - улыбнулся плесаец. - Мое отступление от правил вы расценили как помешательство, словно человек! Быстро наметили основные ролевые формы!
Это было уже слишком. Олег поднялся.
- Замолчите, или я разобью вашу зеленую безмозглую башку!
Олег рванул стул вверх, послышался треск ломающихся перекладин.
- Прибито! - ликовал человек. - Заразились!
- Стул оказался прибит, ну и что?
- Во всех тюрьмах Земли табуреты прибиты к полу. Все земные бандиты пробуют ими замахнуться, зная, что они прибиты, и следователь знает и подыгрывает, в страхе отбегая к двери! И не по злобе, и знают бандиты, что гвозди, но не могут иначе - все ждут от них этого: пресса, общественность, следователь, конвоиры... Раз ты бандит, тебе как-то несолидно не замахнуться прибитой табуреткой, и замахиваются, никуда не денешься роль! И вы ее переняли!